Стайлз поморщился от неприятных колик в боку. Боль была терпимой и это было единственное, что его радовало в эту минуту. Посмотрев на экран телефона, Стайлз недовольно скривился - этот чёртов ублюдок опаздывал уже на двадцать минут! Он что, специально?  

Стилински, откинув голову назад, постучал пальцами по рулю, пытаясь сосредоточиться на словах песни и не думать о боли и опаздывающем Питере, который в данную минуту проверял его нервную систему на прочность. Ужасно хотелось завести мотор и уехать домой. Но что-то держало, не позволяя этого сделать. Можно было выйти на улицу и прогуляться на прохладном воздухе, но разве это поможет? Что с ним вообще творится в последнее время? Почему он стал так себя вести?

А ещё эта ссора со Скоттом... Они бы явно переругались, если бы не вмешался Айзек. Что они теперь о нём думают? Что он и Питер... о нет, о таком даже думать страшно! И всё же, теперь со Скоттом нельзя обсудить то, что сейчас происходит. Верить Хейлу на слово? А если он вновь обманывает и строит какие-нибудь гаденькие планы? Что, если он, Стайлз, пожалеет о собственном выборе? Согласиться на условия Питера... как же это глупо! Но разве у него есть другой выход? Хейл оказался чертовски прав и Стилински это ужасно не нравилось! 

Бросив очередной взгляд на экран телефона, он уже хотел завести двигатель и рвануть ко всем чертям куда-нибудь подальше, но в окошко, со стороны водительской двери, кто-то тихо постучал, заставив водителя вздрогнуть от неожиданности. Стайлз недовольно рыкнул и выскочил на холодный воздух.

— Ты опоздал! — громко возмутился Стайлз.

— Были кое-какие дела, — недовольно нахмурился Хейл, но тут же заулыбался. — Так как на счёт моего предложения? Ты согласен?

Стилински зло заскрежетал зубами и, приблизившись к мужчине, поцеловал его, чуть ли не с наслаждением выдыхая, когда боль стала отступать, пока не исчезла совсем. И целовать Питера оказалось намного приятнее, чем Стайлз мог себе представить; в прошлые разы он не смог насладиться этим, зато в этот раз ощутил всю страсть горячих губ и позволил себе продлить поцелуй, а после отстранился и посмотрел в противоположную сторону, чувствуя, как на щеках проступает лёгкий румянец. Надо же, он сам целует мужчину! 

— Это немного эгоистично, — усмехнулся Хейл, борясь с желанием поцеловать Стайлза, только в этот раз не отпускать его. — Ну, тогда не будем тянуть и сразу перейдём к делу.

— Вот именно, я хочу знать заранее все возможные последствия, — скрестив руки на груди, твёрдым голосом заговорил Стилински. — Всё, начиная с того, какую власть ты будешь надо мной иметь, через что мне придётся пройти, побочные эффекты и прочее. И я надеюсь, что целоваться больше не придётся.

— Разве тебе не понравилось? — с улыбкой поинтересовался Питер.

Стилински что-то пробурчал себе под нос, но Хейл даже не стал вслушиваться - ему было достаточно и покрасневших щёк, беглого взгляда и скованности подростка. Значит, дела обстоят не так плохо.

— Хорошо, я расскажу тебе всё, что тебя интересует, — кивнул Питер. — Но я должен знать, что именно ты выбрал — обращение или всё же станешь моей парой?

— Про обращение я знаю достаточно, — резко мотнул головой Стилински. — Расскажи мне толком про эти ваши пары.

— У некоторых оборотней может быть пара, вне зависимости от того станет парой человек или другой оборотень. Суть пары состоит в единении, общей боли, радости, чувств, эмоций, желаний, настроений. В общем, они делят всё пополам, сближая свои души. Я буду знать о тебе всё, вплоть до того, что ты ел на обед, так же и ты будешь знать обо мне всё. Поначалу будет сложно, так как ты человек и тебе придётся брать на себя нагрузку вдвое больше. Я замедлю твоё обратное обращение до... до старости тебе прожить хватит. Побочными эффектами может выйти полнолуние. Да, когда я буду обращаться, вполне возможно, ты будешь чувствовать это на себе, к тому же у тебя может появиться невероятная любовь к мясу, вспышки гнева и жажда убийства, но всё это вполне контролируемо. Через пару месяцев, если симптомы возникнут, ты сам сможешь подавлять инстинктивные порывы. Но это на всю жизнь и ты никогда не сможешь прервать нашу связь. Ты согласен на это, Стайлз?

Стилински недовольно хмурился, обдумывая услышанное. Что-то не сходилось и возникало всё больше новых вопросов — какой прок от этого Питеру? Зачем ему-то брать себе в пары того, кто принесёт ему одни проблемы? Или за этим кроется что-то более коварное? Доверять Хейлу нельзя — упрямо твердил разум, а сердце так и шептало — что другого выбора у него нет.

— А смерть? — Стилински внимательно посмотрел оборотню в глаза. — Если кто-то из нас умрёт, что случится с другим?

— В этом и вся прелесть парного союза, — усмехнулся Хейл, — мы разделим её пополам.

— В смысле?

— О, всё очень просто. Если кто-то меня убьёт, я не умру, отключусь на несколько минут, а после приду в чувство, но ты испытаешь невероятно адскую боль и наоборот, если убьют тебя, я перенесу это вместе с тобой. Мы делим это пополам, регенерация почти мгновенная. Это почти бессмертие, именно поэтому мне и нужна пара, Стайлз, а раз ты в таком положении, то тебе даже больше моего нужен этот союз.

— Я ведь об этом пожалею, да? — заёрзал на месте Стайлз.

— Вполне возможно, — пожал плечами оборотень.

Пару минут Стилински размышлял, всё же не в силах решиться на такой шаг. Что с ним станется после? Если он согласится, то, возможно, и будет легче, а если не согласится, то умрёт от боли? Умереть он всегда успеет, почему бы тогда не попробовать этот дурацкий союз и не стать парой Питеру? И даже если он об этом пожалеет, то сделает это позже, а не сейчас.

— Хорошо, — нервно выдохнул Стайлз. — Делай что нужно.

— Молодец, — одобрил его выбор Хейл и, достав из заднего кармана небольшую бутылочку с красной жидкостью, кинул её Стилински. — А теперь пей.

Стайлз подозрительно повертел в руках пластмассовую бутылку, рассматривая жидкость и даже боясь думать о том, что это. Пить он, конечно же, не собирался, сперва необходимо было убедиться, что никто его не обманывает и это не шутка. Но разве Питер стал бы шутить? 

— Я надеюсь, что это гранатовый сок, — немного подрагивающим голосом проговорил Стайлз.

— Это моя кровь, — разрушил все его надежды Хейл. — Пей давай.

— Как же я вас всех ненавижу, — буркнул Стайлз, откручивая крышку.

На удивление вкус ему понравился, сейчас он был каким-то другим и довольно приятным. Стилински сам не заметил, как выпил всё и посмотрел на оборотня. Тот молча взял его руку и провёл когтем по бледной коже достаточно глубоко, чтобы кровь тут же потекла по запястью, падая на землю.

Стайлз ойкнул и не успел он бросить какую-нибудь колкость, как Хейл прижался губами к ране, начиная пить кровь. Зрелище оказалось настолько завораживающее, что у Стайлза пропал дар речи. Ему ужасно понравилось наблюдать за Хейлом. Было что-то в Питере необычное, такое привлекательное. Мотнув головой, Стилински попытался отогнать навязчивый образ. Когда Хейл поднял голову, кровь продолжала стекать по руке, пачкая одежду.

— Вместе и навсегда, — улыбнулся ему в губы Питер, прежде, чем поцеловать.

И Стайлзу показалось, что где-то это уже было, что-то знакомое. В этот раз поцелуй вышел какой-то особенный. Когда Хейл отстранился, глаза его полыхнули кроваво-красным оттенком, заставляя Стилински поёжиться.

Стайлз даже не успел ничего спросить по поводу внезапной перемены цвета глаз, как его толкнули в грудь и он спиной впечатался в машину. Питер не позволил ему скатиться вниз, рукой уперевшись в грудь Стилински и прижав его к холодному железу.

— Что это значит? — взволнованно спросил Стайлз.

— О, я забыл упомянуть тебе кое-что незначительное: теперь, когда ты стал моей парой, ты не можешь оставаться человеком и мне просто необходимо тебя обратить. Прости, но я тебя укушу. До того, как ты стал моей парой, Стайлз, я не мог обратить тебя против твоей воли. Но вот в чём дивное преимущество нашего союза — теперь твоё мнение не имеет значения.

Стилински вздрогнул от холода, когда с него стянули рубашку и порвали сверху футболку, чтобы обнажить бледные плечи. Стайлз дёрнулся, но вырваться у него не получилось бы.

— Не надо! — заорал он, когда острые клыки болезненно вонзились в плечо, с удивительной лёгкостью погружаясь в молодую плоть. Стайлз зажмурился, но по щекам уже потекли слёзы. 

Это было подло, нечестно, несправедливо! Он не хотел становиться оборотнем! Хейл нежно провёл рукой по щеке Стайлза, стирая мокрые дорожки и потянулся за поцелуем, желая успокоить. Но Стилински ловко вывернулся и отступил на шаг. 

Прижимая руку к плечу, он прожигал Хейла ненавистным взглядом. Как он мог поверить Питеру? Это же каким нужно быть идиотом!

— Почему у тебя красные глаза, ты ведь не альфа, больше не альфа! Так почему?

Питер усмехнулся и шагнул к Стилински, но Стайлз отскочил на два шага назад, желая держаться от Хейла как можно подальше.

— Это ведь из-за союза, да? — предательские слёзы продолжали бежать по щекам, плечо просто изнывало от боли. — Понятно зачем тебе нужен этот чёртов союз! Всё, чтобы снова стать альфой, да, Питер?

— Стайлз, ты не понимаешь.

— Не понимаю? Что я не понимаю? — воскликнул Стилински. — То, что с помощью меня ты снова стал альфой, да и ещё получил меня в беты, я же ведь теперь и своего мнения иметь не буду и право выбора у меня будет отсутствовать! Я же говорил, что не хочу быть бетой, Питер!

— Стайлз, успокойся, — мужчина поднял руки, как бы в знак примирения. — Ты не бета, я же ведь обещал тебе, что ты не станешь бетой.

— Да неужели? — Стилински начало потряхивать. — А кто же я теперь? Неужели омега? Или нет, о чудо, я тоже альфа!

— Стайлз, что с тобой? — Хейл заметил чересчур проявившуюся бледность, синеву губ; под глазами Стайлза залегли тёмные круги, глаза начинали загораться жёлтым, но тут же тухли и самого парня трясло так, словно он бился в конвульсиях. Стайлз захрипел и упал на колени, начиная кашлять кровью. Питер тут же подскочил к Стилински, приподнимая его лицо и с ужасом замечая, как на коже проявляется сетка сине-чёрных полос. — Стайлз!