Не то чтоб раньше мне не доводилось загружать себя информацией до тех пор, пока она не начнет булькать мутной пеной где-то выше ушей. Не то чтоб это была моя первая бессонная ночь. Но в сочетании эффект вышел убойным.

Всю первую половину ночи я слушал. Вторую - орал.

Она пришла убивать. Все верно: вот эта вот пигалица, изображающая красноухую черепашку от каждого косого взгляда, вбила себе в голову, что обязана лично остановить чудовище. Мишка в маске, я не могу…

И самое идиотское, что против ее главного аргумента мне нечего было возразить. Полиция – я, лично – действительно расслабилась и растеряла опыт эффективного противодействия аллоантропам. Без Анютиной помощи я даже чертову птицу не догадался найти. Нашел бы рано или поздно, скорей всего. Вот только вероятнее «поздно», и признавать это было неприятно. Еще неприятнее было думать, что при всей своей «черепашковости» убить нашу птичку она действительно может. Возможно, не только птичку.

Мелочь моя Сергеевна оказалась последним в своем роде элементалем. Как минимум в стране других таких точно не осталось. Сказка во плоти. Страшная. Анюта действительно могла подселиться в человека. В меня так хоть прямо сейчас. Она могла обойтись и без подселения, добившись своего просто внушением. Могла пройти практически сквозь любую стену в своей элементальной форме. Когда я спросил, как вообще выжило человечество в те времена, когда элементали были обычным делом, она пожала плечами и обронила, что элементали просто никогда особо не интересовались человеческими делами.

Остаток ночи я истратил на то, чтобы втолковать этой Избранной, почему самосуд и линчевание не могут считаться правосудием, и взять с нее слово оставаться в рамках законодательства.

Так что теперь я с больной башкой и песком в глазах вез нас в отделение, подписать у Михалыча запрос на получение информации в агентстве. Мелочь Сергеевна нагло дрыхла, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Ни малейших угрызений совести! Будить ее у отделения рука не поднялась, все равно предстояла еще одна поездка, так что за подписью я поднялся один. Михалыч подвижкам в деле обрадовался, но попросил на рожон не лезть, если информация действительно подтвердится. В этом вопросе его мнение полностью совпадало с Анютиным: дело необычное, легко напортачить по незнанию.

Элементальное высочество пробудилось, только когда я завел мотор. Перелезть на переднее сиденье прямо на ходу я не позволил, так что Анюта осталась зевать на заднем. Картинно так зевать, всею собой изображая безмятежность. Похоже, переживала, не сдал  ли я ее Михалычу. Я и сам с утра ломал голову по этому поводу. Технически, ничего ведь не изменилось: полиция пригласила ищейку, полиция получила ищейку. Аллоантроп вместо фамильяра – так ли это важно? Как приглашенного специалиста ее уже оформили. Прогресс в деле с ее помощью уже получили. А был бы на ее месте бурундук какой-нибудь?.. И, самое главное, контракт-то у нас был настоящий: Анюта действительно была моим духом-помощником и не стала бы действовать мне во вред. Так что я тоже изобразил безмятежность и в двух словах передал ей Михалычевы наставления.

На месте Анюта снова стушевалась, и, чтобы закрыть вопрос раз и навсегда, я с порога представил:

- Знакомьтесь, наш эксперт Свиридова Анна Сергеевна.

Директор агентства, подтянутая офисная дама в очках-половинках, похоже, в аллоантропах разбиралась лучше моего. Брови у нее полезли на лоб, и даже рот слегка приоткрылся. Почти отпихнув меня в сторону, она полезла пожимать Анюте руки.

- Это такая честь для нас! – директор глянула на меня с такой усмешкой, словно я цыганил у нее десятку, а потом закатил банкет на четыреста персон. – Теперь понятно, почему вы вернули нашего фамильяра. С таким экспертом он бы вам точно не пригодился.

От неожиданности я чуть было не спросил, когда это мы его вернули, но вовремя прикусил язык. Все  бы так само собой улаживалось.

Под натиском дамы Анюта все дальше углублялась в воротник своей толстовки, совсем как в день нашего знакомства. Я сделал широкий шаг, почти наступив на мысок лакированной туфли, и дружелюбно оскалился:

- И все-таки без вашей помощи мы не обойдемся.

Директор раздраженно стрельнула в меня глазами, но намек поняла верно, и нехотя вернулась за рабочий стол.

- Предварительные списки подходящих фамильяров мы вам составили, но их оказалось довольно много. Видите ли, голубь - достаточно распространенная форма существования фамильяра.

- Нам нужен не любой голубь, - уточнил я. - Проверьте, пожалуйста, вот эти три фамилии – был ли их фамильяр одним и тем же существом?

Директор поправила очки и ненадолго углубилась в базу.

- Да. Эти трое брали одного и того же фамильяра. Он появился у нас не слишком давно, но очень популярен среди творческих людей. Они называют его музой. Правда, он не слишком уживчив: многие клиенты возвращают его всего после нескольких дней сотрудничества.

Я достал телефон и продемонстрировал снимок вчерашнего наброска Шаца.

- Это он?

Вместо ответа директор развернула ко мне монитор, на котором красовалось фото птицы. А хорошо рисует архитектор, настоящий талант!

- Нам нужны данные человека, с которым сейчас заключен контракт, - я протянул директору необходимые документы. -  Вот запрос на получение сведений.

- Вам в письменном виде?

- Да, в двух экземплярах, пожалуйста. И информацию обо всех его прежних контрактах распечатайте тоже.

В машине Анюта первым делом сунула нос в распечатки.

- Здесь четверо, - озадачено протянула она.

- Четверо кого?

- Людей, с которыми он пробыл достаточно долго.

Она протянула мне листок и потыкала пальцем в даты. Птичка и впрямь оказалась довольно популярной, но среди десятков фамилий лишь четыре привлекали внимание продолжительностью контракта. Три из них я отлично знал, а вот четвертую видел впервые. Она стояла почти в самом начале списка, и против нее значилось «Четырнадцать месяцев». Час от часу не легче. Теперь мне еще один труп искать?

Я набрал Шидловскому.

- Паш, ты в отделении сейчас?

- Собирался уходить на обед, а что?

- Проверь пару фамилий, будь другом? Данные переслал.

- Щас, повиси пару минут.

Сквозь шорохи в трубке слышалось клацанье клавиш и далекие голоса. Я терпеливо ждал. Через несколько минут в трубке брякнуло, и Шидловский бодро доложил:

- По первому скинул адрес, второй – жмурик. Дальше искать?

- Уголовка? – уточнил я. Анюта навострила уши.

- Вряд ли. Судя по возрасту, дед преставился самостоятельно.

- На всякий случай проверь, ладно? И дату смерти мне скинь, - я потер лоб, соображая, что еще может понадобиться прямо сейчас. - Слушай, Паш, а по первому фотографии нормальной нет случайно?

- Ты в каком веке живешь? – хмыкнул Шидловский. – Соцсети чекни! А деда проверю, жди. Будешь должен!

Я затолкал телефон в задний карман и обернулся к Анюте. Она теребила губу и гипнотизировала бумагу, будто бы та могла выдать что-то сверх напечатанного.

- Я думаю, это он. Иначе ему не понадобилось бы столько времени.

- Мы вроде бы уже решили, что это он? – я не вполне понял ход ее мыслей.

- Да нет же. Вот этот Морозов Петр Андреевич  – я думаю, что это и есть наш подселенец.

- А голубь тогда кто? Я вообще запутался.

- Вадим! – небесные глаза вспыхнули пронзительным ярким огнем. – У фамильяров нет элементальных форм! Как, по-твоему, голубь мог в кого-то вселиться физически?

Шестеренки в башке заворочались с большим скрипом.

- Но ты же сама говорила, что одержание это минуты, максимум часы. А у нас тут больше двух лет получается, и сам-то этот Морозов уже мертв.

- Я говорила о людях. А тут фамильяр, к тому же не бог весть какой могучий, всего лишь птица. Задурить ему голову и выкинуть из тела – вопрос времени. Другое дело, - Анюта скривилась, - зачем он вообще полез в эту птицу. Это же гадко!

Пиликнуло входящее сообщение: голубь вернулся в агентство через несколько дней после смерти Морозова.

- Я говорила! – обрадовалась Анюта. – Это точно должен быть он, подселенец! Поедем посмотрим прямо сейчас?

- Нет, - я заметил, что Анюта недовольна отказом, и поспешил объяснить: - Такие вещи не делаются без плана. Мы или спугнем его, или спровоцируем.

Мои доводы на Анюту явно не подействовали. Она продолжала настаивать:

- Мы только посмотрим! Я должна убедиться!

- Да на что ты будешь смотреть-то? На фамилию? Или на дверь квартиры?!

- Через дверь достаточно! Ты же сам видел!

- А если его дома нет?

Пиликнуло второе входящее от Шидловского. На экране высветилась ссылка на профиль в известной соцсети и фотография с подписью: «Выгуливаю свою капризную музу». На снимке знакомый голубь клевал семечки с руки нашего потенциального одержимца на летней веранде популярного кафе. В уголке светилось уведомление: «4 минуты назад».

Анюта аж подпрыгнула:

- Пожалуйста! Поедем посмотрим!!

Ее нетерпение раздирало и меня самого. Насколько же сильным оно должно быть, если я мог почувствовать его наравне с физической болью?!

Я сдался.

- Сидеть тихо. Держать себя в руках, из машины не выходить, элементальную форму не применять! Поняла?

- Обещаю! - счастливо выдохнула Анюта, и я подумал, что она из меня уже веревки вьет.

- Смотри у меня, - педагогично пригрозил я и завел машину.

 Все прошло еще хуже, чем я опасался. Настолько молниеносного краха расследования я даже в худшем кошмаре себе представить не мог.

Я припарковался через сквер от кафе, там, где нас никак не могли заметить. И голубь, и одержимец все еще сидели за столиком на веранде. К несчастью, сидели они не одни, и при виде их спутницы Анюта заколотила ладошкой по моему плечу.

- Жертва! Вадим, это жертва!

 В то же мгновение чертова птица взвилась над столиками и заметалась над верандой. Молодой человек чмокнул озадаченную спутницу в щеку и быстрым шагом рванул к метро.

- Учуял! – одновременно ахнули мы.

Проклиная голубей, элементалей, проулки, кирпичи и собственную слабохарактерность, я жахнул по газам и погнал прочь к чертям котячьим. Еще с дороги я набрал Михалычу и сообщил, что у нас ЧП.

Михалыч был человек строгих принципов. Он не выражался в присутствии женщин и детей. Поэтому присутствие Анюты, сочетающей в себе два-в-одном, сделало его речь весьма затрудненной. Но не тихой.

- Холов, ты … дебил?! Ты… Тебя … вчера из универа выпустили? За каким… лешим тебя туда понесло?! Я кому… только сегодня утром говорил, чтоб без… самодеятельности этой твоей, а?

- Виноват, Яков Михайлович! Решил убедиться, что это точно наш клиент.

- Это я уговорила, - храбро пискнула Анюта из-за моей спины.

Михалыч махнул рукой и грузно плюхнулся в кресло.

- Два сапога пара… Вы мне этого…. охламона не выгораживайте, Анна Сергеевна. Вроде не первый день работает, а такую хрень отчебучил.

- Яков Михайлович, я не первый день работаю! Слежка велась с максимальной для визуального наблюдения дистанции. Из машины мы не выходили, Анют…. Анну Сергеевну я сразу проинструктировал, чтобы никаких лишних движений. Кто… знал, что этот…. голубчик нас за километр почует? – на психе манера речи Михалыча и мне передалась.

- А я … не поэтому просил, чтоб не совались, да? Как дети. Хуже! – он аж вперед подался и звезданул ладонью по столу так, что монитор подпрыгнул. Анюта вцепилась в мой рукав мертвой хваткой. - Вы понимаете, что вы мне устроили, а? Я вам как … голубя арестовывать должен? Куда я его? Клетку в зоомагазине купить?! Мы должны были тихо-мирно дождаться ответа из прокуратуры и потом спокойно действовать. А теперь что? Свечку поставить, чтоб он никуда не рыпнулся, пока они разродятся?!

- Яков Михайлович…

- Я пятьдесят лет уже Яков Михайлович! А таких… дятлов еще не видывал! – Михалыч отер пот с лица огромным клетчатым платком и шумно выдохнул. - Короче. После вашего звонка я отправил патруль по адресу. Будут сидеть и караулить до нашего приезда. Голубя не упасут, конечно, но одержимца не выпустят. Все, вон с глаз моих! Деятели… И ночевали чтоб в отделении!

На Мелочь Сергеевну разнос от начальства произвел неизгладимое впечатление. Уж на что я – человек привычный, и то мне было не по себе, тем более, что и влетело-то за дело. Приобняв ошарашенную Анюту за плечи, я потянул ее к выходу из кабинета.

- Холов! – прилетел в спину усталый оклик.

- Да, Яков Михайлович?

- Камеры не забудь проверить. Надо найти девчонку.

Анюту я сдал Марине Игоревне, Шидловского – жене, а сам всю ночь проторчал на рабочем месте. Если честно, я не рассчитывал, что ответ от прокуратуры может прийти посреди ночи. Это мы тут дурачки дежурные угорелыми саврасками круглые сутки носимся, а прокурорские – офисные бояре, в шесть часов компьютер выключил и хоть трава не расти. Тем более в пятницу. Но совесть жрала так, что я бы все равно не уснул. Конечно, вряд ли этот Голубь Андреевич понял, что его нашла полиция, но спугнули мы его однозначно. И в этой ситуации пропавший у половины отделения законный выходной – настолько малое зло, что вряд ли все обойдется только им.

Часам к четырем утра Вихоцкая Полина Владимировна была найдена, отчет составлен, последний стик растворимого кофе допит, так что я заставил себя вздремнуть. Вменяемая голова мне завтра точно понадобится.