— Да что с ним не так?!

Лина ходила из угла в угол, пытаясь сдержать желание выплеснуть на ком-то злость. На хоть что-то, хоть на сундук с кроватью, лишь бы помогло успокоиться. Обида и задетая гордость давали о себе знать каждую секунду.

Лина процедила сквозь зубы ругательство и опустилась на кровать, обхватив голову руками.

Его ленивые жесты, холодный голос, равнодушие во взгляде — Киллиан не воспринял ее всерьез. Словно все, о чем говорила Лина, его совершенно не касалось. Совсем! Лину вновь кольнуло осознанием, что их былые отношения оказались на краю пропасти. И это после всего, что они пережили вместе! Он был единственным, кто ее поддерживал, а теперь… Теперь он будто отрекался от своих обещаний. Отрекался от нее.

А может… Может, он и прав. Возомнила о себе невесть что, повелась на какие-то неточности, и ради чего? Доказать, что лучше? Что увидела то, что никто больше не заметил? Найти хоть какую-то от себя пользу? Чтобы перестать быть обузой? Тренировки не улучшали навыки владения луком, и Лина чувствовала себя истощенной неудачами и провалами на миссиях. Поэтому Киллиан так себя и ведет! Она слаба, он это понимает — вот и дает ей сполна это понять. Он был прав… Или же нет!

Все было так запутано, что Лина снова вскакивала и принималась метаться по комнате, не находя себе места от переживаний. Наконец девушка выдохлась и легла на кровать.

Она забралась под покрывало и устало подумала о Филле — он бы точно что-нибудь придумал. Филл всегда ее слушал, находил время для тренировок, и, будь он здесь, наверняка бы ее поддержал. Даже вступил бы в спор с Киллианом.

Лина промычала в подушку. Парень поехал телохранителем для Фиста, их гонца, неделю назад, и за этот срок Лине успели опротиветь постоянные насмешки Мака на стрельбище. Она не думала, что будет сближаться с членами отряда и уж тем более — по кому-то скучать, но Филл, этот улыбчивый парень, чем-то ее подцепил.

Лина проснулась под вечер. Сумерки медленно опускались на лесную поляну, пожирая остатки красочного заката. Было достаточно светло, чтобы увидеть вышедших на ночное дежурство парней: Сэм и Заллар наблюдали за трактом и выездом с заставы, облокотившись на перила высоких вышек. Получается, Лина пропустила не только обед и ужин, но и отбой. Живот скрутило от голода, стоило Лине об этом подумать.

Из-под двери комнаты Киллиана горел свет, то затухая, то вновь вспыхивая. Поколебавшись, Лина потопталась рядом, но передумала и зашла на кухню. Там она нашла прикрытую глиняной тарелкой миску с едва теплым рагу и мысленно поблагодарила предусмотрительную Реджину. Быстро поев, Лина закрылась в кабинете.

Девушка махом освободила стол от хлама, не заботясь, что устроила еще больший беспорядок, чем был. Она решила все перепроверить и вернуться к своим подозрениям. Если Киллиан не верит косвенным доказательствам, она предоставит ему неоспоримые и докажет свою правоту. И план придумает — на случай, если получится выслать разведгруппу к пограничным территориям.

Лина достала несколько карт и развернула на столе, затем подняла все донесения за последние пару месяцев и начала на картах прочерчивать маршруты продвижения нымгыров, точки сражений и частоту замеченных отрядов по всем заставам. Лина надеялась найти то, что могло указать, в какую сторону ей дальше двигаться.

Через пару часов корпения над бумагами свеча почти сгорела, а все проведенные линии на картах переплелись в единый клубок, лишая возможности что-либо разобрать. С планом по высылке к границе тоже не заладилось. Лина провела рукой по лицу, стараясь прогнать сонливость с уставших глаз.

На заставе Лина отвечала за разбор присылаемых донесений. Иногда она вместе с Киллианом и Даараном разрабатывала планы миссий и распределения деятельности отрядов, но из-за проблем с доставкой на девушку полностью свалилась вся бумажная волокита, а тактики и стратегии закрепились за парнями. И теперь Лина часто засиживалась до рассвета, разбирая горы бумаг.

Девушка, лежа на полу, вытянула из стопки очередное письмо — совсем свежее, с прошлого объезда застав. Гонец привозил бумаги в штаб каждую неделю. Все донесения представляли собой короткие записки — писать объемные послания отнимало слишком много времени, да и читать это все людей не хватило бы.

«5 июля, 677 г.

Застава №6

C 30 июня три сражения с нымгырами с юга: 30.06 рядом с развилкой тракта, 3.07 на пересечении с заставой №4, 5.07 в южной части нашей территории. Потери — один боец, четверо не в боеспособном состоянии. Продовольствие в норме. Трудности в разведке…»

Лина цокнула.

«Шесть, четная, значит, северная база. Три сражения? За неделю? И потери. Черт, когда же это закончится? А, тут что-то еще…» — она поднесла записку ближе к свече:

«Просьба в денежном обеспечении в размере двух нарри. Из-за ветра пострадало несколько домов, в т.ч. кузница, не хватает оружия…»

Негромкий стук в дверь ее прервал.

— Заходи, — машинально крикнула она, не отрываясь от перечня убытков.

— Не спишь?

Лина вздрогнула и обернулась. На пороге стоял Киллиан. В руках он держал кружки. В комнату пахнуло разнотравьем.

— Нет, — натянуто произнесла она, поднимаясь на ноги, — взгляни на это, — не смотря на него, Лина протянула донесение.

Киллиан поставил деревянные кружки на стол, отодвинув карандаши в веревке, и забрал записку. Он пробежался по тексту и покачал головой:

— Нет, им не надо отсылать ничего. Командир склонен к прикарманиванию денег, так что не стоит. Сами разберутся.

— И ты не сместил его с должности? — удивилась Лина и слегка склонила голову в сторону парня.

— Нет людей на его замену.

— А набрать новых?

Парень отмахнулся.

— На это нет времени. Сама видишь, что происходит…

Лина хмыкнула:

— О, неужели ты заметил? — она начала демонстративно перекладывать стопки бумаг, чтобы не оборачиваться на Киллиана.

Лина не хотела его видеть, разговаривать — тоже, и она жалела, что тогда, на собрании, не высказала ему в лицо все, о чем думала. Обида горела в груди, но злиться и кричать давно расхотелось. Теперь сил не хватало даже на короткую перебранку, и девушка всячески подчеркивала своей шумной уборкой, что разговор закончен.

Киллиан немного понаблюдал за ее суетой, выбирая удачный момент, когда Лина остынет. И такой момент настал: Лина неаккуратно свернула карту, и та упала на пол, закатившись под стол и заставив Лину полезть следом.

— Я извиняться пришел, — проговорил Киллиан, облокотившись о стол.

— И? Мне-то что? — отозвалась Лина из-под стола, чихнув пару раз от пыли.

— Прости меня, — парень помолчал и, не дождавшись ответа от встающей с пола Лины, продолжил: — Мое поведение было… недостойным. Йорвин что-то дала от боли, и я едва держался, чтобы прямо за столом не заснуть. Голова раскалывалась. Не знаю, что на меня нашло, но мне, правда, жаль, что тебе пришлось выслушивать все это.

— Не похоже на извинения, — Лина раздраженно повела плечами и тоже облокотилась о стол. — Больше на оправдание смахивает.

Парень придвинулся ближе. Лина не двигалась. Киллиан лукаво улыбнулся и взял кружку в руки.

— А чай с медом похож на извинение?

Лина резко повернулась и наконец посмотрела на парня. Ее широко распахнутые голубые глаза вызвали у Киллиана короткий смешок.

— Мед?

— Да, привез с собой немного, но забыл…

— Как можно забыть про мед?!

Киллиан принялся было снова извиняться, но Лина уже не слушала. Девушка взяла приятно теплую кружку и с наслаждением втянула запах: мята, чабрец, смородина и сладковато-приторный мед. Она отпила глоточек и довольно зажмурилась.

— Я прощен? — с веселыми нотками спросил Киллиан.

— М-м… Я подумаю.

Он коротко хохотнул:

— Что ж, лучше, чем ничего.

Киллиан оглядел исписанные карты и ворох скомканных бумаг.

— Как успехи?

— А теперь тебе интересно стало?

Желчь еще слышалась в ее голосе, но она постепенно сходила на нет. Лина пила осторожными глотками, постепенно, растягивая вкус горячего чая. Травы с медом обволакивали рот приятным послевкусием. Правда, чай отдавал странным кислым привкусом. Лина списала это на еще недозревшую смородину, и продолжила наслаждаться питьем.

— Я обдумал то, что ты предложила, — проговорил Киллиан и вздохнул. — И ты можешь быть права.

— «Можешь быть»? — Лина поморщилась.

— Я не то имел в виду, ты же понимаешь.

Лина не ответила, не желая спорить. Она поставила кружку на стол и потянулась руками вверх, разминая затекшую спину.

— Иди отдохни, уже поздно.

Киллиан положил ладонь ей на плечо и несильно сжал. Лина не стала скидывать руку, только шумно втянула в себя воздух и недовольно выдохнула.

— Не могу пока, мне нужно еще проверить несколько… — Лина запнулась, забыв, что должна была проверить.

Голова наливалась свинцом. Мысли вязко сменялись одна на другую, и соображать становилось все труднее. Досада от того, что Лина никак не могла выцепить из болота сведений нужное, портила настроение и гасила рабочий настрой. Опять приниматься за письма вызывало у девушки одну лишь тоску. И все же… Лину не отпускало чувство, что она подобралась к чему-то важному… И остановиться сейчас означало потерять возможность до этого докопаться, выудить среди тысячи слов то, что пролило бы свет на эту тайну.

— Знаешь, я… — Лина замялась, — я все время что-то упускаю… мне кажется, еще чуть-чуть — и я пойму что.

Киллиан рукой развернул Лину к себе, потянув за плечо. Они встретились взглядами. На нее смотрел тот Киллиан, которого она знала. Холод исчез, будто его никогда не было в этих глубоких карих глазах — они снова светились уверенностью и силой.

— Обязательно. Я в тебя верю. Но нужно отдохнуть. Выпей еще чаю — там мята для спокойствия.

— Спасибо, Киллиан, — Лина улыбнулась, растаяв окончательно. — Что бы я без тебя делала?

И правда, пропасти между ними никогда не было, а их отношения такие же теплые и близкие, как и раньше, — просто оба кошмарно устали за последние несколько недель. Лина с облегчение поняла, что ее опасения ложны и она сама себя просто накрутила переживаниями.

— Если хочешь, я могу помочь, — предложил вдруг Киллиан. — Вдвоем получится быстрее. У нас еще Дааран свободен, приставим к тебе, главное — Карре не говори, что мы ее парня так используем.

Лина тихо рассмеялась и села на пол.

— Да, точно, — Лина кинула неуверенный взгляд на карты; внезапно накатившая усталость заставила отбросить мысли о незавершенной работе. — Ты прав. Одна я тут долго провожусь.

Киллиан пригубил из кружки и опустился к Лине. Он сел, скрестив ногу, и подпер рукой подбородок.

— Как думаешь, мы все делаем правильно? — тихо проговорил Киллиан, отчего Лина прыснула в кулак.

— Киллиан, — протянула она, — от тебя я ожидала меньше всего услышать подобное… — Лина скомкано закончила предложение и замолчала.

Улыбка сползла с ее лица, стоило увидеть, насколько парень был серьезен.

— Я к тому, что, — продолжил он, рассеянно проведя пальцами по отросшим темным волосам, — если это правда, придется отступать. Но тогда какой был смысл во всем этом? Чего мы добились за полгода? Война идет уже сколько? Полтора года? А официально? Месяцев восемь. Но изменений никаких, — Киллиан тяжело вздохнул и потер переносицу. — Руки опускаются. Я просто… боюсь, что все напрасно, что мы… что я не справляюсь.

Лина отставила кружку и внимательно на него посмотрела — вот, что его гнетет. Тяжесть общего дела и ответственность за него висят на Киллиане с самого начала, и он ни разу с ней это не обсуждал. Не хотел беспокоить. Как она могла быть настолько слепой?

Девушка почувствовала себя круглой дурой… Объединение застав возглавлял именно Киллиан, а Лина просто… просто приписалась рядом, хотя и близко не делала столько, сколько делал Киллиан. А он хоть раз отдыхал? Он же всего на пару лет ее старше, но весь в работе и так старается. А что она? Она вздумала жалеть себя и скандалить — вот, из-за чего они так мало общались. Из-за нее!

От стыда Лина густо покраснела. Она беспокоилась лишь о себе и почти все свалила на Киллиана. Хотя начинали это дело они вдвоем. Вдвоем!

Она спрятала лицо в ладонях.

— Извини за откровения. Сегодня был тяжелый день…

— Сила Трех, Киллиан, — перебила она, убрав от лица руки. — Я не представляла, что ты так…

— Ничего, — сказал парень. — Я знал, на что иду. Все нормально.

— Не нормально! — Лина вскочила, дрожа от негодования. — Если тебе так сложно, то не молчи и дай мне что-нибудь. Любую работу! Я буду рада помочь. И облегчить твою ношу.

Киллиан удивленно приподнял брови:

— Ты чего разошлась…

— Потому что ни черта не делаю! Я бесполезна!

— Что? Нет! Ты делаешь достаточно. Разбор донесений — это огромный труд. И ты выполняешь его добросовестно, тебе не о чем волноваться, — он поджал губы. — Видимо, я слишком резко взвалил дело целиком на тебя. Прости, должно быть, времени свободного у тебя почти не остается.

Его волнение совсем сбило Лину с толку. Он должен быть на нее зол! Почему он спокоен?! Неужели он думает, что она так слаба и никчемна, что не способна даже помочь?!

— Киллиан! — зло крикнула Лина. — Прекрати! Я могу помочь! Хватит говорить так, будто то, что ты только что сказал, не имеет значения!

Парень поднялся на ноги. Он был ненамного выше Лины, но от едва скрываемого раздражения, плескавшегося у него внутри, казалось, вырос вдвое. В его глазах плясали гневные искорки.

— Оно имеет значение, но я не просил помощи, Лина. Это всего лишь мои опасения как командира. Мои мысли! И все! Что ты себе напридумала?! Это не было призывом бросаться в сражение, Лина! Что с тобой происходит? Ты думаешь, я не в состоянии здраво оценить силы моего отряда? Я был бы ужасным лидером, если бы загонял своих подчиненных. Понимаешь ты это?

Лина кивнула, огорошенная выговором. Из себя Киллиан выходил редко, но в такие моменты в нем появлялось что-то чужое. Вот и сейчас Лине стало не по себе. Будто перед ней стоял далеко не Киллиан. Его взгляд ледяными иглами впивался в девушку, отнимая способность двигаться и сопротивляться. Лине захотелось убежать и спрятаться, лишь бы не находиться рядом с ним. Наваждение схлынуло, стоило Киллиану начать часто моргать и тереть глаза, будто в них что-то попало.

Он прикрыл глаза, стараясь успокоиться, и заговорил куда медленнее:

— Лина, хватит волноваться. Если уж мы все это заварили, будь добра во мне не сомневаться и идти до конца. И тем более не смей меня жалеть. Поняла?

Девушка повторно кивнула:

— Поняла.

— Вот и хорошо.

Повисло напряженное молчание. Лина теребила пальцами рыжую косу, не зная, что сказать, чтобы разрядить обстановку.

— Но, — Лина покашляла, решив сменить тему, — все ведь не напрасно. Мы не даем пройти нымгырам и грабим обозы. Это немного, но нашим войскам нужна даже крупица помощи. И если не мы, то кто? Да и если бы не это, сидели бы сейчас и ничем полезным не занимались.

Киллиан усмехнулся. От его мягкой улыбки девушке стало лучше. Облегчение грело где-то рядом с сердцем, возвращая в старые добрые деньки, когда они с Киллианом были неразлучны и вместе противостояли всему миру.

— Ты — тем более, — лукаво заметил Киллиан. — Успели бы сосватать кому похуже и…

Лина скривилась.

— Лишь ради этого и стоило в это ввязаться.

Девушка повернула голову и неожиданно оказалась к Киллиану ближе, чем думала. Она замерла. Их лица разделяло всего несколько сантиметров. Киллиан распахнул глаза, а затем как-то насмешливо их сузил. Они смотрели друг на друга, не смея шевелиться. Лина чувствовала его мятно-медовое дыхание на своих щеках. Взгляд Киллиана опустился ниже, на ее полные губы. Лина нервно их облизнула и покраснела, став одного цвета с ее волосами. Киллиан потянулся к ней. Она в панике глядела, как его губы медленно приближались к ней, и цепенела, не зная, как поступить. В голове было пусто, ни единой мысли и ясности — все плыло и мешалось. В последний момент Лина отстранилась.

— Нет… — с трудом выдавила она.

— Что не так? — спросил Киллиан с легкой разочарованностью.

— Киллиан, — Лина помотала головой и заправила выбившиеся огненно-рыжие пряди за ухо, — пойми, мне сейчас не до этого. Ты мой друг, близкий друг, я не хочу сейчас тебя терять.

— Ты предлагаешь ждать? — парень закатил глаза и фыркнул. — Лина, мы можем умереть через неделю. Или даже завтра.

— Я… я знаю, но… сейчас не время.

— А когда время? Ты уходишь от ответа уже несколько месяцев. Ты же знаешь, что я к тебе…

Лина кусала губы.

— Киллиан, — перебила она, — идет война. Я не думаю, что это подходящий момент для чего-то большего. Я… мне страшно. Если зайдет все слишком далеко, а ты…

Он невесело ухмыльнулся.

— Что ж, полагаю, мне придется любым способом остановить войну.

Лина улыбнулась:

— Уж постарайся.

Девушка вдруг почувствовала себя очень уставшей. Глаза слипались, руки наливались тяжестью, и ей больше не хотелось разговаривать. Голова своим весом тянула к полу.

— Пойду спать, спокойной ночи, — еле проговорила она, выходя из кабинета.

— Подожди, допей чай.

Лина осушила кружку. Киллиан что-то проговорил, но она не вслушивалась. Единственное, что ее занимало, это желание дойти до своей комнаты. Лишь коснувшись подушки, она уснула.