— Я обещал тебе свидание.

Сан снова сидит за ноутбуком Уёна и сосредоточенно жуёт губу, вчитываясь в перечень необходимых для поступления документов, иногда отмечая себе в блокноте то, что у него уже есть. На голос над ухом он реагирует не сразу.

— Мм? Да? — он поворачивает голову ровно настолько, чтобы Уён мог поцеловать, и улыбается, встречая его улыбку своей. — Какое ты имеешь в виду? У тебя список составлен, что ли?

О, а это неплохая идея. Уён весело щурится и поворачивает кресло вместе с Саном, нависая сверху.

— Я обещал сводить тебя в ресторан. Помнишь?

— Помню, — Сан подаётся к ладони, которая ложится на его макушку и взъерошивает волосы. — Только отправлю документы в университет, ладно?

Уён кивает и наклоняется, целуя его в макушку между рожек.

— Кто бы мог подумать, что из демонов получаются неплохие юристы, да?

Их совместная жизнь в уёновской квартире как-то сразу получилась комфортной, если не сказать больше. Пожалуй, заведи Уён кота, он и то доставил бы больше неудобств, чем Сан, который только первую неделю растерянно тыкался неприкаянным по квартире и перекладывал вещи на свои места, запоминая, где что находится, а потом решил, что освобождённая для его вещей полка — это его личное пространство, остальное — личное пространство Уёна, а кровать и кухня — их общее личное пространство, куда можно Уёна затаскивать и истязать, по большей части, объятиями и нежностью. Немногочисленные вещи Сана, к слову, в один из призывов Минги притащил Ёсан, к которому экзорцист испытывал что-то пугающе похожее на чрезмерную симпатию. Пугающе — потому что с энтузиазмом Минги это могло бы стать катастрофой, если бы Ёсан его собой не заземлял.

Сан с мягкой улыбкой тянется за вторым поцелуем — слишком нежный для демона и даже, наверное, для человека тоже, он иногда всё так же вгоняет Уёна в приятный ступор.

— Пять минут — и можем собираться. Ты уже забронировал столик?

О да. Уён забронировал.

Час с лишним дороги стоит взгляда Сана, которым тот окидывает открывающийся пейзаж, пока Уён ведёт его между нависающих над водой деревьев к низенькой калитке ресторанчика. Юнхо рассказал ему об этом месте ещё пару лет назад, но почему-то ни одну из своих предыдущих пассий Уён так досюда и не довёл, выслушивая самые разные аргументы: далеко, долго, дорого, а зачем, когда есть поближе и так же вкусно? Да, всё правда, всё так, только вот дело вовсе не во вкусе. Дело в чистом тихом восхищении, которое так и светится в кошачьих глазах, в улыбке, обнаруживающей на щеках очаровательные ямочки, в том, как Сан крепче сжимает его руку в своей и восторженно вздыхает, замечая огромный вольер с яркими птицами, вмонтированный в скалу, заменяющую одну из стен террасы.

— Здравствуйте, на чьё имя бронировали? — девушка, вырастающая перед ними из ниоткуда, кланяется и включает планшет.

— Чон Уён. Мы просили столик у ограды.

В чём ещё неоспоримый плюс этого полу-семейного ресторанчика — так это в том, что владелице и персоналу абсолютно плевать, с кем ты пришёл и чем занят, пока не нарушаешь закон, так что неудивительно… Уён оглядывается на соседние столики — неудивительно, что это место так любят такие, как он.

— Ты можешь снять шляпу, — улыбается он, когда официантка указывает им на их столик, ещё раз вежливо кланяется и, оставив два меню, удаляется. — Здесь никто не будет на это засматриваться.

Смущение Сана по поводу рожек после того, как он стал человеком, перешло на новый уровень: теперь к нему примешивается ещё и страх, что его могут, как неудачно пошутил Минги в их первую встречу, забрать на опыты. Уёну минут сорок пришлось переубеждать рыдающего от ужаса и предвкушаемой боли Сана, что ему не нужно ничего себе спиливать, чтобы остаться в человеческом обществе, и что никто не откроет на него охоту. Кроме, разве что, Ким Хонджуна, но ему можно просто не попадаться на глаза, верно?

— Ты так и будешь держать меня за руку, пока мы выбираем еду? — улыбка у Сана хитрая и озорная, и то, как он смотрит, заставляет Уёна в очередной раз растаять.

— Да. Имеешь что-то против? Я и укусить могу, — фыркает он, и из вредности тянет Сана за пальцы, щёлкая зубами.

— После еды, ладно? — ему достаётся щелчок по носу, и Уён чихает, зажмуриваясь. А потом всё-таки переключается на меню, так и не выпуская ладонь Сана.

Это и правда как настоящее свидание, романтику которого Уён уже успел для себя похоронить, и поэтому она ощущается почти до дрожи непривычно. Сан как будто не может перестать улыбаться ему и легко гладит пальцами центр ладони, а ещё иногда цепляет палочками кусочки ароматного мяса в кляре и кормит Уёна, которому пока не принесли его блюдо. Им есть что обсудить: планы на будущее, поступление Сана, одобрение статьи Уёна в одном из крупных международных изданий — жизнь, которая и до этого была не слишком напряжённой, налаживается, а в таком месте даже беспокойство Сана по поводу оставшегося свидетельства его принадлежности к демонам пропадает: он уже не взъерошивает волосы каждые пять минут, скрывая за пушистыми прядями сияние перламутра. А еще в этом ресторанчике действительно вкусно, тихо, несмотря на щебетание птиц, и очень безопасно — настолько, насколько может ощущать себя в безопасности демонолог со своим парнем, переродившимся из демона обратно в человека.

— А хочешь, я тебя с родителями познакомлю?

Слова сами срываются с языка, не давая себя обдумать как следует, но Уён не пугается. Во первых, его семья в курсе его пристрастий, мама так и вообще только пожала плечами, когда узнала: “Большей катастрофой тебя это не делает, люби кого хочешь, милый, только не забывай, что при таких связях тоже нужно предохраняться”. Во-вторых, Сан — самая лучшая кандидатура для знакомства: тихий, мирный, добрый и социально-неловкий, как раз настолько, чтобы безапелляционно очаровать родных Уёна. И он это тут же подтверждает, легко краснея и смущённо утыкаясь носом в чашку.

— Мне даже совестно, что я не могу ответить тем же, своих-то родителей я не помню.

— Зато у тебя есть твой замечательный наставник, — хмыкает Уён, подцепляя с тарелки последний кусочек яичного рулета. — И когда ты будешь готов, можешь познакомить меня с ним, я помогу призвать.

К тому, что Сан краснеет ещё сильнее, Уён оказывается не готов. Стесняется? Или боится? Уён встряхивает головой, отмахиваясь от смешанных сигналов, и обеспокоенно хмурится, но Сан мягко улыбается и берёт его за руки, чуть сжимая пальцы.

— Обязательно, Ёна, — взмурлыкивает он. — Думаю, вы друг другу понравитесь, — он вдруг хитро заговорщически улыбается и хихикает, оставляя Уёна в растерянности.

Из ресторанчика они выходят только через пару часов, оставляя щедрые чаевые и обещая провожающей их девушке, что они обязательно вернутся ещё. Сан со вздохом надевает шляпу, натягивая её чуть ли не на уши, чтобы её не снесло низко свисающими почти до самой тропинки ветвями деревьев, и берёт Уёна под руку, прямо-таки по-кошачьи прижимаясь тёплым боком к плечу.

По дороге им встречаются только такие же редкие парочки — тропинка ведёт только к ресторанчику, дальше только тупик и скалы. Но когда за поворотом Уён натыкается на знакомый светло-синий ханбок, его сковывает от ужаса так, что, будь проходимость чуть выше, на него бы наверняка наткнулись.

Возглас Сана, неоправданно-радостный, не добавляет ситуации ничего положительного.

— Хён!

Хён? Ким Хонджун?! Не может быть…

— Не ожидал пересечься с тобой ещё и здесь.

Господин Ким звучит неожиданно мягко, и Уёна парализует ещё сильнее. Он не сразу замечает рядом с ним знакомого высокого мужчину, одетого в такой же воздушный пиджак-ханбок, только более нежного оттенка — они с Минги и Юнхо видели его у господина Кима в инстаграме, значит, вот с кем он ездил в Исландию.

— Рад знакомству, — Уён рефлекторно кланяется, когда мышцы снова возвращают себе подвижность. А мужчина улыбается — и улыбка кажется более знакомой, чем Уён предполагал. И более пугающей. Его лицо неуловимо меняется, черты становятся острее и угловатее, глаза — более кошачьими, и на секунду проглядывают иссиня-черные перья у висков, крошечные и подпаленные по краям.

— Уже знакомы, Чон Уён.

— ЭТО твой наставник?! — абсолютно невоспитанно орёт Уён, которому плевать, насколько неприлично он смотрится со стороны. До дрожи в слабеющих коленях хочется спрятаться за Сана, которому Сонхва, видимо, вредить не станет, но, кажется, сначала нужно защитить господина Кима, который наверняка под каким-то демоническим воздействием, раз не распознал в своём муже высшего демона, чёрт побери, и даже сейчас выглядит слишком спокойным, как будто он… знал?

— Не кричи, — Ким Хонджун приобнимает демона за талию и смотрит тяжело и уверенно. — Ничего из ряда вон не произошло, по крайней мере, сейчас.

— Но он…

— Ты никому об этом не скажешь, — металла в голосе Ким Хонджуна столько, что могло бы хватить на запасной капот для его бензиновой ауди. — Не для того чтобы сохранить мою репутацию, которая и так коту под хвост. А для того, чтобы не случилось второго Разрыва. Понял?

Не будь здесь Сана, который обрадованно скребёт его руку ногтями, но остаётся рядом и всё так же жмётся ближе, Уён бы рехнулся.

— То есть, вы это специально, — сипит он, пытаясь из только что разлетевшегося вдребезги сознания сложить новую картину мира.

— Что конкретно? — Ким Хонджун улыбается. — Вышел замуж за демона?

Уён вспыхивает от возмущения:

— Специально нас дурили! О вашей ненависти к демонам в стенах колледжа легенды ходили, и я готов поспорить, что до сих пор ходят! Как можно быть таким двуличным?!

— А кто тебе сказал, что я двуличен? — вздыхает господин Ким. — Или расчётливая предвзятость к расе демонов в целом не даёт мне возможности видеть в них отдельные личности и давать кому-то поблажки, так, что ли? Или ты о том, что эмоциональные студенты эскалируют мою неприязнь во что-то глубоко личное и куда более сильное?

Уён замирает, хватая ртом воздух: над ним откровенно смеются, причём сразу двое! Правда, Сонхва тут же становится серьёзнее и подходит ближе — и нет, Уён абсолютно точно не отшатывается назад, оставаясь на месте только из-за Сана, это просто ветер, да.

— Я ещё от себя попрошу, чтобы ты никому не разглашал. Таких, как мы с Саном, — Сонхва тепло улыбается в его сторону, так же быстро и неуловимо возвращая своему лицу человеческий вид, — слишком мало, чтобы это считалось нормальным, поэтому Хонджун нетерпим не так уж и безосновательно. А таких, как вы с ним, вообще не должно быть, это небезопасно. Повезло, что Сан смог вернуться, а мне уже так не повезёт, как и многим другим, но даже это расшатывает регулируемые границы.

— Никому? Даже… даже друзьям? — Уён прокашливается, чтобы не звучать совсем несчастно — его уже сейчас давит вниз весом секрета, который придётся нести в себе, возможно, всю свою жизнь.

— Особенно Чон Юнхо, — в один голос заявляют эти отвратительные, безжалостные и бессердечные существа.

— А то его нахрен разорвёт откатом, — уточняет господин Ким, как будто Уён мог забыть тот призыв и вселение Сонхва в тело его друга.

— Вы требуете от меня невозможного, господин Ким, — стонет Уён. — Впрочем, как и всегда.

— И ты с этим справишься, — кивает этот ужасный человек. — Как и всегда.

Может быть, Юнхо был прав, предполагая, что Ким Хонджун относится к нему куда лучше, чем к остальным бывшим студентам. По крайней мере, Уён всё ещё жив и со своей памятью, что, к сожалению, нельзя сказать о Юнхо…

— Ну всё, ты снова его напугал, молодец, — тихо посмеивается Сонхва, и Уён вздрагивает, когда замечает, как демон гладит господина Кима по спине.

Не то чтобы он задумывался о распределении ролей — чёрт возьми, не то чтобы ему хотелось об этом задумываться?! — но, кажется, власти у демона над человеком здесь больше, чем у человека над демоном, и это ощущается так странно и чужеродно, что Уёна передёргивает снова. Даже то, что господин Ким прищёлкивает языком, а Сонхва после этого затихает, никак не спасает ситуацию: слишком становится очевидно, кто на самом деле здесь правит бал. Ох.

— Мы, наверное, пойдём? — в голосе Сана всё ещё слышна радостная улыбка, пусть он и явно сейчас держит Уёна под руку уже затем, чтобы тот не упал. — Ещё увидимся, хён!

— Конечно, увидимся, — Сонхва делает шаг к ним и легко щипает Сана за щёку, явно целясь в ямочку. — Давай о себе знать почаще и хорошо учись.

Ким Хонджун кивает им обоим, будто ничего и правда не случилось: просто встретились два бывших студента и два их бывших наставника, и всё бы ничего, если только не думать о том, что они — две парочки, факт существования одной из которых разбивает мировоззрение Уёна вдребезги. А потом… потом они и правда просто расходятся. Ким Хонджун галантно приобнимает своего мужа-демона за талию и ведёт дальше, да, конечно, к тому самому ресторанчику, где некому обращать на них внимание, а Уёна дальше к автобусной остановке ведёт уже Сан, который выглядит таким воодушевлённым и довольным, что кажется даже кощунственным заземлять его суровой реальностью. Уён, в общем-то, и не успевает.

— Я же говорил, вы понравитесь друг другу!

Безликий наставник Сана, добрый, понимающий и бережный, обретает, наконец, лицо — и лицо это принадлежит коварному высшему демону, который заставил Юнхо дать ему вселиться в себя, который пытался прощупать и продавить защиту так непосредственно, будто каждый день этим занимался, который… который был бережен с Юнхо, пусть и на свой лад, вдруг понимает Уён. С оговоркой на то, что он всё-таки носил маску нормального высшего демона тогда. И который, Уён очень надеется, тщательно зачистил Юнхо память, чтобы тот никогда и никак не вспомнил, что было в кабинете Ким Хонджуна — что бы там, чёрт побери, ни творилось.

Ему в шею коротко и влажно тычутся мягкие губы, вызывая условный рефлекс: Уён успокаивается и даже немного расслабляется. За этими губами никогда не бывает ничего неприятного, и даже то, что уже случилось, перестаёт вызывать яростное отрицание и неверие. Ну правда: подумаешь, его бывший препод замужем за демоном. С кем не бывает, он вот тоже. Планирует.

— Совсем плохо? — тихо и почему-то виновато курлычет Сан у него над ухом. — Я не знал, что вы знакомы с его мужем, я даже не знал, что он в браке с… твоим бывшим преподавателем, да?

— Он был не просто преподавателем, он курировал мой выпускной проект, — скулит Уён. — Причём всю дорогу делал вид, что ему не нравится совсем ничего, но правки предлагал сквозь зубы, будто не хотел ничего исправлять. Козёл, — скулёж становится ворчанием, и Уён на ходу утыкается носом в плечо Сану, дуя губы. — Ещё его вот эта показная ненависть ко всему демоническому, несмотря на то что он, блядь, декан! Колледжа! Все основные направления деятельности которого связаны с демонами!

Сан ласково усмехается и обнимает его за плечи, прижимая к себе.

— У него своя маска, как и у нас. На неприязни очень удобно играть, в неё легко верится.

— Но зачем?

Он слышит мягкий укоризненный вздох.

— Вспомни, как ты отреагировал на меня в нашу первую встречу. Ты посчитал меня наивным и недостаточно демоническим. Слабым. Слабость — плохое самоощущение, мало кому нравится, ведь так?

Уён тушуется и дует губы, крепче вцепляясь в Сана, будто он может сейчас раствориться в воздухе, снова став демоном и не имея возможности существовать вне круга

— А потом я понял, что это не наивность, а твоё природное очарование, и не захотел тебя отпускать, пусть уже и было слишком поздно, — бормочет он, не поднимая взгляд. — Ладно. Пусть дальше ненавидит всех демонов кроме своего, мне-то что, я уже выпустился.

Они дожидаются автобуса в уютной тишине: Сан привычно играется с завязками рюкзака Уёна и плетёт из них узелки, больше эстетически красивые, чем практически необходимые, а Уён… Уён пытается все-таки осознать простую, но шокирующую истину. Понимание приходит в несколько этапов, и каждый из них даётся хуже предыдущего.

Вдох.

Ким Хонджун не ненавидит демонов. По крайней мере, не всех. Судя по его инстаграму, не ненавидит он примерно лет десять, а то и больше — сколько они с Сонхва встречались, прежде чем Ким, мать его, Хонджун решил выложить совместное фото в профиль? Могло это случиться во время его учёбы?

Выдох.

Сонхва. Потрясающее создание, которое в первую очередь потрясает воображение Уёна своей дуальностью и выверенностью маски, а ещё способностью доминировать над Ким Хонджуном. Так вот почему он тогда так легко расстался с артефактом! Потому что мог запросто передать его лично!

Вдох.

Ну и разумеется, о Сане Ким Хонджуну тоже рассказал Сонхва. Как же жаль, что Юнхо стёрли память, как же бесконечно жаль, что они никогда не узнают, что происходило в его голове. А ведь всё могло обрушиться раньше, если бы Юю оставили его воспоминания об истинной сути этого демона.

Выдох.

А верховодит в их паре всё-таки Сонхва, не Хонджун. Интересно, сколько ещё нужно об этом думать, чтобы передёрнуло не от отвращения даже, а от мерзкого чувства подглядывания в чужие окна? Интересно, в постели… А, вот столько.

Уён усмехается своей собственной глупости и поднимается со скамейки, утягивая Сана за собой, к пришедшему автобусу. Их ждёт долгая дорога домой, и Уён клятвенно обещает себе не думать больше о Ким Хонджуне и его демоне.