Каждый день, возвращаясь под ночь в скрытую среди лесов хижинку, Сара смывала с катаны кровь, выскальзывала из дома втайне от Куки и Итто и приходила на побережье, неся в руках по несколько обёрнутых в ткань книг. Каждый день Кокоми приплывала на побережье, ложилась на нагретые за день камни, складывала голову на руки и слушала истории Сары — о вьющихся красочным лабиринтом улочках Инадзумы и вкусностях, что там можно отведать; о светящемся ночью голубым и синим лесе Тиндзю, под деревьями которого прячутся загадочные тени, и о бакэ-дануки Иорое, что сквозь свой каменный плен приглядывает за каждым обитателем леса; о божественной птице, чьи крылья гремят громом на южных островах, и о призраках, что остались их единственными обитателями. Вместе они читали книги, которые Сара одолжила у Куки — она скупала всё, до чего могла добраться, от сборников легенд каменной страны, в которой никому из них никогда не побывать, до детских сказок про принцессу-кабана. 

После одного из таких рассказов Кокоми со вздохом поднялась и с тоской взглянула на раскинувшийся над ними город.

— Как бы я хотела увидеть места из твоих историй собственными глазами… — сказала она.

— Я могу это устроить, — задумчиво произнесла Сара.

Кокоми взглянула на неё — опасливо, но с нескрываемым желанием.

— …только это может быть страшно.

— Я не боюсь.

Сложив книги и спрятав их в месте посуше, Сара расправила крылья, подхватила Кокоми — та даже не успела осознать, что происходит, — и взмыла ввысь.

Под ними расстилался остров Наруками. Равнина Арауми, испещрённая загадочными руинами; деревня Конда с её золотистыми пшеничными полями; уходящая к небу Инадзума в розовых копнах крон юмэмиру; и смыкающаяся над ними колодцем гора Ёго со своими синими предгорьями. Сара крепко держала Кокоми, но та всё равно цеплялась за её плечи, прижималась немного мокрым, тёплым телом, и тэнгу было приятно это тепло.

Они приземлились на самую высокую точку Ёго, с которой открывался вид на весь остров — противоположный Великому храму Наруками пик горы.

— Как же здесь высоко! — выдохнула Кокоми. Пусть она уже стояла ногами на твёрдой земле, всё равно льнула к Саре.

Тэнгу приобняла её одной рукой.

— Не волнуйся. Я держу тебя. И даже если упадёшь — поймаю.

Большая часть острова уже покрылась ночным мраком — лишь инадзумский дворец да храм освещались большим количеством фонарей, подчеркивая своё величие. И даже в ночи от подножия Ёго в Наруками тянулась небольшая вереница человек из пяти.

— Они идут в храм, о котором ты как-то рассказывала, да? — спросила Кокоми.

— Да.

— И какому богу вы молитесь в этом храме?

Сара задумалась. Усмехнулась.

— Есть одна легенда… Когда-то давно незаметно для стражи во дворец сёгуна пробралась хитрая кицунэ. Стража тут же хотела её казнить, но кицунэ осмелилась бросить сёгуну вызов. Однако то был не простой вызов на поединок, а карточная дуэль, и условием кицунэ было то, что если она проиграет, то примет свою судьбу от рук сёгуна, но если выиграет, то сёгун позволит её жить выше небесной воли и смотреть свысока на всех в Инадзуме. Сёгун, решив проучить наглую лисицу, согласилась. Карточная дуэль длилась четыре дня, и в итоге кицунэ выиграла. Сёгун с честью признала своё поражение, и воздвигнула гору Ёго, а на горе — храм Наруками, где кицунэ стала бессменной жрицей и с тех пор присматривает за душами людей Инадзумы, — рассказала она, задумчиво глядя вдаль.

— Это правда?

— Такая же правда, как и все легенды.

Когда плечи Кокоми начали дрожать от гуляющего средь горных пиков холодного ветра, Сара подхватила её на руки, и они спустились обратно на побережье, и Кокоми снова цеплялась за её плечи, а Сара ничего не могла поделать с разливающимся по телу приятным теплом.

— Хотела бы я увидеть Энканомию, — сказала она, когда приземлилась на берегу и опустила Кокоми на песок.

— Она находится на очень большой глубине… Ты не сможешь доплыть туда. Но это не значит, что я не могу дать тебе почувствовать, что значит быть вишапом, — Кокоми заговорчески улыбнулась.

— Но я же не умею плавать.

— А я не умею летать, — взяв за руку, Кокоми тянула Сару за собой, потихоньку заходя в светящиеся неземным голубым светом волны.

Наспех скинув с себя гэта и каригину, Сара позволила Кокоми утянуть себя в океан.

Под водой всё было мельтешаще-мутным и словно бы замедленным. Звуки доходили с задержкой, как сквозь толстую пуховую подушку. Грудь болезненно заломило, и Сара с болезненным, приглушённым криком выдохнула весь воздух из лёгких.

Заметив это, Кокоми притянула Сару к себе и соприкоснулась с ней лбом.

— Я дам тебе часть своей силы, и ты сможешь дышать под водой, — сказала она, и от её рта поднялись пузырьки.

Взяв нежно Сару ладонями за лицо, Кокоми прильнула к ней губами. “Её губы такие мокрые” — мелькнула в голове тэнгу нелепая мысль. Сила древних вишапов растекалась по венам, согревая изнутри — или то была наполнившая её нежность к Кокоми?

Она уже могла дышать, но Кокоми не отплывала от неё, продолжая вжиматься в неё губами, и Сара обвила руками её шею, прижала к себе — хвост Кокоми несильно хлестнул по ногам. Когда она всё-таки отстраняется, то видит её глубокие, синие глаза, и это совсем другой синий цвет, чем там, на суше. Вкрадчивый. Завораживающий, как утягивающий вниз водоворот.

Они плавают вместе, и теперь Кокоми держит Сару в своих руках, пронося её сквозь толщу воды. Собирают ракушки причудливых форм, заплетая их вместе с водорослями в венки, и украшают ими волосы. Между ними, совсем не боясь, плавают рыбы — Кокоми гладит их, как люди гладят уличных котят. Сара отгоняет рыб и подставляется под её ладони, и Кокоми смеётся, гладит Сару по лицу, и тэнгу смотрит на неё снизу вверх, будто склоняясь перед божеством покорным слугой.

Но тонкая леска в руках кукловода натягивается, возможность дышать под водой рассеивается, и приходится выплыть на поверхность.

❤ ❤ ❤

— …Вот ещё хлеба возьмите, и помидоры тоже, только-только с грядки, — приговаривал Конда Дэнсукэ, отдавая Куки мешок с припасами. После того, как охотники на ёкаев избавили деревню от кёкоцу, что поселился у них в колодце, практически лишив людей воды, староста стал чуть ли не единственным человеком, который начал к ним благосклонно относиться. Остальные в деревне, пусть и не были настолько дружелюбными, хотя бы перестали косо смотреть.

— Спасибо! — Куки поклонилась ему, и вместе с Сарой они направились к краю деревни, где, пытаясь делать вид, что нет-нет, да совсем он не расстроен таким порядком вещей, их ожидал Итто.

Вместе с óни на границе деревни их встретил посыльный — судя по форме, из армии сёгуната.

— Наш лагерь атакован… — он замешкался, подбирая слова, — человеком в странных одеждах, с ушами и хвостом собаки. Кричит, нападает на солдат, ранил нескольких. Наши его мечами рубят, а ему хоть бы что. Вроде как он из ваших, — посыльный махнул в сторону охотников рукой, — так что старший офицер сказал послать за вами.

— Вы вроде как солдаты с кучей оружия. Не можете справиться с одним ёкаем? — спросила у него Куки, скорее просто подтрунивая.

Но посыльный тут же вспыхнул краской.

— Ты!.. Офицер послал за вами — вот я и пришёл за вами! Я приказы не оспариваю! А вы обязаны исполнять волю сёгуната!

— Исполним, исполним. Ты только не кричи так, для горла вредно, — сказал ему Итто, похлопав своей тяжеленой ручищей посыльного по плечу. Через клыкастую маску голос óни звучал гораздо ниже и грубее.

Приосанившись, посыльный буркнул “Идите за мной” и направился к причалу, от которого на лодке они переправились на север архипелага Каннадзука, в лагерь Кудзё. Мешок с продуктами пришлось оставить у старосты.

Ещё издалека охотники увидели стоящего у ворот лагеря парнишу с луком за спиной и катаной наперевес. Выглядел он и правда необычно — уши на голове, рыжий хвост. Левая половина торса открыта, и было видно, как его до шеи покрывает сложный узор из татуировок, напоминающих печати. Его лёгкое лазорево-сиреневое кимоно напомнило Саре одежды Кокоми. У ворот же, направив на него копья, выстроились самураи Кудзё, а на башнях виднелось несколько лучников. Правда, судя по земле, утыканной стрелами, целились они из рук вон плохо — либо же странный паренёк умудрился увернуться из каждой выпущенной в него стрелы.

— Я требую, чтобы вы ответили на мои вопросы! — закричал он лающим голосом.

— Убирайся вон, отродье! — ответил ему один из солдат.

Пользуясь тем, что паренёк никак не ожидает их появления, Итто вытащил из-за спины дубину и бросился на паренька сзади. Куки же, обежав его с другой стороны, вытащила из ремней на поясе фури-дзуэ, резким движением дёрнула его вниз, высвобождая хитро спрятанную цепь, и, ловко махнув, обвила цепью катану паренька. После этого обычно она дёргала фури-дзуэ вверх, и противник лишался своего орудия — но сейчас всё случилось наоборот. Ещё больше закрутив цепь на катане, собачий паренёк потянул её на себя, повалив Куки на землю. Итто занёс над ним дубинку — тот уклонился, и когда дубинка обрушилась на землю, ловко вскочил на неё, ударил óни ногами в лицо и, подпрыгнув, схватил взлетевшую в воздух и успевшую выстрелить в него из лука Сару за лодыжки и резко рванул её вниз. Тэнгу свалилась на Итто.

Парнишка стёр кровь с виска. Выпущенная Сарой стрела всё же зацепила его.

— Я могу без устали драться днями и неделями, — сказал он, обращаясь к ёкаям. — А вы смертны и никогда не одержите победы. Ответьте на мои вопросы, и я уйду.

Не смея пока что подниматься — неизвестно, как на это отреагирует их противник, — Сара получше рассмотрела его. Итто пыхтел под ней, но в целом как будто бы был даже и не против.

— А если мы не знаем ответов на твои вопросы, инугами? — спросила она.

Паренёк усмехнулся.

— Значит, вы их найдёте, иначе я убью каждого на этом острове.

Сара всё же встала, но выпрямляться во весь рост не спешила. Итто сел на земле, хмуро смотря на всех вокруг сквозь прорези в маске. Куки, шипя и рассматривая ссадины на руках, была с ним рядом.

— И каковы твои вопросы? — спросила тэнгу, подходя к инугами на шаг ближе.

— Где находится моя госпожа, Её Превосходительство Энканомия Кокоми.

Её Превосходительство?

— Зачем она тебе?

Инугами двинулся на Сару, ощерившись. Даже учитывая, что тэнгу специально склонилась, он всё равно был раза в два меньше её.

— Так ты знаешь, где она, демон?!

— Спрячь меч, и я отведу тебя к ней.

Она отвечает слишком быстро, надвигается на него, будто хочет закрыть его от Итто и Куки, скрыть от них свою маленькую морскую тайну. Инугами всё ещё смотрит на неё с подозрительным прищуром, но убирает катану в ножны. Лицо разглаживается, а уши больше не прижаты к голове.

— И откуда она знает всех этих высокопоставленных персон? Или в городе все их знают?.. — обратился к Куки Итто, когда Сара, ведя за собой инугами, ушла к лодке. — А вообще, раньше она убила бы его, даже не задумываясь.

— Таких, как он, нельзя убить просто так, — ответила Куки.

— Это ещё почему?

— Потому что инугами уже мертвы.

Она смотрела вслед Саре задумчиво, как будто если и не знала, то догадывалась о гораздо большем, чем озвучивала Итто.

— Ладно… Давай хоть этим дурачкам поможем, раз уж нас здесь оставили, — предложила она.

Итто был не против.

Как оказалось, против были солдаты в лагере.

— Уходите! И так уже наворотили дел! — рявкнул один из них, как только Куки и Итто подошли к воротам лагеря.

— Да мы пришли буквально только что! — обиженно ответил Итто.

— Ну так проваливайте!

Рука óни легла на рукоять дубинки. Один взмах, и от ворот с наблюдательными башнями останутся только щепки, а от заносчивой солдатни — кровавые разводы… Куки вовремя положила успокаивающе-прохладную ладонь Итто на плечо.

— Пойдём. Не хотят, так не надо.

Кокоми ждала её на прежнем месте — сидела на камнях и листала оставленную Сарой книгу. Как только инугами увидел её, то кинулся навстречу — она же нахмурилась, будто совсем не рада была его видеть.

— Горо, что ты здесь делаешь? — спросила она, откладывая книгу и вставая.

— Я пришёл вернуть Вас домой.

Инугами подошёл к ней, чуть ли не прижался, чтобы потом отпрянуть и подойти к снова, не зная, куда себя деть — не то от радости, не то от волнения.

— Я не вернусь, пока отец не изменит своего решения, — категорическим тоном ответила Кокоми.

— Но Вы здесь в опасности…

— Сейчас там не менее опасно, чем где-либо и для кого-либо! Если отец так печётся о моей безопасности, то пусть соглашается!

Вздохнув, она несколько смягчилась.

— Послушай… — Кокоми взяла поникшего Горо за руки, и он заглянул ей в лицо с щенячьей преданностью в глазах. — Хотя бы передай ему мои слова. Оробаси всегда заботился о нас, и, я уверена, в глубине души он понимает, что нет другого выхода.

Горо кивнул.

— Но если господин откажется, я вернусь за Вами и заберу домой, даже если мне потребуется применить силу, — добавил он.

Улыбнувшись, Кокоми поцеловала его в лоб, как будто давала своё благословение.

— Да будет так.

Поклонившись на прощание, Горо нырнул в волны — и тут же с ловкостью рыбы погрузился в океан, будто вода всегда была его родной стихией.

Кокоми наконец взглянула на стоящую чуть в отдалении тэнгу. Поджала губы.

— Принцесса подводного мира, да? — сказала Сара.

— Да.

— И почему ты сбежала?

— Я не сбегала… Всё гораздо сложнее, — Кокоми прикрыла глаза, отворачиваясь.

— Так расскажи мне, — Сара подошла к ней, приобняла её за плечи.

Она здесь. Она рядом. Она выслушает и не осудит.

— Энканомия… — со вздохом начала Кокоми, — погибает. Всё приходит в упадок, жители постепенно сходят с ума… И мы не знаем, как с этим справиться. Я поднялась в Инадзуму, потому что хотела попросить о помощи, — она повернулась к Саре. — Но мне рассказывали про Инадзуму ужасные вещи. Что народ здесь жесток, а правители безжалостны. Что люди поверхности никогда не помогут никому, если не увидят в этом своей выгоды. Что мне обязательно захотят навредить. И прежде чем просить о помощи, я хотела узнать, как всё обстоит на самом деле.

— И как же всё обстоит на самом деле? — Сара нежно погладила её по волосам.

Кокоми же прижалась к ней, уткнувшись лицом куда-то под рёбра.

— Я встретила в Инадзуме лишь доброту. Твою доброту… Прости, что утаила это от тебя и лгала о том, кто я на самом деле.

— У тебя были на то причины.

Кокоми потянулась к ней, прильнула — и Сара с удивлением обнаружила, что поцелуи на суше тоже мокрые.

Они стояли, обнимаясь и чуть покачиваясь. Размеренно плескали волны, разбиваясь о камни и скалы. Взять бы это нежное, покрытое переливающейся чешуёй тельце, спрятать в своих объятиях, да унести на своих сильных черных крыльях далеко-далеко, где ни одна беда не найдёт их.

— А откуда у вас инугами? — внезапно задала интересующий её вопрос Сара.

— Почему ты спрашиваешь?

— Из-за их большой силы и неуязвимости инугами запрещены в Инадзуме. Уж слишком они опасны.

— Горо — не тот случай… — Кокоми отступила чуть назад, но оставила свои руки на талии Сары, перевела взгляд на океан. — Мой отец спас его. Корабль, на котором Горо плыл вместе со своими хозяевами, попал в бурю, и он упал за борт. Люди не смогли его спасти, но прежде чем пёс утонул, его нашёл отец. Он не мог просто подарить погибающему животному жизнь, ведь у такого дара слишком большая цена… А потому предложил выбор — либо отец поможет умереть без боли и страха, либо пёс переродится и до конца своей вечности будет ему служить. Пёс выбрал жизнь и, став таким Горо, каким ты видела его сегодня, повсюду сопровождает моего отца. А когда родилась я, отец поручил Горо охранять и оберегать меня. Но для меня он стал больше, чем просто охранником… Он мой советник. Мой друг.

— Думаешь, если Горо передаст твои слова, Оробаси к ним прислушается?

— Я не знаю. Отец непреклонен во всём, что касается поверхности, и он не хочет принимать ничьей помощи. Но боюсь, в этот раз его непреклонность может стоить нам всего.

За утёсом послышался какой-то шум — они тут же отпрянули друг от друга, Сара схватилась лук. Но тут же опустила руки, когда к ним вышли охотники на ёкаев.

— И как долго ты собиралась утаивать от нас свою новую знакомку, а, тэнгу? — подмигнул Итто и, как благовоспитанный шэньши, поклонился Кокоми. — Раз познакомиться с Вами, госпожа. Я Итто, неповторимый, непобедимый и последний óни в Инадзуме.

— А ещё огромный хвастун, — сказала Куки. — А я Куки. Просто Куки, — представилась она, но уже без раскланиваний.

— Я…

Кокоми взглянула на Сару. В глазах её читалась смятение, сомнение. Сара одобрительно кивнула.

— Моё имя Энканомия Кокоми. Я вишап… и наследница Энканомии, — приветливо улыбнувшись, представилась она.

— О! Так змия, которую нам надо было убить, оказалась принцессой! — простодушно воскликнул Итто.

Кокоми отшатнулась, приветливость сменилась на страх.

— Убить?

— Ну да… — Итто явно не понял её реакции. — Мы ж охотники на ёкаев, а ты напала на рыбаков. Сара разве тебе об этом не рассказала?

Взгляд Кокоми пронзил насквозь. Ужас, боль, и то, что ранило больше всего — разочарование. Так ничего и не ответив, Кокоми рванула в сторону океана — попытавшаяся её схватить, остановить, всё объяснить Сара лишь мазнула пальцами по костяному гребню на спине. Брызнули волны, и Кокоми стремительно скрылась на глубине.

В груди всё спёрло, и мерзкий червячок склизких чувств, который не беспокоил её последние дни, вновь зашевелился.

— Зачем ты вообще об этом сказал?! — развернувшись, ринулась она на Итто. Рука сама собой легла на рукоять катаны.

— Я же не думал…

— Да ты вообще никогда не думаешь, тупорогий ты óни!

Сара ударила его — не мечом, всего лишь рукой — но вложила в этот удар всю свою силу. Голова Итто мотнулась в сторону, и он шокировано уставился на неё. Щека его стремительно краснела.

Издав какой-то непонятный даже для самой себя звук — всхлип или крик, — Сара распахнула крылья и взлетела. Не видеть их, не видеть саму себя, скрыться ото всех, скрыть свою скорбь. И если раньше полёт успокаивал, а ветер качал её, как в колыбели, то теперь он резал и обжигал её, норовя вырвать перья.

Неизвестно, сколько она летала, пока не приземлилась на каком-то случайном берегу. Сев на корточки, Сара уронила голову на колени, вжавшись в них так, что потемнело в глазах. Несложенные крылья тряпьём висели за спиной, пачкались о мокрый песок.

Обманывая и скрываясь друг от друга, они добились лишь того, что обманули самих себя. Кокоми, что притворялась обычной вишапкой, интересующейся Инадзумой, при этом носящая хагоморо — и Сара рада была обмануться. Сара, притворяющаяся вольной птицей, когда у неё от крови потемнели одежды, а при каждом движении звенели и натягивались невидимые цепи — и Кокоми рада была видеть в ней несуществующую доброту.

Они обе лгали, боясь, что их не примут такими, какие они есть.

— Почему ты не убила меня тогда? — слышит она голос Кокоми, тихий и далёкий, как слабое эхо.

Может, это океан насмехается над ней, превращая плеск волн в звучание любимого голоса.

Может, это заговорила с ней когда-то давно усыплённая совесть.

— Потому что ты плакала, и я увидела в этих слезах печаль и отчаяние. Я монстр, я убийца на службе у сёгуна — но даже я не смогу хладнокровно убить того, кому нужна помощь, — ответила Сара океану и своей совести.

Её воображение продолжает свою жестокую шутку — заставляет чувствовать прикосновения маленьких, мокрых рук к её коротким жестким волосам, видеть глубокую синеву больших и ласковых глаз и узор из мелких переливающихся чешуек под ними.

Неужели это правда она? Сара боится двинуться, боится случайно развеять это видение.

— Почему ты убиваешь других ёкаев? Ты же одна из них, — спрашивает видение, садясь рядом.

Сара любуется ею, запоминая каждую мелкую деталь, ведь моргнёт — и всё исчезнет, и она обнаружит себя на берегу в одиночестве.

— Люди Инадзумы боятся нас, и не без оснований. Среди нас есть такие, как я, Итто или Куки, а есть те, кто разграбляют деревни, опустошают целые острова… И из-за таких всех ёкаев люди гонят прочь. Мне повезло больше остальных, но я не могла спокойно смотреть, как обращаются с теми ёкаями, что хотели бы жить в мире с людьми… Я связала себя с сёгуном клятвой, что люди и ёкаи будут жить вместе тогда, когда не останется тех ёкаев, что вредят людям. Итто и Куки помогают мне в этом.

Видение никуда не исчезает, продолжает быть рядом. Это правда она. Она вернулась к ней.

— Твой сёгун… Она правда может помочь? — неуверенно спрашивает Кокоми.

— Да. Она поможет. Я уверена в этом.