Конечно, вернувшаяся в комнату Эиен немедленно рассказала все Аметист и Алисе. Теперь, когда уже наступил поздний вечер, было бессмысленно надеяться, что Эйлита внезапно переехала в новую квартиру или решила прогулять уроки. Тем более, почти наверняка зная, как именно она бежала из Магикса.

Сначала Аметист разозлилась на Аля не меньше, чем Эиен, и на полном серьезе отправилась за жезлом Джеверла, чтобы от души треснуть по башке этому молчуну! К счастью для него, Алиса напомнила, что Лия до сих пор не в курсе исчезновения Эйлиты. Аметист отвлеклась и стала звонить ей.

Голографическая Лия хмурила брови, слушая, как Аметист и Алиса, захлебываясь словами и перебивая друг друга, пересказывают ей все случившееся. Она нервно мяла в пальцах то кружево на декольте платья, то носовой платок с вышитым вензелем. Потом раздраженно отвела от лица завитой локон, болтающийся сбоку, и на автомате начала плести из него косичку. Новая королева Клейдера выглядела ужасно замотанной. И не балами, праздниками и нарядами, как могло бы кому-нибудь показаться, а дипломатией, политикой и экономикой.

 — Знаете, что я хочу сказать… — вздохнула Лия, когда Аметист и Алиса выдохлись. — Я бы очень хотела увидеть Эйлиту живой и здоровой еще раз. Но совершенно не представляю, чем ей можно помочь! Я заперта в бастионе из стопок документов, которые нужно разобрать и подписать. Я скована по рукам и ногам этими дурацкими королевскими платьями. Что мне сделать? Направить войска на Киберику? А Киберика направит свои войска на Клейдер! Нам и без нее забот хватает. Мы с Линфеей почти на пороге войны из-за места на рынке лекарственных растений! Нет, вы только подумайте: мы чуть не начали войну из-за долбанной травы!

 — Мои родители вообще меня не слушают! — пожаловалась Аметист. — Видите ли, дочка просит развязать войну с Киберикой из-за какой-то одинокой подружки-простолюдинки, которая сама сбежала в зону оккупации…

Лия сочувственно покивала.

 — Кстати, а Джеверл не заинтересован в лекарственных растениях?

 Ами задумалась и помотала головой.

 — Нет, мы их с Ардерии импортируем…

Королева Клейдера немного помолчала, думая о чем-то.

 — В общем, держите меня в курсе, — попросила она. — Можете звонить мне в это же время по четным дням недели. Оно у меня точно свободно!

Голограмма погасла. Девушки переглянулись.

Алиса, сидевшая на опустевшей кровати Эйлиты, тяжело вздохнула.

 — Простите меня, девочки. Совсем отдалилась от вас с этим преподаванием… Помните, как мы собирали Эверикс? Сделали себе девиз: «всегда вместе». И что теперь? От того Эверикса осталась только половина…

 — А я слышала от одноклассниц, что ваш девиз — «всех врагов мы победим, кожу снимем и съедим»! — оживилась Эиен.

 — Тьфу на этот дурацкий девиз Селены! — вознегодовала Алиса. — Из-за нее про учителей до сих пор всякие байки ходят! Что прическа Фарагонда держится на отваре из волшебных грибочков, что Уизгис — секретный агент под прикрытием, что у Палладиума роман со м… с… с… Барбатеей!

Неутомимое воображение Эиен тут же нарисовало библиотекаршу в объятиях эльфа, и девушка захихикала. Алиса тоже заулыбалась, радуясь, что ее оговорку вроде не заметили, но случайно посмотрела на Аметист…

По лицу Аметист расползалась торжествующая улыбка. Эльфея опустила голову, ощущая, как заливается краской. Ами откуда-то знала! Нет, Алиса собиралась рассказать им когда-нибудь. Когда Аметист и Эйлита, помнившие ее ученицей, закончат школу и Палладиум перестанет быть их учителем. Она бы дождалась, пока все разъедутся, и позвонила бы по телефону, чтобы не было так стыдно…

 — Ох, Алиса, мы же не слепые, и все понимаем, — снисходительно улыбнулась Аметист, забывая, как еще не так давно с круглыми от изумления глазами выслушивала догадки Эйлиты. — Хватит уже таиться. Скажи, сколько именно ты встречаешься с Палладиумом?..

Эиен изумленно открыла рот. Ну и шустрая же у них мисс Стейт — такая молодая, а уже роман со взрослым учителем!

Алиса почувствовала, как румянец смущения уступает место бледности. То, как было произнесено это «сколько именно», звучало так, словно Аметист знает правильный ответ, но хочет услышать, что скажет Алиса…

***

Свет. Много света. Эйлита пыталась отворачиваться от настырных солнечных лучей, но как бы она ни повернулась, солнце светило с каждой стороны. Иногда она выныривала из дремы, оглядывалась и вспоминала, что это не солнце, а лампы дневного света. После всего пережитого Эйлите хотелось только уснуть и проспать не меньше недели, но где-то совсем рядом ходили, говорили, гремели, не проявляя ни малейшего уважения к спасительнице, прибывшей из Магикса.

Вчера сил у нее осталось только на то, чтобы своими ногами зайти в подъемник, спустивший их, по ощущениям, довольно глубоко. С нее спилили наручники, вручили плошку похлебки, жидковатой и странной, но теплой, и ее было много. Обливаясь, Эйлита жадно зачерпывала ее гнутой алюминиевой ложкой и не отказалась от дополнительной порции. Сытые, разморенные пленники, доев, уснули вповалку там же. Подошла женщина, зачем-то пересчитала и записала всех. Имена других она, видимо, знала и так. А вот Эйлите пришлось назваться: Эйлитой Страггл и Николасом… Страгглом. Они обсудили это заранее, еще по дороге на кладбище к Гекате. Если и Николас станет представляться фамилией Страггл, так будет больше шансов, что кто-нибудь услышит и узнает ее. До оккупации у Эйлиты были мама, папа, старшая сестра и младший брат, прошло восемь лет, вдруг кто-то еще жив! А Николас не питал надежд, что найдет кого-то, кого знал при жизни. Все же он был мертв пятьдесят три года.

Это было невероятно, но повстанцы обитали… в метро!

Метро соединяло не разные районы одного города, а разные города и пригороды на этой части материка. С учетом горного рельефа Мейбе строить скоростные магистрали на поверхности было сложно. Оказалось проще прокопать их под землей, прорезать в толще гор. Вот власти и начали строить метро. Когда началась оккупация, уже были запущены отдаленные от столицы участки, чтобы протестировать работу метро с небольшим пассажиропотоком между пригородами. К столице, Литиуму, вели готовые тоннели, но не были отделаны станции, не сделаны большие пассажироподъемники, не выстроены наземные вестибюли.

Захватывая очередной городок, киберийцы просто подъезжали к нему на бронетранспортерах и объявляли в громкоговорители, что на город нацелены орудия, которые через час уничтожат его вместе с жителями. Кто хочет выжить, идет к точке сбора. На собравшихся надевали ошейники, увозили и распределяли на заводы, а орбитальные бомбардировщики стирали город с лица земли. В города киберийцы не заходили. Люди, которые попытаются спрятаться в домах, все равно не переживут обстрел. Памятники культуры, произведения искусства и ценное имущество киберийцев не интересовали, хотя солдаты и не гнушались снимать с пленных женщин драгоценности. А метро было глубоко под землей и с гермозатворами, способными выдержать ядерный удар.

Так что киберийцы прошляпили целое метро. Их можно было понять. На только-только захваченной планете у них было полно забот: строить заводы по переработке добытых ископаемых, копать шахты, распределять рабов, гасить последние попытки к сопротивлению, пышно и показательно казнить королевскую семью. Когда в их головы закралось подозрение, что где-то тут все еще есть непойманные мейбианцы, те уже давно замаскировали входы-выходы из метро, ценой жизни нескольких хакеров стерли все упоминания о нем, приспособили его для жизни и занялись тем, чем обычно занимается любое Сопротивление — сопротивлением.

Когда Эйлита открыла глаза в первый раз, то обнаружила, что лежит на комковатом матрасе и укрыта одной из тех непонятных курток из короткого серо-бурого меха. Над ней несла караул одна из женщин, которая сидела в плену вместе с Эйлитой. Одна рука висела на перевязи, а вторая — лежала на рукояти оружия.

«Привет, я Эйлита» — попыталась завести разговор каменная фея, но женщина ответила, что ей пока неинтересно, как ее зовут. Сейчас Эйлита — «бест». И это вовсе не комплимент. Бест означает «БЕз СТатуса». Их судьба еще не определилась. Эйлиты и Николаса раньше не было на Мейбе — это было видно как минимум по их румяному, цветущему виду и хорошей одежде. Их россказни про Магикс слышали, но не поверили в них. Если двое «бестов» не подтвердят свои личности, то будут объявлены киберийскими шпионами и расстреляны. А если подтвердят, то получат статус и право называться по имени.

Надзирательница отконвоировала Эйлиту сначала умыться в подземной реке, затем поесть и дала свидеться с Николасом, который так же коротал время под присмотром. А потом ей понадобилось отлучиться, и она так оставила Эйлиту с Николасом и его надзирателем. Тот оказался чуточку миролюбивее и словоохотливее, и принялся посвящать их в тонкости местной жизни, но пока обходя все стратегически важные сведения.

В жаргоне повстанцев метро носило имя Тектум — «крыша». Здесь все существует по строгому распорядку. Ритм жизни задают большие электронные часы, имеющиеся на каждой станции. Люди живут на станциях. Между станциями ходят поезда, правда, всего несколько раз в день. Каждый житель Тектума знает расписание движения наизусть. Опоздаешь на поезд — идешь по тоннелям пешком, так что волей-неволей выучишь график. В тупиках, ответвлениях — склады, электрогенераторы, мастерские. Немножко разводят животных для молока и яиц, выращивают растения в пищу, чтобы не допустить цинги*. В первые годы приморские станции еще обеспечивали Тектум рыбой, но киберийцы загрязнили океаны так, что рыба вымерла. Да, тут непросто, тяжело, приходится ограничивать себя во всем, но подземный город ухитряется выживать благодаря четкому распределению ресурсов: трудовых, интеллектуальных, материальных, пищевых. Люди следят за тоннелями, работают на плантациях, ремонтируют коммуникации, шьют одежду, варят пищу и долгими годами живут под землей.

Полное имя человека здесь начинается с должности. Дальше идут умения и образование, которые могли бы тоже пригодиться в повстанческой жизни. Третье — возраст, обозначающий твою работоспособность и физическую выносливость. У некоторых он не соответствовал прожитым летам: одни навечно остались в статусе подростков, потому что из-за плохих условий жизни так и не развились в полноценных сильных взрослых. Другие преждевременно «состарились» из-за травм и болезней.

Твое имя, данное при рождении, шло в последнюю очередь. Их словоохотливого надзирателя звали Ремонтник поездов/сталелитейщик/32/Уильям Шульц. Эйлиту, наверное, будут звать какой-нибудь «Никчемной нахлебницей/феей/21/Эйлитой Страггл». С Николасом было сложнее: она не знала, какой его навык, приобретенный в Фонтероссе, имел бы здесь ключевое значение. Пилот? Стрелок? Но все это станет неважно, если они не сумеют доказать, что не являются киберийскими шпионами. Они собирали в первую очередь теплую одежду, взяли по удобной паре обуви, всякие нужные бытовые мелочи, пайки, но даже представить не могли, что для спасения родной планеты им понадобятся паспорта!

Они сходили за обедом. Сегодня на обед была миска непонятного варева, жиденького и пресного, но к нему прилагалась хорошенько зажаренная…

Крыса!

Крысы были неотъемлемой частью жизни Тектума. Не те пугливые хвостатые малыши, каких читатель мог встречать в закоулках у мусорных баков, а мейбианские горные крысы, у которых отдельные особи достигали шести-семи килограммов. Когда жить на поверхности стало слишком тяжело, крысы переселились в метро и зажили с людьми в счастливом симбиозе. Крысиный молодняк ели, из шкур шили куртки. Те, кто в первые полтора года своей жизни прошел естественный отбор, не попав под колеса поезда или нож повара, набирался ума достаточно, чтобы переходить на новую ступень общения с человеком: их дрессировали как охранников, учили распознавать яды и взрывчатку, производить разведку местности.** Некоторые даже держали их как домашних любимцев, правда, отдельного пайка на крысу не давали, хозяевам приходилось делить с ними свои обеды.

Цифры сменяли друг друга на электронных часах, Эйлита и Николас продолжали сидеть в компании своего, как его там, Сталелитейщика/ремонтника/Уильяма Шульца. Надзиратель сидел расслабленно, явно пользуясь выпавшим на его долю отдыхом, но цепко наблюдал за каждым их движением и не убирал руку далеко от кобуры на поясе. Эйлита немного недоумевала: почему ее не идентифицировали как фею? Она могла хоть десять раз силой мысли оторвать от стены кусок каменной облицовки, тюкнуть этого Уильяма Шульца булыжником по затылку, вытащить его оружие и сбежать. Но, с другой стороны, это не Магикс, где две трети жителей — маги. Мироздание отсыпало их звездной системе не так много магии, и на Мейбе, равно как Киберике и Ортане, маги встречались редко. Надо было потом расспросить: как так получилось, что киберийцы перестраховываются и надевают на всех наручники, блокирующие магию, а мейбианцы даже не попытались выяснить, маги ли они с Николасом?.. Но сейчас им лучше быть паиньками и не проявлять агрессию.

В сотый раз прочитав название станции — «Песчаная», выложенное на стене крупными мозаичными буквами на плитах светлого песчаника, Эйлита не выдержала:

 — Послушай, Уильям!

Тот благосклонно кивнул, не возражая, что его из Ремонтника поездов/сталелитейщика/32/Уильяма Шульца сократили просто до Уильяма.

 — Почему за нами никто не приходит? Мы бы… э-э-э, побыстрее прошли проверку личностей и начали приносить пользу обществу! — начала Эйлита.

 — Ричард шесть дней провел вне Тектума, и у него накопилось дел, — усмехнулся тот. — Он приказал присмотреть за вами, пока он не освободится. Потом сам поведет вас на проверку личностей, чтобы лично убедиться.

Эйлита кивнула и задумалась. Ричардом звали того самого рыжего мужчину, шмыгавшего носом, который первым с ними заговорил, и которому Эйлита нечаянно нахамила. И он был главой Сопротивления! Своим спасением они были обязаны именно Ричарду, точнее, повстанцам, которые бросили все силы на освобождение своего вождя, и, рискуя жизнями, выследили транспорт, перевозивший его вместе с другими пленниками.

— И все же, какой смысл определять наши личности? — спросила Эйлита. — Разве недостаточно того, что мы хотим вам помочь? Ну, в смысле… я понимаю, что если мы и правда окажемся киберийцами… Так, забудь, что я сказала… Как бы это объяснить…

 — Эйлита хочет сказать, что мы все-таки мейбианцы, покинувшие Мейбе до начала оккупации, — пришел на помощь Николас. — Но не знаем, как доказать. Как это обычно происходит?

 — Вы очень странные мейбианцы, потому что за девять лет мы не знали ни одного случая, когда кто-то из эвакуировавшихся вернулся, — честно сказал Уильям.

 — А у вас что, ведется статистика? — удивился Николас.

 — Да, — закивал Уильям. — У нас ведется учет людей — живых, мертвых, свободных и пленных. Понимаете ли, у нас в Тектуме… текучка кадров. Мы вынуждены выбираться на поверхность, чтобы ограбить транспорт с оружием и провизией, взять приступом какую-нибудь шахту и освободить оттуда всех рабочих. Иногда нам удается отбить людей и доставить их в Тектум. Иногда нам не везет, нас ловят и отправляют работать. Мы опрашиваем людей — кто кого видел, когда это было в последний раз, погиб ли кто-нибудь на их глазах. За девять лет мы составили полный список всех мейбианцев, оставшихся здесь после оккупации. И никаких Николаса и Эйлиты в них нет.

 — Нас в любом случае расстреляют? — сникла Эйлита, думая, что мысль тюкнуть Уильяма камнем по затылку и убежать с его оружием была не так уж плоха.

— У нас сохранились базы данных о населении до оккупации, — Уильям задумчиво наморщил лоб. — В первый год, когда Тектум только начинал существовать, нашей собственной оккупационной базы не было, и мы проверяли по старым. Но надо было доказать, что вы мейбианец. Может, вас бы узнал кто-то знакомый. Или вы бы знали что-то такое особенное… Понимаете, старые базы есть и у киберийцев. Почему бы вам не быть шпионами, очень похожими на тех Эйлиту и Николаса, которые когда-то жили на Мейбе? Выучили легенду, запомнили по фотографиям своих членов семьи. Если вы рассекретите наше убежище, что нам делать?

Эйлита и Николас испуганно переглянулись, неосознанно хватаясь друг за друга. Может быть, еще найдется тот, кто узнает Эйлиту. Но у Николаса, умершего пятьдесят четыре года назад, шансов точно не было…

***

Алиса молчала, переводя взгляд с одной подруги на другую.

Аметист торжествующе улыбалась: теперь-то она видела, что Эйлита не ошибалась, слишком уж красноречиво было лицо эльфеи!

Эиен глазела на нее почти с обожанием, как фанат на кумира: ничего себе, сумела завоевать преподавателя! Да еще и Палладиума! Интересно, Алиса даст мастер-класс? Или хотя бы ответит на пару вопросов?..

Молчание затягивалось.

Улыбка Аметист несколько завяла: Алиса все не отвечала, и Ами начинала понимать, что, кажется, перегнула палку, и теперь может надолго с ней рассориться…

Неизвестно, как бы дальше развивались события, но к ним, коротко стукнув, зашел Аль с какими-то учительскими папками и бумажками. Он осмотрел молчаливых, напряженных подруг и сообщил:

 — Жарковато тут у вас!

Он невозмутимо прошел внутрь и уселся на кровать Эйлиты.

 — Чего пришел? — напряженно поинтересовалась Аметист.

 — Убедиться в вашем наличии! Какая-то часть меня опасалась, что я зайду и обнаружу только пустые кровати и следы торопливых сборов, — хмыкнул Аль, выразительно посмотрев на Эиен.

 — А ты, молчун и предатель, скажи спасибо, что я сейчас не бью тебя по голове жезлом Джеверла! — вспылила Аметист.

Фей сощурился.

 — Ты, конечно, можешь побить меня, — вкрадчиво ответил он. — И я даже не стану сопротивляться. Но через неделю я начну вести часть уроков силовладения у третьего и четвертого курса.

 — Это с отработкой навыков боя, которые мы на позапрошлом педсовете обсуждали? — встрепенулась Алиса.

Аль кивнул.

Аметист уязвленно поджала губы. Аль был неплохим бойцом. Спокойным и миролюбивым, но если вынудят сражаться — мало не покажется. В конце того года между тремя школами Магикса случилось какое-то непонятное спортивно-магическое соревнование, навязанное комитетом образования. Алфее удалось схитрить и включить в свою команду Аля, потому что тот формально еще числился студентом, а не учителем. И он в одиночку раскидал целый отряд специалистов! Красиво и эффектно укладывать врага на лопатки перед публикой Аль умел. И еще был мстительным засранцем.

 — И все-таки надо делиться всем с друзьями! — нашлась Аметист, торопливо подбирая слова. — Что бы изменилось от того, что ты сразу нам объяснил?.. А Алиса вообще, оказывается, неизвестно сколько с Палладиумом встречается! Вот ты знал об этом?

Она искоса взглянула на эльфею, но та уже не краснела и бледнела. Так-так: Алиса уже не стесняется, когда эту мысль озвучивают при Але… и сам Аль не выглядит шокированным. Значит, Аль в курсе. И Алиса знает о том, что Аль в курсе.

 — Мне совершенно не интересны их отношения, потому что у меня нет видов ни на Алису, ни на Палладиума, — спокойно ответил фей. — Ой, Аметист, а почему ты так возмутилась, узнав о них? У тебя самой были виды на Палладиума? Или… на Алису?

Аметист с вытянувшимся лицом изумленно уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. Он посмел предположить, что у нее виды на Алису! Фу!

 — Аль, знай: ты мой самый лучший друг! — объявила эльфея, с хохотом заключая его в объятия.

Аль от неожиданности пошатнулся и свалился на многострадальную кровать Эйлиты. Алиса повалилась на него, и они, хохоча, принялись возиться, то пихаясь, то обнимаясь. Алиса никогда не испытывала предубеждения против ориентации Аля. Но только сейчас узнала, что и он тоже совершенно спокойно принимает ее странные отношения, о которых узнал еще тогда, когда они были запретными — по причине несовершеннолетия Алисы. Для нее это очень много значило, правда!

Аметист и Эиен недоуменно переглянулись.

 — Кажется, тебе придется забрать Палладиума, потому что они оба сошли с ума, — пробормотала Ами.

 — Нет! — весело крикнула Алиса. — Я люблю его еще со второго курса и никому-никому не отдам!

Аль, пыхтя, выбрался из-под нее — лохматый, раскрасневшийся, и сообщил:

 — Так поспеши же к нему! Гризельда устроила очередную инвентаризацию, и твой возлюбленный без тебя не справится!

Алиса ойкнула, хлопнула себя по лбу и убежала из комнаты, на ходу одергивая одежду.

Аль тоже ушел, но не раньше, чем привел себя в порядок, добрые три минуты провертевшись перед большим зеркалом в гостиной.

***

Небо прочертил зигзаг молнии. Хлестнул порыв ветра, обрызгивая каплями дождя голые скалы и серый песок. Еще две молнии ударили одновременно с разных сторон. Вспышки этой вечной грозы были видны даже из космоса.

Здесь не было и не могло быть ничего живого. Молнии били так часто, что весь кислород в атмосфере ионизировался в непригодный для дыхания озон. А электромагнитное излучение и подавно убило бы любое существо, попавшее сюда. Но девушку (девушку ли?), бредущую по песчаной равнине, это не смущало.

Она запретила себе дышать. Химически активный озон разъест ей голосовые связки, легкие, отравит тело. Но она продержится без дыхания какое-то время. И голосовые связки ей не понадобятся: со своей родной звездой она поговорит и так, без голоса, без слов.

Она добралась до расщелины в скалах, неторопливо и тщательно разделась, спрятала одежду туда, куда не проникал дождь. Затем пробежалась пальцами по груди, нащупывая что-то, ведомое одной ей, и грудная клетка вдруг раскрылась. Она выбралась из тела и тоже затолкала его под скалу, тщательно усадив, подтянув колени к груди, пристроив на них безвольно повисшую темноволосую голову. Тело было, в сущности, лишь еще одной оболочкой. Можно сделать себе другое — выше ростом, с другой внешностью, даже мужского пола, но это она носила довольно долго и успела привязаться. Как же она все-таки очеловечилась…

Селена расправила плечи и отправилась дальше. Больше не надо было двигать ногами: она опиралась на магнитное поле. Сбросив все свои оболочки, она осталась невесомым существом из света, с двумя неясными тенями крыльев за спиной. Из головы, потрескивая, выходили тонкие нити голубоватого света — силовые линии, которыми она осязала мир. Когда она впервые явилась людям в таком виде, ее сочли дружественной, безопасной, чудесной… Облик был обманчив. Селена несла смерть. Она была воплощением Некротополиса, его волеизъявлением, хранителем и представителем. Энергия, заключенная в ней, была колоссальна. Ей пришлось опутать свою энергетическую сущность магией, чтобы влезть в тело, подобное человеческому, и не разрушать все, к чему она приближается. И провести среди людей немало времени, чтобы понять, как устроена эта жизнь. И в чем она была неправа, когда выжгла часть Колладора, атаковавшего ее родную звезду.

Из всех астрономов, берущихся рассуждать о Некротополисе, правы были те, что называли его звездой. Нейтронной звездой, разумной и древней, что утратила большую часть своей звездной массы, жара и света, но обзавелась мощнейшим электромагнитным полем. За многие тысячи лет из летающих по космосу комет, метеорных потоков и обломков мертвых планет на Некротополисе образовалась твердая кора, маскирующая звезду под обманчиво маленькую планетку или луну. Но не ставшую ничуть слабее и безопаснее.

Некротополис был глобальной задачей, смыслом жизни Селены. Ради этого она покинула дом много лет назад: понять, как живут люди, как заставить их примириться с существованием Некротополиса. Объяснить, что звезда безопасна, если на нее не нападать. Чтобы люди могли с ней общаться, через Селену, конечно же. Чтобы астрономы не строили глупых догадок по поводу того, чем именно является Некротополис. Уж точно не волшебной звездой по типу Люмении, Периплы и Сидерии, как и сама Селена, будучи порождением звезды, не была люменом!

Селена уходила отсюда, ничего не зная о людях. Она вернулась, потому что у нее набралось достаточно знаний, чтобы у ее матери-звезды сложилось представление об окружающем мире. От сведений о вооружении крупных государств до национальной кухни, от того, как в Алфее появляются клубы фей, до мельчайших нюансов человеческих характеров. Этого должно было хватить, чтобы рассмотреть одно селенино предложение…