Звонок поступил в девять двадцать две. И, разумеется, не из прокуратуры, а от оперативников, оставшихся караулить нашего голубчика: одержимец вышел из дома, и никакой птицы при нем не было. Мы с Анютой к этому времени уже катили по приказу Михалыча на квартиру к Вихоцким. Не успели лишь совсем немного. Заспанная дама, представившаяся матерью Полины, сказала, что девушка уехала на свидание с новым парнем куда-то на Садовую, точнее она не спрашивала. Отследить Вихоцкую до метро для Анюты было несложно, но я бы и без особых способностей сказал, что без машины отсюда до Садовой только на метро и доедешь. А дальше в массе камня, металла и людей Анюта след потеряла. Михалыч дал добро отзвониться и перехватить Полину в дороге, но телефон девушки оказался выключен. Мы остались в машине у метро, ждать указаний.

Анюта злилась. Рекламный листок, который кто-то успел всучить ей у станции, медленно превращался в труху и оседал клочками на торпеде, Анютиных ногах и на полу.

- Вот же дрянь! – рыкнула она, отдирая особенно крупный кусок. - У Вихоцкой-старшей элементальный след почти в два раза ярче, чем у дочки.  Но ему же надо молоденькую сожрать. Падаль могильная.

Я вспомнил, как Анюта говорила о неприятных догадках и о том, что убитые – потомки элементалей.

- Так он поэтому убивает?

- Поэтому, - мрачно кивнула Анюта. – Скорее всего, он хочет вылезти из своего дурацкого голубя. Но он настолько тупой, что не понимает: для этого нужен десяток таких, как я. А таких, как эта Полина, всех живущих перебить придется.

У меня в голове щелкнуло что-то и встало на свои места.

- Возможно, как раз таки  понимает.

- С чего ты взял?

- Я никак не мог понять, зачем он рассказал нам об одержимости. Он ведь мог безнаказанно убивать и дальше, и еще очень долго никто ничего бы не заподозрил.

- И он хочет, чтобы мы его остановили… К Малыхину в соавторы  набиваешься? – съязвила Анюта.

- В жизни все обычно бывает гораздо проще, - я стряхнул клочки с ее неритмично дергающегося колена и завел машину. – Цели у него больше нет, а пустая ненависть жаждет внимания.

- Ты куда? – тут же встрепенулась Анюта.

- Поедем-ка ближе к Садовой. Чую, без нашей помощи там все же не обойдутся.

Как говорится, как в воду глядел: Михалыч вызвал нас всего через двадцать минут.

За одну остановку до Садовой, когда двери вагона уже начали закрываться, подозреваемый выскочил на платформу и оторвался от оперативников. Шидловский отследил его выход со станции на камерах ситуационного центра, но уличное видеонаблюдение не было даже вполовину таким современным как в метро, и форы в пять минут оказалось достаточно, чтобы потерять одержимца из виду.

Теперь было уже наплевать: почует ли Морозов Анюту. Его выходка ясно показывала, что о слежке он уже в любом случае узнал. Оставалось надеяться, что если он не кинулся кромсать окружающих в тот же момент, значит, его интересует только намеченная жертва, и у нас все еще есть шанс добраться до нее первыми.

Домчавшись со спецсигналом до Генерала Каштанова, я притормозил у станции.

- Ну что, Анют. Наш выход. Найдешь голубчика?

- Я этого урода из-под земли достану! – рыкнула Анюта и резко откинулась на подголовник.

Со стороны могло показаться, что она просто решила вздремнуть, но я уже видел эти скрещенные на груди напряженные руки. Анюта снова задышала, чередуя глубокий вдох с мелкими толчками выдохов. Встать в машине она никак не могла, но спина и шея ее вытягивались после каждого вздоха. Смотреть на это было тяжеловато. Уже через пару минут я сам задышал в такт, и от этого рваного дыхания голова у меня  моментом закружилась.

- Слишком тесно, - простонала Анюта, не открывая глаз.

Меня накрыло ее отчаянием и собственной паникой. Анютины тайны, прокуратура, Михалыч, инструкции, предосторожности висели на шее пудовым камнем.  Но если сегодня придется заводить дело об убийстве Полины Вихоцкой, я не прощу себе этого никогда в жизни.

- Выпускай крылья, - скомандовал я.

На всякий случай я завел мотор и выехал в автомобильный поток на Каштанова, выруливая в сторону Садовой. Заглянуть, конечно, можно и в движущуюся машину, но зевак на дороге все-таки меньше, чем на парковке у метро.

Анюта молча кивнула, позволив себе расслабиться лишь на секунду. Раздался знакомый шелест, и я кинул беглый взгляд в салон. Зрелище было дикое. Прозрачные крылья с дымными узорами проходили сквозь сиденье и уходили вниз под днище машины. С каждым вздохом Анюты они чуть приподнимались и разворачивались. Я постарался не думать, что будет, если они поднимутся над крышей и станут видны снаружи.

- Нам нужно вправо, - Анюта вдруг прекратила свою дыхательную гимнастику.

- Нашла? – короткий кивок в ответ. – А он тебя?

- Пока не должен. Сил у него, все-таки, меньше, а сейчас он еще и в чужом теле.

- Понял. Едем.

Сказать было попроще, чем сделать. Анютин «компас» указывал прямо на место, сквозь дома и дворы, а машину приходилось вести по дороге, так что путь даже под «мигалкой» занял какое-то время. Наконец Анюта остановила меня коротким «Здесь» и спрятала крылья.

- Так сможешь его найти? - на всякий случай уточнил я.

- Теперь уже совсем близко, только повыше немного. И думаю, он тоже меня уже нашел.

Я набрал Шидловскому.

- Паша, ТЦ «Олимп», Аня говорит «выше».  Пулей!

- Пять минут.

Я спрятал телефон, достал удостоверение и нервно передернулся.

- Ну, веди, партнер.

Однако особо ориентироваться на Анютины способности нам даже не пришлось. Навстречу по лестнице бежали люди.

Некоторые драпали, что есть мочи, некоторые с опасливым любопытством оборачивались. Какая-то тетка с огромным баулом так шибанула Анюту, не замечающую ничего вокруг, что я еле успел ее подхватить. Краем глаза я увидел, что параллельно нам наверх ломится собственная охрана центра. Только их там и не хватало. Где же Шидловский с оперативниками?!

Со второго этажа раздался визг, перекрывающий местную эмбиентную пиликалку. Вслед настолько же громкий басовитый мат. Людей на лестнице заметно прибавилось.

- Останься здесь! - велел я Анюте и припустил что было сил.

Одержимец оказался там, где я и предполагал: на фудкорте. Я бы на его месте тоже сюда пошел, если б захотел устроить представление. На полу у его ног валялся, зажимая живот, какой-то парень, похоже, попытавшийся вступиться за Полину. Сама Полина с ножом у горла рыдала в руках одержимца.

Высоко подняв корочку удостоверения, я гаркнул:

- Охрана, уводите посетителей с этажа!

Но те уже сами сообразили, что дело далеко выходит за рамки их полномочий. Кто-то выводил к лестнице теток с детьми, кто-то переговаривался по рации. С потолка полилось нарочито-спокойное: «В связи с внештатной ситуацией просим гостей покинуть второй этаж комплекса. Будьте внимательны и осторожны». Я окликнул ближайшего охранника и кивнул на подростков, снимающих происходящее из-за колонны.

Пространство вокруг одержимца расчистилось, но сунуться ближе, чтобы выволочь раненого, никто не решался. Это было плохо. Даже если рана не опасная, он у меня тут от кровопотери откинется. Сзади зашумело и забряцало – подтянулись оперативники.

- Огонь не открывать! – рявкнул я, понимая, что это первое, что они сделают. Они-то не в курсе, что видят еще одну жертву.

- Послушайте, Петр Андреевич, - обратился я прямо к элементалю, - отпустите людей! Давайте поговорим спокойно.

Но тот меня даже не услышал. Глаза одержимца метались от одного человека к другому. Я, кажется, знал, что он ищет.

И точно.

- ВЫ-ХА-ДИ-И-И-И! – завыл одержимец и махнул своим ножом перед заложницей.

Полина повела себя так, будто всю жизнь тренировалась для этого момента. Увидев перед носом руку с ножом, она цапнула ее зубами, а когда одержимец от боли отдернул руку, лягнула каблуком и сильно оттолкнула мужчину назад. Одержимец отлетел к столикам, а освобожденная Полина опрометью бросилась с этажа. Кто-то из оперативников рыбкой нырнул вперед и вытянул за руки раненого парня. Я не оглядывался: с Пашкой за спиной я мог не волноваться о мелочах. Теперь мне было нужно как-то спасти самого одержимца.

- Петр Андреевич! Вам все равно уже не уйти, - как можно спокойнее сказал я. – Отпустите заложника.

Оставшиеся на месте охранники покосились на меня, как на больного. А вот одержимец вскинулся и приставил нож к собственной шее. И кто тебя за язык тянул, Холов?!

- Ты знаешь, где элементаль! - заорал он на меня. – Пусть выйдет или кукле конец!

- Если вырубить одержимца, он тоже отключится? – шепнул сзади Шидловский.

Звучало логично.

- Я болтаю, ты обходишь, - так же тихо ответил я.

Пока Шидловский по стеночке заходил за спину одержимцу, я шагнул вперед и попытался отвлечь внимание Морозова на себя.

- Послушайте, Петр Андреевич, если вы отпустите куклу, мы с вами сможем договориться.

- Говорить? Говорить с тобой?! - ощерилось перекошенное лицо. - Ты ничтожество! Мяса кусок! Пусть выходит! ВЫ-ХА-ДИ-И-И! Я знаю, что ты здесь!!!

Одержимец ткнул ножом себе в ногу. Позади щелкнули предохранители. Пашка, почти добравшийся до столиков за одержимцем, вдруг замер с открытым ртом, глядя в мою сторону.

Из-за моей спины вышла Анюта. Я хотел верить, что это была она. Ради сохранности собственного рассудка.

 Анюта не обернулась чудовищем или демоном, но при взгляде на нее стыла кровь и прерывалось дыхание. Это было невысокое полупрозрачное существо, сотканное из сплетенных воздушных потоков. С гордо поднятой головой и идеально прямой спиной, укрытой сложенными дымными крыльями, она неспешно шествовала по неуместному фудкорту, словно пересекала небеса. Глаза, теперь почти черные, пригвождали к месту любого, кто осмеливался в них взглянуть, а с клубившихся штормовых волос срывались молнии, оставляя обугленные рытвины на мраморе пола.

Перед одержимцем элементаль остановилась.

- Изыди, - громом раскатилось по фудкорту.

Охранники начали отползать в сторону лестницы. Оперативники крестились, но стояли. Я невпопад подумал, что Михалыч точно должен нам премию. За мужество.

Одержимец уронил нож и опустился на колени.

- Помоги мне! – взмолился он, утирая слезы. - Я не хочу умирать! Отпусти!

Видя, что элементаль не отвечает, одержимец приободрился и чуть прополз вперед на коленях, протягивая грязные руки к ее струящимся одеждам.

- Ты же такая, как я! – бормотал он. – Ты не можешь быть заодно с этим мусором… Помоги мне!

Сравнение элементаля, явившей себя миру, и этого червяка на коленях резануло по сердцу. Я скривился от отвращения, но Анюта и бровью не повела.

- Изыди, - безучастно повторила она и протянула руку вперед. С кончиков пальцев сорвалась еще одна молния.

Одержимец мешком свалился на пол, а из-под одежды с его груди выпорхнул крупный розовато-сизый голубь с белым воротником. Птица метнулась из стороны в сторону и кинулась вверх, к куполу.

Я на мгновение замер, лихорадочно соображая, как теперь ловить птицу, но Анюта не колебалась ни секунды. Она прыгнула вслед за ним. Выглядело так, будто она нырнула, но только вверх. Одно плавное движение крыльями и руками, от которого меня снесло с места шага на три, и эта живая молния словно вонзилась в птицу.

Через секунду оба уже были на полу. Одна когтистая полупрозрачная рука прижимала трепыхающуюся птицу к полу, а вторая вознеслась для карающего удара.

Она пришла убивать.

И я не мог ей этого позволить.

- Аня, стой!

От прикосновения к элементалю ладони обожгло льдом. Глядящие куда-то в иной мир грозовые глаза скользнули по мне, тряхнув разрядом, но  и Анюту, слава контракту, тряхнуло тоже. Взгляд ее прояснился, а вслед за ним прояснилась и сама Анюта, обретая привычный облик. Подняв обмякшего голубя за шею, Анюта протянула его мне и тут же повалилась на пол сама.

Бряцало оружие, гремели матюки и сапоги. Откуда-то с потолка по-прежнему лилось «В связи с внештатной ситуацией…». Я сидел на полу у столиков - в одной руке голубь, в другой Анюта - и думал, что жизнь иногда преподносит удивительные сюрпризы. Шидловский вынул из моих рук голубя, передал кому-то дальше и резко встряхнул меня за плечи.

- Вадим!

Чего хочет от меня этот странный парень?

- Вадим! – новая серия толчков помогла мне сфокусироваться.

- Чо?

- Через плечо, Холов! Хватай в охапку свою «табельную», и валите отсюда пока не поздно! Здесь я сам со всем разберусь.