— А теперь прекрати тараторить и скажи нормально, — Юнхо сонно вздыхает и улыбается, откладывая телефон на подушку перед собой и включая громкую связь. Только один человек может позвонить ему утром в выходной и не испытывать по этому поводу угрызений совести, и только на одного человека невозможно сердиться, когда он так поступает.

Из динамика раздаётся довольный высокий смех Уёна.

— Я нашёл нужный нам обряд! — уже медленнее говорит он. Но надолго его не хватает, и он снова начинает ускоряться. — Там есть два момента, в которых я не уверен, но, в целом, он выглядит как нечто наиболее правдоподобное. Может, всё же посоветуемся с господином Кимом? Мы же не противозаконным чем-то занимаемся? Я понимаю, что тебя бы это не остановило, конечно, но он наверняка больше нашего знает о возвращении демонов обратно…

— И будет очень сильно против твоей идеи, Уён-а, — Юнхо досадливо щёлкает языком. — Подумай сам.

До него доносится разочарованное сопение.

— Ну… вдруг мы могли бы его уговорить… в конце концов, он же позволил забрать один из учебных артефактов высшему демону, ведь так? — канючит Уён.

Юнхо усмехается: вот ведь неунывающая душа.

— С чего бы ему не позволять? Высшие демоны почти не нарушают контракты, плюс, судя по тому, что ты рассказал, конкретно этого высшего он знает. Что-то между ними есть, учитывая, что контракт Сонхва со мной тоже был связан с господином Кимом… только вот я не помню, с чем конкретно, — Юнхо шипит и сжимает пальцами виски — никому не нравится, когда воспоминания пытаются восстановить, а не из чего.

— Эй, эй, и не вспоминай! — всполошенно вскрикивает Уён. — Ещё не хватало, чтобы ты слёг в такой важный момент, слышишь?

— Ага, — тепло улыбается Юнхо, растирая саднящие виски. — Ты обряд-то скинешь, или мне до завтра ждать?

Он наконец соскребает себя с кровати со стоном, достойным чего-нибудь получше, чем просто реакция на смену плоскости с горизонтальной на вертикальную, и слышит заинтересованное мычание из телефона.

— Была хорошая ночь, Юю?

— Охуительн-н-н! ная. Я наконец проспал больше трёх часов, — зевает Юнхо, сладко потягиваясь и задевая подвешенные под высоким потолком связки сухоцветов. — Инфу, Уён. Я жду. Разбудил — прими последствия, ужасный ты человек.

— Ты всё равно меня любишь, и это взаимно, — ехидничает телефон голосом Уена. — Я тебе всё отправил уже, отметил непонятные моменты, как посмотришь, расскажи, что надо будет достать, ладно? Попробую помочь, чем смогу.

— Мгм, не отключайся, — Юнхо хватает с подушки телефон, плюхается в кресло и барабанит пальцами по клавиатуре. — Просыпайся, крошка, пора вершить судьбы этого мира… Ты мне на почту скинул? Пару минут мне дай, сейчас всё будет.

Экраны не успевают загореться, а Юнхо уже вслепую вбивает пароль и запускает модулятор реакций, щёлкнув по не прогрузившейся ещё иконке. На другом мониторе запускается браузер со вкладкой почты.

— Ооооу. В какой пещере мамонта ты это откопал, и где мне это искать, родной? — воркует Юнхо, любовно оглаживая мышку. — Минимум четыре ингредиента — из демонического мира, и два из них мне никто не отдаст просто так, придётся высшего вызывать. Впрочем, меньшее с такими запросами и не призовётся… и ого, нужна будет часть твоей души, ты в курсе?

— Да. Я могу попросить Сана помочь с ингредиентами вместо тебя, если хочешь, — вздыхает Уён в трубку.

Задумчиво пожевав губу, Юнхо мотает головой, забыв, что его не видно, и спохватывается после минуты тишины:

— Не стоит, я справлюсь. Сегодня или завтра проведу призыв. Это точно сработает? Есть подтверждения? Хотя бы одно? Не хочу впустую тратиться, знаешь ли.

Уён начинает шумно и виновато сопеть:

— Есть парочка… но там другие последствия были, не связанные с призывом. Не все демоны приживаются у нас, знаешь…

О, о таких Юнхо слышал. Из плюсов — это значит, ритуал действительно работает. Из минусов — изгнать демона обратно уже не получится, если он стал человеком. А к убийству, кажется, ни он, ни Уён не готовы.

— Понял тебя. Подумай, насколько это действительно вам обоим нужно, ладно?

Тихий голос Уёна как будто раздаётся откуда-то очень далеко:

— Нужно, Юнхо-ши. Зови меня потом во все проекты, в какие захочешь. Да на одном этом обряде можно диссер написать!

Юнхо невольно улыбается, забивая в реакцию формулы нужных компонентов, и с нежностью смотрит на лежащий на столе телефон:

— Ты правда пытаешься уговорить меня на безумную авантюру уже после того, как я согласился?

— Да? — коротко смеётся Уён. — А что, ты удивлён?

— Уже не так сильно, как мог бы. Иди досыпай, Уён-а, я сейчас пошаманю над процессом и вышлю тебе список того, что надо будет купить, остальное сделаю сам.

Уён отключается, издав напоследок невнятно-благодарный звук, и Юнхо коротко смеётся, подключая телефон к компьютеру. Пока реакция просчитывается, можно синхронизировать материалы.

В составлении смесей для обрядов нет никакого "чётко следуйте рецепту, мешайте строго против часовой стрелки, иначе ебанёт". А даже если бы и было, Юнхо нравится экспериментировать. Усиливать компоненты, укреплять связи и выводить закономерности, которые позволяют сделать исход призыва более выгодным и, может быть, даже более безопасным. Самому ему, конечно, приходится идти на риски, но для чего, если не для этого он выбрал свою профессию?

Набор для состава получается необоснованно дорогим, и это без учёта ингредиентов, которые придётся выторговывать у кого-нибудь из высших. Хотя, с другой стороны, возможно, вытянуть демона навсегда в человеческий мир и должно стоить около сотни тысяч вон. Впрочем, если заменить платину белым золотом… Юнхо закусывает губу, барабаня по клавиатуре, и коротко хмыкает: результат отличается некритично, а цена состава становится куда приятнее.

— Ёна, Ёна, что ж ты пытаешься сам себя разорить, — улыбается он, пересматривая список реагентов по  четвёртому разу. — У тебя и так потом расходы вдвое вырастут, чтобы так сорить деньгами…

Построение реакции похоже на многоуровневую многомерную башенку, которая рискует упасть и взорваться в падении, стоит только положить в ряд не тот кирпичик. И Юнхо безбоязненно рушит её, меняя фундамент цепочки и радуясь, что времена, когда он выстраивал реакции на тормозящем ноутбуке, прошли. Мощный игровой компьютер — не только прихоть, но и почти необходимое оборудование для эффективной работы. А Юнхо эффективен, будь он чуть менее законопослушным — занимался бы более рискованными смесями и составами для частных лиц, которые, надо бы сказать, и так его осаждали некоторое время назад со своими просьбами.

Синяя плашка завершения просчёта загорается на мониторе спустя час, и Юнхо вздыхает, потягиваясь и вставая из-за стола. Самое время размяться призывом, раз у него есть окончательный список реагентов.

***

Пожалуй, его везение закончилось на том высшем, который вселился в него тогда без последствий. Юнхо отбрасывает соскользнувший скальпель за круг и наспех перематывает бинтом глубокий порез, пытаясь не сбиться с  ритуального речитатива и остановить кровь, которая льёт на амулет и на пол куда сильнее, чем должна бы — заживляющий пластырь здесь не поможет. Тридцать секунд — достаточно, чтобы справиться с этой неприятной ситуацией, которая даже не столько боли доставляет, сколько неудобства. Но высший приходит раньше — будто ждал, пока Юнхо начнёт призыв, и рванул сразу же, как услышал.

Первое, что видит Юнхо, быстро вскидывая взгляд на облако бесконечно чёрной мути — глаза. Темные, спокойные, они смотрят на Юнхо с мягким интересом, пока демон проявляется в этом мире.

— Приветствую. Подожди минутку, — шипит Юнхо, сжимая края пореза вместе и туже перетягивая бинтом. Он же не мог задеть вену, правда? Будет обидно умереть здесь, одновременно от потери крови и от того, что его полумертвую душу сожрет не усмиренный контрактом высший.

— Сколько угодно, — мягкий голос удивительно гармонирует с такими же мягкими чертами лица и абсолютно не подходит той мощи, которая, кажется, даже немного пробивается через защиту внутреннего круга. По крайней мере, Юнхо чувствует силу, от которой барьер мелко вибрирует, хотя демон стоит в нескольких шагах от границы и даже вида не подаёт, что собирается её нарушить.

Дышать, нужно дышать и не шататься от вида собственной крови, он чересчур регулярно это проделывал, чтобы теперь так реагировать. Хотя в этот раз всё немного иначе: кровь слишком быстро пропитывает бинт, густая, тёмная, тяжело растекающаяся по линолеуму и размывающая границу внутреннего круга — хорошо, что воск так легко не стереть, Юнхо постарался над составом. Демон медленно присаживается перед ним и смазывает пальцами часть пятна за кругом, с любопытством растирая кровь в пальцах.

— Это аванс? Если да, то сразу говорю: мне нужно ещё.

От его спокойного тона становится жутковато, но Юнхо слишком занят сохранением собственного рассудка. Заключать контракт в полумобморочном состоянии — худшая идея из всех возможных, но это единственный выход, при котором он может остаться жив. И Юнхо, выпустив воздух сквозь зубы, завершает ритуал, давая им обоим увидеть, чего они друг от друга хотят.

И, ох, лучше бы демон хотел в него вселиться.

— То есть, это не маскировка?

Юнхо поднимает взгляд от контракта. Его подташнивает от потери крови и бьющего в виски понимания: у этого высшего и правда нет крыльев. Уставшее сознание выцепляет ещё детали: стёсанный до молочно-белой кости левый рог, перья на висках, опаленные сильнее, чем обычно у высших, кажется, будто он попал в серьёзную переделку, из которой чудом выбрался, и…

— Я не собираюсь рассказывать тебе трагическую историю своего посмертия. Подписываешь или нет?

— А ты всё сможешь достать?

Высший демон бегло просматривает список и кивает, поджимая губы.

— Без проблем. Если ты вернёшь мне крылья, которые сам и забрал, Чон Юнхо.

— Я?..

— Одна из предыдущих твоих жизней. Твоя кровь пахнет так же. Подписывай.

Демон звучит отрывисто и протяжно одновременно, как хлыст, и Юнхо кажется, что он бьёт прямо по нему, загнав перед этим в ловушку.

— У меня не выйдет. Я даже не знаю, где… — его начинает трясти: он не сможет выполнить свою часть контракта, а поймать обратку, истекая кровью, равносильно смерти — как и вывалиться из внутреннего круга до заключения контракта прямо в руки голодному демону. И, как назло, телефон остался за кругом, впервые за долгое-долгое время его практики, и он не может позвонить ни Минги, ни даже Уёну, который бы, конечно, повозмущался, но приехал.

— Знаешь. Это история твоей семьи, — высший смотрит на него темно и жадно, и, черт возьми, Юнхо понимает, почему, только от этого не легче. Никогда ещё он не был так близок к смерти, даже во времена самых опасных студенческих экспериментов. С другой стороны, когда они были студентами, ни у одного их них не хватало сил для вызова демона такого уровня.

В словах высшего, впрочем, есть что-то, отчего становится немного легче: историю семьи Юнхо более-менее знает, и крылья в ней фигурируют только в одном экземпляре.

— Ты хочешь, чтобы я обокрал собор, — убито резюмирует он, поднимая на демона взгляд. Тот пожимает плечами:

— Мне нет дела до того, как именно ты придешь к выполнению своей части контракта.

Хорошо. Хорошо. В конце концов, можно свалить это на кого-нибудь ещё. Юнхо почти падает на пол и вжимает ладонь в контракт, ослепляющий его своим сиянием.

— Спасибо. Призови меня, как получишь крылья, — и он растворяется в облаке тёмного тумана, оставляя Юнхо чешуйку со своего рога.

— Легко сказать, — вздыхает он в пустоту, морщась от остаточной боли и прижимая ладонь к груди. — Чёрт.

Он, кажется, исключительно на памяти тела поднимается с пола, берёт из коробочки на шкафу плотный пластиковый протектор с вытисненными на нём защитными символами, осторожно опускает в него чешуйку и аккуратно заклеивает клапан, прежде чем подписать: “Чонхо. Крылья”. А потом с трудом доходит до дивана и падает, утыкаясь лицом в твёрдую подушку.

Насколько бы всё прошло легче, не соскользни у него скальпель. Может быть, этот высший призвался из-за количества крови — раз помнит времена разрыва барьера между их мирами, насколько же он древний… “Или ждал призыва от меня, потому что это личное”, — вздыхает Юнхо, разглядывая чешуйку в протекторе.

Телефон, забытый между диванных подушек, вибрирует и коротко мелодично звенит — Уён как чувствует, что Юнхо только что закончил.

— Слушаю тебя, — слабо отзывается он, принимая звонок.

— Из тебя все силы вытянули? — ехидничают в динамике. Юнхо коротко утвердительно хмыкает, и голос Уёна тут же меняется. — Мне приехать? Привезти что-нибудь с собой? Юю?

— Я вляпался, Ёна. Так, как ещё не вляпывался. Помнишь, ты шутил про нарушение закона?

Ему весело до бессилия, и смех отчасти перекрывает страх, который только поэтому ещё не стискивает горло и не лишает возможности дышать. Осознание всегда приходит чуть с запозданием, Юнхо всегда считал это и плюсом, и минусом одновременно. В моменте ситуации он бесстрашен и готов сотворить всё, что нужно, чтобы достичь цели. Но стоит дать себе пусть и невольную, но передышку — и мысли догоняют спешащее куда-то сердце, отвязаться от них уже не получается, и они давят, сжимают со всех сторон, не давая вдохнуть.

И, кажется, Уён знает, что с ним происходит:

— Еду, — коротко и отрывисто бросает он, прежде чем положить трубку.

***

— Сначала я тебе въебу за безалаберное отношение к собственной жизни, а потом поговорим, — слышит Юнхо сквозь сон дрожащий от напряжения голос. И когда он успел задремать?

— Сначала ты успокоишься, потому что со мной всё в порядке, — зевает он, открывая глаза.

Уён выглядит бледнее, чем обычно: остролицый, взъерошенный, похожий на диковинную птицу. Он придирчиво щурится, оглядывая лежащего на диване Юнхо с ног до головы, а потом выбрасывает руку вперёд и обхватывает двумя пальцами его запястье, поднимая вверх перебинтованную ладонь.

— Это называется “в порядке”? Какого чёрта, Юю? — он почти звенит, вот же беспокойная душа.

— Я случайно порезался, что ты нагнетаешь?

— Имею право! В прошлый раз тебя вселились!

— В позапрошлый, — машинально поправляет его Юнхо, вспоминая призыв, который случился через пару месяцев после.

Уён страшно округляет глаза и возмущённо шипит:

— Ты сейчас думаешь, что это сработало в твою сторону? — он начинает суетиться, тихо сердито бормоча что-то неразборчивое, и Юнхо улыбается: всё в порядке. Всё обязательно будет в порядке. — Сколько крови ты потерял? Лужа на полу кошмарная, может, увезём тебя в больницу?

Его торопливое стрекотание успокаивает и почти вводит в транс несмотря на то, что сам Уён является противоположностью слова “спокойствие”. Он весь как маленький яростный смерч, запертый только собственной силой воли: порывисто садится рядом, дёргает Юнхо на себя за руку, тут же быстро извиняясь, разматывает мокрый от крови бинт и расстроенно щёлкает языком, подтаскивая к себе аптечку поближе и тут же вываливая на свободный угол дивана всё её содержимое.

— Ёна, всё действительно в порядке. Ты зря нервничаешь, — Юнхо мягко касается неповреждённой ладонью его плеча, на что Уён полурассерженно рокочет и стреляет взглядом в его сторону, не прекращая рыться в аптечке. — Если тебе нужна заживлялка, то она в холодильнике, но и без неё всё нормально, правда.

Уён подскакивает с дивана и исчезает в кухне, через полторы секунды возвращаясь и плюхаясь обратно с зажатым в руке полупустым тюбиком.

— “Нормально”, “нормально”... — передразнивает он, морщась и щедро заливая ладонь Юнхо гелем. — Юю, я люблю тебя, но вся твоя жизнь — это определение слова “ненормально”! Как ты жив ещё…

— Моему ангелу-хранителю нехило приплачивают, — слабо смеётся Юнхо. — За двойную ставку работает, несчастный.

Как и ожидалось, после того как Уён заново забинтовывает уже обработанный порез, он успокаивается достаточно для того, чтобы вести конструктивный диалог. Вздыхает и смотрит на Юнхо так, будто хочет его убить и спасти одновременно, и нельзя не улыбнуться ему на это.

— Я должен буду выкрасть семейную реликвию из нашего собора-музея.

Уён обречённо стонет.

— С кем ты связался? Что за реликвия? Тебя посадят, ты в курсе? Стоит ли оно того? — Юнхо почти видит возрождающийся смерч, который, кажется, теперь способен поглотить и его самого тоже. — Может, отказаться? Или пересмотреть контракт? Или я заменю тебя?

Юнхо, дотянувшись, привычно закрывает ему рот и улыбается шире.

—  Не нагнетай. Я справлюсь. А ты мне поможешь с макетом крыльев. Прогуляемся до музея?

Кажется, он даже слышит, как у Уёна начинают бешено крутиться шестерёнки в голове.

— Тебя абсолютно точно посадят, — с восхищением выдаёт он. — И меня тоже. А может, мы твоего демона призовём прямо в собор? Пусть сам разбирается? Раз ему его крылья так нужны… Подожди, — его голос мгновенно падает на пару тонов, — Это же один из тех, кого твой прадед… Как зовут этого демона, Юю? Он из первых обращённых, да? Честно, я нихрена не помню из курса истории, но эту войну как только не мусолили, учитывая, что один из трофеев хранится здесь…

— Чонхо его зовут, — вздыхает Юнхо, и Уён стонет снова.

***

— Ты уверен, что это его? А то мне кажется…

Юнхо сглатывает и поднимает взгляд выше. И ещё немного выше.

— Я бы сомневался, если бы мы с тобой два часа назад не перелопатили весь интернет в поисках подтверждения, что это действительно его.

На узорчатых вырезах в стене собора тускло блестят четыре кованых стержня, по которым мягкими бликами мажет предзакатным светом из окон. Из посетителей — только они вдвоём, поэтому никто не мешает подойти ближе и рассмотреть крылья, прикованные цепями к стержням. Огромные, в полтора роста Юнхо, чёрные с багровым отливом, рваные понизу и распахнутые во всю длину для демонстрации своей мощи, теперь уже мёртвой и подконтрольной людям. У Юнхо неприятно колет в груди от вида зачищенных ровных спилов у основания крыльев. Интересно, что осталось на спине их обладателя…

— Мы не сможем, Юю, — наконец вздыхает Уён, озвучивая их общую мысль. — Даже если у нас найдётся столько похожего материала, собирать эту махину придётся прямо здесь, а потом тащить… во-первых, свидетелей не избежать. Во-вторых…

Юнхо поспешно закрывает ему рот и сверкает глазами:

— Давай мы, может быть, не будем обсуждать это здесь?

— Тогда идём, потому что обсудить надо, — Уён, вздохнув, хватает Юнхо за руку и тянет к выходу. — Кажется, я придумал. Но мы заебёмся.