— Я просто хочу сказать, что чувствую себя не очень из-за того, что ты вынужден спать на диване, когда у тебя дома есть нормальная кровать, — заявила Элой на следующее утро Эренду, когда они остановились позавтракать, сделав перерыв в патруле. Элой обнаружила, что её аппетит резко возрос за последние несколько дней, а потому уже не задумывалась над тем, что из еды пробовать. За день до этого она даже купила себе жареную ящерицу, потому что та пахла слишком восхитительно. И захрустела ею, не обращая внимания на взгляд Эренда.

Сегодня Элой была более доброй и заставила его смотреть лишь на то, как она поглощает один из сладких рулетиков. Она научилась заваривать чай в достаточном количестве, чтобы не испытывать тошноту и уменьшить количество странных снов, которые, впрочем, продолжали будить её по утрам. Губы Элой покалывали от воображаемых поцелуев, а сердце учащённо билось. По утрам она вообще не могла смотреть на Эренда, но его добродушное отношение возвращало ей состояние комфорта.

— Если хочешь, чтобы я ушёл, просто скажи мне, — с вызовом бросил Эренд, отпив кофе и смерив Элой пристальным взглядом.

Она застонала, желая удариться головой о прочную древесину стола.

— Я не собираюсь говорить тебе об этом, Эренд. Я не хочу, чтобы ты уходил. Просто… думаю, что всё это несправедливо.

Он пожал плечами.

— Значит, я остаюсь. В любом случае, тебе скоро понадобится помощь. Кроме того, с твоей новой работой на тебя накладывается огромная ответственность. Попади любой из документов в чужие руки…

Элой понимала, что он преувеличивал причины беспокойства. Как всегда. Тем не менее, ей было приятно иметь кого-то рядом на случай, если помощь действительно понадобится. Теперь она была не так напугана после прочтения подаренной Эрендом книги. Более того, часто обращалась к ней, когда чувствовала приступы боли или необъяснимого аппетита. Элой читала о том, как предотвратить повторение беременности, как отучить ребёнка от молока; томик оказался источником бесценных знаний.

— Прекрасно, Эренд, — простонала она, прежде чем они расстались на целый день, и отправилась во дворец.

Она находила работу полезной, хоть и трудной; записывать слова одновременно с тем, как их произносит король, было интересно. Авад был дипломатичным, но твёрдым в своих решениях, непоколебимым. Также он был справедливым, не давал ни минуты свободы тем, кто её не заслуживал, как бы последние ни умоляли об обратном. Элой провела день на свежем воздухе, пока писала под диктовку, впитывая солнечные лучи, а её кожа снова приобретала бронзовый оттенок. Элой чувствовала себя более голодной, поскольку работа отнимала немало времени, но в то же время не позволяла отвлекаться на ненужные мысли.

Иногда она держала руку на животе в бессознательном жесте, о котором даже не подозревала, пока не заметила, как Авад смотрит на неё. Элой сделала вид, что ей нужно почесаться, и вернулась к письму, густо покраснев. Она до сих пор не призналась ему, но полагала, что дальше скрывать эту информацию бессмысленно.

В тот вечер она снова приняла приглашение Авада на ужин. И сделала глубокий вздох во время затишья в их светской беседе.

— Авад, ты ведь уже знаешь, почему я не пью вино, верно?

Король выглядел немного поражённым, словно его загнали в угол, в котором он не хотел находиться. Он не желал рисковать, выдвигая предположения.

— Это не моё дело, — просто ответил он, и Элой должна была признать, что ей даже жаль его.

— Три месяца. Осталось ещё шесть, — сказала она, снова положив руку на живот. Она услышала, как Авад выдохнул, казалось, с облегчением. Затем его рука неуверенно накрыла её.

— Спасибо, Элой. Я не был уверен, но искренне рад, что ты посчитала меня достойным того, чтобы сообщить об этом лично. Он от Гелиса, да?

Сначала Элой кивнула, но потом сильно покачала головой.

— Он мой. Гелис больше не будет иметь с ним ничего общего. Присоединение его имени к этой маленькой душе лишь навевает печаль. А я хочу, чтобы была только радость. Я в долгу перед Растом и перед собой.

Авад кивнул, откинувшись на спинку стула.

— И ты всё ещё отказываешься принять моё предложение остаться здесь, во дворце? У тебя будет всё необходимое, — в его голосе слышалась грусть; он знал, что её ответ не изменился.

— Нет… Я хочу жить там, где мне будет комфортно. В месте, которое я могла бы назвать своим домом. Дворец — это не дом, это место силы, центр города. Это просто не для меня.

Король-Солнце снова вздохнул.

— Да будет так, Элой. Но это создаст мне проблему.

Элой растерянно моргнула.

— Тебе? — спросила она, не в силах сдержать удивления.

— Слухи. Твоё присутствие уже вызвало волну сплетен, с которыми я не посчитал нужным справиться. Я надеялся, что правда всё равно победит. Но с твоим будущим материнством, боюсь, ситуация усугубится.

— Значит… ты хочешь, чтобы я прекратила приходить сюда? — расстроенно спросила Элой. Почему Авад никогда не договаривал сути?

— Нет! — возразил он, взмахнув руками. — Совсем наоборот. Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь, помогала мне с обязанностями, посетила моих врачей. Никого не должно касаться то, что ребёнок не мой, но если слухи продолжатся… в глазах людей я буду правителем, который не заботится о последствиях своих действий. Который отвернулся от тебя, когда был нужен больше всего.

Элой могла только смотреть на его, медленно опуская вилку в тарелку.

— Последствия твоих действий? — злобно прошипела она. — К тебе это не имеет никакого отношения, Авад.

Он ответил ей пристальным взглядом. Затем осторожно, как будто собирался погладить лающую собаку, положил руку ей на плечо.

— Ты уверена? — медленно спросил он.

Элой могла лишь наблюдать за тем, как палец другой его руки гладил её костяшки. Она хотела прийти в ярость от его предположений. Её не беспокоили какие-то слухи, политические интриги и всё прочее. Она не имела к этому никакого отношения и не хотела иметь с самого начала. Поэтому и отказалась от жизни во дворце.

Она посмотрела на лицо Авада, на его большие тёмные глаза, и поджала губы.

— Чего ты хочешь, Авад?

— Тебя, Элой. И всего, что с тобой связано. Ты останешься со мной? — он всё ещё держал её за руку, но она знала, что может вырваться в любой момент, когда захочет.

— Я должна… подумать об этом, — проглотив ком в горле, сказала Элой. У неё никак не получалось сосредоточиться на происходящем, только на взгляде короля. Вот он наклонился через стол, чтобы нежно коснуться губами её щеки.

В этот момент она не могла не вздрогнуть.

— Авад, пожалуйста, — взмолилась она, — не надо… сейчас. Я не могу…

Он отстранился, не скрывая грусти во взгляде и неохотно выпуская её руку.

— Прости. Я думал, это сработает.

Элой рассмеялась, высоко и отчаянно, заставив короля ответить таким же неловким смешком.

— Я должна идти. Мне очень жаль, — отодвинув тарелку, Элой встала и отступила к лестнице. Авад тоже поднялся, обеспокоенный и наполовину желающий дотянуться до неё, остановить.

— До встречи, охотница?

— Да… наверное.

Элой была удивлена, что ей удалось найти дорогу домой с таким количеством слёз, которые жгли её глаза, затуманивая зрение, хотя она изо всех сил пыталась не разрыдаться на людях. Она открыла дверь и с облегчением обнаружила, что Эренда не было. Его доспехи лежали рядом с диваном, что означало, что он мог выйти, например, в таверну. Элой почувствовала укол зависти; ей-то теперь нельзя запить горячительным свои проблемы.

Она поднялась к себе в комнату, сняла одежду и заползла в кровать, чувствуя учащённое биение сердца. Она пыталась осмыслить то, что произошло. Авад хотел большего, чем просто поселить её во дворце. Она должна была стать его беременной наложницей? Он собирался показать королевству, что способен быть хорошим отцом даже для чужого ребёнка? В этом не было смысла. Нет, Элой не хотела, чтобы её ребёнок рос в этой среде. Она видела, что стало с Итаменом.

Но разве она, как мать, не должна хотеть всего самого лучшего для себя и ребёнка? Нигде она не найдёт врачей лучше, чем тех, что были у Авада. Они бы позаботились о том, чтобы она правильно питалась. Они бы помогли её ребёнку родиться. Что в этом плохого?

Элой перевернулась на спину, глядя в потолок. Авад не был плохим человеком. Ему могла понравиться любая женщина, но захотел он именно её. Даже с чужим ребёнком под сердцем она казалась ему достойной. Элой закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как его рука скользнула по её, а губы прикоснулись к щеке. Это вызвало у неё приступ тошноты, а вовсе не тот трепет, который она ощущала, представляя губы Эренда. Как, по сути, одно и то же прикосновение могло вызывать настолько разную реакцию?

Элой долго думала об этом. Как можно понять, приятны ли тебе чужие прикосновения, если ты толком даже не был кем-то тронут? После Гелиса к ней никто так не прикасался. Элой могла доверять лишь себе. Она скользнула рукой по животу, зарываясь пальцами в рыжие волоски на лобке. Нет, это другое. Но откуда тогда в её снах возникает мысль, что прикосновение Эренда будет приятным?

Элой услышала, как дверь внизу открылась и закрылась, затем заперлась. За этим последовал скрип дивана, на котором разместился Эренд. Она зажмурилась, не желая реагировать, но её губы будто сами зашевелились.

— Эренд? — позвала она. И повторила чуть громче. — Эренд!

И услышала звук шагов по лестнице. Дверь в её комнату скрипнула, когда Эренд просунул голову внутрь. Он выглядел неловким и немного пьяным, а его волосы были в беспорядке.

— Что случилось, Элой? — прошептал он, словно ожидая, что она спит, несмотря на то, что секундами ранее звала его.

Элой дрожала, прижимая одеяло к груди. Что она делала?

— Мне нужна твоя помощь, — тихо призналась она, радуясь тому, что Эренд был пьян. Возможно, потом он ничего не вспомнит…

— Помощь? — он шагнул вперёд и закрыл за собой дверь, убрав последний источник света, который исходил снизу. Эренд был очень осторожен, с трудом находя край кровати.

Элой зажмурилась, пытаясь передумать.

— Ляжешь со мной? — она подвинулась к дальнему концу кровати, освобождая для него место.

— Ох. Э-э… ладно, — Эренд неуклюже скользнул под одеяло и положил руки за голову, явно взволнованный и растерянный, — так чем тебе помочь?

— Ты мне снился, — призналась Элой, повернувшись к нему лицом и подкладывая ладонь под щёку.

— Небось в кошмарах? — передразнил он её тихим голосом.

— Мне снилось, что ты заставлял меня чувствовать себя хорошо. Это был очень… приятный сон, — Элой нервно сглотнула.

Эренд ответил зевком.

— Я рад, — сказал он, — хотя бы во сне не задеваю твои чувства.

Элой захотелось ударить его. Но потом она вспомнила, как расстраивалась из-за того, что Авад не был с ней до конца откровенным. А теперь она требовала этого от Эренда?

— Эренд, из-за тебя я кончила во сне.

Он повернулся, чтобы посмотреть на неё в темноте.

— Чего? — переспросил он, явно особо не слушая её.

Элой перекатилась на спину, вновь расстроенная.

— Сначала я думала, что нахожусь в кошмаре, но потом стало так приятно, когда твоя рука была у меня там, внизу. Это отличалось от моих прикосновений к себе, — Элой заставила себя дотронуться до руки Эренда, после чего положила его ладонь на свой обнажённый живот, — я хотела бы узнать, каково это на самом деле.

Эренд замер, а она дрожала. Почему она пыталась принуждать его? Потому что Гелис когда-то заставлял её, и теперь это казалось справедливым? Элой мысленно проклинала себя, закрыв глаза. Слабость нашла тебя, голос Гелиса эхом отозвался в её голове.

Но затем Эренд придвинулся к ней, и она почувствовала тепло, отличное от Гелиса. Он не был Гелисом. Она почувствовала, как он нерешительно убрал свою руку, а от его дыхания несло элем.

— Тебе это не нужно, Элой, — произнёс Эренд, — совсем не нужно. Ты не хочешь меня.

Она открыла глаза и посмотрела на него. Он только что отказал ей? Она открыла рот, чтобы согласиться с ним и извиниться, но…

— Возможно, — отозвалась Элой, — я не знаю. Я больше ничего не знаю. Я просто подумала… — она отвернулась от него, — сны — это единственное, что заставляет меня чувствовать себя лучше. И я решила, что дело может быть в тебе…

Она чувствовала дыхание Эренда на своём затылке, такое близкое, но даже этого было недостаточно. Это оживило воспоминания о последнем сне о нём, о вспышках горячей плоти и вкусе пота. Элой тяжело сглотнула.

— Я действительно тебе снился? — тихо спросил он, пытаясь проанализировать слова, сказанные ею, как будто до сих пор считал, что всё происходящее могло быть плодом его пьяного воображения. Когда Элой кивнула, Эренд притянул её ближе к себе.

— Ты тоже мне снилась, — сказал он через мгновение. От услышанного Элой пребывала в замешательстве, задаваясь вопросом, как часто люди, живущие в одном доме, могут видеть друг друга во снах. Возможно, это просто побочный эффект обстоятельств? — Мне снилось то, как я ласкал тебя в постели, твою кожу… — он не закончил свою мысль, охваченный жаром ладони, которая покоилась на бедре Элой. Он попытался крепче обнять её, но она напряглась.

— Не надо! Пожалуйста… — взмолилась Элой, немного отстраняясь, — не… — она не была уверена, против чего боролась, но объятия Эренда заставили её испытать ощущение, схожее с клаустрофобией. Эренд мгновенно отпрянул, но она схватила его за руку прежде, чем он успел бы уйти.

Элой перекатилась на спину и тяжело сглотнула. Затем потянула руку Эренда вниз, по своему животу. Она раздвинула ноги, позволяя ему коснуться её там. Эренд перестал дышать, словно боясь всё испортить, а Элой направляла подушечки его пальцев, желая, чтобы он сам скользил ими по её клитору.

Она слышала, как он бормотал проклятия себе под нос, а когда убрала свою руку, его рука осталась на месте. Наконец его пальцы коснулись её, погладили там, скользнули между влажных складок.

— О, да, — простонала Элой. Это было идеально. Это было тем, на что она надеялась, и даже больше. Она продолжала дрожать, но уже совсем не от страха.

Элой почувствовала, как Эренд уткнулся лицом в её шею, царапая кожу жёсткими волосками бороды. Он провёл языком по её уху, заставив от неожиданности вздрогнуть. Это было что-то новое для них обоих. Элой наклонила голову, открывая Эренду доступ к своей шее для новых ощущений, однако он скользнул пальцем между её складок, вводя его внутрь, и спина Элой тут же выгнулась.

— Ещё… — сладко застонала она и услышала согласное мычание с его стороны. Подушечкой пальца он сильнее надавил на клитор, как будто знал её тело наизусть, заранее изучил каждую чувствительную точку, от воздействия на которую её нервы начинали гореть. Элой закусила собственный кулак, сдерживая крик удовольствия. У неё кружилась голова от движений Эренда, а он поощрял её, с каждым прикосновением заставляя закатывать глаза от наслаждения.

Оргазм настиг её слишком быстро, Элой выгнула спину, обхватив Эренда ногами. Она извивалась на матрасе, задыхаясь. Её ногти впились в его руку, пока она переживала это состояние в течение, казалось, нескольких минут, забыв как дышать. Само ощущение было похоже на падение с большой высоты, когда чувствительность нервов обострялась до невероятного.

Элой отстранилась от Эренда, горячо дышавшего в её шею. Его влажные пальцы продолжали сжимать её тело, притягивая к себе, и Элой, почувствовав приступ паники, тут же его оттолкнула. Её действия отрезвили Эренда, и он сел, проводя рукой по лицу.

— Господи, Элой, — жадно выдохнул он, стараясь держаться на расстоянии.

— Прости, Эренд. Я не хотела. Мы можем… попробовать… — Элой знала, что блефует. Даже после испытанного оргазма мысли о сексе, настоящем сексе, были для неё чем-то недопустимым.

Эренд лишь хмыкнул.

— Забудь, — пробормотал он, сползая с кровати и направляясь к двери. Его плечи подавленно ссутулились, прежде чем он ушёл, тихо закрыв за собой дверь.

Элой застонала, откинувшись на подушки и всё ещё пытаясь отдышаться. Это было прекрасно. Каждый её нерв до сих пор горел, а в голове чувствовалась пьянящая лёгкость. Ей захотелось немного прибраться в комнате, но она не смогла заставить свои ноги двигаться.

Так вот каково это.