- Лекарь! Есть здесь лекарь или повитуха?!

Резкий мужской крик разрезал сонную еще, утреннюю тишину трактира, как нож кусок масла. Велир вздрогнул и поднял глаза от тарелки. Константин взглянул на него, незаметно сдвигая руку ближе к рукояти меча. В трактире кроме них было еще трое - одинокий молодой мужчина и муж с женой средних лет, видимо, переезжающие с места на место в поисках лучшей доли. Детей с ними не было - либо выросли, либо их не было никогда. Ни один из них не выглядел, как лекарь. Лучи весеннего солнца пробивались в окна, и в золотом свете танцевали пылинки. Трактирщик, протиравший стаканы, и видимо, привыкший ко всякому, лениво отозвался.

- Да чего стряслось-то у тебя? Помирает, что ль, кто?

- Дочь! Разродиться не может!

Крик мужчины застал Велира врасплох - он вздрогнул,  глубоко вздохнул и поднялся. Король мог только догадываться, какими словами он сейчас кроет и мужика, и себя, что потащился все-таки в этот Тарборо за книгами и склянками.

- Веди, где рожает! Лекарь я!

Мужик в домотканой одежде, с закрывающей лицо черной бородой, тут же бросился к нему, вцепился в рукав и резво потащил прочь. Константин не стал его останавливать, просто пошел следом, не спуская с Велира глаз.

Судя по бесконечной усталости на лице самого знахаря, он уже смирился, что хрен ему, а не завтрак. Не в первый раз.

Несмотря на то, что по размерам Тарборо нельзя было назвать мелким городом, находился он на отшибе страны. Странное дело, но именно из-за своего географического расположения город в последние годы прилично разросся.

Люди уходили из центральных регионов и с побережья Южного моря, несмотря на плодородные земли и мягкий климат. Нетрудно было догадаться, почему.

Константин вошел вслед за звавшим на помощь мужчиной в небольшой, но хорошо отделанный одноэтажный дом. В одной из комнат он приметил ткацкий станок.

К комнате с роженицей Константин не подошел и близко - он остался в передней и только внимательно слушал сердцебиение Велира и его резкие приказы разогреть воду, принести чистые тряпки и вино или настойку, любой алкоголь.

Роды шли целый день. Константин не собирался уходить далеко от Велира, да и слушать в Тарборо было нечего, но на какое-то время он все же вышел на улицу и побродил, не отходя от дома ткача далеко.

- Рожает вон… Целый день суетятся, - бросила какая-то женщина, прицениваясь к репе.

- Хоть бы уж разрешилась. И ночь ведь может промучиться, - покачала головой торговка.

- Так и надо… ёнда поганая, - торговец сладостями протянул мальчику яблоко и потрепал по макушке, - чеши, малец… Легла под имперца, пусть теперь расплачивается! А выродку ее надо голову о стену разбить, коли выживет!

Константин прикрыл глаза. Таких историй за время странствий он навидался порядочно. Боролась женщина или была запугана словесно, шла с имперскими офицерами и солдатами по своей воле, надеясь на защиту или милость, или ее тащили - исход всегда был один. От замужней отворачивалась семья, муж, иногда дети. Незамужнюю было почти невозможно выдать после этого. И горе несчастной, если она понесет.

Если женщина переживала роды, если ее все же щадили, если ее семья принимала ее даже поруганную, если их любовь простиралась достаточно для жены, сестры, матери, дочери, то на имперского выродка не распространялось никакое милосердие. Люди ненавидели Императора и ненавидели его солдат, но, будучи не в состоянии отбиться от головорезов в коричневой форме, творивших что хотят, вымещали все на рожденных от них детях.

У Константина каждый раз рвалось сердце, когда он думал об этих детях, которых в лучшем случае подбрасывали в приюты, и без того переполненные. Но приюты были не в каждом городе. В худшем же…

Да и был ли это худший случай? Не оставалось на улицах Релении лишнего голодного рта…

Эти дети, помимо прочего, гнали Константина вперед, заставляли подниматься на едва несущие ноги и идти дальше, слушать по трактирам, опускать голову и не привлекать лишнего внимания, терпеть, когда на него, пьяно хохоча, выливали пиво, сдерживать колющую боль в глазу и ноющую - в костях, хвататься за слабо пахнущий Велиром бутылек вместо ярко пахнущего смертью меча, сражаться, сражаться, сражаться, каждый момент своей жизни.

Константин ожесточился поневоле. Перестал чувствовать слезы в глазах и лишь пережидал тупую боль в сердце. Шел дальше.

А что скажет не привыкший к такому Велир? Дай боги не вывернет этих людей наизнанку. Константин порадовался, что здесь нет Ивана. Отчаянно любящий детей, он бы еще долго не оправился от такого. Даже Велир привык к детским смертям больше.

Но не к таким.

Поздно вечером Константин, задремавший в передней, очнулся от пронзительного детского крика. Прислушался. Разобрал голоса.

- Девчонка у тебя. На, возьми.

- Не хочу! Уберите, пожалуйста! - Рыдания.

- Ты чего, оглоедка, с дубу ебнулась? Возьми, говорю, покажу, как кормить!

- Не хочу! Не хочу! Пожалуйста! Я боюсь!.. Я не хотела… Я так не хотела!

- А как ты хотела, пиздаболка? Беременность неизбежно этим заканчивается, блять! Так, не дури, я не для этого с тобой скакал весь день белый, вместо того, чтоб своими делами заниматься! Муж твой где? Счастливый, мать его за ногу, отец! Тебе лет сколько? Шестна… Блять! Мужик где твой?

Молодая мать опять заплакала. Константин нахмурился и потер ноющий от боли лоб, возвращая на лицо нейтральное выражение. Шестнадцать лет. Так же, как Максу.

Сквозь икоту и всхлипывания девушка рвано и путано рассказала то, что Константин уже услышал на улице, повторяя через каждую фразу “отец нас обеих убьет!” Велир не проронил ни слова, ни разу не поторопил. Видимо, новорожденную они все-таки покормили, потому что она перестала пищать, и только маленькое сердце трепетало в комнате.

Отец девушки вышел из своей рабочей комнаты. Устало посмотрел на Константина.

- Что делать будешь, друг? - тихо спросил король.

Мужчина махнул рукой.

- Прибью гниду, - ответил он устало, но без гнева. - Как есть изобью… Была б мать ее жива… А я не сладил. Не умею я с бабами…

Он устало сел на лавку неподалеку от Константина.

- А с ребенком?

- Известно дело, - усталость в голосе мужчины сменилась такой злобой, что с трудом верилось, будто человек был в принципе на такую способен.

В Тарборо не было приюта.

Константин прислушался к стуку маленького сердечка и всхлипываниям еще раз. Сердце заныло. Она еще и дня не прожила в мире, а ей уже не было в нем места. Даже родная мать ее не хотела.

“Прости меня”.

- Дети есть у тебя? - прервал молчание мужчина. - Дочки?

- Нет, - Константин покачал головой, отвечая лишь на последний вопрос.

- Хорошо, - мужчина кивнул. - Надеюсь, боги подарят тебе сыновей… Они хотя бы не опозорят.

Константин подумал о своем сыне. Серые глаза матери, которая так же боролась, чтобы привести его в мир, подозрительный взгляд, темные, перехваченные лентой волосы, серая накидка, игрушечный меч в руке. Невысокий и худенький, но взгляд уже стальной.

“Местный? Про вашу деревню ходят не самые приятные слухи”.

“Так чего ж вы здесь тогда забыли?”

Константин согнал слабую, еле заметную улыбку с лица. Нужно было увести Велира, чтобы он хотя бы не видел… Этого.

Король не ожидал, что Велир выйдет из комнаты с младенцем в руках. Отец девушки поднялся ему навстречу.

Константин никогда не видел, чтобы люди ощеривались, как звери, но в ту минуту Велир напомнил ему дикого степного кота - на вид обычные, похожи на бегающих по деревенским улицам, но сунься к такому - и сразу поймешь разницу между диким хищником и домашним мышеловом.

- Только подойди, я тебе все зубы выбью, - прошипел он злобно, даже не глядя на Константина, не ища его поддержки и защиты, как делал обычно, когда был взволнован. Мужик не стал проверять истинность этого утверждения. Он выдохнул как будто с облегчением.

- Вы ее… Заберете?

- Ясен хуй! С тебя тридцать медяков. Давай гони, не заставляй меня цену поднимать!

- Сколько?!

- Сколько надо, - прошипел опять Велир, практически не моргая и полыхая от чистого, несдержанного гнева, нимало не уменьшаемого ребенком в его руках. - Ты меня на коленях благодарить должен, отморозок ты непредставимый! А тронешь свою дочь - я узнаю. И ты, недоумок, тогда подохнешь в луже собственного кровавого дерьма с выпавшей кишкой, ты усек?

Видимо, ткач усек, потому что в руке Константина мигом оказалась нужная сумма, а дверь за ними захлопнулась и того быстрее.

В трактире Велир осторожно положил девочку на кровать, подстелив покрывало (“все равно обоссыт”) и устало сел рядом, опустив голову на руки. Константин сел с другой стороны.

- Велир, ты не ел весь день.

Невнятное мычание.

- Велир.

- Так и ты не ел… Константин, отвали. Иди сам лучше пожри чего, если на нас нападет какая-нибудь срань, тебе ослабшим быть нельзя, и так жрешь вечно чуть ли не с земли что попало…

По комнате разнеслось громкое урчание живота. Девочка опять захныкала. Велир коротко сжал кафтан на животе, поднял голову, обвел комнату бессмысленным взглядом, будто сам не понимал, как тут оказался, и встал.

- Молока надо…

- Я принесу, - остановил его Константин. Велир опустился обратно на кровать, тускло глядя перед собой потемневшими глазами.

Константину хотелось спросить, какой у Велира был план. У него ведь должен быть план?.. Он не забрал ребенка по наитию, поддавшись эмоциям, не обдумав это, не зная, что делать?

Сейчас спрашивать у него такое было опасно. Голодный, уставший, дошедший до предела своих сил, знахарь мог сорваться. Этого Константину не хотелось. Он видел, как порой пытался Велир сдержаться и не выпаливать первое, что пришло на ум, когда понимал, что Константину нужны не бесконечные вопросы, а поддержка или хотя бы молчание. Он мог сделать для Велира то же самое.

Когда сытая девочка опять задремала, Велир, с трудом проглотивший краюху хлеба с водой (он всегда переставал есть при малейшем волнении) прошептал:

- В Разинд с утра поедем. Здесь некуда ее пристроить - прибьют или выкинут подыхать. Там хотя бы не знает еще никто. Вдруг семье какой дитенок нужен…

- Кому может понадобиться девочка? - Прошептал Константин, прижимаясь губами к уху Велира. Тот зевнул.

- Это да, пацана бы легче было… Ну хоть поищем…

- А если не найдем?

- Ивану сплавлю, - Велир фыркнул. - Мне кажется, он, как Макс подрос и перестал на него лезть, затосковал без ссаных пеленок и криков посреди ночи.

- Велир…

- Да сам знаю, что нельзя, - устало прервал его знахарь. - Не Ивану, так кому-нибудь… На самый худой конец сам возьму… Не котенок же, чтоб топить…

Константин погладил чуть дрожащие от смертельной усталости руки.

В Разинде девочку согласилась взять молодая пара. Женщина, недавно потерявшая первого ребенка, боялась, что больше не сможет понести, и убедила мужа взять эту, сославшись на пославших ее богов. Муж, который изначально был против “приблуда”, уступил, но куда больше аргументов жены его убедили деньги. Константин отдал почти все, что у него было с собой - он никогда не носил с собой опасно больших сумм. Велир - тоже. Им нужно было оставить что-то на дорогу от Тарборо до Ислера, но больше денег не осталось. Опасаясь отказа, Велир еще в трактире потянулся за своим - своим теперь - кинжалом.

- Может?..

Константин мягко сжал его пальцы.

- Нет, Велир. Я подбирал его под твою руку. На то, чтобы найти похожий, уйдет время. Ты привык обращаться именно с этим кинжалом. Твоя рука должна хорошо его знать.

Велир кивнул.

Пока он собирался, как обычно мечась по комнате и покрывая хуями каждую вещь, которая имела наглость лежать не там, где знахарь ожидал ее найти, Константин сидел на постели рядом с девочкой и внимательно рассматривал маленькое, капризно сморщенное личико со сплюснутым носиком и не определившимся еще чертами.

“Я обещаю сделать все, чтобы с тобой не случилось того же, что с твоей матерью”.

- Вам-то это зачем? - молодой мужчина подозрительно смотрел на них, пока жена сзади уже сюсюкалась с малышкой, которую назвала Рианой, - откуда вы ее взяли?

Велир зашипел, уже готовясь хорошенько полить весь этот дом руганью. Константин быстро положил руку ему на плечо и спокойно сказал:

- Друг, мне думается, мы неплохо поладили и без этого. Не находишь?

Мужчина взвесил на руке мешочек с деньгами. Кивнул.

- Придумаем, что сказать.

- Уж постарайся, - Константин дружелюбно улыбнулся и кивнул. Мужчина нервно сглотнул, но ответил кивком.

Денег на ночевку в Тарборо не оставалось. Константин сказал, что придется ночевать на улице. Велир отреагировал неожиданно равнодушно - пожал плечами и сел на землю рядом с Константином, нырнув под его приподнятую руку. Константин запахнул плащ плотнее и прижал к себе хрупкое тело. Ночи еще были прохладными.

- Непривычно? - мягко спросил он. Велир повозился, прижимаясь к нему ближе. 

- На войну пойду, там и такой роскоши, как ты и твой плащ, не будет, - буркнул он.

- И то верно, - Константин закрыл глаза. Видимо, вся эта ситуация измотала обоих до такой степени, что у Велира даже не осталось сил на бубнеж и жалобы.

Продремали они недолго. Их разбудили громкие голоса. Местные шатающиеся повесы, пристающие к прохожим и наглеющие по ночам. Такие часто сбивались в бандитские шайки или приставали к уже сложившимся.

- Мужики! Табачка не найдется?

- А как пройти в храм, не подскажете? Душу облегчить надо!

Взрыв хохота. Велир пошевелился и открыл глаза. Константин тихо бросил ему “молчи” и встал, слыша учащенное сердцебиение знахаря.

- Шли бы вы своей дорогой в кабак, - посоветовал он тихо и доброжелательно. 

Дыхание Велира неожиданно замедлилось. Стало спокойным. Сердце, колотившееся при пробуждении, как будто тоже начало приходить в норму, успокаиваться.

- А то че? - выступил один из них, долговязый и взлохмаченный парень. Один из передних зубов слева у него уже был выбит. Очевидно, лидер этих троих. И очевидно, дурак - выбитый зуб его все еще ничему не научил.

- А то провожу, - так же спокойно ответил Константин, как бы невзначай отводя плащ в сторону. Парень увидел меч и отступил на шаг, теряя большую часть бравады.

- Да мы сами, не утруждайся, дядя.

Константин тепло улыбнулся. Этого хватило, чтобы троих повес сдуло как порывом ветра.

Когда король сел рядом с Велиром, то заметил, что и сердце его бьется спокойно и ровно. Все время этого короткого обмена репликами Велир просто спокойно наблюдал, сидя на земле и привалившись спиной к стене дома.

- Не испугался? - шутливо спросил Константин, опять обхватывая его плечи рукой в плаще и целуя теплую макушку. Велир зевнул.

- Вот еще. Ты же здесь был… Но если кто еще раз приебется, сожру вместо ужина.

В эту поездку им не удалось купить ни оружия, ни книг, ни информации - лишь пару склянок не слишком подходящей формы. Но, шагая рядом с Велиром по проселочной дороге к Ислеру, Константин поймал себя на мысли, что вовсе не считает эту поездку неудачной.

И отчего-то он был уверен, что Велир, который сейчас покрывал ругательствами светящее прямо в глаз солнце, думает так же.