Минги нравится его работа. Нет, правда, нравится. Это тот уровень контакта с демонами, который он может вынести — и тот вариант взаимодействия, к которому можно привыкнуть без вреда для собственной головы. Это разграничивает два мира, не даёт забыться и периодически отрезвляет, когда он улетает в какие-то свои абсолютно оторванные от реальности желания слишком далеко.

Как, например, сейчас.

— О-о-о! Сегодня какой-то новый маринад? — его личное проклятие, плата за связь с демоническим миром, смирно сидит на столе и, принюхиваясь, чуть поводит кончиком тёмно-синего, с отливом в чёрный, хвоста. Минги кивает, чуть оборачиваясь, и улыбается.

— Скучно каждый раз готовить одно и то же. Да и тебе надоело, наверное. Достанешь грибы из холодильника?

Хвост случайно задевает его бедро, когда демон проходит к холодильнику, чтобы взять контейнер с хрустящими длинными грибами с верхней полки. Или не случайно — Минги замирает, чувствуя, как хвост прижимается всё плотнее и обвивает его лодыжку, стоит демону подойти поближе.

— Вот, держи, — мягко усмехается Ёсан из-за плеча, протягивая ему контейнер так, чтобы Минги оказался между его рукой и хвостом.

— Спа… сибо, — сглатывает Минги. — Ты не мог бы…

— Да, конечно, — хвост моментально пропадает с его ноги, и Ёсан мягко хмыкает, оставляя над его плечом теплоту своего дыхания, прежде чем снова усесться на столе.

Между ними не то чтобы неловкость — Минги отказывается называть это неловкостью — но осторожное и обоюдное притяжение, как будто Ёсан пытается очень мягко, очень ненавязчиво влезть как можно глубже в личное пространство Минги и не унывает, когда не получается. Отдельным поводом для потенциальных опасений служит то, что Минги не то чтобы против, когда ему всё-таки удаётся.

С Ёсаном до странного комфортно. Он не требует постоянного вербального внимания, они могут просто молчать вместе, занимаясь каждый своим делом. Дела самого Ёсана обычно заключаются в том, чтобы утащить с полок Минги какую-нибудь книгу и усесться на его кровати, завернувшись в крылья как в кокон. Или, как сейчас, сидеть на столе, наблюдая за готовкой и жмурясь от вороха запахов, заполнивших кухню. Или привалиться к плечу, сложив хвост ему на бёдра, когда они смотрят фильм вечером с ноутбука, и тихо коротко смеяться на забавных моментах. Или раз в месяц сокрушаться по поводу цветов Минги, которые он опять забыл полить, и устраивать рейд по их спасению с лейкой наперевес. «Зачем тебе вообще цветы, если ты о них не заботишься?» — «Чтобы о них заботился ты, конечно». Так же комфортно Минги было только с Юнхо, и…

На этом моменте Минги обычно останавливается, не давая мысли пойти дальше. В конце концов, сейчас ему есть, над чем ещё подумать: тонкие пласты поджаренного мяса нужно постоянно переворачивать в горячем густом соусе, чтобы внутри осталось что-нибудь мягкое, и успеть нарезать грибы. И демон, что-то тихо и отвлечённо мурлыкающий себе под нос за его спиной, совсем не помогает сосредоточиться.

— Готово, — Минги выключает плиту через несколько минут, заворачивая размягчившиеся грибные стебли спиралью на сковородке. — Садись.

— Я сижу, — улыбается демон, кокетливо закидывая ногу на ногу. Разумеется, всё ещё на столе. Минги хмурится — наверное, это должно выглядеть устрашающе, но Ёсан только мягко и бархатно усмехается в кулак, не сводя с него смеющихся глаз.

— Ёсан-и. Твой хвост — не еда, убери его со стола, как и свою жопу.

Закатив глаза, Ёсан плавно соскальзывает со столешницы на пол, легко мазнув краем хвоста по чужому предплечью — и, наклонившись к сковородке, вдыхает полной грудью.

— Вку-усно, — мурлычет он, наклоняясь ещё — и Минги, не удержавшись, берёт его за витой чешуйчатый рог, оттягивая от горячего мяса: обожжётся ведь. — Эй! Не распускай руки, смертный!

Минги вздыхает. Сколько уже раз он говорил Ёсану своё имя, столько же раз тот показательно его игнорировал.

— Кто бы говорил про руки, а.

Дракон очаровательнейше улыбается, обнажая клыки:

— Я тебя и пальцем не тронул ни разу.

— А хвост?

— Хвост не считается, — Ёсан садится за стол и чинно складывает руки на коленях. — Я его даже контролировать не всегда могу, представляешь, — на этих словах Минги, успевший поставить горячую сковороду на стол, чувствует кончик хвоста, забирающийся под его штанину.

— Ёсан.

Цокнув языком, демон с улыбкой закатывает глаза и тянется щипцами к сковородке, чтобы положить себе еды. Минги только качает головой.

Иногда ему нравится думать, что бы случилось, начни он флиртовать с Ёсаном в ответ. Поглаживать тяжёлый мясистый хвост в ответ на «случайные» касания, подкладывать еду в тарелку, наклоняться близко-близко к лицу демона, почти касаясь его носа своим, и тут же отстраняться, улыбаясь как ни в чём не бывало. А потом произносить выводящую из себя фразу прямо в круглые удивлённые глаза с вертикальными зрачками, расширившимися почти до границ радужки: «Много думаешь». Правда, пока что эту фразу произносит сам Ёсан, то глядя на него из-за книжки, то прихлёбывая чай пополам с коньяком, то сидя у Минги в ногах к нему спиной, пока тот заплетает ему волосы по его же просьбе. Или вот сейчас, прежде чем отправить в рот ломтик поджаренной курицы.

— Ты всё равно не знаешь, о чём именно, — Минги пожимает плечами, подцепляя палочками пару кусочков в соусе.

— Не знаю. Но могу почувствовать эмоции, — мягкий и хитрый взгляд, направленный прямо на него, окутывает теплом. — Тебе нравится то, что происходит.

Минги расплывается в улыбке: а кому бы не нравилось? Ёсан — самый безопасный вариант демона, который только может быть. Ну, пожалуй, исключая Сана, Уёнова котёныша, который, по его словам, даже после прямого предложения сожрать душу отказался от лакомого кусочка. Но это совсем невероятный случай, исключение из правил, только подтверждающее само правило. Ёсан же… Более осязаемый. Любопытный, но не до наивности. Явно попробовавший человеческую душу, но не пытающийся больше ими питаться, Не вписывающийся ни в демоническое общество, ни в человеческое, но как будто одновременно прижившийся в обоих. Ненавязчиво посягающий на личные границы, но не пытающийся давить и дающий выбор. В общем и целом, да, Ёсан ведёт себя так, как нравится Минги. Да и после контрактов с ним период восстановления короче, чем после обычных, может быть, всё дело в том, что он не до конца демон, и ему не нужно так много?

Неожиданно вырывая из мыслей, ему в губы тычется тёплый ломтик курочки. Ёсан, лукаво прищурившись, аккуратно держит палочки перед лицом Минги и дёргает бровью, встречаясь с ним взглядом.

— Слишком много думаешь. Еда остынет, а ты так старался.

— Если что, ты спасёшь её от холодного забвения, правда? — Минги послушно берёт кусочек зубами, не касаясь палочек — но Ёсан будто специально задевает его губы металлическим ребристым краем, когда убирает руку.

— Разумеется, — он довольно жмурится и следующий кусочек съедает уже сам.

На резкий звонок рабочего телефона они оба синхронно стонут:

— Я только сел обедать!

— Опять мне самому посуду мыть?

Минги поднимается из-за стола и принимает звонок, на всякий случай не убирая телефон с подставки.

— Адрес, имя, возраст? — привычно вздыхает он.

— Кэдон 44-135, — привычно рапортует его напарница Сеын. На фоне едва слышен гул мотора. —  Со Минджэ, двадцать два года, сейчас пробила по соцсетям — учится в твоём бывшем колледже. Э-э… — в её голосе пробивается смятение, — …специалист по межрасовой коммуникации, что? Минги, там теперь и такое есть?

— Первый или второй год как ввели, не слышал раньше, — Минги через голову снимает с себя футболку и быстро натягивает рабочую униформу, застёгивая под горло плотную жаропрочную куртку. Сбоку слышится негромкое присвистывание Ёсана. — Хреновый из него специалист, раз дал в себя вселиться, не прописав контракт как следует. Кто заявил?

Пока Сеын коротко рассказывает о поступившем в офис звонке, Минги успевает собрать рюкзак и обуться. У выхода из квартиры он замирает и, вздохнув, шагает обратно в кухню, к демону, всё ещё сидящему за столом.

— Если ты и правда помоешь посуду, скажу спасибо. Всё не доедай, оставь мне пару кусочков, — улыбается он, быстро и мягко щипая Ёсана за щёку.

Ему не впервой оставлять демона одного у себя в квартире. Выйти за круг тот всё равно не может без соответствующего контракта — и то без амулета долго там не продержится — да ему и незачем. Минги иногда кажется, что демон приходит к нему просто погостить, чтобы скучно не было. Даже контракты заключает из чистой формальности, запрашивая со своей стороны то какую-нибудь еду, то посидеть с компа Минги в интернете, то раунд в приставку. Иногда Минги кажется, что у него появился такой демонический друг — а потом этот «друг» делает вид, что случайно трогает его за задницу, и Минги перестаёт казаться.

***

Не все демоны так дружелюбны, как Ёсан, и не все так безопасны, каким был Сан. Не то чтобы Минги питал на этот счёт какие-то иллюзии, конечно. После нескольких лет работы с полными противоположностями их с Уёном демонов это было бы глупо. И этот случай — не исключение.

Добравшись до адреса, Минги потуже затягивает на запястье ремень, удерживающий поисковый амулет в руке. Чем сильнее демон — тем сильнее вырывается ярко-желтый камень, и сегодняшний экспонат, судя по всему, едва ли не высший. Что ж. С высшими он уже тоже сталкивался.

Сеын, стоящая рядом с ограждениями, машет ему рукой в сторону подъезда. Обычно так и происходит: Минги не нужно коммуницировать с демонами, потому что они просто не успевают его заметить. По-тихому пробраться в квартиру захваченного, разорвать круг — и демона затянет в его мир самостоятельно. А если нет — помогут печати. И Минги, застегнув заклёпки на исписанных защитными комбинациями перчатках, почти успевает прошмыгнуть под козырьком крыши. Почти.

— Эй, экзорцист! Ещё шаг — и здесь станет на один труп больше!

Чёрт, чёрт, чёрт. Минги замирает и медленно разворачивается, поднимая голову вверх.

У студента дела совсем плохи: он улыбается бешено и безумно, стоя в открытом оконном проёме и занося ногу над пустотой перекрытой проезжей части на высоте третьего этажа. Если он просто шагнёт, вряд ли это приведёт к чему-то кроме переломанных конечностей. Но вот если перед этим он взлетит… И как будто в подтверждение его слов демон в человеческом теле распахивает тёмные тени крыльев, пока находящиеся по другую сторону окна. Правда, его тут же чуть мотает назад под их полуфизическим весом, и он растерянно хмурится на долю секунды. Минги заинтересованно поднимает брови.

— И чего тебе надо?

Сеын за его спиной испуганно что-то шепчет, но Минги не глядя отмахивается: переговоры с демонами — то ещё веселье, не стоит её впутывать. Ему бы самому выпутаться.

Демон прищуривается, делает вид, что задумался. Садится на подоконник, свесив ноги, и улыбается ещё шире.

— Достань мне пару человеческих душ.

Вот же сука. Минги лихорадочно оглядывает еле видное за спиной демона пространство, куда он не успел добраться: разгромленная комната, подпаленные обои — хорошо, что не произошло пожара — а больше ничего толком и не разглядеть. Но и этого хватает: молодой демон, не умеющий обращаться с собственной силой — вон, даже крылья вытащил, — и желающий пообедать душой. Недо-высший на грани перехода, то ли уставший ждать, то ли получивший приказ от семьи. Такого еще можно обмануть. И Минги идёт ва-банк. 

— Может, тогда махнёмся? Оставь его в покое. В моем теле у тебя больше вероятность пройти инициацию, ты же для этого призвался, да?

— Приглашаешь? — почти мурлычет демон, опасно соскальзывая на самый край подоконника. Минги предостерегающе выбрасывает руку вперёд.

— Если причинишь ему вред — сделка отменяется!

— Какая сделка, экзорцист? Ты со мной контрактов не заключал, — в голос смеётся демон, раскачиваясь на носках, пока Минги расстёгивает сумку и раскладывает свечи прямо на асфальте.

— Заключу. Спускайся. И оставь это тело целым.

Демон отчетливо цокает языком, но планирует на землю мягко и плавно на полусложенных крыльях, которые так и не сумел убрать. В вычерченный круг он заходит с явной улыбкой превосходства и довольным прищуром. Террорист. Минги вздыхает и закатывает глаза.

— Прошлый контракт аннулируется нынешним. Сеын, зайди в подъезд, пожалуйста.

Напарница коротко матерится, но заходит и закрывает за собой дверь, напоследок вытянув в сторону Минги руку с оттопыренным средним пальцем. Он только усмехается. Да ладно, всё не так страшно, как может показаться. В конце концов, не зря же он дружит с Ёсаном, который охотно снабжает его весьма полезной информацией в обмен на вкусную еду или просмотр пары сезонов какого-нибудь тайтла.

Да и, наверное, ни с кем, кроме Ёсана, Минги не осмелился бы попробовать самоизгнание. Сан не в счёт — конечно, он был очень безопасным и комфортным, но как будто именно поэтому Минги и не хотел его привлекать, пока была возможность. Слишком уж мягкий демонёнок, пусть и пытающийся притворяться своевольным и резким. Дракон как будто был страшнее — и оттого не так страшно было рискнуть.

***

Ёсан придвигается вплотную, мягко вдавливает ладонь в грудь, рассыпаясь синей пылью — и Минги тут же аккуратно, но мгновенно и прочно запирает в собственном теле, не давая двинуть ни одним мускулом. «Не сопротивляйся. Расслабься». Два сердца бьются вразнобой рядом с его, испуганно сжавшимся, и спустя секунду Минги чувствует на судорожно вздрагивающей мышце прохладные пальцы. «Дай себе поймать ритм. Со мной сложнее, но обычно у демонов одно сердце».

Голос звучит отовсюду, окутывает горло, не давая вдохнуть, и заполняет опустевшую голову через саднящие виски. Но вдруг становится легко-легко во всем теле, которое уже ему не подконтрольно, и Минги слышит, как выравнивается его собственное сердцебиение.

Молодец. А теперь сдайся. Твоя душа сильнее того, что осталось от моей, её всё равно изнутри не поглотить. Перестань сопротивляться. Дай себе увязнуть.

Это уже сложнее, но Минги пробует. И ещё раз. И ещё. И снова. Покоряется чужой мягкой воле, идёт за направляющим голосом, как слепой, и успокаивается с каждой секундой всё больше.

Умница. А теперь — голос Ёсана обволакивает его и забирается будто ещё глубже, хотя куда ещё-то — сосредоточься на печати. Чем быстрее ты это сделаешь, тем меньше вероятность, что демон это заметит. И изгони меня.

Стоит Минги вжать ладонь с печатью в свою собственную грудь, как его отбрасывает в сторону чуть ли не в стену. Боковым зрением он успевает заметить Ёсана, который, закашлявшись, падает на пол, едва не втыкаясь в него рогами.

— Перестарался немного, — хрипит он, поднимая голову. — Но для первого раза пойдёт.

После, когда они сидят на кровати Минги, Ёсан объясняет ему все особенности, укутавшись в одеяло и держа в руках большую кружку с чаем. И о том, какие мысли доступны демону внутри человека, и о том, как избежать того, чтобы их заметили.

— Конечно, у тебя слишком медленный темп пока что, — Ёсан задумчиво качает рогатой головой. — И демон, который бы не хотел быть изгнанным, спалил бы тебя раз десять — и запер прочнее. Но ты научишься. Можем тренироваться время от времени, это полезная штука, особенно для тебя.

Он едва-едва улыбается уголками губ, и Минги вопросительно наклоняет голову, откинувшись на спинку кровати.

— Чего смеёшься?

— Ну. Технически, я только что побывал в тебе.

Минги закатывает глаза и пытается заставить себя не краснеть.

***

Он привычно позволяет мыслям утечь в сторону — и дальше, за границу сознания, чтобы когтистая демоническая рука не дотянулась. Чем раньше это будет сделано, тем надёжнее будет их маскировка, когда они снова появятся у Минги в голове. Демон выжидающе смотрит на него, переминаясь в круге: ждёт контракта.

— Ты либо благороден, либо глуп. Меня устраивают оба варианта, — открыто усмехается он, потягиваясь внутри человеческого тела. — С тебя — душа, своя или чужая, не важно. Просто отдай мне её. Взамен я никого больше не трону.

Минги вздыхает и протягивает руку к свежесозданному барьеру:

— Положи сюда ладонь и жди.

Переманить демона из чужого тела в своё — не слишком сложная задача, другое дело, что мало кому это вообще нужно. Минги вот, разве что. Чужеродная энергия перетекает сквозь линии жизни, впитывается в него и постепенно лишает контроля над телом, не давая сделать лишнее движение. Да и не только лишнее, вообще никакое. Минги подхватывает ровный ритм чужого сердцебиения и позволяет демоническому сознанию захватить его собственное, успевая заметить медленно оседающего на землю студента.

Это такое противоречие, которое даже уловить на уровне мысли слишком сложно, не говоря уже о том, чтобы осознать его. Сосредоточенность в расслабленности, отсутствие лишних мыслей для того, чтобы они обрели больший вес. Непокорность в жертвенной открытости. Парадокс. Минги срывает амулет с руки и резко вжимает растопыренные пальцы в свою грудь.

Его душу будто щипцами рвёт из тела заодно с демоном, который падает на асфальт, еле успевая подставить руку.

— Эй, экзорцист! — громко шипит он. Его кожа дымится на воздухе. — Смерти хочешь?

Если бы. Изгнание ещё никого не убивало. Минги складывает пальцы печатью и на одном дыхании проговаривает закрывающий ритуал, вдавливая амулет в плечо демона. Куда дотянулся — туда дотянулся, это всё равно не влияет ни на что. Демона тут же затягивает в темноту разодранного пространства, и на плече у него сияет чернотой печать запрета призывов. На несколько лет её хватит — а там, глядишь, станет высшим без чужих душ.

— Сеын? — негромко зовёт Минги. Ноги подкашиваются, во всём теле — слабость и тошнота, стандартные последствия изгнания. — Сеын, отведи парня домой, составь протокол и вызови мне такси…

Он бормочет уже себе под нос, медленно заваливаясь в сторону. Жизнь утекает из не сопротивляющегося тела прямо в круг, вспыхнувший опасной тёмной бронзой. Контракты не терпят нарушений.

***

— Ну, привет, смертный. Я рад, что ты жив.

— А я жив?

Минги осматривается, смазывая зыбкое пространство взглядом. Из различимого остаётся только высокая арка оконного проёма и Ёсан, сидящий на каменном подоконнике и упирающийся крыльями в кованый узор перед витражным стеклом. Не похоже на то, где они встречаются обычно, когда Ёсан приходит к нему во сны.

— Да. Просто в этот раз в моём подсознании. Твоё слишком слабо, чтобы вместить меня, поэтому я тебя перетащил. 

— Дождался бы контракта… — Минги против воли чувствует, как его губы расплываются в улыбке: Ёсан хотел увидеться, да настолько, что дёрнул его, очевидно полумёртвого, к себе?

— Хм, дай-ка подумать, — Ёсан притворно хмурится. — Откат обратки — что-то около двух-трёх месяцев. Залезать к тебе во сны тоже можно будет примерно через столько же. Ты же первый по мне соскучишься, смертный, — он вдруг улыбается мягко, почти нежно, склоняя ближе рогатую голову, и соскальзывает с подоконника, бесшумно перетекая на шаг ближе.

— Может быть, ты и прав, — Минги озадаченно моргает, наблюдая, как демон останавливается близко-близко, ещё немного — и коснётся носом его шеи. — Разве это плохо?

— Нет. Но станет ещё лучше, когда ты наконец начнёшь думать в нужную мне сторону.

Во снах Ёсан всегда будто более тактильный, и Минги это, честно сказать, выбивает из колеи. Нет, если быть совсем честным, то из колеи его выбивает сам Ёсан — постоянно, неотвратимо, но настолько ненароком, что сердиться или возмущаться не получается, как и предъявлять демону что-то насчёт смешанных сигналов. Потому что сигналы как будто вполне себе однозначные — Минги сдержанно выдыхает, в который раз чувствуя на бедре вездесущий хвост — просто ему сложно в них поверить.

— Ты не знаешь, где я сейчас, да? — он неловко переводит тему, сцепляя руки перед собой, чтобы не положить ладонь на тяжёлый хвост, оборачивающий его ногу.

Ёсан качает головой.

— Максимум, что я могу сказать — в безопасности, раз твоё сознание не расценило меня как угрозу, — его хвост живёт своей жизнью, крепче сжимаясь на бедре. — Ты не вернулся домой два дня назад, я прождал до исчезновения круга почти шесть часов, но так и не дождался, — демон кладёт ладони ему на плечи и растерянно заглядывает в глаза. — Обед был очень вкусным, спасибо, но с тобой было бы вкуснее. Что произошло на вызове, куда ты уехал?

Поддавшись странному порыву — в конце концов, это всего лишь сон, не так ли? — Минги наклоняется и легко касается носа Ёсана своим.

— Я попробовал самоизгнание. Так что наши тренировки принесли пользу, — он улыбается, наблюдая, как эмоции на лице Ёсана сменяют одна другую.

— И от этого прилетело обраткой? — Ёсан хмурится и отстраняется, морща нос. Руки, впрочем, с плеч не убирает.

— Нет, прилетело за нарушение контракта, — Минги пожимает плечами, чувствуя, как его тело становится тяжелее и менее подвижным — значит, скоро просыпаться. — Да ладно тебе. В итоге я жив, и никто больше не умер, хотя этот демон очень старался.

Минги почти видит, как Ёсан что-то отпускает внутри себя, сжимает губы на секунду — а потом с коротким фырканьем обнимает его, утыкаясь лицом в шею и кротко вздыхая.

— Восстанавливайся поскорее. Без тебя скучно, — едва слышно бормочет он, и спустя секунду Минги просыпается, ещё чувствуя на шее тень чужих губ.

Тело подаёт сигналы вразнобой, нехотя, и Минги приходится пролежать ещё несколько минут, прежде чем все данные собираются в одну картину.

Ну да, он в больнице. А где ещё ему быть? Справа что-то тихо мерно гудит, палец на левой руке зажат пульсоксиметром, в вене на правой — капельница, на лице — кислородная маска. И ногам холодно. Минги недовольно хмурится: ну, конечно, больничные покрывала не рассчитаны на его рост. Спасибо, что они вообще есть.

Попытка дотянуться до кнопки вызова персонала оказывается провальной — руками слишком тяжело двигать, будто за эти несколько дней, что он без сознания, мышцы успели атрофироваться. Позвать кого-то? Тоже бесполезно. Минги вздыхает про себя и замирает: остаётся ждать, когда его пробуждение заметят.

Это, впрочем, происходит довольно скоро: маленькая серьёзная девушка с папкой в руках заходит в палату и приветственно кивает ему спустя каких-то десять минут.

— Ваши вещи и документы в камере хранения, счет за обслуживание заберёте на стойке администрации, там же заполните ваши данные для отчётности и справки по месту работы, — тихо и чётко говорит она, проверяя показатель сатурации и быстро снимая маску с Минги. — Через несколько минут можете вставать, — она закрывает зажим капельницы и вынимает иглу, выпрямляясь.

— Спасибо, — хрипло отзывается Минги. — Долго я здесь?

— Два дня, судя по протоколу, — подтверждая слова Ёсана, чеканит девушка, заглядывая в папку и пролистывая пару страниц. — Истощение, обезвоживание, низкое давление, пониженный уровень кислорода в крови, низкая температура. Полный набор обратки. Вам стоит быть осторожнее, господин экзорцист, такая самоотдача может оказаться губительной. Хорошего дня.

Девушка уходит так же быстро и тихо, как и пришла, и Минги, вздохнув, потягивается, насколько может. Да, всё ещё ощущается слабость, но он должен быть в состоянии встать и дойти хотя бы до камеры хранения. Может быть, его телефон не до конца разрядился, и он сможет позвонить Юнхо или Уёну, чтобы забрали его.

Телефон и правда оказывается не разряжен. «Позвони, как придёшь в себя, я приеду», — гласит последнее сообщение от Юнхо, когда Минги открывает какао. Значит, ему передали адрес. Или Сеын рассказала — Минги поделился его номером для экстренных случаев. Хорошо.

— Привет. Я в норме, если что. Можешь привезти мне одежду? Мне кажется, в униформе я сейчас просто запутаюсь.

Юнхо молчит пару секунд, а потом неуверенно хмыкает.

— Может быть. Уверен, что не хочешь остаться в больнице?

— У меня нет столько денег, — смеётся Минги. — Хорошо, если агенство покроет половину расходов, а могут и всё на меня повесить, несмотря на то что я пострадал при вызове. Свалят всю вину на меня, мало ли…

— И насколько они будут правы при этом? — тут же откликается Юнхо, и Минги чувствует, как у него краснеют уши. Ещё, правда, и колени подкашиваются, так что приходится опереться плечом о стену.

— Эмм. Давай потом об этом поговорим? Например, по дороге домой, когда ты будешь меня отвозить? — он улыбается проходящей мимо медсестре, плотнее запахиваясь в короткий больничный халат, и кивает ей. — Когда сможешь, Юю?

— Через пару часов, пойдёт? Могу написать Сеын, чтобы она тебя забрала, если совсем не хочешь там оставаться.

Минги медленно сползает по стене, уже не в состоянии держаться на подкашивающихся коленях, и мотает головой, забыв, что Юнхо не может его увидеть.

— Я тебя дождусь. Спасибо.

— Вам лучше вернуться в палату, — кто-то заботливо подхватывает его под руки и поднимает так легко, будто Минги ничего не весит. — Дождётесь своего друга там. Идёмте.

Слабость во всём теле накатывает волна за волной, и ко всему прочему у Минги начинает кружиться голова, а от яркого больничного света саднит в висках. На свою койку он едва ли не падает, неуклюже заваливаясь, поддерживаемый неизвестным спасителем, и скомканно его благодарит.

— Лежите. Я передам, в какой вы палате.

Минги кивает, роняя голову на подушку, и крепко сжимает в руке телефон.

***

Его лоб кто-то осторожно трогает холодными пальцами. Когтей на коже не чувствуется — значит, не Ёсан. Минги настороженно приоткрывает один глаз — и встречается взглядом с Юнхо, который, как будто ничего не происходит, вытирает ладонью его мокрые виски.

— С пробуждением. Ты на кой подорвался, как только в себя пришёл, а? — он звучит мягко и обеспокоенно одновременно, но в тёмных тёплых глазах достаточно смеха, чтобы Минги почувствовал себя в безопасности.

— Не хочу больше здесь оставаться. Да и дорого это, — сопит Минги, нащупывая под тонким покрывалом свой телефон. — Отвези меня домой?

Юнхо только качает головой, сжимая губы.

— Ну, эй! Я там явно быстрее приду в себя, мне здесь даже ничего делать не будут, а денег возьмут!

— Ты же понимаешь, что я не дам тебе призвать Ёсана?

Минги недоуменно замирает, приподняв брови.

— Я и сам не призову. Меня же так добьёт! Я пока не самоубийца, Юю.

— Хорошо, — Юнхо вздыхает и кивает. — Ладно. Я поговорю с персоналом.

Чтобы Юнхо не сумел кого-то уговорить, он должен очень сильно не хотеть уговорить — поэтому через полчаса Минги с улыбкой принимает у него из рук свои вещи и одевается, пусть и с трудом, зато сам. Сумка с рабочей униформой и всем, что было при нём, тяжело лежит на краю больничной койки.

— Если хочешь, можем поехать ко мне. От работы тебя всё равно освободили на неделю минимум, я узнал. И Сеын передала, что на вызовы ты не ездишь месяц, только штатная работа.

Минги хмурится и кривит губы.

— Какой смысл выдавать мне недельный больничный, если после него всё равно сидеть в офисе? Фу.

Ему тут же прилетает почти ласковый, если учитывать тяжесть руки Юнхо, подзатыльник.

— Остаться в живых для нас теперь "фу", понятно.

— Ой, кто бы говорил! Напомнить, кого мы нашли перегревшимся в поле несколько месяцев назад?

Так, в шутку препираясь, они доходят до выхода на парковку. Ноги Минги держат всё так же с трудом, но рядом теперь не стена, а плечо Юнхо, который к концу пути уже чуть ли не тащит его на себе, так крепко сжимая ладонь на талии, что у Минги закрадываются подозрения, которые он тут же и озвучивает.

— Дорогой, хотел бы я тебя снова соблазнить, пошёл бы другим путём, более успешным, — усмехается Юнхо, понижая голос. — Садись давай. К тебе или ко мне?

Минги падает на переднее сиденье и вытягивает ноги, насколько это возможно.

— Хоть на край света. Но лучше ко мне, наверное. Правда, у меня нет еды, наверняка Ёсан всё съел… Надеюсь, он и посуду за собой помыл, — Минги улыбается и закидывает руки за голову, прикрывая глаза. — Можем заехать в молл, купить продуктов, я приготовлю что-нибудь?

— В таком состоянии? — Юнхо заводит свой внедорожник и кидает на Минги полный иронии взгляд. — Мне даже интересно посмотреть, что из этого получится. Но не настолько, чтобы проверять. Пристегнись, мачо.

И хотя в дороге Минги становится как будто полегче, из лифта на седьмом этаже Юнхо его вытаскивает на себе, внаглую облапывая в поисках ключей задние карманы его джинсов.

— В сумке, — вздыхает Минги, когда становится понятно, что Юнхо просто решил всласть обмацать его задницу. — Бессовестный, мог бы подождать, пока я снова потеряю сознание, и потом уже домогаться.

— Так не интересно, — посмеивается Юнхо, с первого раза находя ключи в том бардаке, который царит в сумке, и открывает дверь. — Если твоя аптечка в том же состоянии, что и в прошлом месяце, я привяжу тебя к кровати и выкину всю просрочку, которую не смог ты.

— Да, мам, — вздыхает Минги, через пятки снимая кроссовки и радуясь, что Юнхо догадался привезти ему самые удобные — и растоптанные, но это уже не так важно. — Спасибо.

Тихий смешок Юнхо кажется ему каким-то слишком уж нежным. Минги недоумённо хмурится, пока добирается до кровати держась за стену: с ним что, действительно всё так плохо?

— Ого, — Юнхо садится на корточки и уважительно хмыкает, открывая его аптечку. — Ты обновил препараты, молодец. Рецепт ещё остался? — он достаёт из ящичка тёмно-жётлый бутылёк и всряхивает его, поднимая на просвет.

— А что, хочешь себе забрать?

— Хочу посмотреть твою дозировку. Будем тебя восстанавливать. От чего обратка-то прилетела, что ты отказался выполнять?

Минги вспоминает наглого демона, затребовавшего себе душу, и неприязненно морщится, сводя губы.

— Убийство, — вздыхает он. — Своё или чужое. Лучше уж так. Зато я его изгнал, ну!

В глазах Юнхо «молодец» читается пополам с матом, и Минги улыбается, легонько хлопая его по руке с зажатым в пальцах бутыльком.

Ну да. Его мутит, и не вырвало до сих пор просто из-за того что нечем. Голова кружится, а в ногах слабость, несмотря на то что он лежит. Но он всё ещё жив и не допустил ничьих других смертей, а это главное, ведь так?

***

— Привет, смертный.

— Меня зовут Минги, сколько раз говорить.

— Я знаю, — Ёсан спрыгивает с какой-то полуразрушенной башенки и элегантно приземляется на ноги, балансируя полусложенными крыльями и хвостом. Пространство вокруг них всё так же похоже на зыбкую дымку, как та, в которой во время призыва появляются демоны. Видимо, демонический мир не любит вторжений и не хочет показывать себя.

— И всё равно зовёшь меня «смертный».

На лице Ёсана появляется до странного мягкая и открытая улыбка.

— Как ты себя чувствуешь?

Минги задумчиво пожимает плечами.

— Наверное, нормально. Юнхо помогает восстановиться, он уже пару недель живёт со мной, поит всякой гадостью, — он тихо смеётся. — Может, попробуем встретиться у меня в следующий раз?

Ёсан оказывается вдруг близко-близко, смотрит глубокими тёмными глазами сквозь него и мягко кладёт руку на грудь, вжимая пальцы в солнечное сплетение. Тепла души там сейчас нет, но это не собственнический и не захватнический жест, а что-то похожее на… заботу?

— Можно, — дракон беззастенчиво ощупывает его, и прикосновения становятся всё более открытыми и долгими, а потом он и вовсе притягивает Минги к себе ближе, обхватывая за бёдра хвостом.

— Ёсан-и, ты чего?

Не обращая на него внимания, дракон досадливо фыркает и задирает на нём майку. Или это рубашка? Или свитер Юнхо? Во сне всегда не понять до конца, но это и не то, что занимает Минги. Ёсан смотрит ему на живот так, будто из Минги сейчас вылезет Чужой, и хмурится всё сильнее.

— Надо было раньше проверить. Даже на твоей проекции остались следы. Всё, что я сейчас сделаю, будет бесполезно, когда ты проснёшься, — он с силой вжимает в кожу когтистую ладонь и чуть сжимает пальцы, заставляя Минги коротко вскрикнуть. — Давай так. Пусть твой друг призовёт меня. Сегодня или завтра, — он гладит кончиками пальцев оставленные им же самим царапины, и Минги нервно вздыхает. Интересно, это тоже флирт или ещё нет?

— Хорошо, я передам ему.

— Конечно, передашь, — кивает Ёсан, и потом поднимает на него взгляд. — Это очень важно.

Он отпускает наконец его не то кофту, не то футболку, одёргивает и разглаживает ткань, вздыхая. Минги хочется в ответ погладить его между рогов, успокоить — дракон явно нервничает — но он не успевает ничего сделать. Земля уходит из-под ног, и Минги просыпается от въедающегося в мозг мерзкого звона.

— Юю, ты изверг. Кто вообще ставит будильник в такую рань? Выруби его нахер… — сонно бурчит он, зарываясь лицом в подушку. Но Юнхо, такой же сонный, тянет его за плечо и переворачивает на спину.

— Сначала выпей, потом спи дальше. Время лечиться.

Он выглядит помятым, как взъерошенный пёс, и едва открывает глаза настолько, чтобы их было видно. Минги морщится, переводя взгляд на чашку в его руках, мучительно сглатывает и залпом выпивает горький раствор.

— Фу. Ещё и от Ёсана оторвал ради этой гадости.

— М-м? От Ёсана? — пустая чашка со стуком опускается на рабочий стол Минги, а потом матрас слева проседает под весом Юнхо. — Что он сказал?

— Что тебе надо его призвать, — душераздирающе зевает Минги. — Облапал меня ещё всего… Почему с ним так сложно, а, Юю?

Он укутывается поплотнее в тёплое одеяло и потирается щекой о подушку, вытирая край губ от остатков лекарства. Юнхо за спиной хмыкает и закидывает на него руку, тоже укладываясь.

— С ним не сложно. Просто ты боишься почему-то. Помнишь, как ты позвал меня на первое свидание? Запутался сначала в словах, потом в собственных ногах и грохнулся прямо на траву, — в его голосе пробивается нежность к воспоминаниям. — И ничего, провстречались после этого целых три года, и никто не умер. Думаешь, если ты пригласишь его на свидание, случится что-то ужаснее твоего падения? Самое плохое, что может произойти — он тебе откажет, — рука Юнхо медленно перемещается выше, и он принимается гладить Минги по волосам. — И тогда ты можешь просто перестать его призывать, если тебе будет больно, или продолжать, но больше не затрагивать эту тему, если тебе хочется продолжать с ним общаться вне зависимости от того, какие между вами отношения. Я тебя в любом случае поддержу, ты же знаешь, — чуткие пальцы зарываются ему в волосы. — Спи, Минги-я. Утром ещё об этом поговорим, если захочешь.

Минги проваливается обратно в сон, не зная, на что надеется больше — чтобы Ёсан остался ждать его, или чтобы остаток ночи прошёл в одиночестве.

— А ты быстро, — раздаётся из-за спины. — Я уж думал, до утра тебя не увижу.

Минги не оборачивается и, зажмурившись, выдаёт на одном дыхании:

— Ёсан-и, ты хотел бы встречаться с человеком?

— Что?

— Встречаться. С человеком, — терпеливо повторяет Минги, стараясь не обращать внимания на хвост, обвивающий его ногу. Поворачиваться к стоящему за спиной Ёсану почему-то страшновато.

— Хм. Если ты о себе, то это очень, очень интересный вопрос.

Наверное, Ёсан чувствует его страх и поэтому старается звучать мягче. Или — Минги чувствует, как дракон складывает подбородок ему на плечо — у него другая причина для появления вкрадчивых бархатных интонаций в и так низком голосе.

— А ты бы хотел встречаться с драконом, Сон Минги?

Он отвечает не задумываясь, даже не отслеживая, что Ёсан наконец назвал его по имени.

— Да.

— Да?

— Да, — Минги на всякий случай кивает и все-таки поворачивает голову, встречаясь взглядом с Ёсаном и почти утыкаясь носом в его нос. — Но только если ты тоже.

Тихий ласковый смех окутывает его теплом вместе с руками, обнимающими поперёк груди.

— Почему сейчас? Ты не умираешь, чтобы так торопиться, если вдруг что. Я всё исправлю, когда твой друг меня призовёт, — дракон находит ладонью его солнечное сплетение и мягко вжимает пальцы.

Минги проглатывает вздох, недоумённо сводя брови.

— По-твоему, я тороплюсь? Или… ты просто не хочешь, да? Всё это не было ничем кроме твоего обычного поведения, а я напридумывал себе особое отношение, — он усмехается, кривит губы в улыбке, отворачиваясь. Скидывать с себя чужие руки и хвост всё равно не хочется, пусть это даже ничего не значит.

— Много думаешь, — раздаётся шёпот у самого уха. А потом мочку пронзает острая боль, и Минги вскрикивает, вздрагивая, и разворачивается в объятьях, ошарашенно глядя на очень, очень довольного дракона, плотоядно облизывающегося и улыбающегося так широко, будто он только что полакомился редчайшим деликатесом, а не укусил Минги за ухо.

— Ёсан!

— Я, — толстый тяжелый хвост ложится ему на поясницу и заставляет прижаться крепче. — А ты много думаешь, — повторяет он и встаёт на цыпочки, явно целясь зубами во второе ухо. — Ещё и неправильно.

— Неправильно?

Дракон всё-таки кусает его ещё раз. Минги тихо ойкает и просыпается.

— Не лягайся, — сонно ворчит Юнхо, по ощущениям, утыкаясь лбом куда-то между лопаток. Его тяжёлая рука обнимает Минги за талию, а на бедре лежит не менее тяжёлая коленка, будто Минги просто большая подушка.

— М-м. Прости.

— Звучишь так, будто тебя только что отшили, — в невнятном бормотании появляются заинтересованные нотки. — Всё плохо?

Минги разворачивается в кровати, случайно ударяясь подбородком о макушку Юнхо.

— Он меня укусил. Дважды. Что это было вообще… — он вздыхает, утыкаясь носом в волосы друга. — Демоны так флиртуют? Или что?

Его футболка глушит мягкий и будто смущённый смех Юнхо.

— Я точно не тот, у кого стоит такое спрашивать, поинтересуйся лучше у Уёна, он же как-то сошёлся с Саном, когда тот ещё был демоном. Давай ещё поспим?

Минги вздыхает и кивает, притираясь щекой к лохматой макушке. Остаток утра он проводит без сна.

***

Как ни странно, Юнхо соглашается провести призыв наудачу. Пусть удача и состоит в том, что Минги, пройдясь по квартире, набирает пол-ладони чешуек, пригодных для адресного призыва.

— Он совсем не боится тебе доверять, — с какой-то странной эмоцией, удивительно похожей на зависть, говорит Юнхо, глядя на переливающиеся синевой чешуйки. — Поразительно.

— Или через них нельзя призвать, кто знает.

— Я всё равно попробую. Только… — Юнхо вдруг задумывается, — Знаешь, на всякий случай, наверное, стоит расчертить круг побольше, и чтобы туда не попало ничего постороннего…

Подозрения не закрадываются — подозрения с грохотом пробивают Минги лоб, особенно когда он видит, как Юнхо махом краснеет по самую шею и отводит взгляд, стоит им встретиться взглядами.

— Да ну нахуй.

— Молчи.

— Как будто я собираюсь тебя обвинять в чём-то! Напомню, мы — ты — сейчас собираемся призвать демона, которому я предложил встречаться и который не сказал «нет»!

— Я не встречаюсь с Чонхо!

Они оба замирают, и произнесённые слова звенят в воздухе, затихая.

— Не то чтобы я это имел в виду, — сглатывает Минги наконец, глядя на Юнхо большими удивлёнными глазами. — Но теперь мне даже любопытно.

— Ничего не было, — спешно отвечает Юнхо, присаживаясь на корточки и принимаясь расчерчивать воском линолеум.

— Ничего, значит. Но ты полагаешь, что он может призваться сейчас, несмотря на то, что призыв адресный и не на него? Юю?

— Потому что он уже несколько раз являлся, когда я призывал не его, и… — Юнхо тушуется и кусает губу. — И я не знаю, как далеко он может зайти. Вдруг он, не знаю, как-то чувствует меня… Не улыбайся так, слышишь!

Минги отворачивается, чтобы не засмеяться, хотя смех, щекочущий грудь, кажется нервным. Демоны не могут чувствовать людей через пространственный барьер, когда находятся в своём мире. Не каждый демон и в человеческом-то измерении может почувствовать человека. Либо этот Чонхо умеет что-то необыкновенное, либо Юнхо себя накручивает. Либо… либо стоит спросить у Уёна, он в этой теме шарит больше.

Тем временем Юнхо, расчертивший по полу концентрические круги, небрежно рассыпает песок в восковые кляксы с прорезанными в них символами.

— Я очень давно не призывал песком, Минги-я, если что, успеешь меня поправить?

Минги кивает и садится во внутреннем круге, заботливо расчерченном чуть ли не в четверть комнаты. Слабость в ногах уже не ощущается так, как две недели назад, но всё ещё даёт о себе знать — и лучше не рисковать, оставаясь стоять.

Мягкий ритмичный речитатив Юнхо успевает заворожить — и обрывается совершенно неожиданно, когда в круге появляются сразу два тёмных провала в пространстве.

— Этого я и боялся, — обречённо вздыхает Юнхо, пока один из сгустков чёрного тумана постепенно рассеивается, а второй пропадает в секунду, оставляя вместо себя хмуро поджимающего губы Чонхо. Его крылья выглядят… Минги заворожённо выдыхает. Величественно. Монументально. Сколько же в них силы…

— Меня? Ты боялся меня? — высший демон становится ещё недовольнее. Это странно — вроде бы у них страх наоборот считается комплиментом?

— Чонхо, я знаю, о чём ты сейчас думаешь.

У Минги глаза лезут на лоб: Юнхо звучит так мягко, будто уговаривает перепуганного котёнка вылезти из-под капота заведённой машины. Ёсан, наконец проявившийся в клубах тумана, тихо ойкает и отходит в сторону, поближе ко внутреннему кругу со стороны Минги. Вмешиваться в неожиданно образовавшуюся сцену он, кажется, опасается.

— Да? И о чём же? — Чонхо, впрочем, с котёнком не спутать никак: демон почти рычит, не сводя с Юнхо взгляда, и даже не моргает.

Юнхо вздыхает и кладёт ладонь на барьер.

— Ты считаешь, что я пытался избежать встречи с тобой и поэтому адресно призвал другого демона. Ты ошибаешься. Этот призыв вообще не для меня. Минги нужна помощь, а сам он пока восстанавливается.

Наконец Чонхо обращает на него внимание — и лучше бы он этого не делал. Минги неуверенно взмахивает рукой в намёке на приветствие, всё ещё сидя на полу, и высший демон поджимает губы.

— А. Экзорцист, — Чонхо оглядывается и будто впервые замечает Ёсана. — И ты тоже здесь.

— Да, и если ты дашь нам спокойно поработать, то я перестану здесь быть, и ты сможешь заняться своим смертным, — фыркает Ёсан, складывая руки на груди и раскрывая крылья. Чонхо закатывает глаза.

— Молчал бы лучше.

Бросив ещё один нечитаемый взгляд в сторону Юнхо, высший демон растворяется в дымке. Ёсан вздыхает и улыбается, качая головой.

— Удивительный он, конечно. У себя в голове разобраться не может, а к другим лезет, — беззлобно хмыкает он, подходя ближе к барьеру. — Контракт. Не с тобой, — он смотрит на Минги мягко и укоряюще, будто тот провинился в чём-то. — Я пропишу условия.

Юнхо кивает. Он выглядит виноватым и смущённым, и его малиновые уши только подтверждают опасения Минги.

— Скажи хотя бы, что с ним? — Юнхо сосредоточенно вчитывается в строчки контракта, а потом поднимает на Ёсана взгляд. Дракон кивает и вжимает ладонь в пол, подтверждая сделку.

— Если коротко, он не до конца изгнал демона. Возможно, поэтому восстановление проходит медленнее, — Ёсан протягивает Минги руку и почти вытаскивает его из круга, роняя к себе в объятья и тут же безошибочно впиваясь когтистыми пальцами в солнечное сплетение. — Вот он. Не дёргайся.

— Может, тогда отпустишь, чтобы я нормально сел? — полузадушенно хрипит Минги: рог Ёсана давит ему под подбородком, неприятно царапая чешуйками шею.

— А, о. Да. Извини, — мягко улыбается Ёсан, отстраняясь, но не убирая ладонь от его груди. Каким образом она уже успела оказаться под футболкой? Ловкость рук и демоническая магия, не иначе.

Юнхо, неловко кашлянув, отодвигается, давая Минги место — а потом и вовсе сбегает в другой конец комнаты, за круг, и садится в кресло перед компьютером, закрываясь от них высокой спинкой и явно загружая какой-то из своих рабочих проектов. Впрочем, Минги с Ёсаном быстро становится не до него.

— Расслабься. Я всё равно не смогу в тебя вселиться без контракта, — дракон шарит под футболкой, а потом, раздосадованно фыркнув, задирает её наверх, едва не разрывая когтями ткань. — Снимай. Осмотрю тебя как следует.

Оказываться полураздетым перед Ёсаном… смущающе. Пусть демон и смотрит так нейтрально, будто Минги пришёл на приём ко врачу, всё равно сердце взволнованно колотится где-то в горле, а уши горят от прилившей крови.

— Кто бы мог подумать, экзорцист не в силах помочь самому себе… — мягко усмехается Ёсан, опускаясь на корточки и вглядываясь в плоский живот Минги. — Стой спокойно.

Его дыхание теплом оседает на коже, и Минги невольно вздрагивает, напрягая пресс. Горячая ладонь ложится ниже пупка — точно не там, где, по словам Ёсана, остались следы того недо-высшего, — и плавно идёт вверх, с нажимом прощупывая кожу, мышцы и будто внутренние органы тоже.

— Во-от… здесь, — вкрадчиво выдыхает Ёсан, придвигаясь ещё ближе и впиваясь когтями. — Интересно, за что он зацепился, тварь такая…

Его голос становится ещё ниже и глубже, а когти давят сильнее, и Минги морщится от боли. Интересно, для демонов изгнание такое же болезненное? Наверное, да, надо бы спросить у Чонхо. Зря он его тогда так приложил, выходит.

Ёсан хмурится и тихо взрыкивает через закушенную губу, придвигаясь вплотную и чуть ли не упираясь — а потом и правда упираясь — рогами ему в живот. Хорошо, что они длинные и загнуты назад, а не как обычно у демонов, и не больно вжимаются в кожу — потому что Ёсан выглядит слишком вовлечённым в процесс, чтобы отвлекаться на какие-то там неудобства, доставляемые человеку.

Гортанные звуки, издаваемые демоном, переходят в гулкий влажный клекот, на который даже Юнхо реагирует, разворачивая кресло.

— Минги-я, я всё понимаю, но ты не охуел ли… а, — он поворачивается полностью и озадаченно смотрит Ёсана, сидящего у ног Минги в весьма неоднозначной позе и вжимающегося щекой ему в живот. — Ладно, продолжайте.

Его лицо из возмущённо-недоуменного становится хитро-заинтересованным, и Минги закатывает глаза.

— Спасибо, что щёлкать не стал.

— Забыл, — кивает Юнхо и достаёт телефон, специально со звуком делая фото. Ёсан не реагирует, продолжая шарить пальцами в его груди и издавать звуки, становящиеся всё более неприличными.

Брови Юнхо взлетают вверх, скрываясь за чёлкой.

— Минги-я, ты там точно в порядке?

Хотел бы он быть в порядке. Минги кивает, сжав зубы — то, что делает Ёсан, становится неприятным. Его мутит сильнее, будто скоро вырвет, и лоб как будто становится очень-очень горячим, а вдохнуть не получается. Но прежде чем у него подкашиваются колени, Ёсан с победным птичьим криком отдёргивает руку, зажимая в ней что-то вёрткое и тонкое, туманом извивающееся в пальцах. Квартиру наполняет пронзительный вопль, а Ёсан оглядывается на Юнхо и кидает ему это… что-то, видимо, всё, что осталось от демона.

— Держи за кругом! Ну! А ты держись за меня, — он наконец смотрит на Минги, будто только сейчас осознав, что он всё ещё здесь, и сам кладёт его руку себе на рога.

У Минги мутнеет перед глазами, он жмурится, пошатываясь, и хватается за очень удобные и очень надёжные драконьи рога, еле удерживая себя в вертикальном положении. Ёсан одобрительно гудит и возвращается, судя по ощущениям, к исследованию его груди и живота, обвив хвостом его бёдра — и, наверное, ему самому это не слишком удобно, но зато Минги точно не упадёт.

— Я почти всё, — неожиданно ласково выдаёт Ёсан, и Минги растерянно выдыхает, открывая глаза: демон гладит его кожу, сжимая пальцами, будто стягивает края невидимой раны. — Держись, ещё немного. Эй, смертный, как оно там?

Юнхо заходит в круг, отряхивая ладони от густого чёрного пепла.

— Грязно. И долго. Демон был молодой, да?

— А кто его знает, — Ёсан звучит так беззаботно, будто они обсуждают меню на ужин, но напряжение в его голосе не даёт обмануться. — Но теперь его нет. Вернее, где-то у нас есть, конечно, но его остатков в Минги нет. Что не может не радовать, а? — он напоследок приходится ладонью по животу Минги и то ли по делу, то ли просто так коротко впивается когтями в кожу. — Что ж. Поздравляю, ты излечился от того, чтобы стать демоном и мучительно умереть лет через пять. Живи долго и процветай, всё такое, — он упруго поднимается на ноги, убирая хвост от ног Минги, и со вкусом потягивается, вставая на цыпочки. — Спасибо, что помог, смертный, — он мягко улыбается Юнхо и кивает, будто ничего из ряда вон не произошло.

— Я начинаю думать, что ты решил… — Минги переводит дыхание — говорить длинными фразами получается с трудом. — …начать использовать моё имя, потому что… смертных здесь два.

— Тебе недостаточно было укусов за уши? Во сне ты был один, — взгляд Ёсана — одновременно слишком мягкий и слишком грозный, а может быть, Минги просто уже кажется. — Я принесу реагенты, которые ты попросил, — дракон поворачивается к Юнхо и кивает. — Два дня — и буду здесь, могу даже в этот круг призваться, если не сотрёшь его. Чешуйки у тебя ещё остались, да? — он весело хмыкает и растворяется в пространстве, оставляя круги гореть чистым и безопасным серебром незавершённого контракта.

Минги всё-таки падает на пол, неловко заваливаясь. Слишком много всего, что требует его реакции, и он почти чувствует натужный скрип собственного перегруженного мозга.

— На диване помягче будет, — Юнхо бесцеремонно хватает его подмышки и поднимает на ноги, тут же опирая на себя и подныривая под руку. — Пойдём. Сильно хреново тебе?

— Как будто на две недели назад вернулся, — вздыхает Минги, опускаясь на диван. — Видать, тебе придётся остаться со мной ещё на какое-то время, да?

— «Придётся»? Как будто я против. Мои клиенты от меня не убегут, если ты об этом так беспокоишься.

Минги чувствует, как Юнхо мягко взъерошивает ему волосы, и тихо выдыхает. Всё-таки ему невероятно повезло с другом.

***

После вырывания демона из его тела Минги, правда, восстанавливается куда быстрее. Может быть, потому что исчез паразит, отжиравший по кусочку с его души. А может, потому что ему самому хочется уже призвать Ёсана или оказаться с ним во сне без отвлекающих факторов в виде ночных пробуждений — ведь, конечно, Юнхо продолжает по расписанию поить его горькой гадостью, с поразительной педантичностью отмеряя дозировку, пусть Минги и пытался его убедить, что вполне способен делать это сам. «Верю. Дай мне заботиться о тебе, окей?» — ответил ему Юнхо тогда — и, что ж. Если ему так хочется, почему нет.

Во сны Ёсан больше его не затягивает, что, в общем-то, не так уж и странно. Слишком необычная ситуация получилась в их последнюю встречу. А она и правда была последней на данный момент — выяснилось, что Юнхо призвал его, пока Минги спал, по-быстрому забрал реагенты и убрал круг. На него даже обижаться не хочется. Что бы они с Ёсаном делали, будь у них время на этом призыве? Мило бы пообщались, делая вид, что ничего не было? А может быть, для демона и правда не было вообще ничего? Может быть, флирт — это то, что Минги хочет видеть, а на самом деле это драконий язык общения, что-то сродни кошачьему?

Минги нервно вздыхает, с трудом прогоняя безрадостные мысли, и плотнее кутается в одеяло, с трудом разлепляя глаза. Утреннее солнце едва пробивается лучами в щель между подоконником и шторой, и, наверное, можно ещё поспать, раз на работу вставать только через пару часов.

— Привет.

Он вздрагивает и едва не падает с кровати: на полу между стеной и тумбочкой сидит Ёсан, обернувшийся крыльями и хвостом. Оглянувшись через плечо, Минги понимает: Юнхо в кровати нет, а солнце, уже высветившее его комнату, какое-то уж слишком зелёное.

— Давно не виделись… Я у себя в сознании? Значит, уже достаточно восстановился? — он приподнимается на локтях и неуверенно улыбается. Ёсан, что странно, остаётся серьёзным.

— Выходит, что так. Твоё сознание без проблем меня вместило, значит, скоро ты снова сможешь призывать, — дракон поднимается на ноги и сжимает губы, мягко и тяжело глядя на него сверху вниз. — Много думаешь, Минги, и опять не то, что стоило бы.

— А что стоило думать? — Минги с трудом садится. — Смешанные сигналы — это, знаешь, всегда так напрягает. Особенно от такой неординарной личности как ты.

— Они были настолько смешанными, что ты решил спросить, не хочу ли я с тобой встречаться?

— Да, и ты ничего не ответил, — Минги опускает взгляд и сводит брови. Отчего-то становится горько, будто Юнхо решил во сне напоить его лекарством.

Тихий ласковый вздох, шорох шага вперёд — и Ёсан садится к нему на колени, поворачиваясь боком и обвивая за талию хвостом, будто на всякий случай.

— Уверен? Это не выльется во что-то хорошее в будущем, Минги, — дракон обнимает себя за плечи, развернув крылья, чтобы не пихаться ими. — Конечно, мы не одни такие, но… счастливого конца, как у твоего друга и его демонёнка, можешь не ждать. Со мной так не выйдет, — Ёсан бормочет всё тише, глядя куда-то в сторону, и в конце концов сжимает губы в тонкую полоску.

— Откуда ты знаешь, как с тобой выйдет, Ёсан-и? — Минги решается наконец — и обнимает дракона в ответ, за неимением хвоста, руками. — Случай Сана с Уёном — исключение, а не правило, и я знаю, на что иду, и хочу этого. А ты?

Ёсан жмётся ближе, втискивается щекой в его шею и коротко и больно впивается зубами в многострадальное ухо.

— Ты не оставляешь мне выбора, — тихо шепчет он, и Минги заливается краской, чувствуя, как Ёсан проходится по укушенному месту языком. — Да, хочу. Доволен? — он звучит обиженно и неуверенно. Минги вздыхает.

— Я не хотел тебя вынуждать.

— Ты и не вынуждал. Я давно уже тебе сообщил, просто вы, люди, слишком полагаетесь на слова.

И, разумеется, его ухо снова подвергается нападению.

— Это было твоим сообщением? — наконец приходит в себя Минги и отстраняется, впрочем, продолжая держать демона в объятьях. — Искусывание моих ушей? Серьёзно? А если я твои покусаю?

Он осторожно отодвигает в сторону пушистые тёмные пряди — и впервые видит драконье ухо, самое обычное по форме, но с маленьким пятном проступающей синеватой чешуи, которая тут же становится более фиолетовой, а само ухо — малиновым.

— Покусай.

Что ж. Сам разрешил — сам виноват, значит. Минги со смаком кусает за ухо и вздрагивает от неожиданности, когда Ёсан, крепче сжав его хвостом, громко хихикает и поднимает плечи.

— Щекотно!

Минги мстительно сжимает зубы сильнее.

Надолго его, впрочем, не хватает. Да и не хочется доводить до боли, которую Ёсан ему доставлял, явно не соразмеряя силы. Вопрос ещё, конечно, в том, является ли боль во сне настоящей… но Минги не успевает об этом подумать — Ёсан разворачивается в объятьях и с обречённо-уверенным лицом складывает ладони ему на плечи.

— Призови меня через пару дней. Во сне ничего не имеет силы, даже в таком.

***

Чай пополам с лечебным отваром, вчерашний рис с яйцом и хрустящие обжаренные овощи — не так уж и плохо для завтрака, особенно если его готовил кто-то, кто не ты. Минги цепляет палочками длинную полоску моркови и тщательно пережёвывает — нужно дать Юнхо время осознать услышанное.

— То есть, получается, несколько дней назад он тебе приснился, вы пришли к тому, что встречаетесь, и теперь ты считаешь, что можешь его призвать?

— Ну, я вроде бы восстановился, — Минги пожимает плечами, втягивая в рот кусочек перца. — Плюс, этот сон был в моём сознании, это тоже показатель. И мы ещё ни к чему не пришли! 

Юнхо, нахмурившись, протыкает палочками желток и смешивает его с рисом, уставившись в свою тарелку.

— Не пришли… ладно. Уверен, что справишься без меня?

— Тебе опять будет неловко, — усмехается Минги. — Как в тот раз. Да и я себя уже нормально чувствую, тебе ни к чему оставаться у меня и работать на непривычной технике. Спасибо, что был со мной, — он протягивает руку и чуть сжимает плечо Юнхо, улыбаясь. — Ты охуенный друг, Юю.

Юнхо тихо фыркает в кружку.

— Какой ты, такой и я.

Он уезжает через пару дней, собрав внезапно огромное количество собственных вещей, каким-то неведомым образом распределившихся по всей квартире. Минги помогает ему загрузить сумки в машину и невольно вздыхает: одному жить, конечно, хорошо, но с Юнхо тоже комфортно. Как и с Ёсаном, пусть это и разные вещи. Юнхо не вмешивается в повседневную жизнь, он как будто подсознательно разделяет пространство на своё и чужое — и существует только в своём. За исключением ночи, разумеется — но Минги, что скрывать, приятно быть обнятым по ночам. А Ёсан, несмотря на то, как бесцеремонно он влезает в это самое пространство, не ощущается в нём чужеродным. Заведи Минги кота, он, наверное, ощущался бы так же, а то и менее комфортным. С котом не поговоришь, кот не похвалит твою готовку и не поможет с уборкой. Обсудить фильм с котом тоже проблематично. Остальное же… Минги вспоминает искусанные уши, вездесущий хвост, мягкий характер и голос — и не находит отличий, даром, что Ёсан – дракон.

В квартире становится тихо и пустовато — но ненадолго. Минги, внезапно воодушевлённый, расчерчивает круг по следам прошлого, не до конца стёртого, и сгребает в ладони горсть чешуек. Слова призыва текут привычным речитативом, как и песок сквозь пальцы, и Минги привычно напитывает внутренний круг силой.

Ёсан проявляется почти сразу, разгоняя крыльями густой туман. Ободряюще улыбнувшись, Минги откладывает чешуйки и рассыпает песок в ладони, открывая доступ к заключению контракта.

— Покормишь меня сегодня? — Ёсан наклоняет голову, внимательно глядя на него блестящими глазами, и чуть улыбается в ответ. Минги изумлённо поднимает брови.

— Это твой контракт?

— Твой не лучше, — отмахивается Ёсан. — А без него нельзя.

Минги открывает было рот, чтобы возразить, но замолкает под чужим выразительным взглядом.

— Хочешь привести в пример своего безрассудного друга, который не заключал контракт со своим демоном, прежде чем вернуть его человеком? Я понял. Я видел его. А ты знаешь, отчего темнеют рога, Сон Минги?

Этот неожиданный поворот выбивает из колеи, но не настолько, чтобы Минги забыл наставления одного из умудрённых жизнью профессоров колледжа. Такое попробуй забудь.

— От пожирания душ, я знаю. И что?

— То, что бывший демон твоего друга — сознательный веган, а я нет, — беззлобно ухмыляется Ёсан. — У большинства рога светлые, если демону удалось поглотить хотя бы одну душу — темнеют постепенно вплоть до черноты, — Ёсан показательно качает головой, демонстрируя антрацитовый отлив на рогах. — Перламутр же встречается крайне редко, Сан — второй на моей памяти. Не спорю, что их таких больше, но… ты не в той ситуации, чтобы пренебрегать контрактом, не только со мной, но и вообще с кем-либо.

В его голосе всё больше горечи — и Минги, нахмурившись, припечатывает ладонью контракт.

— Ну и кто из нас слишком много думает? — он мягко сжимает пальцы на плечах Ёсана, выйдя за круг, и наклоняет голову, заглядывая в лицо. — Хорошо, я понял. Я не против каждый раз заключать контракт, если ты об этом. И если ты хочешь поговорить… например, об истинной причине твоей боязни заводить со мной отношения, не знаю, — Минги пожимает плечами и осторожно придвигается ближе, почти вплотную, — то не бойся это сделать.

Вместо ответа Ёсан тихонько вздыхает и обвивает его ноги хвостом, поднимая взгляд и улыбаясь как ни в чём не бывало. Будто ничего необычного не произошло и не происходит, они сейчас расцепятся, пойдут в кухню и приготовят что-нибудь вкусное; вернее, Минги будет готовить, а Ёсан — смотреть и комментировать, сидя на столешнице и отслеживая внимательным тёмным взглядом каждое его движение.

— Плевать на причины. Если для тебя не важен цвет моих рогов, плевать, — преувеличенно бодро сообщает он, улыбаясь как обычно — только в глубине драконьих глаз кроется что-то, похожее на панику.

— Расскажешь, если захочешь, — решает Минги. — Будь это твоей целью, ты уже был бы высшим. А ты пока… нет, насколько я вижу. Значит, причины потемнения твоих рогов не такие уж и обычные.

Ёсан кивает и мягко отталкивает его, отворачиваясь.

— Идём. Ты обещал меня покормить.

Всё как всегда, будто ничего и не было. Ёсан забирается на стол, обвивает ноги хвостом и смотрит, наклонив голову, со своим неизменным любопытством. Иногда отпускает комментарии, иногда тихо смеётся, иногда смотрит так, что Минги становится жарко. Ничего необычного. Только с каждой его следующей репликой Минги всё больше хочется отвлечься от готовки и сделать что-нибудь, о чём он наверняка пожалеет в будущем.

— Много думаешь, — вдруг задумчиво тянет Ёсан. — О чём?

И Минги решается. Чем раньше он ошибётся — тем лучше, пусть уже и слишком поздно наверняка.

От плиты до стола — два шага, и они даются Минги слишком сложно. Ёсан выглядит растерянным, стоит нависнуть над ним, и смотрит широко открытыми тёмными глазами с абсолютно искренним недоумением, чуть раскрывая крылья.

— Что ты собираешься сделать?

Минги замирает, успев наклониться к самому его лицу.

— Что-то, что ты позволишь. Если ты позволишь.

Вместо ответа Ёсан улыбается чуть шире — и в этот раз в его улыбке нет затаённого страха или неуверенности. Он мягко тянет Минги за руку и кладёт ладонь на свою щёку, еле заметно кивая и чуть касаясь его носа своим. Более явным разрешением, наверное, было бы, скажи он это словами — и Минги, осторожно прижимаясь губами, обещает себе, что в следующий раз обязательно добьётся этого.

Это заканчивается как будто и слишком быстро, и как раз вовремя. Ёсан с мягким коротким смешком утыкается лбом в шею и осторожно запускает пальцы в волосы Минги, перебирая пряди.

— Если не хочешь потом чистить сковородку от нагара, придётся отвлечься. Я никуда не денусь, — мягко шепчет он, согревая шею дыханием.

Минги недовольно морщится — от плиты и правда доносится шипение овощей в масле, которого он, как обычно, налил слишком мало. Зато не вредно.

— Посмотрим потом что-нибудь, ладно? — он напоследок целует Ёсана между рогов, добиваясь полувозмущённого невнятного звука, и возвращается к готовке.

Овощи, к слову, пригореть не успевают.