Сан врезается в барьер, забыв о его существовании, и, вмазавшись лицом в невидимую стену, обвивает её крыльями в круг.

— Привет!

Он улыбается очень радостно и трётся щекой о барьер, жмурясь своими кошачьими глазами-полумесяцами и сияя не закрашенными теперь перламутровыми гребнями. Уён не даёт себе подумать — и выходит из круга, стискивая своего демона в объятьях до сдавленного хрипа и утыкаясь лбом ему в плечо.

— Я скучал, — нежно вздыхает он, напитываясь теплом и густой демонической силой, обнимающей его поверх сильных рук и крыльев. — Прости, что так долго не мог связаться.

— Ёсан-хён мне всё объяснил, — лучисто улыбается Сан, ластясь, как слишком большой кот, и довольно сияет ямочками на щеках.

Ёсан-хён. Уён тихо смеётся: не обманул, чертёнок драконий.

— Хорошо. Передай ему спасибо от меня, если встретишь его потом, ладно? Кажется, тебе придётся задержаться у вас, потому что мы только-только закрыли дело, и я не знаю, когда Юнхо сможет связаться с тем высшим, ради крыльев которого мы разнесли собор, и…

Сан с тихим смешком накрывает его губы пальцами и отстраняется, чтобы взглянуть в лицо.

— Хорошо, — лучисто и совсем не по-демонически улыбается он, разительно контрастируя со своей собственной силой, густо клубящейся вокруг них. — Я понял.

Уёну становится спокойно и тепло, и он снова тычется лбом в плечо, жмурясь и вдыхая знакомый и желанный запах пепла и морского песка. Давящая и покоряющая всех и вся демоническая мощь легко касается его волос и лба, чем-то напоминая лёгкое поглаживание, и Уён не без труда подавляет в себе желание снова предложить Сану свою душу.

— Расскажешь, чем был занят?

Сан смеётся и кивает над его виском, невесомо целуя родинку под глазом.

— В основном, работал и болтал с хёном, и пару раз ещё заходил Ёсан-хён, он странный, но я его уже не боюсь, — в глазах Сана светится уже зашедшее солнце, и Уён прерывисто выдыхает, ловя в них свое отражение.

— А боялся?

Сан снова кивает, почему-то краснея, и отводит взгляд.

— Было жутковато поначалу. Он же эмпат, да? Или почти телепат? Я так и не разобрался, а он сам не говорит, весь такой загадочный и недосягаемый…

Уёна разбирает смех: видел бы Сан этого "загадочного и недосягаемого" в присутствии Минги, наверное, поменял бы своё мнение о нём быстрее.

Не то чтобы Ёсан сильно менялся, но в его движениях, взгляде и повадках появлялась вполне уловимая, пусть и сдержанная, мягкость, едва только Минги появлялся в поле его зрения. И если этот драконыш хотел обольстить его, чтобы урвать кусочек души послаще, то он был на верном пути.

— Ну чего ты смеёшься! Он ведь и правда ведёт себя, как… как будто на голову выше, — дует губы Сан, пихая Уёна в бок. 

— Значит, ты недостаточно сильно ему нравишься, — ехидничает он, уворачиваясь от второго тычка. — Меня это радует, знаешь ли, я не конкурент такому красавцу с непостижимой глубиной души… ай!

К тому, что Сан схватит его за пояс и стиснет почти до боли, а потом вцепится зубами в многострадальный бок, Уён оказывается не готов. Отбрыкиваться от не усмирённого контрактом демона — всё равно что защищаться кухонной лопаточкой от бешеного пса: смешно со стороны, бесполезно по сути и только раззадорит нападающего.

Раззадоренный Сан сияет глазами и ямочками на щеках, контрастно-ласково бодается перламутровыми гребнями всё в тот же бок и смотрит так, что Уён готов сгореть в адском пламени весь, если вдруг выяснится, что части его души не достаточно, чтобы Сан вернулся в их мир человеком. 

— Ещё с кем себя сравнишь? С хёном, может быть? — настоящий демон, смотрит обманчиво-нежно, но впивается взглядом насквозь и крепко держит, не давая увильнуть.

— А нужно? — Уён покоряется, подаётся к рукам и крыльям, легко удерживающим его на весу, и гладит пальцами переливающиеся перламутром гребни. — Нет, я могу, мне не сложно, но мы не слишком с ним похожи. Твой хён, судя по твоим рассказам, демон неслыханной чуткости и доброты, может быть, я бы хотел познакомиться с ним как-нибудь…

Сан копирует его хитрую улыбку своей и коротко торопливо клюёт в губы, невесело щурясь.

— Его переманить в ваш мир уже не выйдет, — воркует он, и в голосе больше горечи, чем хочется Уёну.

— А думаешь, он бы захотел?

— Не знаю, — Сан вздыхает и аккуратно опускает его на пол, обнимая за талию и потираясь носом о щеку, и Уёну чудится глухое рокочущее урчание — то ли самого Сана, то ли клубящейся вокруг них силы. — Кажется, ему есть ради кого здесь быть, но он рассказывал, что принявшие его в семью демоны были весьма… консервативны в вопросах карьерного роста. Хён рассказывал про свою инициацию…

Это может значить только одно: замечательный хён его любимого демона на пути становления высшим заполучил себе человеческую душу хотя бы раз. Хотя бы раз убил.

— Мне жаль, — тихо вздыхает Уён, прижимаясь к Сану и обнимая его за плечи.

— Это была не его вина и не его желание, — шелестит Сан, утыкаясь носом в макушку, и греет дыханием. — Но это уже случилось. А меня пронесло. И я рад, — клубы демонической силы вздымаются вокруг них, обнимая Уёна поверх рук и крыльев, и ему становится щемяще-сладко и почти жарко.

Ему хочется поцеловать Сана.

— Ещё неделю, может, чуть больше, — Уён гладит пальцами его щёки и шею, почти задыхаясь от переполняющих его чувств, которые он и классифицировать-то до конца не может. — И я смогу наконец сводить тебя на нормальное свидание, а не просто накормить мороженым у себя дома.

Сан смеётся и звонко, смачно целует Уёна сам, обнимая ладонями лицо.

— А мне нравятся и свидания дома с мороженым, они ничем не хуже других, — он целует снова, и Уён мягко обхватывает пальцами его запястье, притягивая к своему сердцу.

— Знаю, что не возьмёшь, но не могу не предложить, — горячо выдыхает он в улыбающиеся губы, всем своим существом чувствуя смертоносную, но безопасную для него демоническую мощь.

— Может, тогда контракт? Раз ты так легко мне отдаёшься, как ещё жив остался, спрашивается, — Сан гулко мурлычет, вжимая его в себя и совершенно игнорируя колотящееся под его пальцами сердце.

— Потому что живым я тебе больше нравлюсь, — Уён закидывает руки ему на плечи и заглядывает в глаза, утопая в их губительном сиянии.

— Нравишься, — выдыхает Сан перед очередным поцелуем. — Даже можешь почувствовать, насколько сильно, — его улыбка становится шире, и Уён прыскает в плечо, прижимаясь так крепко, как может.

— Не хочу контракт. Заебался я уже от этих контрактов, — бормочет он, запуская руки под пояс рубашки Сана. — То, что ты можешь управлять моими эмоциями, играет нам только на руку, потому что ты не заставляешь меня испытывать то, что я не хочу, — Уён легко царапает ногтями его спину, заставляя выгнуться, и вжимается щекой в плечо, а пахом — в бедро.

Что-то тёмное, опасное проглядывает в улыбающихся глазах.

— Ты прав, я не стану этого делать. Но могу усилить то, что ты и так чувствуешь, — и в следующую секунду Уён ошарашенно распахивает глаза и стонет, чувствуя накатывающее возбуждение, уже больше похожее на животную похоть.

За всю свою бурную юность Уён пробовал много разных вещей. Но даже от сильнейших возбудителей у него не было такой реакции организма, как сейчас — от близости и воздействия одного демона.

— Ты меня так… с ума сведёшь, — с трудом выдыхает он, пока ласковая тьма гладит его по плечам, следуя за руками Сана. Его демон тепло улыбается до ямочек на щеках, трётся носом о нос — невиннейшее создание, так и не скажешь, что именно его сила доводит Уёна до возбуждённой дрожи.

— Постараюсь этого не допустить, — шепчет Сан радостно и смущённо. — Кровать попадает в твой круг? Вряд ли ты снова хочешь на полу.

Уён кивает, не в силах ответить — голова мутная и горячая, а тело, к которому он прижимается, кажется ещё горячее. И Сан легко подхватывает его на руки, широко улыбаясь, полностью забирая контроль и над ситуацией, и над самим Уёном, оставляя ему возможность вжиматься лицом в шею и полубессознательно гладить перламутровые гребни, которые, кажется, с последней их встречи стали немножко больше и теперь чуть сильнее выделяются в волосах.

Хочется сказать Сану, какой он потрясающий, и как не терпится наконец видеться с ним не в установленные кругом сроки, а когда захочется, и почаще, но из груди Уёна рвётся только тихий слабый стон, просящий, почти умоляющий, и ни одного членораздельного слова. Он чувствует, как медленно падает спиной вперёд на кровать, поддерживаемый руками своего любимого демона и его прирученной, но не усмирённой тьмой, и извивается на ставшей слишком холодной простыни, пытаясь подняться обратно, прижаться ближе и потонуть в этом лихорадочном жаре.

— Сан-а, пожалуйста, пожалуйста, я хочу…

Уён почти хнычет, но ему слишком плохо и хорошо одновременно, чтобы стыдиться этого. Он тянется навстречу, вжимается грудью в грудь через одежду — и она ощущается такой лишней и ненужной, что Уён даже рад, когда Сан легко, в одно движение и, кажется, даже не рукой, а краем крыла, рвёт его футболку от шеи до бедра, а потом тянется к штанам.

— Нет, стой-стой, подожди, это мои любимые, — задыхается Уён, противореча своим словам и поддавая бёдрами вверх, пытаясь потереться о когтистую ладонь, уже цапнувшую было резинку пояса.

Сан рокочуще смеётся, бережно стягивает с него штаны, не повреждая ткань, и удивлённо хмыкает, обнаруживая отсутствие белья. Блеск в его глазах заражает своей непосредственностью и чистым желанием, хотя у Уёна и своего желания хватает, оно топит своим жаром и не даёт думать, и хочется хотя бы немного ослабить его. И Сан опускает ладонь, мягко сжимает пальцы на члене Уёна, вырывая из груди мучительный тягучий стон.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — частит он, захлебываясь собственным возбуждением, неконтролируемо и рвано дергая бедрами.

Сан вжимает его в кровать своим собственным весом, горячо выдыхает в губы, тут же целуя жадно и голодно, и больно кусает за губу.

— Пожалуйста — что? Взять смазку и подрочить тебе? Если скажешь, где лежит, я только за.

Уён слышит его голос как сквозь вату и неопределённо мотает головой, мыча и потираясь щекой о постель. Сан, хвала всем высшим силам, понимает: запускает руку под подушку и благодарно целует его снова.

— Какой ты предусмотрительный, — мурлычет он, легко клацая зубами над его ухом, и щёлкает крышкой тюбика. — Ещё и подготовился, наверное?

Стоит Уёну вспомнить, сколько времени он провёл в душе, растягивая себя и пытаясь кончить, чтобы сейчас его хватило на подольше, он стонет снова, смущённо и едва слышно. А Сан наклоняется к уху и, замерев на секунду, выдыхает разом: 

— Хороший мальчик.

Все старания Уёна идут демону под хвост, почти буквально. Его выламывает под Саном, сжигает дрожью и рвущимися из груди стонами, и едва ли потеки спермы, попавшие ему на живот и немного — на рубашку Сана, могут его остудить. От скользкого хлюпающего звука, с которым Сан проходится по его члену смазанными пальцами, мешая смазку со спермой, у Уёна начинают мучительно гореть щёки, но ему не дают закрыть лицо руками, чтобы спрятать смущение: Сан с поистине демонической подлостью перехватывает запястья свободной рукой и поднимает, жадно вглядываясь в его лицо.

— Смотри на меня. Пожалуйста.

Он — воплощённый сладкий кошмар, тянущий в себя и не дающий выбора. Но Уёну выбор и не нужен. Хотя выдержать бесконечно нежный взгляд слишком сложно, чтобы у него получилось.

— Пожалуйста, — хнычуще вторит Уён, изламывая брови и жмурясь. — Хочу ещё…

— Смотри на меня.

Вот она — демоническая мощь. Во всей её страшной всесильности. Душа ломится из груди Уёна, продирает насквозь солнечное сплетение, но Сан — сияющий в густом бесконечно чёрном тумане собственной силы, смертоносный и бесконечно любимый Уёном — отпускает его запястья и привычно вжимает ладонь ему в грудь, погружая почти наполовину в тело, и держит душу на месте. А потом сползает по кровати ниже, легко целуя косточку на бедре и кусая сразу после. Его гипнотизирующий шёпот всё звучит в голове: “Смотри на меня, смотри на меня, Уён, не отводи взгляд”. И он смотрит. На ласковый прищур лучистых глаз, на мягкие губы, бережно обхватывающие головку его члена, на, ох, чёрт, Сан..!

На меня смотри, Ёна.

Ему уже не нужно говорить вслух: Сан держит его за сердце, в какой-то степени даже буквально, и мягко сжимает губами внизу, пальцы свободной руки снова заливая смазкой и чересчур осторожно толкаясь внутрь сразу двумя. Уён плавится и всхлипывает, тянется дрожащими руками и гладит гребни, неосознанно царапая загривок.

Я хочу видеть твои глаза.

Сан поступает поистине жестоко: он останавливается, крепко вжимая Уёна в постель когтистой ладонью и не давая податься бёдрами, и не двигает ни языком, ни пальцами, пока Уён с плаксивым стоном не открывает глаза. Но стоит ему это сделать — и Сан как с цепи срывается, вбирая его глубже в рот и бережно, но уверенно раскрывая пальцами. Уён бы расслабился ещё сильнее, мог бы — растаял в руках Сана, как то проклятое мороженое. Но щекочущее возбуждение, кажется, никуда не делось после первой разрядки, и оно не даёт совсем потеряться: Уёну до одури хочется большего.

— Трахни меня уже, Сан-а, иначе я прямо здесь закончусь, и душу мою тебе придется сожрать, чтобы она не пропала зря, — молит он, пытаясь то податься на пальцы, то толкнуться глубже в мягкие губы. В его грудь ласково впиваются когти, держа на месте и хоть как-то возвращая в реальность.

— Скажи “пожалуйста”, — усмехается Сан, шумно мокро облизываясь и укладываясь щекой на его бедро.

Уён возмущённо стонет в голос: да как он может так издеваться! Сам же довёл до такого состояния, а теперь… теперь вот это! Измывается ещё больше!

— Пожалуйста! Пожалуйста, Сан-а, тебе же самому хочется не меньше, ну… — Уён отпихивает его пяткой в плечо, снова сбиваясь на хныканье, и сводит брови, зажмуриваясь.

— Ты прав. Но в силу обстоятельств я могу держать себя в руках, а ты нет, — плотоядно усмехается он, и в его хищной улыбке слишком много любви.

Уён не помнит, когда в последний раз ему было так хорошо с кем-то в постели. Сан угадывает его желания так, будто не раз вселялся в него, обнимает и гладит, почти поднимая над кроватью, греет собой и собственной силой. Его губы, кажется, везде, где только можно почувствовать, а от мерных медленных движений хочется скулить ему прямо в ухо, чтобы он услышал, что делает с Уёном.

Сильный, болезненный укус приводит его в чувство — хотя бы настолько, чтобы он осознал, что кончил второй раз. Сан широко лижет поверх следа на шее, который, Уён почти уверен, наверняка останется и будет радовать его в зеркале ещё пару недель, и довольно взмурлыкивает, вжимаясь крепче и с очередным толчком выгибаясь медленной тягучей волной.

Так хорошо меня сжимаешь, ты такой потрясающий.

От  этого урчащего шёпота в своей голове Уён вспыхивает жаром, как спичка, и тает очередным стоном в руках своего демона. Ему невыносимо хочется рассказать Сану, насколько потрясающий он сам, но ни язык не слушается, ни мысли связно не формулируются, а из горла вместо слов рвутся стоны один за другим, слабые, просящие. Но судя по нежному взгляду, которым Сан оглаживает его лицо, всё понятно и так.

— Иди сюда, — выдыхает он тихо и ласково уже вслух, бережно привлекая Уёна к себе и укладываясь с ним рядом, накрывая их обоих крыльями.

Уён слабо мычит, вжимаясь лбом в горячее плечо, и напрягает мышцы снова, теперь уже нарочно.

— А ты… — на выдохе стонет он, потираясь щекой о шею. — Ты же ещё…

— Что я?

Уён не может не податься к ласкающей ладони на бедре, пусть это и сбивает с мысли на несколько секунд.

— Ты… ещё не кончил, — расстроенно вздыхает он, и Сан тихонько смеётся ему в волосы, то ли непроизвольно, то ли специально толкаясь в него снова, подхватывая рукой под коленкой.

Громко ахнув, Уён выгибается навстречу движению и крепче вжимается грудью, зажмуриваясь и сжимая зубы на плече. Сан коконом из крыльев и прирученной тьмы укутывает его, дотрахивая сквозь почти отступивший уже оргазм, и шепчет в горящее от смущения ухо сбивчивые комплименты.

— Тебе придётся сменить постель, — виновато улыбается Сан, обнимая Уёна, пока он собирает себя по кусочкам.

В ответ тот только коротко согласно мычит: ярчайшее возбуждение сменяется усталостью, и Уён даже не уверен, что способен самостоятельно шевельнуть любой частью своего тела.

— Лежи. Если хочешь, можешь поспать, я буду здесь, — к его виску прижимаются мягкие горячие губы — а может быть, это у Уёна голова горячая, кто знает.

— Будь. Будь здесь, пожалуйста, — вздыхает Уён, прижимаясь так крепко, как может изо всех своих остатков сил. Ласковый смех ему, наверное, уже снится.

***

— Я так привыкну засыпать после секса с тобой, — Уён сонно потягивается, растекаясь по кровати, и его сердце в секунду подскакивает к горлу, когда он не находит рядом тепла чужого тела. А потом он понимает, что его разбудило: дверной звонок разрывается трелью, и Сан, окутанный густой чернотой, беспокойно мечется по краю круга, не в состоянии выйти за грань.

— Я пытался тебя разбудить, Ёна, — он кидается к кровати, торопливо целуя в щёку. — Это уже несколько минут длится, ты ждёшь кого-то?

— Не-а, — Уён вздыхает и слезает с кровати, натягивая штаны. — Но если они так и не ушли, кто бы это ни был, стоит хотя бы посмотреть, кому так неймётся.

Конечно, это Юнхо. Уён, успокоившись, машет Сану в круг:

— Свои. Не прячься, — и открывает.

— Ну наконец-то, я подумал, что-то стряслось, а ты ни трубку не берёшь, ни дверь не о… о, — Юнхо озадаченно наклоняет голову, замирая, и бегло окидывает друга взглядом. — Смотрю, времени зря не терял? Оделся бы, что ли.

— Я одет, насколько это возможно, — Уён закатывает глаза и проходит обратно в комнату. — У тебя новости?

— У меня… БЛЯДЬ, УЁН!!!

Юнхо, уже было занесший ногу над порогом комнаты, застывает, и священный ужас в его глазах направлен на такого же оцепеневшего Сана, стоящего возле кровати.

Ах, да. Они же не заключили контракт.

— Не бойся, он тебя не съест, — невольно усмехается Уён, испытывая непреодолимое желание погладить Сана по голове, настолько растерянным и испуганным он выглядит. Странное получается первое знакомство, конечно. — Не съел же меня за всё это время, хотя я не раз предлагал, — Сан от его улыбки, кажется, чуть-чуть успокаивается, хоть и всё ещё выглядит настороженным.

— А я думал, это у меня проблемы с определением ценности собственной жизни, — ошалевше тянет Юнхо. — Ну, будем знакомы?

— Будете, — бодро кивает окончательно проснувшийся Уён. — Сан, это Чон Юнхо, мой близкий друг и классный химик, который помогает мне вернуть тебя в наш мир. Юю, это Сан, мой демон, и он не будет тебя есть, но ты имеешь полное право бояться. Мы можем заключить контракт, если хочешь?

Юнхо кивает, склонив голову, и всё так же напряжённо косится в сторону Сана. Сана, который отводит от него взгляд только когда Уён аккуратно берёт его за подбородок и быстро клюёт в губы.

— Придётся всё-таки, как бы я ни хотел обойтись без него, — извиняясь, шепчет он, но Сан уверенно кивает.

— Так будет лучше. Всё в порядке, или ты не хочешь тратиться?

Какой же невинный котёнок он всё-таки. Уён не может себя сдержать — и даже Юнхо, выжидающе замерший у границы, его не останавливает: Уён, тихо вздохнув, обнимает лицо Сана ладонями и порывисто глубоко целует.

— Я тебе её целиком предлагал, а ты думаешь, что мне жалко маленького кусочка.

Смущённая улыбка Сана стоит всего этого. Уён заходит во внутренний круг, который всё ещё активен, и просыпает песок сквозь пальцы, бормоча заученный речитатив. Сан смотрит на него слишком хитро, и когда на полу проявляется контракт, Уён понимает, почему.

— Т-твою же… — он чувствует жар, заливающий лицо, и возмущённо смотрит на Сана, строящего из себя наиневиннейшее создание, как будто не он только что предложил… о господи. Ну хорошо. Хорошо, в первую очередь, что их контракт не видит никто больше.

— Можешь заходить, — Уён с сожалением наблюдает, как исчезает клубящаяся вокруг Сана тьма, и вздыхает, поворачиваясь к Юнхо. — Можете познакомиться нормально.

Он нервно усмехается и проводит ступней по полу, будто пытаясь стереть уже и так исчезнувший контракт. Сан же радостно машет Юнхо и протягивает ему ладонь.

— Прости, если напугал, я не хотел. И правда не стал бы просить у тебя душу.

Юнхо встряхивает головой и шагает в круг.

— Я тебе верю, наверное. Но так надёжнее, пусть и отсрочит ваше воссоединение на какое-то время.

Уён кивает, торопливо застилая кровать тёплым зелёным пледом.

— Неделя или две? Контракт маленький и простой, — он краснеет, снова вспоминая, чего пожелал Сан. Ага, проще некуда, хорошо, что расчёт души идёт от запроса человека, а не демона.

Матрас коротко скрипит под весом Юнхо, когда он садится на кровать, и Уён падает рядом, утягивая за собой Сана.

— Рассказывай, с чем пришёл.

И тут Юнхо делает то, то чего у Уёна глаза лезут на лоб: он смущается и прячет взгляд. И, кажется, дело не в демоне, сидящем рядом, а в чём-то ещё.

— Я встретился с Чонхо. Реагенты мне отдали, но… он всё ещё без крыльев. И выглядел очень нехорошо. Ты же говорил в тот раз про перераспределение энергии, сколько примерно для этого нужно времени? Мы же ещё не опоздали, да? — в его голосе слишком много надежды. Уён недоверчиво щурится.

— Ты же не собираешься… Юнхо? Какое тебе дело до этого высшего? Контракт был выполнен обеими сторонами, дальше не твоя забота, отпусти и забудь! Тоже мне, нашёлся великий спаситель. Ему, может быть, твоя помощь и вовсе не нужна, ты не подумал над этим?

— Он выглядел так, будто нужна, но он слишком заносчив, чтобы попросить об этом, или просто не хочет показывать свою слабость, — Юнхо пожимает плечами и потирает шею, и Уён поражённо открывает рот, откидываясь спиной на грудь замершему на кровати Сану. — Ну что?

— Ты правда хочешь ему помочь. Ну пиздец. Думаешь, он будет тебе благодарен и отплатит чем-нибудь таким же? Наколдует тебе из воздуха финансовое благополучие или личную жизнь? Мой тебе совет: не лезь, пока не попросят, а то ещё и виноватым окажешься, — Уён укутывается крыльями Сана и тянет его за руки, чтобы получить объятья: почему-то кажется, что его демон сейчас сбежит от такого разговора. — Не то чтобы я слишком удивлён, но он демон, Юнхо-щи, он высший демон и души жрал пачками, я уверен.

Сан за его спиной ощутимо напрягается, и Уён, вздохнув, гладит его по рукам. Юнхо, правда, их меланхолии не разделяет:

— Да при чём здесь это? Я хочу ему помочь не для того чтобы затащить в наш мир! К тому же, ему уже под три сотни, если я правильно посчитал, он же рассыплется, когда станет обратно человеком, и смысл тогда какой?

— Ты счита-ал, — хитро тянет Уён. — А что ещё считал, расскажешь?

Взглядом Юнхо можно колоть лёд и вскрывать вены, но надолго его не хватает — да и Уён уже натренировался игнорировать неприятное жжение в затылке, которое появляется каждый раз после такой очной ставки.

— Ещё я считал, что тебе повезло, что твой демон и не убийца, и не древний старик по нашим меркам, — он переводит взгляд на Сана и вздёргивает уголки губ в извиняющейся улыбке. — Ну и реакцию обряда тоже просчитал на всякий случай дважды заново, чтобы не проколоться. Поэтому будем считать, что один ужин я отбил.

— Эй! — Уён возмущённо вскидывается. — Вообще-то, ты обещал, что поможешь, ещё когда мы спорили, есть на счету Сана души или нет!

Замершее над ухом дыхание приводит его в чувство — и Уён чувствует, как щёки и шею заливает горячечным румянцем.

— Ты спорил на меня?

Выворачиваться поздно, и Уён вздыхает, заворачивая некрасивую правду в симпатичный фантик.

— Юю мне не верил, что ты не убийца. А я решил, что из этого можно и пользу извлечь, — бубнит он, крепче вжимаясь спиной в грудь Сана и недовольно зыркая на Юнхо исподлобья.

Сан молчит ещё несколько секунд, а потом прыскает от смеха ему в плечо и обнимает изо всех сил, закрывая крыльями наперехлёст.

— Дурак, ну ты даёшь.

Почти слышно, как Юнхо выдыхает от облегчения — и Уён беззлобно пихает его пяткой в бедро.

— Меняю два ужина для меня на один ужин для нас с Саном, когда мы всё закончим, идёт?

В комнате будто становится теплее, а воздух перестаёт искрить напряжением. Юнхо легко смеётся и кивает.

— Можешь начинать учить слова, кстати. Шпаргалку никто у тебя не отнимет, но лучше не сбиваться, а то поток потом не перенаправить. И ещё, о! Как хорошо, что всё так сложилось, кстати. Нужно, чтобы это было у тебя, — Юнхо выуживает из кармана маленькую закупоренную склянку и протягивает её Сану. — У Уёна бы тоже сработало, но так куда лучше. И тогда недели нам точно хватит.

Уён кивает, вспоминая детали обряда, и морщится: опять зубрить две страницы текста, добро пожаловать обратно в ученические годы. Ну ничего. В этот раз цель — не абстрактная сдача зачёта или курсовой, чтобы не вылететь, а вполне себе конкретный, живой и тёплый демон, который может стать человеком.