Сан открыл глаза, чувствуя, как его гладят по волосам. Видимо, снова уснул и даже не заметил. Он поднял голову с живота Чонхо и посмотрел на него. Тот слегка улыбнулся. Они ничего не говорили друг другу, продолжая только смотреть. Надо было бы, наверное, сказать «доброе утро» или что-то ещё, но никто из них этого не сказал.

Сану вдруг показалось, что Чонхо будто изменился в его глазах. В его представлении. Он всё тот же, несомненно, но Сан теперь ощущал его немного иначе. И себя рядом с ним. Так странно.

Чувства, пережитые им во сне, остались и сейчас, ни на каплю не ослабли. Напротив, только окрепли. Сан хотел рассказать, а теперь не знал, с чего начать. Ещё и Чонхо смотрел так странно, будто в его голове сейчас такие же тяжёлые мысли. Слишком пристально и немного взволнованно.

— Что такое? — спросил он.

Чонхо моргнул и тряхнул слегка головой, будто скидывая наваждение.

— Ничего. Всё в порядке. Доброе утро. Ты чего так странно лежал? — указал на его позу.

— Я просыпался утром. А потом снова уснул.

— И вместо подушки лёг на меня, — улыбнулся Чонхо.

— Потому что ты лучше подушки? — неуверенно произнёс Сан. — Извини, если помешал.

— Не помешал, — младший потянул свою руку, снова касаясь его волос в коротком поглаживании.

Почему-то теперь прикосновения Чонхо смущали. Сан чувствовал, как начали гореть щёки, и надеялся, что друг этого не заметит.

Он уверен: дело в воспоминаниях. На протяжении всего дня они находили чем себя занять, оставались рядом друг с другом или в поле видимости, но почти не разговаривали. Перебрасывались дежурными фразами, не больше.

Чонхо выглядел задумчивым, был отвлечён, что не было на него похоже. В подобном состоянии Сан заставал его пару раз в первые дни их прибывания тут, но потом всё успокоилось. Что происходило сейчас, Сан не знал. Но и спросить боялся. Потому что любой их разговор мог перетечь во что-то серьёзное. И по-хорошему, это и нужно было сделать, и Сан хотел это сделать. Обо всём поговорить, разъяснить всё. Но не был готов. Это было сложно. Казалось бы, какая проблема — поговорить? А он всё равно тянул время.

Он не был уверен в том, как Чонхо отреагирует. Ну вот, придёт Сан к нему и расскажет всё как на духу. И что? «Извини, столько лет ничего не помнил, теперь вспомнил, поэтому вот». А что вот? Во-первых, Сан не знал, помнил ли всё это младший. Потому что, если помнил, то почему не рассказал? Если у него была причина оставлять их прошлое в прошлом, то Сан о ней не знал. И, на самом деле, немного боялся узнать. Во-вторых, что если Чонхо сам ничего из этого не помнил? И тогда какой смысл вообще что-то рассказывать?

Во что вообще превратится их общение, расскажи он всё? Им обоим это нужно? Не испортят ли они всё? Потому что то, что у них есть сейчас, Сану очень нравилось. Ему было хорошо рядом с Чонхо, ему нужно быть рядом с ним. Младший действовал на него каким-то невероятным образом.

Вообще-то, точно так же, как было в юности. Тот маленький Сан чувствовал то же самое. Ничего не изменилось. Это случилось снова. Хоть он всё и забыл, это с ним случилось снова. И с одной стороны его это радовало, с другой — заставляло волноваться, потому что он не знал, по какой причине с ним Чонхо. Почему он дарил свою любовь ему? Почему он так заботился о нём?

Об этом бы тоже стоило поговорить. И Сан старательно формулировал все свои вопросы максимально чётко, чтобы не сбиться, когда они всё-таки поговорят.

Он прокручивал все эти мысли в голове, стараясь не отходить далеко от Чонхо. Время от времени он подходил к младшему и молча обнимал его. Просто потому что хотелось. Невыносимое желание, которое он отказывался игнорировать. Зачем, когда он мог это сделать. Просто подойти и обнять.

Чонхо, конечно, спрашивал что-то или говорил тихо, но не отталкивал. У него свои проблемы были. И не сильно-то они и отличались.

Он думал о том, что можно было бы сначала рассказать о том, что к нему приходила Бёль. Вот снова она и снова к нему. Ещё и в каком виде. Это может отвлечь. И если рассказать сначала о способе покинуть это место, а потом объяснить, при каких условиях это сработает, Сан отреагирует спокойно. Параллельно со всем этим он чувствовал себя глупо. Вроде взрослый человек, а взять ответственность на себя и решить этот вопрос не мог. Детский сад, ей-богу! В детстве и то решительнее был.

День прошёл незаметно. Совершенно пустой и ленивый. Чонхо никак не отпускал мысль о том, что у них мало времени. Бёль не уточнила, сколько его осталось, когда врата закроются. Она ничего не сказала, а Чонхо бездарно потратил ещё один день. Он действительно начал переживать о том, что это мог быть последний их шанс. Что именно сегодняшний день мог быть последним, когда они могли бы выбраться.

Поэтому, отодвинув все свои переживания и страхи, когда они вечером укладывались спать, Чонхо решился-таки. Будь что будет. Лучше всё пойдёт под откос, зато это будет в их реальной жизни. Где все их знакомые и друзья. Где учёба и работа. Где есть возможность сбежать и спрятаться, если всё пойдёт не так, как хотелось бы.

Но тем не менее он продолжал тянуть.

— Можно спросить? — тихо сказал он, когда Сан продвинулся ближе, укладываясь ему на плечо. Почти каждую ночь они ложились именно так, и это стало маленькой рутиной.

— Конечно.

— Что случилось тогда, в том доме? — Чонхо решил идти в обход, надеясь, что рассказ друга поможет ему начать.

Сан замешкал. Слишком быстро. Слишком прямой вопрос. И ответ на него есть только один правильный. И хоть он и хотел рассказать, он действительно беспокоился о том, что это могло навредить им. Сан не хотел этого. Прямо сейчас или немного раньше, днём, или ещё несколькими днями ранее, он чувствовал влечение. Сильную тягу к Чонхо. И он боялся, что потом лишится этой возможности. Желание быть рядом останется, а возможность — нет.

Поэтому Сан увильнул от ответа.

— Да ничего, вроде.

— Ты вёл себя странно, — произнёс Чонхо без претензии в голосе, больше как озвучивание факта. — Ты дёргался от меня, как ошпаренный.

— Возможно, я просто устал? — сказал Сан неуверенно, аккуратно проводя рукой по его животу. Он чувствовал, что Чонхо смотрел на него, и не поворачивался, беспокоясь о том, что он поймёт, что это ложь.

— Вполне. Ладно. А что за листок ты спрятал в карман?

— Почему ты спрашиваешь? — «Ну же, прекрати задавать вопросы и просто прикоснись ко мне», — хотел он сказать, но не промолвил. Вообще не представлял, как можно свернуть эту тему.

— Хочу понять, что тогда с тобой произошло.

Сан приподнялся на локте и посмотрел на Чонхо с прищуром.

— Я расскажу тебе. Возможно, мне действительно есть что тебе рассказать, — сказал он серьёзным тоном, и младший настороженно нахмурил брови. — И это может повлиять… На нас. В дальнейшем, — он не был уверен в своих словах, поэтому запнулся. — Это что-то важное. Но, — полностью поднялся, садясь напротив друга. — Ты нравишься мне. Правда. Очень. И… Мне как будто нужно, чтобы ты был рядом. Меня так тянет к тебе, а от твоих прикосновений ведёт. И я… Я хочу попросить тебя о чём-то.

Сан сказал это и словил чувство дежавю, вспоминая последний эпизод из своего сна. Он должен сказать. Но не мог. Это казалось таким смущающим. А Чонхо смотрел на него, ожидая продолжения.

— Не спрашивай меня ни о чём. Я сам всё расскажу, потому что мне правда есть что. Но сейчас мы можем…

Чонхо сел и притянул его за плечи к себе, обнимая.

— Не нервничай так сильно. Всё хорошо, — сказал он, успокаивающе поглаживая спину старшего, — я не хочу давить на тебя. Ты можешь не говорить, просто мне было бы так легче. А вообще, этот разговор я затеял за тем, что я знаю, как мы можем выбраться отсюда.

— Нет! — вскрикнул Сан, отстраняясь, и сам испугался своего голоса.

Чонхо посмотрел на него с непониманием.

— Ты не хочешь домой?

— Хочу. Но потом. Ещё немного, пожалуйста, — сказал слишком жалобно, сведя брови к переносице.

Он хотел домой. Хотел выбраться. Хотел вернуться. Правда хотел. Но теперь всё будет по-другому. Слишком многое случилось с ними тут, это однозначно наложит свой след на дальнейшие их жизни. Всё могло пойти по плохому сценарию, который Сан слишком подробно нарисовал в своей голове. И именно этого он не хотел, а не домой. И если они могут это сделать, значит, времени у них не осталось. Друг на друга, когда только они вдвоём.

Сан метался, а Чонхо снова только ждал. Старший нервничал, и он не знал причины. Будто он чего-то боялся.

— Ещё немного. Одну ночь, — продолжил Сан. — Подари мне одну ночь, а потом мы обо всём поговорим.

Чонхо не понимал его.

— Почему одна ночь? Что ты хочешь?

— Тебя? — тихо ответил Сан, и непонятно: он утверждал или спрашивал — так неуверенно прозвучал его ответ.

Вот так поворот. Чонхо точно ничего подобного не ожидал, но одно это слово спровоцировало лёгкий спазм в животе. Сан хотел его. Вместо того, чтобы прямо сейчас разобраться с возвращением домой, он хотел задержаться здесь, чтобы… Так он этого боялся? Что это последний раз, когда они вместе? Чонхо не сдержал улыбку, понимая, что они думали об одном и том же. Сан боялся, что этого больше не будет. Он тоже этого боялся. Они оба хотели это сохранить.

Чонхо придвинулся ближе и поцеловал Сана. Мягко и аккуратно. Показывая, что всё хорошо. Что он не против. Что он тоже этого хочет. Старший тут же обнял его за шею, отвечая на поцелуй.

Они целовались неспеша, растягивая момент, руки Чонхо блуждали по спине Сана; он аккуратно уложил его на подушки, нависая сверху. Он действительно переживал о том, что друг с ним потому, что не было другого варианта, что им вдвоём просто удобно это сделать, но теперь, когда тот выбрал его, а не возвращение домой, Чонхо не сомневался больше.

Поцелуями он спустился по подбородку ниже, закусил зубами кожу под ним и провёл языком. Услышал шумный выдох, почувствовал чужие руки на своих плечах. Поцеловал шею, надавил языком на кадык, ощущая, как тот дёрнулся, когда Сан сглотнул. Чонхо нравилась его реакция. Нравилось чувствовать, как старший сжимал его плечи и притягивал ближе к себе. Если он хотел его, он получит. Потому что сам он хотел не меньше.

Чонхо оторвался от шеи Сана, уселся на его бёдра и стал смотреть. Глаза у того были полуприкрыты и блестели. Он тоже смотрел. Ждал. Чонхо провёл руками по груди и бокам и там их и оставил. Сан перехватил его за запястья и сунул его руки под свою пижамную футболку, и посмотрел с такой просьбой во взгляде, что Чонхо не мог отказать.

Кожа мягкая и тёплая; Чонхо провёл руками к груди, задирая футболку к подмышкам. Так приятно касаться. А от взгляда Сана становилось почти жарко — он пристально наблюдал за каждым его движением. Чонхо наклонился и оставил поцелуй на его груди, обвёл языком сосок, вместе с этим пальцами пробежался по рёбрам, едва касаясь, вызывая этим действием щекотку, и старший чуть дёрнулся под ним. Прекрасный.

Поцелуями он спустился к животу, вобрал кожу в рот и посасывал, прикусил в районе выпирающих тазобедренных косточек. Сан издал странный звук и порывался подняться, но Чонхо остановил его, прижимая обратно спиной к кровати. Оставил мокрый поцелуй на его губах, но тут же отстранился, когда Сан попытался его углубить, притягивая к себе. Разочарованный выдох немного забавил Чонхо, и он давил в себе улыбку.

В тусклом свете настольной лампы все тени более жёсткие, и подтянутое тело Сана с виднеющимися кубиками пресса выглядело будто нарисованное. Чонхо думал о том, какой же он красивый, проводя ладонью по его животу и останавливаясь возле кромки пижамных штанов. Он слез с его бёдер и спросил:

— Можно?

— Да, — быстро ответил тот и кивнул, подтверждая свои слова.

Сан приподнял таз, помогая снять с себя одежду. От каждого прикосновения Чонхо по телу будто электрический ток проходил. Они делали это уже, но ощущалось всё так же ярко. Он хотел прикоснуться, этого было слишком мало, Чонхо будто дразнился, заставляя его просто лежать.

Сан согнул ноги в коленях и развёл их в стороны, а Чонхо сел между ними. Он гладил его бёдра с внешней стороны, прикасаясь губами к колену. Возбуждение медленно нарастало, делая дыхание более поверхностным.

От колена Чонхо спустился ниже, касаясь губами нежной кожи на внутренней стороне бедра. У самой кромки белья он прикусил кожу и услышал тихое шипение. Сан положил одну руку ему на голову, но тут же убирал. Он ещё не полностью твёрдый, поэтому Чонхо кружил вокруг, целуя бёдра и низ живота. Старший под ним ёрзал, и тот руками удерживал его за бёдра.

— Чонхо, — прошептал Сан, поднимая голову с подушки и смотря на него.

— Сейчас, — ответил и облизал всё больше твердеющий член через ткань боксеров. Тот уронил голову обратно на подушку и приподнял таз. Ощущения горячего языка на собственном возбуждении слишком приятны; Сан закусил нижнюю губу, чтобы не издать лишних звуков, которые рвались из его горла. От мысли, что это делал именно Чонхо, стало ещё сложнее контролировать себя.

Чонхо ещё в прошлый раз хотел это сделать, но они слишком торопились, сейчас же он мог себе это позволить. Он снял с Сана последний элемент одежды и аккуратно обхватил его член ладонью. К этому моменту он был уже полностью твёрдый. Раздался тихий стон, а во рту появилась слюна, но Чонхо не спешил. Он медленно обвёл пальцем головку. Возбуждение свело всё тело, концентрируясь пожаром внизу живота. Хотелось прикоснуться к себе, ещё больше хотелось, чтобы это сделал Сан, но сейчас он был занят другим и не хотел отвлекаться от этого.

Чонхо наклонился ниже и коснулся губами головки члена, а Сан под ним дёрнулся и тихо застонал. Чужие руки снова оказались у него на голове, но он не возражал. Посасывая, он обвёл языком головку по краю, а потом вобрал член глубже в рот. Было немного неудобно и чувствовалось напряжение в челюсти, но Чонхо старательно продолжал, наслаждаясь звуками, которые издавал Сан, и тем, как он дёргался под ним и сжимал в пальцах его волосы. Его собственный член подёргивался от каждого тихого стона, а внутри всё сжималось в напряжении.

Привыкнув к размерам чужого члена во рту, Чонхо начал брать ещё глубже, старательно контролируя горло, чтобы не подавиться. Сан подавался бёдрами совсем немного; стараясь не сделать больно, руками он гладил его по голове и лицу. Мышцы живота и бёдер напрягались и мелко подрагивали. Одной рукой Чонхо сжимал бедро Сана, другую спустил на ягодицу и сжал её, услышав очередной сдавленный стон старшего и почувствовав толчок у себя во рту. Сан был солёный и мокрый, но вкус выступающего предэякулянта на языке заставлял медленно растворяться. Хотелось сделать хёна ещё более мокрым, чтобы он скулил от того, как ему хорошо.

Выпустив член изо рта, Чонхо накрыл ладонью головку, а языком прошёлся по всей длине. Опустился ещё ниже и вобрал в рот мошонку, от чего Сан застонал громче и сжал в руке его волосы. От этого звука тело Чонхо пробило дрожью, которая осела в паху горячим томительным спазмом. Он всё ещё не прикасался к себе, а его вело только от того, что он делал с Саном. Ткань белья давила на собственное возбуждение, и хотелось уже избавиться от мешающей одежды.

— Приподними ноги, — сказал он, отстранившись от старшего и надавливая на заднюю сторону его бёдер. Тот послушно выполнил просьбу. Чонхо взглянул на него, и лучше бы он этого не делал. Полуприкрытые глаза, блестящие и припухшие губы, которые Сан, видимо, кусал, да и весь его вид был такой разомлевший и довольный, что Чонхо показалось, что он не выдержит до конца. Это он с ним сделал. Ему действительно хорошо.

Он поднялся выше и, оперевшись на одну руку, прижался к губам Сана в поцелуе. Тот сразу ответил, углубляя его. Он обхватил руками Чонхо, прижимая к себе, почти укладывая на грудь, и запустил свой язык ему в рот. Собственный вкус только раззадорил Сана. Одну руку он переместил на поясницу младшего и прижал к себе. Они столкнулись бёдрами, и Сан подался вверх, проезжаясь своим возбуждением по члену Чонхо. Ткань его пижамных штанов ощущалась слишком жёсткой и неприятно тёрла, но это казалось мелочью от того, как он простонал в поцелуй, самостоятельно толкнувшись в ответ.

Он посасывал язык Чонхо, торопливо стягивая с него одной рукой штаны с боксерами, второй продолжая прижимать к своей груди. Хотелось прикоснуться к нему, почувствовать его. Приспустив достаточно одежду, Сан обхватил рукой его твёрдый член, чувствуя липкую влагу, и обвёл ладонью головку, проводя по всей длине до основания и обратно.

Чонхо толкнулся в его кулак, выдыхая ему в рот, и отстранился.

— Погоди. Я не закончил ещё.

Сан посмотрел растерянно, недовольный тем, что потерял контакт, а Чонхо снова уселся между его ног, предварительно сняв с себя всю одежду, чтобы в дальнейшем она не мешала. Последовав его примеру, Сан снял с себя оставшуюся футболку. Он смотрел на обнажённое тело младшего и чувствовал сильное желание прикоснуться. Весь такой красивый. И такой желанный. Сан чувствовал себя голодным до тела Чонхо.

Тот снова опустился к его члену и прижался губами к головке. Он дразнился, водя ими по нежной коже, но не беря в рот, а Сан шире раздвинул ноги и чуть толкнулся, издавая странный звук. Чонхо повторил весь путь от члена до мошонки, а потом спустился ниже к промежности, засасывая кожу и слегка прикусывая. Сан дёрнулся под ним и простонал. Такая реакция подстегнула его двигаться дальше. Собственный член, зажатый между кроватью и животом, пульсировал, и Чонхо слегка потирался о простынь, чтобы немного унять это чувство, облегчить.

Он провел языком ещё ниже, мягко касаясь колечка мышц. Они не говорили об этом, поэтому Чонхо не знал, как Сан отреагирует на такую вольность. Старший дёрнулся и громко застонал.

— Чонхо, — позвал он, поднимая голову.

— Мне остановиться? — Чонхо поднялся на локтях, спрашивая. Выражение лица Сана было немного взволнованным и неуверенным, но недовольства Чонхо не заметил. Старший задумчиво смотрел на него некоторое время, а потом снова лёг на подушки, закрывая лицо руками.

— Нет. Продолжай.

Чонхо улыбнулся такой реакции. Сану хорошо, и это наполняло его новыми силами, а также сгущало собственное возбуждение, которое он старательно игнорировал, уделяя всё внимание только хёну.

Он снова попросил поднять ноги выше, что Сан и сделал, а сам опустился и поцеловал одну ягодицу. Положил на обе руки и сжал, разводя их в стороны, чтобы было удобнее. Чонхо прижал язык к анусу и надавил, чувствуя, как тот сжался. Он простонал от этого ощущения и немного поднялся, облизывая всю длину его члена.

Сан мелко дрожал от ощущения языка Чонхо. Ничего похожего он ещё не испытывал; он подался вниз для большего контакта, потому что ему было мало, это чувство сводило с ума и хотелось ещё. Горячие волны удовольствия растекались по телу, обожгли живот и бёдра. Ему было неловко от того, где находился язык Чонхо, но слишком хорошо. Когда младший массирующими движениями надавил на плотно сжатые мышцы пальцем, Сан тихо промычал.

— Всё хорошо? — спросил Чонхо, отстраняясь.

— Да, — на выдохе произнёс он, не в силах открыть глаза. — Продолжай, пожалуйста. Это… Приятно.

Но Чонхо поднялся полностью, усаживаясь на коленях, и посмотрел на Сана пристально.

— Ты хочешь… — замялся Чонхо, не зная как предложить это. — Больше?

Сан всё же открыл глаза и посмотрел на Чонхо. Больше. Его грудная клетка тяжело поднималась и опускалась от глубокого дыхания, в глазах читалось неприкрытое желание. Сан пробежался взглядом по его телу, останавливаясь на его возбуждённом члене с блестящей от предэякулянта головкой. Да, он хотел больше.

— Хочу.

Чонхо прищурился и коротко кивнул, а потом слез с кровати и подошёл к своей сумке. Сан заинтересованно следил за ним, смотрел на то, что тот принёс, когда вернулся. В его руках были смазка и упаковка презервативов.

— Чего в твоей сумке нет, Чонхо? — нервно усмехнулся Сан, совсем не ожидая, что у младшего и это найдётся. Он помнил, как тот говорил, что у него есть всё необходимое, но это…

— Наручников и полицейской дубинки точно нет, — пошутил Чонхо, снова усаживаясь рядом со старшим. — Ты уверен?

— Абсолютно, — серьёзно произнёс Сан.

— Хорошо. Перевернёшься?

Сан послушно выполнил просьбу, укладываясь на живот. Чонхо ухватил его под тазовые косточки и потянул вверх, говоря тихое «приподними». В этой позе Сан чувствовал себя неловко и уязвимо. Он опустился лицом в подушку, шумно выдыхая. Когда Сан почувствовал руки младшего на своих ягодицах, аккуратно поглаживающие его, он сначала напрягся, но быстро взял себя в руки. Когда горячий язык Чонхо снова прошёлся по промежности, он не сдержал стон и подался назад. Это чувство непривычное, странное, но такое приятное, что хотелось снова ощутить его.

Чонхо опустился и вобрал в рот его мошонку, обвёл языком и надавил, в это же время, вылив немного смазки на пальцы, провёл ими по анусу. Второй своей рукой он обхватил себя. Напряжение в паху становилось почти болезненным, и он провёл рукой по своему члену, немного сбавляя это ощущение.

Сан поднял таз выше, и Чонхо к пальцам добавил язык, надавливая и проникая самым кончиком. Старший вымученно застонал, сжимая в руках подушку. Чонхо немного отстранился и покрыл поцелуями его ягодицы, надавливая теперь одним пальцем. Сан расслаблен, и мышцы поддались, пропуская внутрь. Он сжался вокруг пальца, а Чонхо казалось, что он может кончить только от ощущения того, какой Сан мокрый и мягкий внутри. Он сильнее сдавил собственный член, вводя палец глубже и оглаживая по кругу нежное нутро. Сан выдал что-то мяукающее и подался назад.

Чонхо медленно растягивал мышцы, подготавливая ко второму пальцу, и когда давления почти не ощущал, ввёл его.

— Ты в порядке? — спросил он старшего, который совсем притих.

— Да, — голос Сана звучал глухо, потому что он прижимался лицом к подушке. — Всё нормально.

— Ты же скажешь мне, если что-то будет не так?

— Господи, Чонхо, просто делай уже что-нибудь, — недовольно произнёс он, повышая голос, и потянулся назад, насаживаясь на его пальцы. — Я скажу, — добавил тише.

Чонхо послушался. Ввёл пальцы на две фаланги, мягко надавливая на стенки и прокручивая. Сан застонал громче, его ноги ослабли от прострелившего чувства где-то внутри, и он бы упал, если бы его не подхватили сильные руки Чонхо. Тот сам стонал от того, как подействовал на него голос Сана. Сладкая судорога свела живот, его собственный член подёргивался и истекал смазкой. Он опустился лбом на его спину и прижался губами к коже. На поцелуи не было никаких сил. Он растягивал Сана, стараясь попадать по тому месту, от прикосновения к которому того перетряхивало, заставляя издавать такие восхитительные звуки.

Он ввёл ещё один палец, не чувствуя сопротивления мышц, протолкнул на всю длину, согнул их внутри, прижимая подушечки пальцев к простате и осторожно поглаживая. Сан скулил и самостоятельно насадился.

— Чонхо, — выстонал он и обернулся. Он хотел попросить его заменить пальцы собой, но произнести это вслух оказалось сложнее, чем думать об этом. — Если ты продолжишь, я кончу.

— Что ты хочешь? — спросил Чонхо, не вынимая пальцев из него.

— Тебя. Хочу твой член. Внутри, — Сан закрыл глаза от смущения, а Чонхо шумно выдохнул, потому что эти слова подействовали на него слишком сильно, пуская волну сладкого спазма, и заставляя его член снова дёрнуться.

Он вытащил пальцы из Сана, наблюдая, как сжимались мышцы ануса. Великолепное зрелище. Он не мог отказать себе в удовольствии и наклонился, облизывая покрасневшую, чуть припухлую кожу, от чего Сан выпустил очередной стон.

— Только, — сказал он, поднимаясь, — не хочу так. Хочу видеть тебя.

Чонхо кивнул и немного отодвинулся, давая место Сану перевернуться. Когда тот лёг на спину и раздвинул широко ноги, у Чонхо свело всё внизу жгучим возбуждением. Он навис сверху и поцеловал его. Жадно, мокро. Они столкнулись зубами, прикусывали губы, Сан прижал его к себе и провёл руками по спине. Ощущать тепло, исходящее от его тела, запах, который сводил с ума и путал мысли, так приятно. Так правильно и нужно. Сан терялся в этих ощущениях.

Чонхо отстранился, провожаемый пристальным взглядом старшего, полным возбуждения и обожания. От этого взгляда ему одновременно и хорошо и плохо. Хотелось снова прижаться и целовать его, пока не заболят губы и не сведёт челюсть. Он нашёл упаковку презерватива и уже хотел открыть её, но отвлёкся на этот обжигающий взгляд.

— Что такое?

— Можно без него? — кивнул на маленький квадратик в руках младшего. Тот прищурился, склоняя немного голову на бок, а Сан закрыл лицо ладонями и откидывается головой на подушки. Он смущается, а Чонхо не может сдержать улыбки.

— Ты уверен?

— Да.

— Ладно, — спокойно ответил он, бросая фольгированную упаковку на кровать. Он снова опустился над старшим и поцеловал его ладони. — Не прячься от меня, — попросил тихо.

Чонхо хотел сказать как сильно он его любит и какой он замечательный, но прикусил язык, сдерживая порыв. Он не был уверен, что это стоило говорить в такой ситуации.

Оставив ещё один поцелуй на губах Сана, когда тот убрал всё-таки руки от лица, Чонхо устроился между его ног и, найдя баночку со смазкой, выдавил приличное количество себе на ладонь, затем распределил её по своему члену.

— Готов? — спросил он, направляя головку к анусу и слегка надавливая. Сан кивнул, и Чонхо начал аккуратно вводить свой член внутрь. Тугие мышцы тяжело поддавались, и он остановился. — Расслабься немного. Всё хорошо.

Сан глубоко вдохнул, закрывая глаза и стараясь расслабиться, что было не так уж легко: пальцы пальцами, а член — это другое. Он больше, и Сан действительно немного нервничал. Он обнял Чонхо за плечи, а тот начал осыпать его лицо поцелуями, пробуя снова толкнуться. На этот раз сопротивления было меньше, и он смог ввести головку. Чонхо остановился, чувствуя, как сильно Сан сжимал его в своих объятиях.

— Тебе больно? — взволнованно спросил он.

— Нет. Просто… Это странное чувство, — тихо ответил старший, — будь помедленнее, ладно?

Чонхо кивнул.

— Я могу продолжить?

— Да.

Он толкнулся ещё немного, заходя наполовину, а со следующим толчком оказался полностью внутри Сана. Жаркое и мягкое нутро так сильно обволакивало его, что перед глазами всё плыло. Было слишком хорошо. Слишком приятно. Сан тяжело дышал, не открывая глаз, и Чонхо провёл ладонью по его щеке, спрашивая:

— Как ты себя чувствуешь?

Сан посмотрел на него немного тревожно, широко открывая глаза и хмуря брови.

— Хорошо. Это не больно. Немного непривычно, — тихо усмехнулся и потянулся за поцелуем, на который Чонхо с удовольствием ответил. — Можешь двигаться.

Чонхо сделал первые толчки и застонал от этого затягивающего жара внутри Сана. Невероятное, поглощающее чувство. Тот тоже издал сдавленные звуки, поднял выше ноги и обхватил его коленями.

Постепенно давление ослабло, Сан расслабился, сам начал двигаться навстречу его толчкам. Внутри всё ещё туго, и Чонхо терял разум от этой безумной тесноты. Сан притянул его для нового поцелуя, они мазали губами, Чонхо просунул свой язык ему в рот и словил стон и горячее дыхание.

Он отрывался от его губ и наклонился к шее, засасывая кожу. Сан простонал, сильнее сжимая его коленями и руками, Чонхо казалось, что останутся синяки, но это так мало его сейчас волновало. Возбуждение накрыло новыми волнами, затапливая сознание. Он застонал куда-то в плечо Сану и прикусил его, слыша шипение сверху.

Член старшего упёрся в его живот, размазывая липкий предэякулят. Чонхо опёрся на один локоть, просунул руку между ними и обхватил его возбуждение. Провёл пальцем по уретре, стирая вновь выступающие капли. Сан простонал и выгнулся навстречу этим ощущениям, желая получить ещё больше.

Распирающее чувство внутри сводило всё тело, каждый толчок посылал вспышки удовольствия, концентрирующегося внизу живота и сводящего мышцы своей насыщенностью. Сану жарко, он чувствовал, что вся его кожа горела. Он не ожидал, что это будет ощущаться вот так. Что Чонхо сделает это с ним. Этого всего так много, но нужно ещё, он хотел ещё, чтобы тот не останавливался.

А Чонхо слишком много. Он чувствовал, что долго не продержится. Внутри Сана было невероятно хорошо, гладкие стенки так приятно и так правильно обволакивали его член, что ещё немного и он кончит.

— Хён, — позвал он старшего, — мне немного осталось.

— Нет, — жалобно стонал Сан. Он не хотел, чтобы это прекращалось, потому что удовольствие слишком сильное, и Сан тонул в нём, растворялся.

Чонхо ускорил толчки и движение руки на его члене. Когда он чувствовал, что почти кончает, он пытается выйти из Сана, но тот обхватил его ногами и прижал к себе.

— Не смей останавливаться, — сказал он куда-то в шею младшему.

Чонхо накрыл оргазм, но он продолжал толкаться, изливаясь в жаркое нутро Сана. Почти болезненная чрезмерная стимуляция смешалась с удовольствием, он уложился на Сана, содрогнулся всем телом и выстонал «хён», чувствуя, как тот сжался вокруг него, продлевая его оргазм, а потом почувствовал его дрожь. Липкая тёплая сперма испачкала его руку и их животы, в ушах шумело, и стон Сана потерялся.

Они лежали так какое-то время, переводя дыхание. Член Чонхо обмяк внутри старшего, и он хотел вытащить его, но Сан не пустил.

— Погоди, — сказал он тихо, — давай немного полежим вот так.

Чонхо не возражал. Он улыбнулся и поцеловал хёна в щёку. Ему хорошо. Рядом с Саном так хорошо. Силы покинули тело, и шевелиться совсем не хотелось. Он чувствовал, как старший гладил его спину и прижался губами к плечу.

— Не хочу, чтоб ты уходил, — прошептал он.

— Я никуда не уйду.

Когда сперма Сана остыла и начала подсыхать, неприятно стягивая кожу, они всё-таки встали, чтобы привести себя в порядок.

Сан, по привычке и по большому желанию, прильнул к Чонхо, обнимая его, когда они снова улеглись в кровать.

— Знаешь, — начал он тихо говорить, — у меня в детстве был один друг. Мы с ним были очень близки. И однажды он мне сказал, что было бы здорово улететь на звезду. Где были бы только мы вдвоём. Спустя много лет, хоть и не на звезде, мы всё-таки остались с ним одни. Где больше ни одного человека, кроме нас, — он говорил это с надеждой, что младший поймёт, о чём он.

— Ты помнишь… — неверяще произнёс Чонхо.