Запекшаяся кровавая корка непреодолимо манит Уёна. Он останавливает себя, обнаруживая собственные губы в нескольких миллиметрах от кольца, и ужасается: вот настолько всё плохо?

— Кошмар какой, — тихо вздыхает он, складывая кольцо обратно в коробочку, и поджигает свечу для призыва.

Круги нарисованы, символы прорезаны в восковых кляксах на полу — и Уён садится во внутреннем кругу, поставив перед собой коробочку с кольцом. Разминает пальцы непонятно зачем — лучше бы язык размял — и на одном дыхании произносит заученные слова.

— Привет.

У Сана — радостно прищуренные глаза, явно с трудом сдерживаемая улыбка и сдвинутая на затылок шляпа, почти не закрывающая рога. Он с размаху садится, почти падает, на пол напротив Уёна по другую сторону границы и скрещивает ноги, упираясь коленками в стену внутреннего круга.

— Зачем позвал?

Теперь Уён всё яснее видит, что это образ: за нагловатой улыбкой прячется искреннее тепло, а за вздернутыми как будто с насмешкой и превосходством бровями — что-то мягкое и предвкушающее, Уёну даже боязно подумать, что именно.

Чтобы не думать, он подталкивает Сану поближе ведёрко с мороженым. Раз уж его не существует в демоническом мире, кто Уён такой, чтобы лишать Сана этого лакомства в человеческом?

— Закормишь меня совсем, — довольно урчит демон, раскрывая крылья шатром и привычно вымазывая пальцы. — Если позвал только за этим — я не против, но как-то неравноценно получается, не находишь?

Он смотрит поверх ведёрка своими глазами-полумесяцами и щурится от удовольствия, отправляя пальцы в рот. Уёну хочется по-детски наивно чмокнуть его в нос и смотреть, как Сан смешливо жмурится, пытаясь не рассмеяться, и он даже невольно тянется навстречу, высовывая ногу из круга.

Время замирает вокруг них. Сан явно чувствует рядом живое и трепещущее тепло, которое можно сцапать, забрать себе и разрушить хрупкую оболочку, поглощая душу, и он медленно протягивает руку, чтобы подтолкнуть ногу Уёна обратно в круг. А потом как ни в чём не бывало снова запускает пальцы в ведёрко.

— Вообще… — хрипит Уён, давя в себе истошный вопль, — вообще я хотел поговорить. Просто так. Я же демонолог, да? Мне нужно побольше знать о необычных случаях. А ты необычный случай, — у него бегает взгляд, и чёрт бы с ним, только вот Сан это замечает и щурится ещё более лукаво и тепло. Уен выдыхает и роняет себя в привычный алгоритм. — Контракт?

— Хорошо, — Сан поникает как-то весь, смотрит из-под шляпы потухшим, но всё ещё как будто ласковым взглядом, и Уён почти наяву видит его разбитую и осыпавшуюся на пол маску.

Сердце заходится, бьётся птицей в тесной грудной клетке, когда на полу загорается контракт. Всего в несколько строчек, куда проще и в то же время несравненно сложнее всех тех, что Уён за несколько лет успел заключить и выполнить.

— А ты и правда хочешь просто поговорить, да? — Сан неверяще улыбается, и подтаявшее мороженое розовыми каплями падает с его пальцев на пол.

Не давая себе возможности передумать, Уён хлопает ладонью по контракту и рывком подаётся вперёд, перегибаясь через круг и вжимаясь в губы Сана своими. От него пахнет вишней, пеплом, горячим песком и морем, и мороженое Уен ему брал только с одним из этих запахов.

— Считается? — выдыхает Уён, замерев в неудобной — да и хрен с ней! — позе и глядя на ошалевшее лицо Сана в нескольких сантиметрах от своего.

Тот молча облизывается, то складывая, то снова разворачивая подрагивающие крылья, и моргает круглыми от изумления глазами.

— Подожди, ты же сам попросил? Или я не так прочел контракт? Или тебе не понравилось? — Уён хмурится, к горлу подкатывает горький комок, застывает под кадыком и неприятно колется, а Сан всё молчит, и молчит, и молчит… — Скажи уже что-нибудь?

Сан встряхивает головой, роняя шляпу себе за спину, и осторожно, медленно, будто боясь спугнуть, кладёт ладонь Уёну на щёку, моментально прилипая к виску заляпанными мороженым пальцами.

— А можно ещё? — шепотом спрашивает он прямо в губы — и не дожидается ответа. Настоящий демон.

Хочется обнять его за шею, сцеловать вкус вишнёвого мороженого и добраться до самого Сана, и Уён помнит, ещё помнит про контракт, цепляясь дрожащими пальцами за плечи и перебираясь с пола на колени к своему демону.

— Можно, — шепчет он между поцелуями, торопливыми и лёгкими, — Тебе можно. Но потом поговорим. Пожалуйста. Хочу узнать тебя лучше. Секс — это, конечно, хорошо…

Он чувствует губами улыбку Сана и отстраняется, чтобы посмотреть.

— Да, секс — это хорошо, — смеётся демон, обнимая его за талию. — Но я с тобой согласен. Точно не хочешь мороженого?

Уён болезненно сводит брови и целует его ещё раз, обнимая ладонями лицо.

— Рассказывай. Зачем ты так старательно притворялся? Я тебя обидел в первый раз, да? — он гладит пальцами щёки и заглядывает в глаза, пытаясь увидеть подтверждение своих слов, и от того, как тускнеет Сан, Уёну хочется разбить себе лицо.

— Я ещё не умел быть демоном. Так что ты не виноват, — бормочет Сан, пожимая плечами и крыльями. — И я рад, что в первый раз мне попался ты. Хён сказал, могло быть хуже.

— А потом…

Уёна трясёт — от злости на самого себя, от того, что он упустил что-то важное, от безысходности ситуации, и, наверное, Сан, на чьих коленях он всё ещё сидит, это чувствует.

— А потом меня научили, — нежно, так, как Уён не заслуживает, улыбается Сан. — Даже ты поверил, да?

Он обнимает крепче, крыльями поверх рук, и смотрит лукаво и тепло, будто хочет сказать что-то ещё, но ждёт ответа Уёна.

— Да, было грустно, — он, смутившись, отводит взгляд — нет никаких сил и дальше выдерживать эту нежность, её слишком много, и где она только умещалась?

Демоническая натура, жаждущая человеческих мучений, видимо, всё же берёт верх: Сан аккуратно кладет пальцы Уёну на подбородок и поворачивает к себе, заставляя посмотреть в глаза.

— Почему?

Хочется спрятаться как можно дальше, хочется завершить контракт, сжаться под одеялом прямо на полу и выть от паники, но Уён, пытаясь перевести дыхание, судорожно сглатывает и унимает трясущиеся руки.

— Разница была… кошмарная. Между тем тобой и настоящим. Я подумал уже тогда, что ты из нашей первой встречи мне понравился больше. Из второй тоже был ничего… и ты многому научился, и, наверное, в этом тоже есть частично и моя вина, в плохом смысле, — Уён краснеет и замолкает, замечая недоуменный взгляд Сана, который после его слов медленно меняется на смешливо-сочувствующий. — Что?

— Тебе станет легче, если я скажу, что ты был у меня первым?

— Пиздишь, — потрясённо выдыхает Уён, открыв рот.

— Подумай, зачем бы мне это делать, и извинись.

Сан выглядит довольным, как наловивший мышей кот, и обнимает его крепче — до фантомного хруста костей, вжимаясь щекой в плечо и притираясь носом к шее.

— Дурак ты, Чон Уён. То думаешь, что все демоны одинаковые, то злишься, когда один из них оказывается непохожим на других, то тебе жаль, когда этот один становится таким как все.

— Почему сразу дурак, просто поздновато тебя распробовал, — сипит Уён, зажатый в тисках объятий. — Прости.

Кто-то очень великодушный будто даёт ему возможность вернуться в день того призыва, обратно к демону-котику, который никем не притворялся, а был сам собой, и сделать всё правильно. Только почерневшие рога напоминают, что никому и никогда не удастся повернуть время вспять. Уён вздыхает и обнимает в ответ.

У Сана находится целый ворох историй, от недавних — про странного драконыша, встретившегося ему пару месяцев назад — до совсем старых, когда Сан только стал демоном. Сияя своими невозможными глазами, он с теплотой и почтением рассказывает о своём обучении, о наставнике, который, по его словам, такой же, как Сан, мягкий, и так же надевает маску, которую, конечно, у него получается держать куда лучше.

— Хреновый из меня, наверное, демонолог, раз я не знал, что такие демоны тоже существуют, — тихо смеётся Уён.

Они сидят на его диване, куда перебрались с пола, стоило Сану пожаловаться, что у него задница сплющилась. И он, уже доевший своё мороженое, довольно жмурится и приваливается к Уёну плечом:

— Просто мы хорошо шифруемся. Да и не поверит тебе никто, ты же сам мне не поверил тогда. Зато во второй призыв вопросов уже не было, да? Такие демоны куда привычнее, и верится в них охотнее. И ещё… — он закусывает губу и хмурится. — Я бы не хотел, чтобы о нас, таких, знали. Хён бы тоже не хотел, наверное. Потому что нас мало, и если это пойдёт наружу, свои же загрызут. А я бы хотел ещё с тобой видеться, — Сан неловко смеётся и пихает Уёна плечом.

Видеться. Контракт не вечен. Уён вздрагивает от мысли, пришедшей ему в голову — настолько ясного и пугающего своей рискованностью выхода он ещё никогда не видел.

— А может быть, если… — он обрывает себя на полузвуке — слишком, это всё слишком, неизвестно, можно ли вообще, да и захочет ли Сан? Но Сан заинтересованно смотрит глазами любопытного котика и ждёт окончания фразы, подавшись ему навстречу. Уён втягивает в себя воздух, прожигающий лёгкие насквозь, и договаривает на одном дыхании. — …если мы сделаем тебя обратно человеком, не придётся скрываться больше, потому что не перед кем будет.

И он замирает, не зная, какой реакции опасается больше. Сан замирает тоже, только моргает часто-часто, дышит тоже как будто чаще, и когда он поднимает глаза вверх, сглатывая, и поджимает губы, Уён тихо охает и тянется стереть бегущие по щекам слёзы.

— Даже если я скажу "да"... Я ведь не помню, как и когда умер. Понятия не имею, своё ли имя ношу, чем занимался, пока не стал демоном. Не знаю, куда мне возвращаться. Ждут ли меня там. И возможно ли это. И…

Хочется взять его за щёки, и Уён даже не пытается остановить себя, когда мягко кладёт пальцы на мокрые уголки глаз. 

— Я найду тебя здесь. А потом спрошу ещё раз, идёт? И заодно узнаю, как тебя вернуть, если это можно сделать. А ты… подумай, хочешь ли обратно, — Уён закрывает глаза и легко тычется лбом в лоб Сана.

То, как их тянет друг к другу, кажется иллюзией, легко разрушаемой рациональным мышлением: они виделись всего несколько раз, и пусть у них схожая изначально природа, Сан всё же демон. Да и не может двух существ здраво так притягивать. Всё это наслаивается у Уёна в мыслях, перебивая одно другим, превращается в белый шум и не даёт думать как следует, и Уён тихо скулит, чувствуя, как разрывается его голова.

— Эй? — тёплая ладонь зарывается ему в волосы и взъерошивает их. — Тебе больно? Где?

Тихо невесело рассмеявшись, Уён отстраняется и открывает глаза, ловя во взгляде напротив слишком много беспокойства.

— Я бы ответил, если бы знал, — и, заметив, как Сан сводит брови, смеётся ещё раз. — Фигурально, не буквально. Тебе не говорили, что ты слишком сочувствующий для демона?

Сан смущённо улыбается и пожимает крыльями:

— Наставник что-то упоминал такое, да.

И снова загадочный наставник, средоточие тепла в демоническом мире. Уён бы, может, был не против познакомиться с этим уникальным демоном, который вопреки стараниям всех, включая самого Уёна, помог Сану сохранить себя таким, какой он есть прямо сейчас. А Сан, мягко улыбаясь, рассказывает о нём ещё и ещё, помогая Уёну сложить из деталей мутный визуально, но зато вполне определённый по характеру образ.

Круг загорается серебром уже под утро, истончившийся до проволочного кружева. Уён обнимает пустоту, оставшуюся от Сана, и потирает пальцами висок, на котором всё ещё чувствуются тёплые губы.

— Вероятно, Юнхо будет очень сильно смеяться надо мной, — полусонно бормочет он, поднимая с пола коробочку и старательно запечатывая её талисманами, прежде чем спрятать в зачарованном углу, где хранит наследство дядюшки. — Ещё вероятнее, что мне будет очень сильно похуй на это.

_________________________________________________

Наставник как будто слышал, о чём Сан говорил с Уёном — в его глазах веселье мешается с нежностью и щекочуще искрит.

— Выглядишь довольным. Всё хорошо прошло?

— Слишком хорошо даже, — Сан поправляет шляпу и накрывает ладонью щёку, на которой всё ещё чувствуются аккуратные пальцы. — Хён, он предложил вернуть меня обратно.

Он долго молчит. Слишком долго, чтобы Сан не начал беспокоиться, и слишком тяжело.

— А ты хочешь? — теперь веселья в его глазах куда меньше, в них взрываются сверхновые и давит темнота неизведанного. Сан быстро кивает, отводя взгляд.

— Да. Думаю, что да. Из меня неудачный демон, хён, может, человек был удачнее? Уён сказал, что найдёт меня… — он принимается торопливо бормотать, коротко часто облизывая пересыхающие губы, но замирает, когда наставник мягко кладет ладони ему на плечи.

— Всё будет хорошо. Если ты действительно хочешь вернуться. Правда, мы станем… сильно реже видеться, Сан-а, — он не звучит грустным — скорее, смирившимся, но Сану всё равно не нравится.

— Только на призывах, да?

Наставник ласково смеётся и гладит его по щекам, глядя с тихой спокойной любовью, так не присущей демонам.

— Я выдам тебе столько своих перьев, сколько ты пожелаешь.