Эрмин пришёл в себя и резко сел, но тут же пожалел об этом; мир словно перевернулся перед его глазами, а к горлу подкатила тошнота. Он до сих пор ощущал давление на горле и дышал с затруднением.

Это не было сном!

Так близко… Он уже подобрался так близко!

Юноша наспех обулся и кинулся к покоям Далимира, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Их связь никуда не пропала, поэтому принц как минимум был жив, но всё ещё мог нуждаться в помощи.

Неизвестно, зачем некто приходил и для чего вырубил Эрмина подобным образом.

Внешние покои принца казались такими же, как и всегда, а в воздухе не витал запах крови и не вихрились мрачные энергии; но это ещё ничего не означало. Эрмин медленно отворил ведущие во внутренние покои двери и ступил в комнату лёгкими бесшумными шагами, подошёл ближе к спальной зоне.

Далимир спокойно спал в своей постели; его грудная клетка размеренно опускалась и поднималась, а на открытых частях тела не просматривалось явных повреждений. Он выглядел так, как и каждое утро: длинные волосы разметались по подушке, рот был чуть приоткрыт, одна рука закинута вверх, рядом с головой, а вторая свободно свисала с края постели, одеяло сползло до бёдер. Энергия его тоже осталась неизменной.

Ничто не намекало на постороннее вмешательство.

Эрмин прерывисто выдохнул, вышел из внутренних покоев и прислонился к холодной стене кабинета лбом и ладонями.

Он не навредил принцу.

Колени Эрмина предательски дрожали, а сердце так и норовило выскочить наружу, пробив рёбра. Перед глазами всё плыло, в ушах шумело. Ещё ужасно болело горло, и даже глотание слюны приносило жуткий дискомфорт, а любая попытка произнести хоть слово заканчивалась сдавленным хрипом и дерущим кашлем. Наверняка от хватки ночного гостя на коже остались безобразные синяки. Приложи он немного больше усилия… то с лёгкостью бы сломал ему шею…

Но как он попал в замок, ещё и зашёл так далеко?

Зачем явил себя вот так?

Не то что бы Эрмин сумел разглядеть его… но он мог точно сказать, что некто имел глубокий низкий голос и сильное тело. Это мужчина. Он сказал: «Не надейся мне помешать». Мне. Означало ли это, что именно его они и искали?

Вряд ли мужчина приходил всего лишь позлорадствовать; он определённо что-то сделал и теперь предвкушал победу, потому и заглянул к нему напоследок.

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

Король Фредерекус и главный советник с самого утра закрылись в защищённом печатью подавления звука зале совещаний. Они сели за стол напротив друг друга и налили себе успокаивающего чаю, прежде чем начали разговор о деле. Чаепитие всегда помогало им сосредоточиться и прочистить мысли.

Обсудить и правда было что, поскольку Джозефус сумел выяснить странную вещь: староверами после смерти короля Алоизиуса и до сегодняшнего дня управлял один и тот же мужчина. Странность заключалось в том, что во главе староверов стоял регент, но тот совершенно точно был мёртв. Его обезглавили, а после такого, как правило, не выживали.

— Неужели кто-то украл личность их бывшего лидера? — Фредерекус нахмурился и крепче обхватил чашку с чаем.

— Не исключено. В воспоминаниях немногочисленных приближённых к нему староверов мужчина всегда носил золотую маску и плащ с глубоким капюшоном; отдавал все приказы он тоже лишь через них — привилегированных лиц этой шайки. Наверняка и все встречи с ними проводил мимолётно и немногословно. — Джозефус сжал переносицу. Голова ужасно раскалывалась, и даже лечебные отвары из трав, изготовленные их лекарями, не помогали, а в груди засело нехорошее предчувствие. Мерзкое, тянущее, оно обволакивало внутренности советника липкой жижей. — Мои помощники пытаются найти хоть малейшую зацепку, кем этот мужчина может быть и где его найти.

— Если практически никто с ним не контактировал неудивительно, что подделку не отличили от настоящего. За регентом староверы следовали без пререканий, нового же лидера могли и не принять.

— Именно так. И пусть мы до сих пор и не приблизились к его поимке, но я могу сказать одно: новым лидером мог стать лишь тот, кто был знаком с их организацией достаточно хорошо и кто видел регента в его амплуа лично. Невесть кто не сумел бы создать нужный образ и подчинить себе целую организацию. Поэтому я смею предположить, что мы ищем того, кто ранее получал от него задания, кого-то с высшей ступени.

В двери настойчиво постучали — печать специально их не затрагивала, чтобы знать о приходе посетителей. Советник поднялся и впустил в зал телохранителя принца. Юноша выглядел, мягко говоря, плохо: налитые кровью глаза, лиловые синяки в форме длинных пальцев на бледной коже шеи. Безобразное зрелище, пугающее.

Следом проскользнул юный принц.

— Что у вас случилось? — в недоумении вопросил Джозефус. Позади протяжно скрипнул стул короля.

Далимир замахал руками и сбивчиво произнёс:

— На Эрмина напали незадолго до рассвета.

— Кто?! — в унисон воскликнули Джозефус и Фредерекус.

Голос юноши звучал слабо и хрипло, но он рассказал всё, что сумел запомнить. Почти ничего, на самом деле, и это, а также вся ситуация в столице в целом, по-настоящему злили советника.

Топчись оно всё конём!..

Нервы Джозефуса в конце концов не выдержали, и он грозно взревел, заставив всех в зале совещаний вздрогнуть:

— Чем занимается стража?! Почему никто не доложил о проникновении?! Где мой чай?! — Советник тяжело опустился на стул и отхлебнул немного чая. Напиток его ни капли не успокоил, а от собственного крика пульсация в голове лишь усилилась.

Духи милостивые…

Необходимо выяснить, зачем тот мужчина приходил. Это не могло быть представление ради представления.

Какая у него могла быть цель на этот раз?

Сидящий напротив Фредерекус вдруг подскочил. Он моментально побледнел, словно его окунули в белую краску, и пошатнулся. А после… время словно замедлило свой ход. Кровь советника застучала у него в ушах, а воздух вокруг так сгустился, что больше напоминал вязкий кисель.

Все пришли в себя лишь после того, как Фредерекус рухнул на пол.

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

Фредерекус с трудом приподнял тяжёлые веки. Слабость поглотила всё его тело; даже пальцем не получалось пошевелить без титанического усилия. Плохо дело.

Рядом обнаружился Далимир. Он встрепенулся, когда Фредерекус проснулся, и воскликнул:

— Отец! Как ты себя чувствуешь? Лекари сказали, что твоя болезнь вернулась! Они напоили тебя тем вином, пока ты лежал без сознания, но ты так долго не приходил в себя! — Губы Далимира дрожали, как и голос. Заставил же Фредерекус его поволноваться. Плохой из него отец.

За окном царила ночь; в комнате горели свечи, немного рассеивая темноту тёплым свечением маленьких огоньков, но они уже догорали. Далимир просидел здесь достаточно. Ему требовался отдых.

— Сын мой, поспи. Я никуда не денусь до утра, обещаю, — слабо произнёс Фредерекус и вымученно улыбнулся. — Поспи хоть немного. И позови главного советника, если тот ещё не спит.

Далимир нерешительно кивнул и всё же послушался отца. Хорошо. Он не должен увидеть то, что вскоре произойдёт.

Фредерекус, оставшись наедине с собой, обратил взор к потолку и прикрыл глаза; тело его словно придавило тяжеленной глыбой, поэтому это небольшое действие высосало последние остатки его сил. Каждый новый вздох давался с трудом, и воздуха казалось катастрофически, катастрофически мало.

Он снова оказался прикованным к постели, но на этот раз чувствовал, что более никогда не поднимется. Сердце мужчины ускорило свой бег; оно бешено стучало о рёбра в страхе перед неизбежным.

Вино не подействовало.

Проклятье распространялось слишком быстро.

Его вторые шансы исчерпали себя.

Конец близок.

Фредерекус так хотел, чтобы Далимиру не пришлось повторять его путь, чтобы он не узнал, каково перенимать бремя правителя в таком юном возрасте…

Воспоминания о тех временах всегда вызывали ноющую боль в груди Фредерекуса.

После внезапной смерти отца из-за проблем с сердцем, вызванных гневом, Фредерекусу пришлось взойти на престол в двадцать два года, на три года раньше положенного возраста для коронации. Множество проблем тут же пали на плечи юного короля, множество угроз. Он не был готов справиться со всем этим в одиночку.

Дядя Фредерекуса по материнской линии был того же мнения, поэтому вызвался стать его регентом и постепенно вести юного короля в делах до тех пор, пока в этом не пропала бы нужда. Фредерекус охотно принял его предложение, потому что дядя всегда относился к нему с теплом и родительской заботой, а также имел обширные знания в политике и не поддерживал идеи отца о ненависти ко всему чужому.

После именно он предал его и попытался убить.

Фредерекус долго не мог в это поверить. Как такой светлый и добрый мужчина в миг обратился в жаждущего крови чудовище? Послал бандитов из числа староверов, чтобы убить племянника? И почему? Потому что его отец сжил в могилу его сестру?

Это ужасно, бесспорно, но неужели дети должны отвечать за преступления родителей?

Заговор дяди лишил Фредерекуса не только близкого родственника, горячо любимого когда-то, но и верного телохранителя, который принял предназначенный Фредерекусу удар меча на себя и погиб. Много крови пролилось в тот день. Слишком много. Ужаснейшая картина. Королю ещё долгое время она являлась в кошмарных снах и заставляла просыпаться в дичайшем ужасе.

Фредерекус тогда снова остался совсем один, без поддержки. Порою ему даже казалось, что все его попытки выплыть из омута были тщетны, что стоило бы позволить себя убить в тот день; но кто бы привёл королевство в порядок, если не он? Фредерекус не мог позволить всему рухнуть просто потому, что ему страшно. Его брат бы так не поступил; он стоял бы до конца, как бы тяжело ему не пришлось.

Джозефус, его давний наставник, оказался единственным, у кого Фредерекус решился попросить помощи. Когда-то мужчина обучал его и его младшего брата в академии столицы основам политического строя, и он единственный говорил откровенно всё то, что думал о внешней и внутренней политике короля Алоизиуса, о слабых и сильных их сторонах, о непростительных ошибках. Удивительно, что он не закончил свои дни в темнице за нежелательную для предыдущего правителя позицию, за мысли о том, что ненависть — удел слабых.

Мужчина не сразу согласился стать его советником; не любил он интриги высоких стен, но сжалился в конце концов и даже остался до сего дня. После всех неудобств и бессонных ночей.

Позже Фредерекуса поддерживала ещё и Авила, его бывшая соученица из академии. Авила всегда была сильнее Фредерекуса; в ней горел огонь, яркий и безудержный. Смерть разлучила её с Фредерекусом, когда он совсем не ожидал этого; и очередная потеря раздавила его, переломила на две отдельные части, одну из которых уже не вернуть на место, как и их с женой утерянную связь.

Жалкое оправдание, если честно. Он не должен был лишать Далимира ещё и отца просто потому, что очередная потеря подкосила его.

— Авила, Аметус, — одними губами произнёс Фредерекус, — я не сумел оправдать ваши надежды, вы уж простите меня. Я оказался так слаб...

Ныне Фредерекус доверял лишь трём персонам: главному советнику Джозефусу, стражнику Корнеллу и бывшему соученику из академии, нынешнему герцогу Иво.

Все они рядом, все они поддержат его сына, если тому суждено повторить путь своего отца. Далимир не останется один.

В покои вошёл главный советник. В полумраке догорающих свечей он казался безликой тенью, выжатой досуха тряпицей.

— Вы ужасно выглядите, Ваше Величество; неужели лечение не помогло?

— Думается мне, всё не так просто, как мы предполагали изначально.

— Что?..

— Прошу… посидите со мной, Джозефус, и послушайте то, что я скажу, пока разум не покинул меня.

۞♥۞♥۞♥۞♥۞

На следующий день по столице пролетела печальная и тревожная весть: Ведомый печалью, истинный правитель десятого поколения Потомков огненной звезды, мёртв! Внезапно вернувшаяся болезнь погубила его!