Пробуждение было тяжелым, мучительным. Алиса выдирала себя из цепких лап кошмара, пробивалась в реальность, и, выбравшись, застыла, тяжело дыша, как выброшенная на берег рыба.

Ей опять снилась Агата. Эльфея с тоской вспоминала прошлый год, когда в ее снах маршировали полки, взводы и легионы Палладиумов. Он хотя бы был жив. Воображение подсовывало ей эльфа, потому что в нем заключались все ее самые заветные желания. Теперь оно подсовывало Агату, потому что в ней заключались самые сильные страхи.

Мертвая Агата казалась ей очень реальной: такая бы запросто достала ее из мира живых и уволокла за собой! Сегодня Алисе снилось, как та уводит куда-то безвольную, не сопротивляющуюся Эйлиту. Рядом бродил темный, но узнаваемо лохматый силуэт. Сон менялся: то Агата уводила с собой и Селену тоже, то Селена переходила на ее сторону, и они вдвоем тащили Эйлиту. Разумом Алиса понимала, что подсознание использует ее переживания и страхи, но из-за всех последних событий она больше не могла так…

Она встала и босиком прокралась к другим комнатам. Аметист и Лия мирно спали. Аль тоже. Нет. Алиса решила не будить их. Сейчас ей больше всего хотелось увидеть кое-кого другого…

Она быстро оделась, заколола волосы и выскользнула в коридор. Ночные похождения могли обернуться неприятностями от Гризельды, но Алиса недаром прожила в Алфее тринадцать лет и успела досконально изучить, какими маршрутами ходят учителя на ночном дежурстве.

На третьей минуте шатания по коридорам расчет оправдался.

 — Кто там ходит по ночам?! — раздался грозный окрик Палладиума.

Она вышла на свет.

 — Это ты, — тон учителя тут же сменился, став ласковым и нежным. — Почему не спишь?

 — Кошмары, — захныкала Алиса. — Агата утаскивает Эйлиту…

Эльф обнял ее за плечи и слегка качнул, словно маленького ребенка.

 — Чш-ш-ш, не переживай. Пойдем пить чай.

Алиса кивнула, вытирая слезы, и побрела за ним.

***

Комната профессора всегда была чистой и прибранной. Только на его широком и удобном рабочем столе, так будоражившем Алису, вечно что-то было разложено: черновики, недопитый кофе, эссе второго курса.

 — Чай будешь? — уточнил Палладиум, сажая ее за стол. Алиса заторможенно подумала, зачем он уточняет про чай, если она уже согласилась прийти сюда выпить чаю. А потом сообразила: Палладиум не исключал, что чай для Алисы станет лишь предлогом попасть в его комнату… Она покраснела, что, к счастью, было незаметно в приглушенном свете настольной лампы, и кивнула. Сейчас ей хотелось именно чая и дружеской поддержки.

Палладиум повозился с посудой, придвинул ей дымящуюся кружку и сел рядом, грея ладони о свою.

 — Так что вообще… — заговорила Алиса. — Есть хорошие прогнозы?

 — Не думаю, — нахмурился Палладиум. — Скажи, на Эйлите не лежало никаких заклинаний, поддерживающих ее жизнь и здоровье? Или она пережила клиническую смерть, а потом ее магически вернули? Что-то такое, что могло разладиться из-за воздействия дисгармонии. Эликсир из нибискулуса не вернул ее в сознание. Надо искать причину в чем-то другом.

Алиса честно задумалась.

 — Ну-у-у, Эйлита получила магию от матери в двенадцать лет… — нерешительно сказала она. — У Эйл сразу после второй волны перестали работать крылья, но магия никуда не делась. Наоборот, прорывалась при вспышках гнева. Вряд ли магия покинула Эйлиту и вернулась к ее матери, потому что… э-э-э… там такая ситуация с ее родной планетой, что магии, скорее всего, не к кому возвращаться.

Палладиум помолчал, о чем-то размышляя. Затем извлек из-под бумаг тетрадь и поставил в ней какую-то отметку. Алиса с удивлением опознала тетрадь, с которой сначала носилась Селена, затем унаследовал Аль.

 — Селену тоже могло убить что-то такое? — спросила она.

Эльф только развел руками.

 — Это существо, состоящее из чистой, самоорганизующейся энергии. Возможно, и в ее энергетической системе отыскалась брешь. У нее что угодно могло сбиться, нарушиться, перекоситься! Иногда я жалею, что мы просто бросили концы в воду и похоронили ее как человека. Если публично объявить, кто она на самом деле, тут же найдутся профессионалы, которые в этом разбираются. Они могли бы как-то ее исследовать и, может, разобраться в том, что происходит в Магиксе…

— А почему мы так и не сделали? — задумалась Алиса.

 — Мы подозревали, что Селена подстроила нам какую-то пакость, которая настигнет нас и после смерти, если вздумаем рассказать, — напомнил Палладиум, мрачнея.

 — Ты опять думаешь о ней всякое, — притворно надулась эльфея. — О мертвых плохо не говорят!

 — Зато нашим отношениям теперь ничто не мешает, — усмехнулся эльф, обнимая Алису и вплетая пальцы в ее мягкие вьющиеся волосы.

Она расслабилась в кольце теплых рук. Ей было хорошо и спокойно. Ни с кем она еще не чувствовала себя так расслабленно и защищенно…

Стук в дверь заставил обоих вздрогнуть.

 — Наверное, Гризельда, — предположил Палладиум, и, с большой неохотой отпустив Алису, пошел открывать дверь.

 — А как же я? — запаниковала фруктовая фея, ища глазами, где бы спрятаться от грозного завуча Алфеи.

 — Я поймал тебя, шатающуюся по коридорам после отбоя, и посадил писать объяснительную! — невозмутимо сообщил эльф и дернул дверь.

***

Алиса нашла на столе ручку и скорбно уткнулась взглядом в какой-то лист бумаги, всем своим видом демонстрируя, что пишет объяснительную. Она так старательно изображала смирение и вину, что не сразу поняла: Палладиум безмолвно застыл в дверном проеме.

 — Я же говорил, что и после смерти достанет, — сдавленно прохрипел он.

За порогом стояла Селена собственной безвременно усопшей персоной. Она была с головы до ног измазана во влажной земле, но, по крайней мере, гниющие куски плоти от нее не отваливались. Да и не должны были: все пять дней стояла холодная погода, похороненные тела даже не начали портиться.

 — Т-ты съешь наши мозги? — выдавила Алиса, едва соображая, что говорит. Главное, не звать мертвеца по имени и не приглашать войти, тогда он не сможет пересечь порог…

— Нет, спасибо, они невкусные, — отказалась Селена. — Но можешь дать отгрызть мне свою руку!

Она без всяких приглашений перешагнула порог, прошествовала мимо остолбеневшего Палладиума и махом опрокинула в себя сначала его чай, оставленный на столе, а затем и Алисин.

 — Ч-чем обязаны? — выдавил эльф, не зная, что еще сказать.

 — Раз вы в курсе моего маленького милого секретика, мне проще всего посвятить в суть дела именно вас…

 — Побежала к нам со своими проблемами, шантажистка? — позлорадствовал Палладиум.

 — Проблемы у всего Магикса! — ведьма сердито зашипела, но получился хрип, перешедший в бульканье. Она покрутила головой, нашла чайник и опрокинула в себя еще кружку горячей воды. — Честно, я бы лучше отлежалась в гробу, ожидая, пока все закончится! Но оказалось, мне тоже отведена роль в том, что нам предстоит сделать!

Эльф оглядел ее вымазанную землей одежду, оставленные на полу следы, и неожиданно предложил:

 — Может, сначала воспользуешься душем?

 — Но я хотела бы поскорее донести до вас…

 — Будешь мыться и рассказывать, — сказал он.

Селена немного подумала, кивнула и прошлепала в санузел, оставив на полу еще порцию грязных следов. Дверь она оставила открытой.

Ошалевшая Алиса впервые за все время встрепенулась: как, Палладиум будет подглядывать за моющейся Селеной? Но тот уселся прямо на пол возле двери, прислонился спиной к стене и поманил эльфею за собой. Так они в ванную не заглядывали, но все слышали.

Зашумела вода.

 — Итак, ты умерла на педсовете, — начал учитель, задавая вектор беседе.

 — Не совсем, — с готовностью ответила Селена. — Меня затащили в загробный мир. Я была не первой. Первыми были умершие в Торренуволе ведьмы. Некромантки и медиумы. Всех их объединяло то, что они могли выходить на связь с миром мертвых. Действительно выходили, а не считывали что-то поверхностное. Такие, ныряющие глубоко, должны долго концентрироваться, оставлять ментальный якорь снаружи, ограничивать себе время пребывания. Ну, вы знаете общие правила. А их затягивали грубо, без предупреждения. Они не могли выбраться назад. Оставшиеся без «хозяев» тела сначала впадали в кому, какое-то время еще функционировали, но затем умирали.

Алиса подскочила и открыла рот, чтобы спросить про Эйлиту, но Палладиум сделал ей страшное лицо и приложил палец к губам. Когда Селена сама охотно делится подробностями, нужно пользоваться моментом!

 — Кое-кто в потустороннем мире пытался сообщить кое-что миру живых и затаскивал к себе медиумов и некромантов. Он пытался объяснить им, что делать и как все исправить, но ведьмы уже не могли вернуться назад… Наверное, он переморил бы всех некромантов и медиумов Магикса, но четырнадцатой по счету оказалась я. И я оказалась в состоянии вернуться. Ваша задача, профессор, придумать объяснение того, как я воскресла, и как полученные мной сведения донести до всех.

Палладиум нетерпеливо кивнул, но потом сообразил, что Селена его не видит, и отозвался:

 — Излагай!

— Если совсем коротко и по сути, Магикс страдает от того, что одному существу… перевернуло полюса добра и зла. Света и тьмы. Жизни и смерти.

— Как у тебя в прошлом году? — деловито уточнил эльф. Он метнулся к столу за тетрадкой и снова сел у стенки, конспектируя услышанное.

 — У меня в прошлом году исказились только некоторые «внешние конфигурации», глубинная суть не менялась, — с сомнением отозвалась Селена. По комнате поплыл запах лайма. Она мылась шампунем, который Алиса подарила Палладиуму! Она! Мылась! Его! Шампунем! — А у этого существа перевернулось все. «Полюс зла», оказавшийся главным, не вполне владеет собой. А «полюс добра» застрял в потустороннем мире и едва-едва нашел посредника в моем лице. Перевернутые силы этого существа искажают магию и пытаются тоже всех «перевернуть», но воздействие слишком слабо и рассеянно, чтобы все феи дружно превратились в ведьм, и наоборот. Поэтому у нас просто шалит магия. Фей, у которых отрастают рога, чешуя и шерсть, тоже «переворачивает», но как-то не так.

С минуту ведьма молча плескала водой, потом закашлялась и долго отфыркивалась.

 — Существо нужно перевернуть назад. Ему жаль тех, кому оно случайно навредило. Оно назвало два растения — нибискулус, а еще синастонция узколистная. Фей исцелит энчантикс: фея, жертвуя своей жизнью ради другого, переживает смерть и возвращается к жизни. А еще нужна ее кровь и то, что получила я.

 — «Ее кровь» — это кого? Феи, получившей энчантикс? — переспросила Алиса.

 — О, Алиса решила присоединиться! — обрадовалась Селена, закрывая воду и шурша полотенцем. Полотенцем, которым обычно вытирался сам Палладиум! — Не знаю, чья точно. Наш разговор происходил в режиме очень быстрого монолога, у меня не было времени на уточняющие вопросы. Но вот еще что — это существо женского пола…

 — А что оно… она тебе дала? — вспомнил Палладиум. — Что-то лежало на твоей могиле?

 — Нет, — с сомнением отозвалась ведьмочка, выплывая в комнату в его любимом махровом халате. — Что-то нематериальное. Может быть, знание, которое всплывет в нужный момент… Или какая-то способность… Я чувствую, что во мне что-то изменилось, но мне эта «смерть» перетрясла всю энергетическую структуру, и там такой бардак…

 — Она знает, кто ты, и смогла на тебя подействовать, а значит, она… — эхом подхватил Палладиум, с бешеной скоростью строча в тетради.

 — Тех, кто способен так подействовать на меня, не так уж много, — закончила за него Селена. — Составим список подозреваемых. Поищем синастонцию узколистную, она встречается чаще нибискулуса. Будем плыть по течению и ждать, когда проявится то, что мне дали. Так что думайте, Палладиум, как это всем объяснить.

Ведьмочка еще немного постояла, подумала, затем сходила в ванную и принесла оттуда свою выстиранную там же одежду. Развесила ее сушиться прямо на спинках стульев и внимательно посмотрела на застывших Алису и Палладиума.

 — Вы уже переспали, — сказала она. Это не было вопросом.

Алиса вздрогнула. Она знала, что Селена читала энергетические следы настолько, чтобы понять, например, что Агата в прошлом году не просто где-то пропадала, а встречалась с Миллией. Но прочитать по ним совместную ночь, случившуюся почти неделю назад…

 — Этого не должно было случиться, — заикаясь и багровея, начал Палладиум. — И… И вообще это не твое дело, проклятая некромантка! Выметайся отсюда!

Селена послушно вымелась в коридор. Прямо в его халате.

Палладиум поник. Полотенце он потом постирает (для верности — три раза), душ отмоет (с хлоркой!) Только бы Фарагонда или Гризельда не увидели ее в халате, который сами же дарили ему три года назад! Ученица, разгуливающая в одном домашнем халате преподавателя, вызовет ненужные вопросы, которые в итоге выведут к Алисе…

 — Кгхм, Алиса, — нерешительно начал он, боясь смотреть на нее. — Наверное, нам будет лучше пока что расстаться, но это для нашего же блага, сама знаешь…

Он нерешительно повернулся к ней и едва не содрогнулся. Алиса смотрела на него своими разноцветными глазами так, что в этот момент была страшнее сразу пяти Селен.

 — Ты хочешь сказать, что обесчестил меня и тут же бросаешь?! — гневно зашипела она.

 — Этого вообще не должно было произойти! — забормотал эльф, невольно пятясь назад. — Из-за всего случившегося я был несколько выбит из колеи, а потом ты тронула мои уши…

Алиса, грозно надвигавшаяся на него, остановилась и недоуменно переспросила:

 — Уши?

Палладиум густо залился краской.

Алиса надвинулась на него уже с иным выражением лица — хищным, предвкушающим. Эльф попятился было, но уперся спиной в стену.

***

 — Лия! Аметист!

Фруктовая фея отчаянно пыталась пробиться сквозь толпу, но встречный поток первокурсниц сносил ее назад.

 — Алиса? — удивилась Лия. — Ты встала так рано, что мы тебя не застали!

 — Да, но послушайте…

Ее заглушил звонок, и студентки с удвоенной скоростью рванули к своим аудиториям.

 — Потом скажешь! — крикнула Аметист, буксируемая Лией в сторону кабинета артефактологии.

Алиса вздохнула и отправилась к себе на зельеварение.

Лия и Аметист забежали в класс одновременно с тем, как Аль (профессор Нейтан!) уже выходил к доске.

 — Не опаздываем, пожалуйста, — вместо приветствия сказал фей. После смерти Селены на людях он вел себя хмуро и отчужденно. Это было частью его стратегии с субординацией между ним и ученицами. И, может быть, чего-то еще…

 — Сегодня у нас небольшая проверочная работа с индивидуальными практическими занятиями в конце, это нужно для проверки усвоенного и не влияет на оценку.

Аметист нетерпеливо дернулась к Лии: она столько пропустила! А тут еще проверочная работа! И у кого — у Аля (профессора Нейтана, Аметист, профессора Нейтана!). Она паниковала на каждом уроке, стараясь нигде не попасть впросак, хотя приступила к учебе уже четыре дня назад, учителя ее пока особенно не трогали, а Аль уж точно не кошмарил учеников. Фей впервые кому-то преподавал и сам очень переживал за то, понимают ли ученики ему предмет, нравится ли им учиться.

— Сейчас на стол к каждой прилетит листок с тестом, в конце будет написано практическое задание, которое вы выполняете при мне, покончив с письменной частью.

Ученицы переглянулись. После смерти лопатоносного помощника учителя они осмелели и снова стали одеваться на артефактологию в короткие юбки и блузки с глубоким вырезом. Самыми одетыми в этой аудитории оставались Лия, Аметист и сам Аль. Остальные выжидали момент, когда их стиль одежды пригодится. Похоже, он наступил. Мысленно ухмыляясь, третий курс приступил к тесту.

Лия пробежалась по вопросам. Теоретические вопросы и задачки на определение неизвестных свойств артефакта по уже известным данным. Вот, например, магический меч с такими характеристиками был бы маловероятен, потому что должен тянуть много сил из владельца: тут или во владельце бездонная пропасть магии, или все-таки ошибка в коэффициенте…

Аметист с бешеной скоростью что-то строчила. Волосы свешивались и закрывали ей половину листа, но она не замечала.

К преподавательскому столу подошла первая ученица, не забывая покачивать бедрами в таких коротких джинсовых шортиках, что приди она в таком виде к Гризельде, завуча хватил бы удар.

Аль пробежал глазами по ее работе, задумчиво хмуря светлые брови.

 — Нелькора, почему столько вопросов остались без ответа?

 — Я не зна-а-аю! — заканючила та, умильно хлопая глазками. — Вы же не поставите мне двойку, профессор Не-е-ейтан?

 — Поставлю и не допущу к выполнению практического задания!

 — Может, все-таки пожалеете меня, профессор Не-е-ейтан? — с придыханием простонала Нелькора, наклоняясь к самому его лицу своим главным аргументом — бюстом четвертого размера.

 — Садись дописывать ответы, — сурово отрезал Аль, упорно не глядя на аргументы Нелькоры. Его взгляд скользнул еще раз по тесту, по классу, и вдруг уперся в дверь.

Нелькора проследила, куда он смотрит, и неожиданно завизжала.

На лицах третьекурсниц проступал глубокий вдумчивый ужас. Все повскакивали со своих мест. Тетта и Тори тоже стали визжать. Лии пришлось встать на стул, чтобы поверх других разглядеть, в чем дело.

На урок всего лишь пришел преподаватель. Тот, что был похоронен неделю назад.

Лия спрыгнула со стула и зажала рот Аметист, которая тоже собиралась завизжать. Аль стремительно прошагал через класс с намерением восстановить порядок, но на вопли ужаса уже примчалась Фарагонда. Директриса сначала вбежала в класс, потом заметила Селену и по стеночке отползла в сторону, хватая ртом воздух. Она тут же пожалела, что когда рассматривала кандидатуры новых учителей, отказала второкурснице, предложившей преподавать защиту от духов и нежити. Кандидатка в учителя сначала вела себя уверенно, но потом оказалось, что все ее знания почерпнуты из сериала «Сверханомальное». По крайней мере, сериальные борцы с нечистью братья Маузеры все делали правильно: не называли мертвеца по имени и не приглашали войти.

— Сел… Сей…час же замолчите! — прикрикнула она, едва не назвав мертвеца по имени. — Что ты тут делаешь?

 — Воскресла к проверочной работе! Учеба превыше всего! — воодушевленно заявила Селена.

Крики вокруг не утихали. Кто-то собирался выпрыгнуть в окно. К двери кое-как пробилась Хильдис.

 — Да заткнитесь все! — крикнула она. — Это не мертвец! Мертвецы не могут переступать через порог без приглашения, а она уже переступила!

 — О, хоть у кого-то в классе мозги есть, — обрадовалась Селена. — А еще три правила?

— Не обращаться к мертвецу по имени, не принимать ничего из рук, для него гибелен дневной свет, — отбарабанила Хильдис.

Ведьмочка одобрительно показала ей большой палец. Хильдис польщенно зарделась.

Фарагонда, наконец, отошла от ступора и придала своему лицу грозное выражение.

 — С…Селена! Потрудись объяснить, что произошло! — выдала она, все еще тяжело дыша.

 — Анабиоз, госпожа Фарагонда, — спокойно проговорил Палладиум, проходя в класс.

Ученицы затихли, начиная смутно что-то понимать.

 — Анабиоз — это когда жизненные процессы в организме замедлились до такой степени, что он кажется мертвым. В анабиоз впадают, если условия жизни становятся слишком неблагоприятными, — продолжил эльф тоном, каким обычно вел уроки. — Обычным людям такое несвойственно. Но Селена, как бывший некромант, на это способна.

Палладиум переглянулся с Селеной и получил в ответ утвердительный кивок. Лица присутствующих окончательно просветлели. Словами «Селена — бывший некромант» можно было объяснять вообще все ее странности.

 — Доверьте ее осмотру Офелии, и, уверяю вас, она найдет Селену вполне живой. Насколько это понятие применимо к… бывшему некроманту. А потом Селена расскажет, что ей привиделось во время спячки, правда, Селена?

Фарагонда выдохнула и расслабилась.

 — Что ж, Селена, пойдем в больничное крыло и…

Протолкавшиеся через толпу Лия и Аметист с разбегу заключили в объятия подругу. Аль, подумав, тоже плюнул на субординацию и обнял всех троих.

К ним бочком подобралась Тори и еще несколько девочек, собираясь под видом обнимания Селены обнять Аля, но хитрый фей тут же отлепился и спрятался за Фарагонду, с улыбкой наблюдавшую за всем этим. Тори пришлось обнимать Лию, чтобы не выглядеть глупо. Остальные сделали вид, что просто решили посмотреть поближе.

Палладиум выдохнул и тоже улыбнулся, еще не зная, что первоклашки, которых ему пришлось оставить с Алисой, затапливают лабораторию ярко-синей пеной…