В Алфее царило оживление по поводу предстоящего бала. Эйлита, учившаяся в Алфее четвертый год, с удивлением обнаружила, что отношение к балу у фей различается от курса к курсу.

Первокурсницы перепуганными зайцами носились по школе, сами не зная, что будет на балу, тоннами скупали средства для укладки и косметику, которыми от волнения так и не воспользуются. В новостях передавали, что одна юная фея от волнения сожгла бутик с платьями.

Второкурсницы по опыту прошлого года уже знали, что готовить к балу, чего не готовить, и какими способами лучше выделяться, чтобы их заметили самые крутые специалисты. По статистике, самыми яркими и броскими на балу были именно второкурсницы. Особенно смекалистые догадывались перепродавать первокурсницам все накупленные средства для волос и макияжа, что уцелели с прошлого года.

Третьекурсницы, умудренные опытом двух балов, в основном просто старались соответствовать рамкам бала. Искали обувь не на самых высоких каблуках, а самую удобную для танца, затягивали волосы в узлы потуже, чтобы прическа не растрепалась. Многие из них уже состояли в отношениях, и выделяться им не было нужды.

Четверокурсница Эйлита поленилась идти по магазинам, вытащила свое прошлогоднее платье, критически осмотрела на предмет пятен и дырок, и решила, что сойдет. Николас не пристутствовал на прошлом балу и увидит это платье на Эйлите в первый раз. Главное, чтобы понравилось Николасу. На остальных Эйлите было плевать. Так что она помыла голову, слегка подкрасилась, сколола волосы сзади — с ее небольшой длиной волос укладывать было особо нечего — и отправилась работать над домашним заданием в библиотеку, где ей в этот час точно никто не помешает.

Даже у Аметист подготовка к балу проходила нехарактерно: в этот раз с ней не было Лии — ее верной подруги, помощницы, камеристки, парикмахера и визажиста. Аметист по привычке немного поволновалась с утра, потом хорошенько подумала и поняла, что волноваться не из-за чего. Ну есть у нее платье в чемодане. Ну накрасится она, ну уложит волосы. Не надо мечтать, что на этом балу Теллар обратит внимание на красоту Аметист и заговорит с ней, потому что он и так с самого утра пришел к ним, кинул на диван пакет с фраком и разложил по журнальному столику какие-то свои артефактные заготовки. Поводов для волнений нет. Долго возиться над собой не надо. У Аметист даже осталось время помочь маленькой Эиеночке!

Эиен отлично вписалась в компанию к старшим подругам. Они помогали ей с домашней работой, и вообще на любой случай у них для нее находился взрослый, умный совет. Правда, очень напрягало, что к ним в гости частенько захаживали учителя!

Алхимик-лаборантка мисс Стейт оказалась веселой открытой девушкой, с которой Эиен вскоре сдружилась, перешла на «ты» и перестала стесняться: та не вела уроки и не ставила оценок. Эиен с удивлением узнала, что Алиса старше нее всего на год, так как была зачислена на первый курс в пятнадцать лет, и сейчас ей восемнадцать. Куда больше Эиен напрягала неразлучная парочка артефактологов — язвительная, энергичная, собранная, будто всегда готовая с кем-то сразиться. Красивый ледяной идеальной красотой Аль и мрачная, с колючим взглядом Селена. Пуганный страшилками про лопату первый курс боялся ее по-настоящему, по взапрадашнему. Эиен старалась улизнуть из комнаты, если парочка артефактологов заявлялась в гости.

Но если Аль приходил один, без Селены… Без нее он был другим. Более мягким и расслабленным. Таким он ей безумно нравился. Он делался более уютным, домашним, каким-то более… человечным, близким. Порой Эиен мечтала, чтобы Селена куда-нибудь делась — уехала, исчезла, переселилась в другое место, чтобы профессор Нейтан без нее навсегда остался мягким и открытым…

Она услышала, как открывается внешняя дверь.

 — Мастер-артефактор, почини нам трактор! — обратилась Селена к Теллару, сидевшему у них в гостиной.

 — Про трактор мы пошутили, — уточнил Аль. — Мы тут такую рунную кольчугу придумали, нам нужно твое мнение!

 — Я посмотрю, — сдержанно пообещал Теллар.

Эиен нерешительно выглянула из спальни.

Селена была одета в насыщенно-синее платье из тонкой переливающейся ткани. Ее плечи укрывала легкая светлая газовая накидка. А вот профессор Нейтан еще не был одет к балу, если вообще собирался. Он пришел без своего плаща. На нем были только строгие выглаженные брюки и легкая жемчужно-серая рубашка из такой тонкой ткани, что она казалась слегка прозрачной. Эиен почти видела под рубашкой изящный рельеф мышц и подтянутое тело. Аль был так непохож на широкоплечих качков из Фонтероссы, на которых Эиен насмотрелась достаточно, помогая в родительской лавке: по соседству находился магазин мотоциклетной экипировки, влекущий парней словно магнит. Сама лавка родителей специалистам была неинтересна, разве что однажды зашел премилый темнокожий парень и накупил душистых трав. Эиен помнила среди покупателей и Селену, интересовавшуюся энергонакопительными амулетами, но так ничего и не купившую. Эиен и представить себе не могла, что встретится с ней в Алфее и будет у нее учиться… Жаль, что в магазин ни разу не заходил Аль. Такой, как он, мог бы зайти. Но не зашел.

О небо, она была просто одержима этим молодым преподавателем! Две ее одноклассницы уже познакомились со специалистами и, очень гордые, убегали по вечерам в город гулять с ними по парку, сидеть в кафешках, ходить в кино и кататься на ветроциклах. На взгляд Эиен, бойфренды были совершенно обычными: не блистали интеллектом, разговаривали по-дурацки, слишком пыжились перед своими подружками, пытаясь казаться круче, чем они есть. Но зато они были реальными, они гуляли со своими девушками, держались за руки, целовали в щеку на прощание. А Эиен угораздило влюбиться в умного, совершенного, безупречного, но — абсолютно недостижимого, на которого она имела право смотреть только издали и тихонько вздыхать…

***

Теллар галантно подал руку Аметист и вывел ее на середину зала. Они закружились в танце. Надо не забыть сказать спасибо Саладину, который выписал специальные пропуски специалистам, которые сами уже выпустились из Фонтероссы, но у которых девушки еще учились в Алфее. Этот бал определенно стоил повторения. Ровно год назад танец Теллара и Аметист завершился их первым поцелуем. На балу расцвели их отношения. И сама Аметист, любящая и любимая, расцвела подобно весеннему цветку, став более уверенной, спокойной. И красивой. Как же Теллар любил свою невесту.

Эйлита и Николас, оттанцевав один танец, разошлись к фуршетным столикам. Каждый — к разному. Николас мог бы пойти с Эйлитой к одному столику и вместе с ней подкрепиться канапе с ананасами, но каменная фея отпустила его к бутербродам с мясом, зная, что он любит их больше. Доверие друг к другу и честность перед партнером — залог гармоничных отношений. Эйлита спокойно отпустила его в зале, полном девушек, ищущих свободного парня, потому что знала, что Николас не будет отвечать на их приглашения. И сама Эйлита не побежит искать себе другую пару. Они ведь поженились не ради того, чтобы укрепить отношения и отрезать себе пути назад. Они были единым целым. А свадьба — лишь юридическое оформление этого факта.

У примеченного Эйлитой столика жалась Эиен.

 — Почему не танцуешь? — спросила каменная фея.

Эиен пожала плечами.

 — Не вижу свободных парней… — рассеянно ответила она.

Мимо прошла Селена. Выражение лица преподавательницы артефактологии было отрешенным и задумчивым. Эйлита в хитроумном прыжке сумела изловить ее за край накидки и притянула к столу.

 — А где ваш профессор Нейтан, госпожа Бесфамильная? — насмешливо поинтересовалась она.

Селена сфокусировала на ней взгляд. Затем перевела его на вазу с фруктами, сцапала сочный персик и хищно вгрызлась в него.

 — Его здесь не будет, — ответила она. — Мы хотим сбежать под шумок. Я помелькаю, чтобы у остальных сложилось впечатление, что мы были на балу.

Николас подошел с двумя бокалами шампанского и увел Эйлиту. Селена осталась доедать персик в компании молчавшей Эиен и наблюдать за танцующими.

Вот, уже не таясь, вальсировали Алиса и Палладиум. Алиса совершеннолетняя, они оба учителя. Им можно танцевать вместе так же, как можно Гриффин и Кодаторте, Уизгису и Конкорде, Фарагонде и Саладину. Эльф и эльфея болтали о чем-то во время танца, то и дело хохоча. Оба выглядели счастливыми. Пожалуй, когда всплывет их роман, это никого не удивит. Если Селене еще понадобится рычаг давления на них, придется искать что-то другое. Разве что разыскать доказательства, что в момент начала отношений Алисе было шестнадцать. Но понадобится ли Селене такой рычаг давления?..

 — Может, перестанем скрываться? — спрашивала Алиса.

 — Фарагонда не поверит, если скажем, что наши отношения так продвинулись всего за четыре месяца, минувших с твоего совершеннолетия! — хмыкнул эльф. — Она же нас четвертует! Предварительно кастрировав меня.

Рядом промелькнули танцующие Фарагонда с Саладином, и заговорщики поспешили понизить голос.

 — С другой стороны, если перестанем скрываться, Селене станет нечем нас шантажировать, — добавил Палладиум, выждав, когда Фарагонда окажется достаточно далеко.

 — Ты же не собираешься сдавать Селену властям? — нахмурилась Алиса.

Палладиум замотал головой. Он уже смирился с ее существованием. Селена была вполне нормальная… в смысле, проклятая некромантка была ненормальной на всю голову, но за два полных года убила только одну ведьму, которую было необходимо остановить любой ценой. А еще в одиночку отправилась сдаваться богу смерти, чтобы выяснить, как спасти Магикс, вытащила из-под жертвенного клинка Николаса Кайна и легла на алтарь сама. Эльф даже сомневался, точно ли Селена совершила то страшное преступление, за которое ее ищут все силовые структуры Волшебного Измерения…

 — По-моему, Селене все равно, — подумав, сказала Алиса. — Помнишь, когда нас с ней и Алем переселили из ученических комнат в преподавательские? На следующее утро она подошла ко мне и попросила потише играть в шахматы…

 — Какие еще шахматы? — не понял Палладиум.

Эльфея вдруг густо покраснела.

— Ну… Эти… В которые мы по ночам… Ход вперед, ход назад… Селена сказала, что мы… реагируем… на каждый ход шахматной фигуры. Предположила, что мы ходим королем, раз у нас на каждый ход такая бурная реакция…

Палладиум секунду смотрел на нее, затем до него дошло.

 — Шахматный король! — сквозь дикий хохот выдавил он. — Почту за комплимент!

Где-то в другом конце зала Теллар кружил Аметист. В танце они забывали обо всем. Король и королева Джеверла на удивление спокойно отнеслись к тому, что их единственная дочь вместо выбранного ими жениха предпочла его младшего брата. Кстати, летом Анхель женился. После всех тех событий ему перестали предлагать родовитых невест, поэтому он смог взять в жены ту, кого любил, при этом не обидев отказом ни одной другой знатной семьи. Его избранница, огненно-рыжая веснушчатая молодая женщина отличалась от Аметист как земля от неба. А свидетелем со стороны жениха был Аль.

Хитро поблескивали за стеклами очков глаза Фарагонды, вальсировавшей с Саладином. Иногда в поле зрения попадала ее воспитанница, весь вечер танцующая с Палладиумом. Между ними определенно что-то было, она прямо сердцем чувствовала… Как опекунше, ей следовало вызвать Алису к себе и строго поинтересоваться, что именно происходит между юной эльфеей и взрослым эльфом, пожурить, предостеречь… Но Алиса не выглядела так, будто ее что-то тревожит. Она работала без нареканий, без малейших переживаний сдала экзамены и получила диплом об окончании Алфеи. Не нервничала, разговаривая с опекуншей. Не ударялась в безумные подростковые эксперименты, начала слушать более спокойную музыку, стала рассуждать совсем по-взрослому и была всегда спокойна и уравновешена. Что бы ни происходило между Алисой и Палладиумом… ничего плохого в этом не было.

***

К ним подошла слегка запыхавшаяся Аметист, схватила со столика апельсиновый сок и залпом выпила. Теллар танцевал так, что дух захватывало!

 — Эиен, сходи и потанцуй! Не жмись! — улыбнулась она. — Смотри, там какой-то брюнет без пары!

 — Он не в моем вкусе, — буркнула Эиен.

Аметист посмотрела на нее с грустью и жалостью. Весь Эверикс, оставшийся в Алфее, продолжал хранить маленький секрет Аля. Если кто-то слишком настойчиво интересовался его личной жизнью, ему отвечали, что Аль — парень Селены. Хоть Эиен и подружилась с Эйлитой и Аметист, старшие подруги не торопились выбалтывать ей все тайны. Но до чего же тяжело было наблюдать со стороны, как Эиен каждый раз жадно смотрит на Аля, словно вбирает взглядом его образ, сохраняя в себе каждую его частичку. Аметист понимала, что некрасиво выбалтывать чужие секреты, но ей казалось, что было бы милосерднее сказать Эиен правду. Чтобы она оставила надежду сразу. Чтобы не изводила себя месяцами и годами, мечтая о парне и не зная, что он не по девушкам.

 — Селена, вон там какой-то брюнет без пары… — безнадежно повторила Аметист. Селене можно было не предлагать: не пойдет. Про ее личную жизнь Аметист знала только то, что прошлой осенью Селену внезапно и страстно полюбил Кресс, но что происходило у них после — понятия не имела. Единственным противоположным полом, в обществе которого когда-либо видели Селену, были Аль, Палладиум и Уизгис. Ведьмочка никогда не говорила ни о Крессе, ни о других парнях, ни о (упасите алмазы Джеверла) девушках.

 — Я жду не его, — откликнулась Селена. Она объела персик до косточки, осмотрела ее и тоже закинула в рот, с хрустом разгрызая. Внезапно ведьмочка что-то заметила и подалась вперед, растворяясь среди танцующих.

Аметист вытянула шею, тщетно пытаясь высмотреть ее. Принцессам не пристало было любопытными… Но ей было невыносимо интересно увидеть, ради кого Селена вырядилась в новое платье!

 — Как хочешь, Эиен, а я пойду за ней! Личная жизнь нашей госпожи Бесфамильной — тайна даже для меня! — бросила Аметист и нырнула в гущу танцующих.

Эиен вздрогнула, очнулась от своих мыслей и с криком «Подожди меня!» бросилась следом. К кому же пошла Селена? Почему Аметист сказала, что ее личная жизнь — тайна, если все в школе знали, что Селена — девушка Аля?..

Ничего не понимающая Эиен покинула зал, попетляла по коридорам, даже не зная, куда именно бежит, просто пытаясь поспеть за стуком каблучков подруги. Аметист внезапно поймала и прижала ее к стене, прикладывая палец к губам. Они находились в слабо освещенном коридоре Алфеи, в этот час пустынном. Из-за поворота раздавались негромкие голоса. Аметист извлекла откуда-то из складок тяжелого бархата своего платья карманное зеркальце и высунула его из-за угла.

Преподавательница артефактологии, сгорбившись, сидела на подоконнике и куталась в накидку. В эту минуту она походила на нахохленную птицу. К стене рядом с ней прислонился высокий молодой человек.

Эиен наклонилась к зеркальцу, чтобы получше разглядеть парня. Петляя по коридорам, она успела вообразить себе нечто вроде Аля, но с магическими светящимися татуировками на угольно-черной коже, волосами до земли, огненным мечом, демоническим сиянием в глазах и огромными крыльями за спиной. Ну, кого-то такого, ради которого можно было пренебречь прекрасным, неотразимым, совершенным Алем. Но парень оказался самым банальным, какого только было можно представить! Самый обычный человек со встрепанным ежиком темных волос.

 — … я толком не умею различать чувства вины, стыда и горечи… Но больше на вину похоже… — бормотала Селена, обращаясь к нему. — Пойми, Кресс, даже теперь, когда я научила свои глаза плакать, а руки — быть теплее, любовь для меня остается лишь химией в организме.

 — Я понимаю тебя умом, но все равно не хочу отпускать, — вздохнул парень.

 — Я рассказывала, что могу испытать что-то вроде влечения к приятной для меня энергии. Хоть к стулу, на котором сидит Фарагонда, если он магический! Но в тебе, человеке без магии, нет ничего, что влекло бы меня. У меня нет ни сердца, ни души.

 — Но что-то же заставляет твою кровь течь по сосудам? — с внезапным интересом спросил Кресс.

Ведьмочка оживилась:

 — У меня этим занимается центральный энергетический узел! Сейчас покажу…

Она раздвинула складки на верхней части платья, провела ладонью по бледной коже, отыскивая место, и, наконец, ткнула пальцем в центр грудной клетки.

Кресс резким движением оказался рядом и навис над Селеной, упираясь руками в подоконник по обе стороны от нее. Он оказался спиной к подглядывающим Ами и Эиен, и почти загородил ведьмочку широкой спиной. Можно было гадать, что он сейчас сделает… Аметист негромко, испуганно ахнула, переживая за Селену и тут же зажала рот рукой, опасаясь, что их услышат, но дальше Кресс сделал то, что предельно ясно обозначило его намерения: впился жадным поцелуем в ее губы, легко пробежался губами по ключицам и осторожно прикоснулся к тому месту, которое показывала Селена.

 — Не ешь меня! — хихикнула ведьмочка.

 — Я пытаюсь достучаться до твоего сердца! — патетично заявил Кресс, не отрываясь от бледной кожи. Полетела куда-то в сторону светлая накидка с плеч, вжикнула застежка платья…

Аметист, опомнившись, дернула Эиен за руку, уводя ее назад, к бальному залу. Ей хотелось бы знать, что из себя представляет эта загадочная Селена, скрывающая от всех свою истинную суть. Сейчас она увидела и услышала что-то, что немного проливало свет на этот большой и страшный секрет, но понимала, что увидела что-то неподходящее и очень, очень личное, что не предназначено для чужих глаз.

Ох, и маленькой Эиеночке не следовало на это смотреть! Пусть думает, что детей приносят аисты!

Она отпустила ничего не понимающую Эиен у самых дверей бального зала, прислонилась спиной к стене и прижала ладони к щекам, чувствуя, как они пылают от смущения. Они увидели лишь поцелуй, но такой будоражащий… Бедная Селена! Бедный Кресс! Аметист думала, что все проблемы только из-за ведьминского тяжелого характера, но, выходит, Селена просто не может полюбить человека! Хочет, но не может! У нее никогда не будет так волшебно и безумно романтично, как у Аметист и Теллара. У нее не будет отчаянного самопожертвования на грани между жизнью и смертью, как у Эйлиты и Николаса. У нее не будет так же мило и трогательно, как у Лии и Лироя. У Селены не будет вообще никак!

Аметист сфокусировала свой взгляд на Эиен. Та внимательно смотрела в ее лицо, пытаясь по ее выражению понять хоть что-то, найти ответы на сотни вопросов, роившихся сейчас в ее юной светлой голове. Фея кристаллов почувствовала, что что-то ползет по щеке, и поняла, что плачет.

Эиен нерешительно обняла ее и тоже зашмыгала носом, не зная, отчего плачет Аметист, но сопереживая ей. Или, может, прослезилась из-за чего-то своего, личного?

 — Так кто парень Селены? — хлюпнула она в плечо Аметист. — Разве не Аль ее парень?

Ами подняла мокрое и порозовевшее от слез лицо, и очень серьезно посмотрела на Эиен. У нее больше не было сил смотреть, как ее новая подруга мучается.

 — Ох, Эиен… Оставь надежды! Аль — гей!