Чонхо первый встал с места, тут же сажая медведя в карман куртки.

— Ты его с собой теперь таскать будешь? — поинтересовался Сан.

— А что, мне его тут оставить? — спросил Чонхо, подняв брови в удивлении.

Сан оглянулся по сторонам, задумавшись на мгновение.

— Действительно.

Чонхо протянул ему руку, предлагая помощь, и Сан схватился за неё, подтягиваясь и вставая.

На подходе к дому Чонхо остановился.

— Погоди.

— Что ещё?

— Я зачем сюда шёл?

Сан задумчиво посмотрел на друга, не понимая: он его спрашивает или этот вопрос риторический.

— Вспомнить бы... — проговорил он.

— Еда, хён, — улыбнулся Чонхо. — В одном из сараев есть погреб, а в нём я кое-что нашёл. И, кстати, хорошо, что ты сам сюда пришёл, — он уже развернулся и пошёл к среднему сараю, — одному мне пришлось бы в несколько заходов тащить. — В дверях он развернулся. — Поможешь?

— Куда я денусь, — хмыкнул Сан и пошёл следом.

Когда Чонхо открыл крышку и включил свет, Сан только заглянул внутрь и тут же отошёл на пару шагов назад.

— Я туда не полезу.

— Кто бы сомневался, — тихо пробубнил Чонхо, чтобы тот его не услышал, и полез сам. — Не уходи далеко, принимать будешь, — крикнул он снизу.

— Давай я игрушку заберу?

— Зачем?

— Чтобы не испачкать, — пожал плечами Сан.

— Не надо. Он будет меня охранять.

Сан тихо рассмеялся:

— От кого?

— Мало ли тут всякого... — тихо сказал Чонхо. — Не важно, — сказал он громче, крутя на полках банки в попытках понять, что в них находится, — смотри, тут есть огурцы маринованные и помидоры. Возьмём?

— Возьмём. Давай сюда. — Сан протянул руки, чтобы забрать банки.

— Что насчёт капусты?

— Что с ней? — уточнил Сан.

— Да ничего вроде. Капуста как капуста. Тоже маринованная. Будем? — задумчиво протянул Чонхо.

— Будем. Погоди немного, я сбегаю отнесу банки.

— А подождать никак, чтоб потом вместе? — Чонхо поднялся на пару перекладин лестницы, выглядывая из погреба.

Сан усмехнулся, снимая с волос Чонхо паутину.

— Ты пока можешь что-то ещё достать. Так быстрее будет, — он потрепал друга по волосам, с которых полетела пыль. — Сегодня нужно будет искупаться. Не скучай, — щёлкнул его по носу и, взяв банки в руки, пошёл из сарая.

— Ну вот, медведь, — сказал в пустоту Чонхо, — твоя очередь защищать меня, раз Сан умотал.

Он спустился обратно и стал рассматривать полки с другой стороны, когда над головой раздались шаги.

— Я уже тут. Нашёл что-нибудь ещё? — заглянул вниз довольно улыбающийся Сан.

Чонхо хотел ответить что-то колкое, но сдержал этот порыв.

— Тут консервы. Чего только нет, на самом деле. О, — он замолчал на какое-то время, рассматривая находку, а Сан нетерпеливо спрашивал его, что же он там такое увидел. — Прикинь, тут есть даже сосиски консервированные. Никогда такого не видел. Это, знаешь, — Чонхо поднялся по лестнице с банкой сосисок в руках, — похоже на военные сухпайки.

— Я тоже раньше не встречал, — Сан забрал банку у Чонхо и принялся вертеть её в руках, рассматривая.

— Прямо интересно стало, в настоящем доме Хонджуна тоже они были?

— Когда выберемся отсюда, надо будет проверить, — ответил Сан, вычитывая что-то на этикетке.

— Думаешь, он пустит? — с сомнением произнёс Чонхо.

— Даже спрашивать не стану.

— Да ты грубиян, Сан-хён, — Чонхо притворно возмутился, рассмеявшись.

— Заканчивай уже, бери, что ещё там нашёл, и пойдём.

Чонхо нырнул обратно и начал торопливо подавать небольшие баночки консервов одну за одной. Когда их количество перевалило, по ощущениям, за двадцать, Сан остановил друга, ссылаясь на то, что, если им не хватит, они могут ещё раз сюда прийти, и нет никакого смысла всё, что в погребе есть, перетаскивать в дом.

В доме стало заметно теплее, пока Чонхо был на улице. Он успел замёрзнуть, хоть и не обратил на это внимания, и приятное тепло нагретого помещения ощущалось почти горячим и душным.

— Я рис сварил, пока тебя не было, — оповестил Сан, забирая часть банок с собой на кухню. — Сейчас покушаем, нужно будет ванную приготовить, ещё раз воды набрать и согреть, потому что я всю потратил, пока намывал тут всё.

— Там объëм пятьдесят литров, на что ты её потратил, хён? — изумился Чонхо.

— Да я как-то не привык, что вода может закончиться, вот и не выключал, а она текла себе и текла, — Сан невинно взглянул на друга, подняв брови.

— Ясно, — вздохнул парень. — Мне этим заняться?

— О, я был бы тебе очень благодарен, — Сан по-кошачьи сощурился, улыбаясь.

Против улыбки Сана у Чонхо не было ни единого шанса, он сделал бы, наверное, всё, если бы тот только попросил, поэтому без возражений Чонхо просто кивнул, показывая, что разберётся с ванной.

— И ещё нужно сделать что-нибудь к рису... — Сан смотрел на него вопросительно, и Чонхо понимал, что это откровенный намёк или приглашение к плите. Или в их случае — печке.

— Ясно. Ладно.

— Отлично. А я тогда пойду на поиски белья.

— Какого? — не понял Чонхо.

— Спального. Ты на матрасе спать собрался?

— А. Ну иди тогда.

Сан быстрым шагом преодолел гостиную и бегом забрался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Он больше не переживал об их прочности, убедившись, что они только скрипят угрожающе, а на деле прекрасно выдерживают его вес. Сан уверен: если бы они шли с Чонхо вдвоём, и то бы выдержали. Хотя шум, конечно, крайне неприятный, и по-тихому пройти по ним не получится. Ну, вдруг бы захотелось втайне куда-то уйти. Эти скрипучие ступеньки однозначно выдадут тебя с потрохами.

В первой комнате, где Сан уже бывал и нашёл сумку с вещами Чонхо, был один только шкаф и тумба, и Сан помнил, что в самом шкафу ничего не было. Ну, кроме сумки, конечно. А вот верхние ящики он не проверял, что и решил сделать сейчас. Там он нашёл одну перьевую подушку. С неё летел пух вперемешку с пылью, но выглядела она вроде нормально. Была целой, надо бы только выбить её хорошенько. Сан бросил её на матрас, и в воздух поднялась вся пыль и с этой подушки, и с самого матраса, создавая мутную взвесь.

— Ох ты ж... — пробормотал Сан, выходя из комнаты и оставляя дверь открытой, чтобы не надышаться этим, и в надежде, что оно сейчас всё быстро уляжется.

Во второй комнате, где он сам с Ёсаном и Уёном должен был ночевать, стояла одна двуспальная кровать и небольшая софа. Сан вспомнил, что, когда они оставляли свои вещи, решили, что втроём улягутся на кровати. Было бы, возможно, тесно, зато всем удобно и мягко. Хотя вряд ли было бы тесно. Уён, как всегда в середине ночи, прижался бы к Сану, а тот его обнял, имея привычку спать с чем-то в обнимку. Ёсану было бы достаточно места. Если он, конечно, не присоединился бы к ним, и они не спали бы вместе, как слипшиеся пельмешки.

На софе, которая была будто бы кошками подрана, стояла сумка Сана. Именно там, где он её оставил, когда их мир был ещё обычным. Он на скорую руку проверил содержимое и, убедившись, что все вещи, которые он брал с собой, на месте, оставил её в покое.

У дальней стены, как и в предыдущей комнате, стоял большой вещевой шкаф. Возможно, даже покрупнее. Да и выглядел он как-то получше. По крайней мере, ни одна из дверок не покосилась, и закрыт он был полностью.

Внутри Сана ждал приятный сюрприз. На нижней полке лежало три огромных одеяла и выглядели они сильно лучше, чем та перьевая подушка. Он взял одно, лежавшее сверху, и встряхнул его. Пыль, конечно, полетела, но было её намного меньше. Достав остальные, он бросил их на кровать. Матрас он проверять не стал, сразу пошёл в третью комнату.

Эта спальня была поменьше, но в ней, в отличие от предыдущих, помимо кровати, хоть и полутороспальной, был ещё письменный стол и комод. Сан оглянулся по сторонам и заметил, что в комнате не было шкафа. Комод, получается, вместо него. Что ж, Минги с Юнхо не повезло с комнатой. Им вдвоём пришлось бы мало того, что ютиться на узенькой койке, когда оба они большие, так ещё и довольствоваться комодом вместо шкафа.

С другой стороны, подумал Сан, может, они оба тоже любят обниматься во сне, и тогда никаких проблем с шириной кровати у них бы не возникло.

В одном из ящиков комода он обнаружил ещё две небольшие подушки, а в другом — плед. Эти подушки тоже были поновее, чем та перьевая, поэтому Сан решил использовать их, а ту убрать куда-нибудь. А вот постельного белья он так и не нашёл.

«Вообще странно, — подумал Сан, — почему так мало спальных принадлежностей в доме? Когда всё было нормально, их было явно больше. Куда всё подевалось?» Хотя и мебели было сильно меньше, чем изначально, так что, наверное, им ещё повезло, что было хоть что-то. Это явно лучше, чем если бы им пришлось спать на голом полу. Хотя в машине у Юнхо был плед, но им бы они, скорее всего, предпочли укрыться.

Сан принялся обыскивать остальные ящики комода, но там он ничего не нашёл. Тогда он вспомнил, что внизу, в гостиной, был сервант. Обычно в таких местах никто постельное бельё не хранит, но что в их мире осталось обычным? Сан помчался вниз по ступенькам, привлекая топотом внимание Чонхо, который выглянул из кухни посмотреть на причину шума.

— Всё хорошо? — поинтересовался он.

— Да, всё нормально, — ответил Сан, останавливаясь у шкафа. Чонхо больше не стал ничего спрашивать, возвращаясь к прерванному занятию.

Первые два выдвижных ящика оказались пустыми, а вот в одном из нижних Сан нашёл то, что искал. Постельное бельё белого цвета, уложенное двумя стопками, занимало всё пространство ящика. Сан достал его проверить, соберёт ли он комплект. Ткань была чистая и хорошо пахла, будто его только сегодня постирали. Не было даже намёка на пыль, что очень его обрадовало.

Когда он перекладывал наволочки, из одной что-то выпало. Второй раз за этот день. Сан отложил бельё, поднимая с пола конверт. Он повертел его в руках в поисках хоть какого-то обозначения, кому он принадлежит, но ничего написано не было.

Сан открыл его и достал содержимое.

В его руках оказались несколько листов, сложенных пополам. Развернув их, он увидел корявенькие буквы, написанные, как можно было предположить, детской рукой.

Читать чужие письма, конечно, нехорошо, Сан знал это, но удержаться не мог.

Когда он решил, что это было написано ребёнком, он подумал, что там будет что-то безобидное, что-то простое, но с каждым прочитанным словом Сану становилось всё более и более грустно: в написанном было столько тоски, столько печали, что эмпатичная часть Сана металась в нём, не зная куда себя деть.

Когда к нему подошёл Чонхо, он дёрнулся от неожиданности, но не оторвался от бумаги.

— Что читаешь? — Поинтересовался парень.

— Я не знаю. Это похоже не то на письмо, обращённое к кому-то, не то на дневниковую запись... — Пробормотал Сан, бегая глазами по строчкам.

— А ну-ка?

И Сан стал зачитывать вслух:

— «... У меня сегодня был первый день в новой школе. Мама говорила, что так будет лучше, но лучше не стало... Но сегодня, наверное, было хорошо, потому что они не обращали на меня внимания. Это же лучше, чем то, что было в той школе, да? Ты бы сказал, что это лучше, я уверен...»

Чонхо поражённо смотрел на листы в руках Сана. Сердце замедлило свои удары, больно ухая в груди, а по коже прошёлся холодок. Не зная, как реагировать, он продолжал молча стоять за спиной друга и слушать.

— «... Скажи мне, где ты? Почему ты ничего не сказал, когда уезжал? Почему никто мне ничего не сказал? Прошло столько времени, а ты до сих пор ни разу не позвонил мне. Знаешь, ты мог бы написать мне письмо, если не мог позвонить. Я знаю, что это всё слишком старомодно, но я был бы так рад... Тебя нет уже больше года, и мне не становится лучше. И хорошо уже не будет. Хорошо было, когда ты был рядом», — Сан сделал паузу, и Чонхо благодарен ему за это. Всё его тело онемело, а в пальцах неприятно покалывало. Откуда эти записи в доме Хонджуна? Почему на них нарвался именно Сан из них двоих? Ему нельзя это читать.

— «... Знаешь, сейчас тебя нет рядом, но у меня остался твой медведь. Помнишь его?...» — Чонхо покосился в сторону кухни, где на полке оставил игрушку. — «... Я верю, что он защищает меня, пока тебя нет. А когда ты вернёшься, мы дадим ему отдохнуть. Отправим на пенсию, потому что он хорошо послужил. Пожалуйста. Пожалуйста! Возвращайся скорее, я так соскучился. Мне столько всего нужно тебе рассказать. Я так хочу всё тебе рассказать. Сейчас я разговариваю с медведем, представляя тебя на его месте, у меня почти получается, знаешь. Особенно, когда я закрываю глаза. Каждую ночь перед сном я говорю с ним, представляя тебя...»

— Прекрати, — сдавленно произнёс Чонхо, прерывая Сана.

Он не мог больше слушать это. Это были записи из его дневника, но Сан, конечно, об этом не знал. Ему и не нужно. А Чонхо хотел бы забыть то время, а ещё лучше и вовсе не знать. Но, к сожалению, это было, и сейчас он не мог слышать эти слова, не мог слышать всё то, что сам же написал. Это слишком невыносимо. Всё то, что тогда копилось в маленьком Чонхо, он смог заглушить, он смог успокоиться, и вспоминать сейчас об этом было слишком тяжело. Это причиняло боль. Он не хотел об этом помнить. Всё в прошлом. Пусть там и остаётся.

— Почему? — растерянно спросил Сан, глядя на друга.

— А ты сам что ли не понимаешь? — резко выплюнул Чонхо, сощуриваясь, будто съел что-то горькое. — На что это похоже, хён?

— На чьё-то письмо... — после небольшой паузы проговорил Сан.

— Да, — уже спокойнее ответил он, — да. Чьё-то письмо. Тебя не учили не читать чужие письма?

Он нагрубил. Сан ни при чём, он не знал ничего. Чонхо не должен был так говорить с ним. Но он ничего на мог поделать с собой. Он протянул руку, безмолвно прося отдать листы ему, и Сан отдал.

— Спасибо, — свернул их в несколько раз и убрал в карман. — Еда готова, пойдём есть, — сказал он и ушёл на кухню.

Ужинали они в молчании. Чонхо выглядел подавленным. Снова. И Сан не знал этому причины, поэтому не пытался лезть к нему. Он уже не ребёнок и сам мог разобраться со своими эмоциями, Сану же оставалось только ждать.

Хотя то, что его друг переживал внутри себя что-то не очень приятное, заставляло Сана чувствовать себя нехорошо. Он хотел помочь ему разобраться с этим, но Чонхо ничего не рассказывал. И пока Сан ничего не знал, он не мог помочь. Грубость парня иногда была оскорбительна, но он старался не зацикливать на этом своё внимание, в душе надеясь, что Чонхо рано или поздно откроется ему, и тогда он сделает всё возможное, чтобы помочь другу пережить что-то, что его так тревожит.

Пока Сан подготавливал кровать, Чонхо наполнил бойлер и помыл ванну. Из трёх кроватей пригодной для сна была только одна. Её-то Сан и застелил.

За оставшийся вечер они так больше и не поговорили, только перед сном пожелали друг другу тихое «спокойной ночи». Сан, может, и попытался бы что-то спросить, но последние сутки, если не больше, были слишком выматывающими. Настолько, что он уснул сразу, стоило голове коснуться подушки.