Короткие встречи с Эрмином привнесли в жизнь Далимира нечто такое, что навсегда изменило его, он был уверен. Внутри него словно разгорелся огонёк, который грел его изнутри, стоило лишь подумать о юноше и о том, о чём они могли бы с ним поговорить в следующий раз. Эрмин не отличался многословностью, можно, сказать, и вовсе ничего не говорил, а лишь слушал Далимира снова и снова. Ничего странного в этом не было — они были знакомы-то всего ничего, к тому же Эрмин не имел возможности заводить друзей раньше. Всему своё время.

Чего ещё принц ожидал? Сиюминутного откровения? Было бы неплохо, если честно. Жаль, что не всё так просто. Поэтому пока Далимиру пришлось сделать выводы на основе лишь известной ему на данный момент информации.

Эрмин упоминал, что его мать умерла при родах. Из этого следует, что мать Эрмина была из Потомков огненной звезды, ведь именно тела его народа слишком слабы для энергий Молчаливых лесов и почти невосприимчивы к энергиям Сияющего края. Даже спустя десятилетия жизни на этих землях его народ так и не совладал с энергиями полностью, потому и не отличался расположенностью к магии, как другие народы, уже родившиеся здесь или в мире по ту сторону Границы.

Из неспособности Потомков огненной звезды усваивать даже окружающие их энергии вытекало, что при родах матери редко выживали, если отцом являлся кто-то из Молчаливых лесов. Смешанная энергия такого плода оказывалась нестабильной и сталкивалась с такой же нестабильной энергии матери, и истощала её организм, высасывая все её силы досуха в поисках подпитки собственных. Случалось и так, что энергии матери оказывалось крайне мало, поэтому погибали оба, и мать, и ребёнок.

Существовал лишь один способ избежать подобного: отец или кто-либо ещё из мира по ту сторону должен был находиться рядом с матерью во время беременности и помогать восстанавливать баланс энергии плода вплоть до дня родов.

Отца же Эрмин никогда не видел. Получается, либо тот не знал о существовании Эрмина вовсе, либо его родители разошлись на неприятной ноте, поэтому отец не желал признать собственного ребёнка. Если он сознательно отвернулся от них, то… он просто оставил их умирать. Не мог же он не знать о последствиях — стена исчезла на долгий срок, и уже многие успели испытать эту проблему на себе или хотя бы заслышать о ней краем уха от знакомых.

Наверное, не появись новая стена, то энергии двух миров постепенно слились бы воедино и перестали конфликтовать друг с другом. Когда-то же они были едины.

Бесполезно думать об этом сейчас…

Эрмина воспитывала бабушка, но в какой-то момент и она умерла, а юноша так и продолжил жить на Границе совсем один. Он наверняка даже не понимал, от чего отказывался, оставаясь в этой хижине, в глуши… Эрмин не сказал, сколько лет для него прошло вот так, но Далимир догадывался, что слишком много.

Печально, с какой стороны не взгляни.

Далимир потихоньку налаживал контакт с юношей, чтобы вызволить нового друга из цепких лап одиночества, стараясь при этом не быть излишне напористым. Только вот, по правде говоря, некоторые действия принца кто угодно счёл бы излишне… резкими, даже наглыми, но ни капли не деликатными. Сам же он так не считал. Не в полной мере. Все ошибались, не винить же теперь каждого, правильно? Далимир старался же!

Вот и сегодня он влетел в хижину без стука или какого‑либо другого предупреждения, но с самыми наилучшими намерениями, и радостно воскликнул:

— Эрмин, я такой вкусный пирог принёс! Где ты?

Дом Эрмина состоял из совмещённой с кухней главной комнаты, более тесной спальни и отгороженной зоны для омовения. Если зайти внутрь и миновать маленькую прихожую, да окинуть взором помещение, тебе сразу же бросались в глаза полки, уставленные множеством книг и разнообразных баночек и флакончиков с непонятным содержимым, а также висящие на стенах травы. Ясное дело, что подобная картина навивала мысли о лекарстве или колдовстве.

Когда Далимир попал сюда впервые, он не сильно обратил на это внимание, потому что гуляющие слухи о ведьме казались ему обычной выдумкой. Но сейчас он задумался. Может ли быть так, что бабушка Эрмина на самом деле являлась ведьмой? Или по крайней мере живущей в уединении лекаркой, которая помогала скрывающимся от чего-либо персонам залечивать их раны. Но к чему было обустраиваться именно на Границе? Вполне возможно выстроить хижину в лесах Сияющего края. Лечебных растений и в них в достатке, а живописных пейзажей и благоприятной почвы для грядок и того больше.

От чего или от кого укрывалась его бабушка? Или что она скрывала?

— Эрмин? — позвал Далимир ещё раз. Рановато он пришёл, наверное… Они так давно не виделись, что принц воспользовался первым же удобным случаем улизнуть сюда.

В соседней комнате, служащей спальней, послышался грохот. Далимир вздрогнул от неожиданности, но тут же медленно отодвинул разделяющую комнаты занавесь из простой ткани и осторожно заглянул в поисках источника звука.

— Эрмин?

На полу, возле кровати, в самом деле сидел Эрмин, потирающий плечо. Завидев нового знакомого, ещё не отошедший от сна и падения, он дезориентировано уставился на Далимира и, пару раз моргнув, выпалил хрипловатым после сна голосом:

— Принц?!

По спине Далимира от этого голоса пробежали мурашки. Он слегка повёл плечами, чтобы избавиться от странного ощущения.

— Неужели ты так сильно ударился, что забыл моё имя, — выдохнул Далимир, смущённо почёсывая щёку указательным пальцем правой руки. — Так ты ещё спал, да?

Поднявшись на ноги, Эрмин хмуро спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Хм? Разве я не прихожу для того, чтобы пообщаться с тобой? Только не говори, что правда тебе память вдруг отшибло! — Далимир подскочил к Эрмину и обеспокоенно посмотрел ему в глаза, продолжая сыпать вопросами: — Или ты заболел? Как себя чувствуешь? Что болит? Могу я посмотреть?

— Вовсе нет, — отмахнулся Эрмин, блокируя руку принца, которую тот хотел положить ему на лоб. — Не рано ли для визита?

Принц невинно захлопал глазами и возразил:

— Самое время! Смотри. — Он открыл корзину, которую всё это время держал в левой руке. Комната наполнилась аппетитным ароматом свежего и ещё тёплого, благодаря защитным талисманам, пирога из сладких ягод.  — Давай позавтракаем вместе? Я специально со вчерашнего вечера его оставил. Пришлось задействовать все свои связи на кухне, чтобы заполучить аж целый пирог.

— Хорошо. — Эрмин отвернулся, но Далимир успел заметить, что уголки губ юноши чуть приподнялись. Принц тоже радостно улыбнулся. — Но позволь мне хотя бы привести себя в порядок…

Далимир кивнул и направился на кухню.

Закончив с завтраком, они не спешили начать разговор. Далимир развалился на диване, положив голову на колени сидящему там же Эрмину. Тот, казалось, даже задержал дыхание, чтобы случайно не потревожить покой друга.

Даже в тишине им было комфортно рядом с друг другом.

За все эти дни Далимир понял, что Эрмин совсем не такой, каким пытался показаться по началу. Юноша словно хрупкий цветок, прикрывающийся от внешнего враждебного мира сотканным из напускного безразличия и острых шипов панцирем, но глубоко внутри жаждущий этот мир познать.

— Тебя не хватятся? — вдруг прозвучал ровный голос Эрмина, рассеивая воцарившееся в хижине безмолвие. Далимир поднял на него взгляд и приукрасил:

— С чего бы? Я вполне могу разгуливать там, где мне вздумается. Никто мне не указ!

На самом же деле это было далеко не так. Принцу до сих пор запрещалось в одиночку покидать замок, ведь это просто‑напросто небезопасно. На пути он мог встретиться со множеством преград или даже недоброжелателей. Как бы хорошо не было натренировано юное тело, со всем справиться просто невозможно.

Далимиру сказочно повезло, что Эрмин не оказался бандитом или кем похуже! Узнай обо всём главный советник, то тут же заплевал бы весь замок кровью от злости!

Советник множество раз пытался подобрать Далимиру телохранителя, который полагался королевским персонам и смог бы уследить даже за непоседливым принцем, но вот беда — никто так и не сумел удержаться на этой должности. Поэтому и следить за Далимиром было особо некому. Случайных стражников же к нему более не приставляли. Пока что.

Обычно личные телохранители назначались ещё с детства, лет с пяти-семи, ведь считалось крайне важным в первую очередь успеть выстроить доверительные отношения между королевской персоной и её защитником. Каким бы не слыл воин умелым, но чего он стоит, если ему не в силах довериться? А как же самому воину работать, когда он понимает, что в него совсем не верят?

Желающих стать личным защитником принца было совсем немного, а те, кто пробовался на эту должность, вскоре уходили. Король никак не проявлял участия в этом вопросе, как минимум потому, что сидел в уединении, а вот главный советник ни раз ругал Далимира за его недостойное поведение, но не сильно, ведь понимал все сложности формирования связи, что, несомненно, представляло из себя неконтролируемый и весьма важный процесс.

И дело даже не в поведении самого Далимира. Он был всего лишь ребёнком, и ему нравилось носиться по саду, устраивать мелкие шалости вместе с Иэросом, таскать печенье с кухни и доводить до нервного тика своих сиделок и прислугу. Что странного в том, что он вёл себя по-детски? Разве не все дети такие? Дело состояло в другом.

Со связями у Далимира как-то... не сложилось. Ещё с детства, когда он раскрыл тот заговор с письмами матери, принц разучился доверять взрослым. Пусть и не во зло, но они врали ему, утаивали такую важную информацию. Конечно, они и сами не хотели верить в гибель королевы, но ради чего устраивать весь спектакль и для её родного сына? Письма, кучи фальшивых писем, «крушение», о котором ему даже не удосужились соврать. И тишина. Беспокойная, гнетущая. Он всё равно получил всю правду о матери от отца много позже, но обида слишком глубоко засела в Далимире, чтобы отпустить это.

Слишком страшно, слишком больно.

Пусть и неосознанно, но именно Далимир первым отвергал всех кандидатов ещё до того момента, когда связь могла бы проклюнуться. Даже тех из них, кто был старше самого Далимира лишь на несколько лет, и ещё не считался взрослым. Так и получилось, что положенного телохранителя принц так и не получил. Да что уж там, он и новых друзей так и не завёл. Но после встречи с Эрмином… всё словно бы изменилось. Он снова смог довериться кому-то. Словно… сама их встреча что-то сместила глубоко внутри Далимира.

В тот несчастный день, когда Далимир сбежал впервые, он не тратил время на придумку отмазки или нечто подобное, не подумал о последствиях как следует, поэтому просто закрылся в своей комнате и перелез через окно в соседнее помещение, откуда потом и сбежал, воспользовавшись самыми неприметными галереями. Он тогда не добился даже лишнего слова от отца, зато наткнулся на тайну, которая несла его вперёд всё это время.

Как сказал ему Иэрос, если хочешь что-то получить, либо действуй прямо, либо, если это что-то запретное, не дай себя словить. Далимиру стоило попросить о встрече с отцом, а не надеяться, что тот поймёт ход мыслей юного принца. У Далимира в какой-то момент даже появилась мысль, что отец и вовсе не знал о его побеге некоторое время. Как же он мог ответить? А вот для второго случая, то есть для побегов, Далимир даже придумал схему:

Во-первых, для удачного побега необходимо внимательно следить за временем.

Во-вторых, следует разработать складный план действий, подразумевающий и альтернативные пути развития событий в том числе.

В-третьих, важно сохранять обратную связь с помощником.

В-четвёртых, обведи вокруг пальца всех, кого не можешь сдвинуть с места.

Пока ещё ни разу не словили!

До пятнадцати лет принц был предоставлен в основном сам себе, а потому и улизнуть тогда не составило особого труда. Сиделки и наставники, казалось, совсем не собирались загонять юного наследника в строгие рамки, лишь советник время от времени напоминал Далимиру, что он не просто молодой господин из зажиточной семьи, а будущий правитель.

В дни наказания же Далимир в полной мере ощутил, где небо, а где — земля. И пусть оно закончилось, но принцу уже не позволяли лишний раз бездельничать, прошли его беззаботные годы. После утреннего омовения и облачения он завтракал, до и после обеда много учился, а вечером ужинал, вновь отправлялся в купальни и ложился спать. Получалось, что Далимир мог сбежать лишь ранним-ранним утром, перед подъёмом, или в часы, когда ему предоставлялось время на самостоятельную работу. Главное отвлечь стражу от ворот или подождать, пока они сами куда-нибудь уйдут, и тихонечко пролезть наружу. Благо, он научился делать это практически без лишнего шума.

Само собой, часто такого не случалось. Подловить удачный момент крайне сложно.

Эйгл время от времени поручала Далимиру переписывать или читать трактаты, но сама при этом не всегда присутствовала, к тому же проверяла работу лишь вечером или же и вовсе на следующий день, отлучаясь, вероятно, по личным делам, а более никто его не контролировал. Так и выглядела эта «самостоятельная работа». Эйгл объяснила, что постоянный надзор не поможет добиться ему самодисциплины, ведь принц сам должен научиться распоряжаться временем, выполняя различные дела. Так он смог найти лишнюю лазейку для побега наружу.

Личный слуга Далимира, Иэрос, здорово ему помогал, заменяя его на это время. Иэрос переписывал первую половину, подражая чужому подчерку, вторую же заканчивал сам принц, когда возвращался. Или работал до глубокой ночи сам, если время не поджимало. Если же Эйгл задавала читать, то Иэрос просто пересказывал Далимиру основную мысль произведения и показывал наиболее важные моменты, которые специально отмечал закладками, а дальше принц, если до этого доходило, просто импровизировал.

На случай, когда переписывать трактаты не было необходимости, а уйти очень даже хотелось, Далимир притворялся, что отправляется на дополнительную медитацию в дальней части сада, чтобы внимать потоки энергии природы. Чему он так и не обучился...

Заменяющая кукла — деревянный манекен в одежде принца — вряд ли поспособствует получению этого умения, зато сможет создать иллюзию присутствия самого принца. Во время медитации нельзя тревожить, ведь может нарушиться слияние потоков, а потому близко никто подходить всё равно не станет, следовательно и не раскусит их план. А если и посмеет настаивать — Иэрос того заболтает, чтобы увести.

Они с Иэросом даже отыскали способ создания специального простенького талисмана, который оповещал их о передвижении Эйгл или советника. Талисман представлял из себя заговорённый гладкий камушек, который начинал светиться и тихонько трястись, когда происходило то, о чём он должен предупредить. Иэроса такой предупреждал о приближении Эйгл и советника, Далимира — о необходимости быстрее возвращаться. Ещё этот камушек светился, если Иэрос видел опасность разоблачения их плана.

Самое важное — выбирать такой момент, когда все в замке заняты и точно не станут лишний раз беспокоить принца. Тогда и выдумывать много не придётся! Благо, принц сумел пустить пыль в глаза окружающим, когда три года изображал прилежного ученика, а потому за ним уже не было такого строго контроля, как в дни наказания.

Сложнее всего возвращаться, потому что Далимиру приходилось вновь проходить через ворота. Отвлекать стражу затруднительно, даже со всеми талисманами, которые Далимир прикупил у торговца из королевства Одухотворённых мастеров, который забрёл в столицу так кстати некоторое время назад.

Эрмин нахмурился и заключил:

— Брешешь ты.

Далимир аж задохнулся от возмущения:

— Почему это?! — Он сел и чуть спокойнее добавил: — В любом случае прихожу сюда я не забавы ради. И я бы правда хотел, чтобы ты пошёл со мной. Тогда и сбегать сюда не потребуется.

— «Лесной цветок и цветок с равнин не оставляют поцелуев на лепестках друг друга, ведь им не суждено свидеться ни в жизни, ни в смерти», — процитировал Эрмин строки из уже знакомой Далимиру книги, бросив взгляд к окну.

— И ты туда же? Эй, ты ведь даже не из Молчаливых лесов, почему же так упираешься? — Далимир надулся. — Неужели за тобой и вправду тянется тень греха? Ха, не обращай внимания…

Эрмин выдержал длинную паузу, посмотрел на принца и прямо, без капли эмоций, спросил:

— А если и так, что тогда сделаешь?

— Э? Ты шутишь?

— Посмотри на меня и сам ответь.

Далимир во все глаза уставился на юношу и заключил:

— В тебе нет ничего подозрительного. — И вновь улёгся на его колени.

Ещё минуточку и он поскачет обратно.