Эиен прогулялась до медпункта. Рассказала Офелии, что опять немножко взорвалась на уроке, но уже успокоилась, и можно для проформы напоить ее «огурчиком». Как частый гость медпункта, Эиен успела изучить успокоительный арсенал школьной медсестры. Приятный настой, по вкусу напоминающий свежий огурец, был самым легким и немного расслаблял. Эффект от него был настолько небольшой, что ученице становилось легче не столько от действия настоя, сколько от самого осознания того, что она пьет успокоительное. Дальше шел «апельсинка»: цитрус в него добавлялся для запаха, маскируя горьковатый вкус эликсира. Он был для тех случаев, когда ученица владела собой, но сильно нервничала после пережитого потрясения. Следующим был отвар, который Эиен обозвала «кошачьим», насмешив Офелию: убойный коктейль из валерианы, поющей мяты, синей ромашки и цветущей ели глушил бесконтрольные слезы, крики и истерики. Самой тяжелой артиллерией был спрей «ванилька», который достаточно распылить в лицо, или, переключив пульверизатор на режим струи, прыснуть издалека, чтобы ученица вдохнула запах. Офелию, одетую в респиратор и вооруженную «ванилькой», вызывали к тем, кто был совсем уже на грани помешательства. Этот, последний, Эиен пока не довелось испытать на себе. Как бы ни были сильны ее магические всплески, Эиен не крыло так капитально. Она и «кошачьего» отвара отведала всего раз, перебиваясь в основном «апельсинками», а в последнее время все чаще и чаще отделываясь «огурчиками». То ли сказались тренировки, то ли она просто привыкла и перестала настолько эмоционально переживать свои неудачи.

Она вернулась в комнату. Аметист там не было, но Эиен это не удивило: обычно у четвертого курса было на один, а то и на два урока больше, и ей приходилось скучать в одиночестве, ожидая, пока старшие подруги вернутся с занятий.

Эиен приняла душ, смыла с кожи руны, нанесла их заново и замотала свежими бинтами, выкинув старые: те почернели и обуглились в местах соприкосновения с рунами. Затем нанесла молочко для тела, приклеила на лицо масочку, раз уж приняла душ, неторопливо и тщательно высушила волосы, уложила челку. Аметист все еще не пришла, но Эиен не волновалась: в конце концов, она сама пришла с уроков раньше времени.

В одиночестве она сходила на обед, удивленно разглядывая едва ли на треть заполненную столовую. Большинство учениц и правда бросились в город за новыми коллекциями! Эиен вспомнила, как плотно наедалась Аметист за завтраком и окончательно успокоилась: Ами точно рванула по магазинам прямо с последнего урока.

Она вернулась в комнату, сделала уроки, немного почитала, посмотрела пару серий «Игры тронов». Включила себе новости, где непрерывно шел репортаж о первом дне продаж новых коллекций в Магиксе. Самое главное, что эти новые коллекции все-таки завезли, и очереди выстроились не зря. Слушая, как корреспондентка смакует каждую драку за сумочку, еще раз сумочку, юбку, куртку, снова куртку, сапоги, футляр для очков и даже трусики, Эиен попыталась как-нибудь интересно накрасить ногти, но сдалась и просто придала им красивую форму, а затем покрыла прозрачным лаком. Иногда в репортаже назывались имена тех, кого стражам порядка пришлось повязать за драки и нарушение общественного порядка, кого-то даже увезли в больницу, но Эиен услышала знакомое имя всего однажды: это была ее одноклассница из начальной школы, с которой они близко не общались. Она подралась с кем-то из-за белых однотонных носков.

Выбравшись на ужин в полупустую столовую, она продолжала слушать репортаж о том, как в магазин Армини явилась популярная певица Эйли Биллиш, успела дать пару автографов, после чего фанатки прорвали кольцо охраны из боевых магов и едва не сняли с нее штаны, потому что они были из новой коллекции «Луччи». Хихикая в тарелку с бифштексом, Эиен предвкушала, какой рассказ сегодня услышит от вернувшейся Аметист, когда почувствовала на себе пристальный взгляд. Она закрутила головой и встретилась глазами с… профессором Нейтаном.

У нее внутри сладко екнуло. Эиен расплылась в смущенной улыбке, но Аль смотрел на нее серьезно… и очень странно. Он вопросительно поднял брови. Она в ответ неопределенно пожала плечами. Профессор Нейтан перевел взгляд на пустое место рядом с Эиен, но тут с ним заговорил подошедший Палладиум, и Аль развернулся к нему, внимательно слушая…

Озадаченная, Эиен ушла к себе, держа в руках телефон, с экрана которого корреспондентка продолжала рассказывать, что в бутике «Тиор» проломили стену, а с Эйли Биллиш сорвали ботинок и скрылись с ним в неизвестном направлении.

Боже! Наверное, ее родители сейчас сидят в своей лавке зелий и ингредиентов, на всякий случай приготовив пару боевых амулетов, и впервые в жизни радуются, что она расположена не на главной улице. Это просто ужас какой-то! В последний раз на памяти Эиен город так страдал только от ледяных монстров ведьмы Миллии, но те хотя бы не визжали, не вырывали друг другу волосы, не дрались из-за сумочек и не снимали вот уже второй ботинок с несчастной Эйли Биллиш.

Время уже близилось к отбою. Эиен попробовала позвонить Аметист, но безуспешно: абонент был недоступен. Скорее всего, Ами не взяла с собой телефон, чтобы не потерять его в этом безумии…

Что она там вообще забыла? Аметист достаточно благоразумна, чтобы при виде драк за носки, проломленных стен и выдранных волос развернуться и уйти. Она, в конце концов, принцесса. Если загорится желанием приобрести какую-то вещь, дизайнер сам с поклоном преподнесет ее, счастливый и гордый, что наследная принцесса Джеверла обратила внимание на его скромное творение… Эиен разозлилась, не выдержала, решительно прошагала к шкафу Аметист. Сколько у нее там этих брендовых вещей? Ей мало, что ли? Нужно обязательно выстоять очередь за какой-то новинкой?

Эиен дернула дверцу, и ей под ноги спланировал листок бумаги. Она машинально подняла его, чтобы положить на место, но зацепилась взглядом за слова «моя дорогая Эиен»…

Она осела на кровать Аметист, сжимая листок в дрожащих пальцах.

О нет.

Аметист, удивившая ее своим аппетитом, наедалась не перед походом в магазин, а перед дальней дорогой. Эиен весь день провела в полной уверенности, что Ами на распродаже, а та уже давно на Мейбе!

Эиен затрясло. Магия внутри заволновалась, реагируя на эмоции. Ей бы сейчас не помешало успокоительное «кошачьего» калибра! Или даже бронебойная «ванилька»! Она словно наяву представила себе эту оранжевую бутылочку с пульверизатором, стоящую у Офелии в застекленном шкафчике за рабочим столом…

Эиен зажмурилась и задышала открытым ртом.

Ей сейчас никто не поможет.

Она одна в комнате.

Ей надо.

Успокоиться.

Само…

сто…

я…

тель…

но…

Успоко…

иться.

Дышать.

Кто поможет ей с этой ситуацией?

На кого Эиен придется переложить ответственность, чтобы не случилось очередного взрыва? Побежать к Фарагонде? Нет, у Фарагонды она разволнуется еще больше… К Алисе? Алиса сама расстроится, и Эиен придется успокаивать ее, и…

Аль.

Перед ее мысленным взором возник образ профессора Нейтана, и все ее существо потянулось к нему. В груди потеплело. Магия внутри затихла и улеглась. Аль ей поможет. Аль отреагирует правильно. Он смелый, он умный, он сообразит, как поступить.

Она сжала листок в повлажневшей ладони и выбежала из комнаты.

***

Служебный андроид приезжает ровно через тридцать две секунды после нажатия кнопки вызова. Произносит стандартное «Чего желаете?». Выслушав просьбу, андроид замирает на две секунды. Затем в нем что-то скрежещет и тихо щелкает, и со словами «Будет исполнено. Ждите» андроид уезжает. На вызов всегда приезжает только один андроид, но Теллар успел разобраться, что их по очереди посещают два: оба выглядят совершенно одинаково, но немного по-разному щелкают и скрежещут нутром, обрабатывая запрос.

Вчера они провели совещание, которое выглядело как очень долгие и очень страстные объятия. Тот, кто наблюдал за ними через камеры, наверняка недоумевал, почему эта троица никак не переходит к самому главному, ограничиваясь целомудренными обнимашками и лишь изредка целуясь в губы. Просто Аметист, Теллар и Алиса никак не могли прийти к единому мнению. Аметист была уверена, что войска Джеверла скоро прибудут, и им надо любым способом сбежать отсюда, чтобы не угодить в самое пекло. Теллар считал, что лучше повременить, осмотреться и тщательнее проработать план побега. Алиса колебалась, и из полезного сказала только то, что в случае побега ее нельзя бросать здесь: фея фруктов и сладостей не самый грозный боец, но с ней они хотя бы не умрут с голоду на бесплодной планете.

Ночью, когда все уснули, кто-то обшарил их вещи. Скорее всего, заехал служебный андроид, взял и увез сумки, так и брошенные в гостиной, а потом подбросил обратно. Пропала вся еда, электроника, портальный артефакт, у Теллара вытащили завалявшийся в боковом кармане блокнот, в котором был лишь старый список покупок для супермаркета. Наверное, усмотрели хитрый шифр в молоке, хлебе, котлетах, стиральном порошке и новых трусах. Из рюкзака Алисы вырезали бирку с антикражным микрочипом, не дающим вынести товар из магазина без оплаты. Рюкзак Алиса честно оплатила, чип остался болтаться на бирке деактивированным, и эльфея все забывала его обрезать. Алиса злорадно представила, как целый отдел аналитиков трудится над расшифровкой загадочной последовательности букв и цифр — индекса, присвоенного рюкзаку в магазине. Аметист недосчиталась старомодной, но ценной броши с крупным изумрудом, то ли прабабушкиной, то ли прапрабабушкиной, взятой с собой лишь потому, что принцесса позировала с ней для семейного портрета, и благодаря ей могла быть узнана, если документы не убедят проверяющих. Ами не стала устраивать скандал сейчас. Вот когда на Мейбе высадятся войска Джеверла, она потребует назад и брошь, и блокнот, который, между прочим, сама подарила Теллару, и даже несчастную Алисину бирку!

Теллару приходилось нелегко. Он видел, как сжимает зубы Аметист каждый раз, когда он почти касался губами щеки Алисы, шепча ей то, что хотел сказать, или вжимался лицом в шею, слушая ее ответ. Алиса, в самый последний момент успевшая запрыгнуть в портал, сильно поломала им планы! Конечно, вторая фея, особенно фея с магией фруктов, не стала бы лишней на планете, где не найдешь ничего съедобного. Но насколько было бы проще обсуждать свои планы с одной Аметист, а не поочередно наклоняться то к ней, то к Алисе. Если бы они меньше стеснялись друг друга и уселись более кучно, то не было бы никаких проблем. Но Аметист не разрешила Теллару посадить Алису на колени, не захотела сесть к нему сама, и наотрез отказалась прижиматься к эльфее, потому что девушка с девушкой — это «фу». А ведь Алиса понятия не имела обо всем том, что они придумывали изначально, какими сведениями располагали. И все это приходилось объяснять ей под предлогом выцеловывания шеи. Надо было быстрее бежать отсюда, чтобы прекратить этот фарс, но как? Защита выглядела серьезно: решетки, сигнализации, электронные замки, силовое поле. Выбравшись прогуляться в парк, окружавший дворец, они убедились, что ограда защищена не хуже, и на каждом столбе закреплено по лазерной турели на вращающемся основании: и не впустят, и не выпустят. Теллар честно ломал голову, замерял время прибытия служебных андроидов, отмечал расположение камер в коридорах, но все это казалось бессмысленным. Он не видел ни одного варианта.

Алиса не жалела о том, что так спонтанно присоединилась к Аметист и Теллару. Ее убивало бесконечное ожидание, неизвестность, отсутствие новостей об Эйлите. Эльфея думала, что если еще кто-нибудь сбежит в поисках Эйлиты, то она сама отправится следом, потому что больше не выдержит этого. Лучше будет партизанить на Мейбе и искать всех сбежавших друзей, чем сидеть и мучиться, гадая, живы ли они еще.

По большому счету, так и вышло: Алиса сбежала вслед за друзьями и почти сразу же их нашла. Правда, бегство произошло раньше, чем она себе представляла. Имевшиеся у нее на тот момент планы пока ушли не дальше ленивых размышлений о том, как попасть на Мейбе, и полусобранного рюкзака. Но раз уж выпал шанс присоединиться к группе готовых к побегу друзей, то почему бы и нет?

Теллар уже дважды поцеловал ее в губы, перепутав с Аметист. Сначала Алиса стеснялась перед женихом своей подруги, но потом ей надоело. Она надеялась, что, делая все это, Теллар не испытывает к ней никаких чувств. И старалась сама ничего не испытывать. Но как же она понимала Аметист, влюбившуюся в него с первого взгляда, с первого слова, с первого танца! Эти мягкие прикосновения, бархатный шепот, губы, случайно задевающие кончик острого уха, посылающие невольные мурашки по всему телу. Всем хорош Теллар, но все-таки не было у него гармоничного, зрелого тела, не было опыта в сильных и нежных руках, не было страсти в поцелуях… Нет, Палладиума Алиса не променяет и на десять Телларов.

Аметист злилась. Понимала, что иначе никак, но обида и ревность застилали разум, мешали размышлять. Нужно было искать решение проблемы, думать над побегом, а может, и над спасением всей этой несчастной планеты от киберийцев, но перед глазами были только губы ее любимого, почти касающиеся шеи Алисы. Им нужно выбираться отсюда!

Весь их план держался на том, чтобы затеряться на Мейбе, собрать побольше доказательств всего творящегося здесь ужаса, пообщаться с мейбианцами. Родители, узнав, что дочь на Джеверле, пошлют войска обшаривать всю планету в поисках Аметист, а заодно и Эйлиты с Николасом. Вызволенная Аметист молчать не станет, широко распространит все то, что увидела и услышала, и ей поверят, потому что она точно была здесь: сложно сохранить в тайне передвижения джеверлских войск. С таким общественным резонансом правительства других планет уже не смогут прятать голову в песок и делать вид, будто происходящее все еще не касается их. Простой народ начнет беспокоиться и задавать вопросы, оживится пресса. Даже если родители испугаются Киберику, решат заткнуть глупую дочь и отобрать у нее все доказательства, армия Джеверла не станет молчать о том, что видела на оккупированной планете, и правда все равно выйдет наружу.

Теперь, когда они застряли у Ксибермеха, родители будут долго и нудно вести дипломатические беседы, убеждая наместника выдать им блудную дочь. И если родители успеют договориться до того, как Аметист, Теллар и Алиса сумеют убежать, не будет никаких войск и никаких доказательств. Киберийцы передадут Джеверлу с рук на руки всех троих пленников, а про Эйлиту и Николаса не будет и речи.

Но еще не поздно было бежать и затеряться где-нибудь! Вполне реально раздобыть где-нибудь устройство для съемки или даже просто аудиозаписи. Можно разыскать беглых местных жителей и обратиться за помощью к ним. Не ночуют же они в чистом поле: наверняка у них есть какая-нибудь тайная расщелина в горах, куда они стаскивают полезные вещи и выхаживают раненых.

Впрочем, неважно. Главное — убежать! Куда угодно, только чтобы не было камер, под которыми Алисе приходится целовать Теллара! Это неправильно! Он должен быть только с ней, Аметист, только ей принадлежат его руки, губы и ласковый шепот, только с ним она… готова пойти до конца.

***

Сегодня в Тектуме был праздник! Ночью взяли штурмом нефтескважину и освободили оттуда сто восемьдесят три человека. Население метро разом увеличилось на девять процентов. Ричард разбудил Тектум объявлением по громкой связи и разрешил отдыхать всем, на ком не держатся важнейшие процессы, и у кого работа не срочная. Но все должны быть готовы по первому требованию приступить к работе.

Раньше подземные жители, как роботы, занимались только своими рабочими обязанностями, а теперь Эйлита с удивлением наблюдала, как проявляются у них человеческие привычки и слабости. Вся ее тоннельно-разнорабочая бригада удрала на Турмалиновую, торопясь к началу шахматного турнира. Эйлита пока не определилась с занятием, но собиралась доехать на дневном поезде до Рубиновой и намыться до скрипа в геотермальных источниках. Кто-то пел. Кто-то отправился навестить друзей и знакомых, старший по станции свалил дела на помощника и ушел поохотиться на крыс. На матрасе застрелившейся вчера девушки уже устраивалась новенькая, вызволенная ночью с нефтескважины.

Николас дремал, уложив голову на колени Эйлиты. Ночью он помогал снимать ошейники с вызволенных рабов, спускал вниз захваченные грузы. Дезодорантов в Тектуме не водилось, и бритвы тоже были редкостью, но Эйлита умиленно разглядывала своего мужа. Он был такой… очень мужественный, работящий. Она думала, что невозможно любить его сильнее, но небритый, с загрубевшими от работы руками, пропахший скипидаром и крысиной шерстью, он удивительным образом нравился ей еще больше! Здесь они оба стали настоящими. Когда они попали сюда, в непростые условия жизни, с них слетела вся шелуха, обнажая истинную суть. Николас мог сломаться, сдаться перед каждодневным трудом, но не спасовал. Он прилежно трудился, двигался вперед, и это было ему в радость. Дело было не только в том, чтобы соответствовать статусу дяди вождя повстанцев. Николас сам по себе был такой. Эйлита безумно гордилась им, и неважно, что он был небритый, и ему не мешало бы помыться. Эйлита сама начала напоминать бомжиху, не мылась в горячей воде три дня и теперь с улыбкой вспоминала времена, когда высмеивала Селену за ее встрепанную шевелюру. Хорошие были времена, простые, наивные и добрые. Самым страшным злом была всего лишь ведьма-второкурсница, а Селена еще считалась ведьмочкой с милыми заскоками, а не чудовищем-убийцей…

 — Нашла же себе где-то такого, — пробормотали у нее над ухом.

Эйлита подняла голову и увидела Джелеси. Честно говоря, та встреча в серверной пока оставалась единственной. С такими отношениями, далекими от обожания, каменная фея не горела желанием съездить в гости к сестре, да и работали они на разных ветках метро.

 — Ну… да, — осторожно кивнула Эйлита, гадая, чего это сестрица пришла сюда.

 — А у меня в твои годы вместо парней-свиданок-кафешек как раз началась оккупация, — ворчливо заметила Джелеси. — Первые пятнадцать месяцев я торчала на заводе синтетических тканей, уже потом только меня отбили, и я попала в Тектум… Я уже забыла, что такое романтика. А ты, наверное, успела оторваться на воле?

Эйлита недоверчиво заморгала. Джелеси пыталась… поболтать! Маленькая противная сестренка выросла и стала что-то из себя представлять. И теперь Джелеси неумело бормотала что-то, пытаясь завязать общение…

 — Как у вас все… было? Кафе, парки, кино, а? Предложение в окружении тысяч роз, столик, свечи, живая музыка? Роскошное свадебное платье? — в лоб спросила Джелеси, усаживаясь рядом. Из капюшона выглянул и тут же спрятался любопытный розовый нос.

Эйлита подумала, вспоминая, какой у нее был столик со свечами, розы и платье. И захихикала.

 — Значит, слушай: первая встреча у нас произошла на затопленном летающем корабле, полном мертвецов! Я находилась вроде как в коме и присутствовала там астрально, а Николас был привидением, и на заднем плане сидело его же мертвое тело! Предложение он мне сделал… кгхм… вокруг опять были мертвецы, только они еще и ожили. Они выкопались со всех окрестных кладбищ, и пришли туда, потому что… Ой, долгая история! А поженились мы в одних трусах. Мы стояли на пирсе, нас неожиданно накрыло волной, и с меня сорвало верх от купальника. Мужик-регистратор так пялился на мою грудь, что объявил нас мужем и женой, забыв спросить, согласны ли мы!

Джелеси недоверчиво вытаращилась на нее и некоторое время только ошеломленно моргала.

 — Так, — сказала она, немного взяв себя в руки. — Давай еще раз, начиная с затопленного корабля… Хотя нет. С самого-самого начала.

Они говорили долго. Так долго, что Николас отоспался, проснулся, попритворялся спящим, а затем ему и притворяться надоело. У Джелеси за восемь лет набралось приключений. Свои рассказы она щедро пересыпала матерком, а киберийцы у нее в зависимости от контекста были то «киберюгами», то «киберастами». Она и чинила машины, и принимала участие в вылазках, и брала штурмом заводы, и собирала бомбы, и в плену побывала трижды, прежде чем стала главным оператором движения поездов — ценным специалистом, освобожденным от воинской повинности и имеющим право на отдельный паек домашнему животному. Точнее, никто не кормил животное отдельно, просто хозяйская порция выдавалась с прибавкой. Подобное внимание к домашним животным при таких условиях жизни казалось Эйлите глупостью, но Джелеси объяснила, что с модой на приручение крыс значительно снизилось количество суицидов. Зверюшка, которая к тебе привязана — уже какой-никакой повод жить дальше. А ввел моду на питомцев сам Ричард со своей знаменитой трехлапой крысой. Нашел на рельсах крысенка, которому сородичи отгрызли лапу, взял себе, чтобы откормить и съесть. А потом привязался, решил оставить себе и заметил, как теплеет в глазах у каждого посетителя при виде ласковой домашней Боси в коробочке.

У Эйлиты тоже было, что рассказать. Она думала, что не переплюнет сестру своей историей о мирной жизни, но с каждым новым предложением понимала, что провела эти восемь лет не менее интересно! Как они ловили ведьму в круг из соли, какой кошмар устроила им Геката, как они взрывали классы, сражались с монстрами, срывали помолвку принцессы, помогали Лии устраивать личную жизнь аж с целым королем Клейдера, пытались перепрограммировать симулятор, чтобы устроить Алисе пожар… Правда, рассказ о том, какое чудовищное зло все это время жило рядом с ней, оставил сестру на удивление равнодушной.

 — Были бы у меня такие способности, я бы так же выжгла Киберику, — пожала плечами Джелеси.

 — Но она же, понимаешь, сорок тысяч человек… — вяло возразила Эйлита, совершенно по-детски обиженная, что история про Селену-террористку, которая должна была совершенно изумить сестру, вообще не произвела на нее впечатление. Действительно. Повстанцы в Тектуме тоже не святые. Джелеси, забрасывая в окна киберийской казармы бутылки с зажигательной смесью, вряд ли заблаговременно позаботилась о том, чтобы там не осталось ни одного киберийца, а то, не дай бог, кто-нибудь сгорит внутри. Вряд ли она предупреждала надзирателей о минировании административного корпуса на заводе. Вряд ли окликала солдат перед тем, как хладнокровно выстрелить им в спину…

 — Ну да, — удивилась Джелеси. — Киберийцы убивают мою планету. Я с радостью бы выжгла их планету в ответ!

Эйлита прикрыла глаза, понимая, что сестра по-своему права. Каменная фея иногда почти физически чувствовала, как страдает Мейбе. В нее взгрызались бурами, выкачивали соки, взрывали горные массивы, травили воду и почву. На секунду Эйлита пожалела, что Селена бесследно исчезла: можно было попросить ее так же выжечь кусок Киберики, потому что Киберика, в отличие от Колладора, заслужила это сполна!

 — Эйл! Эй!

Она открыла глаза.

 — Было приятно повидать тебя, но мне пора, — сказала Джелеси. — Я оставила дела на заместителя, но мне уже нужно возвращаться, скоро пойдут дневные поезда.

Эйлита кивнула, улыбнулась и помахала рукой на прощание. Удивительно, но они с сестрой впервые поговорили как… сестры. По-настоящему. Пусть до теплых семейных отношений им обеим еще расти и работать над собой, первый шаг уже сделан.

***

Эиен стояла в преподавательском коридорчике и пыталась отдышаться, сминая в кулаке послание Аметист. Она занесла руку над дверью профессора Нейтана, но ее вечная робость снова дала о себе знать, и Эиен отступила к двери Алисы. Точно! Она попросит Алису вместе с ней постучаться к Алю! Так будет не страшно, и не придется объясняться перед Гризельдой, если завуч вдруг окажется в коридоре и увидит, как первокурсница почти перед отбоем стучится к мужчине-преподавателю!

Алиса не открывала. Эиен выждала минуту, постучала еще раз, но никто так и не отозвался. Алиса могла до сих пор убираться с Палладиумом в классе зельеварения после сегодняшнего массового извержения котлов… Или находилась в комнатах Палладиума? Эиен представила себе, как на ночь глядя стучится к Палладиуму и объясняет, что ищет Алису, чтобы она вместо нее постучалась к Алю… Нет, тогда она точно умрет от стыда!

Делать было нечего. Эиен остановилась перед дверью профессора Нейтана, и, зажмурившись, быстро стукнула в дверь.

Аль открыл почти сразу же, и Эиен застыла, разглядывая его. Длинные волосы профессора Нейтана не были убраны в свободную косу, как обычно, а свободно стекали по плечам белоснежными волнами, будто учитель распустил их и расчесался перед тем, как лечь спать. Но ничто другое в его облике не указывало на готовность отойти ко сну: он был бодр, собран, бледен, чем-то встревожен и полностью одет, не считая плаща.

 — Что-то случилось? — негромко спросил он.

Эиен сначала закивала, затем тут же замотала головой. Все слова куда-то испарились. Она поняла, что не помнит даже своего имени, и сделала то единственное, что еще оставалось у нее в голове.

Шагнула вперед и поцеловала.

И в голове снова начали появляться слова, мысли, воспоминания. Она вспомнила, что ее зовут Эиен. Подумала, что до чего же Аль высокий — ей придется носить с собой скамеечку, чтобы не тянуться к нему на цыпочках изо всех сил. Что у него очень мягкие губы…

В следующий миг оба отпрянули друг от друга, обжегшись. У Аля материализовались крылья. Эиен завороженно уставилась на них: она много слышала о трансформации профессора Нейтана, но своими глазами никогда не видела. Вот только сейчас происходило явно что-то не то: крылья истлевали и опадали на пол темными хлопьями.

Аль поднял глаза на испуганную, ничего не понимающую Эиен. В его лице не было ни кровинки, а во взгляде плескалось столько всего — и боль, и ярость, и растерянность, и ужас. Он невольно сделал шаг назад, и невесомые хлопья пепла под его ногами всколыхнулись, взмывая в воздух.

 — Ты… — прохрипел он не своим голосом… — Зачем ты это сделала?

Эиен, не зная, что на это сказать, трясущейся рукой протянула ему записку Аметист.

Аль аккуратно взял листок, стараясь не соприкоснуться с ней пальцами, развернул… и застыл.

Она наблюдала, как все больше хмурятся его брови, темнеет взгляд, сжимаются в тонкую ниточку губы, которые она только что целовала. Как он доходит до конца записки и читает ее еще раз, а затем прикрывает глаза и стоит так какое-то время. Длилось это минуту или две, но это были очень длинные, томительные минуты, которые показались Эиен вечностью. Затем он открыл глаза.

 — Я все еще не понимаю, зачем ты это сделала, — заговорил Аль почти спокойно.

 — Я н-не думала, что все будет так! — едва не плача, призналась Эиен. — Я просто… Вы мне очень нравитесь! Правда! Я просто с ума схожу! Если бы я не сделала этого, то не знаю, что бы со мной было!

Аль удивленно моргнул.

 — Я стал феем, когда осознал свою ориентацию, — сказал он. — Но все равно не стал феей в привычном смысле, до конца. Чисто технически, я просто сам себя проклял, изменил свою магию, заставив выглядеть ее похожей на магию фей. А ты только что расколдовала меня. Сняла проклятие поцелуем, чтоб его, истинной любви…

Эиен вздрогнула. Слова про истинную любовь не заслуживали пренебрежительного тона, которым это было сказано! Она вкладывала в поцелуй всю свою любовь, все свое желание сделать так, чтобы он обратил на нее внимание, забыл о своей ориентации… И разрушила его сущность фея, которая держалась именно на этом его убеждении…

 — Я не жалею о случившемся, — твердо сказала она, собирая всю волю в кулак. — И буду бороться за вас дальше.

 — Я жалею, — резковато ответил он. — Ты лишила меня крыльев. В то время, как у нас впереди намечается битва не на жизнь, а на смерть.

Он помахал запиской Аметист и вытащил из кармана мобильник. Но набрал номер не секретаря королевы Джеверла, указанный в записке, а позвонил кому-то из контактов в памяти телефона. Трубку не брали, и успокоившийся было Аль снова занервничал.

Глянув в записку еще раз, он схватил Эиен за локоть и потащил ее куда-то. Она даже не успела задаться вопросом, куда именно ее тащат, потому что через пару метров Аль остановился перед еще одной учительской комнатой и решительно забарабанил в дверь.

На пороге вырос Палладиум — почти так же быстро, как Аль несколько минут назад, и такой же взволнованный.

 — Палладиум, вы же так и не нашли Алису? — спросил Аль.

 — Профессор Нейтан, что вы… — нахмурившись, начал эльф, глядя на Эиен.

 — Палладиум. Алиса, — требовательно повторил профессор Нейтан.

 — Нет, — опустил глаза учитель. — Никто ее с тех пор не видел. Я помню, она еще была на месте в начале самого первого урока, но потом случилась суматоха из-за мисс Нанарр… вы сами видели, что произошло, профессор Нейтан… Я не сразу заметил, что Алисы в классе больше нет…

Аль вопросительно повернулся к Эиен.

 — Когда ты видела Аметист в последний раз?

 — На завтраке, — растерянно ответила та.

 — А почему мне сообщила только сейчас? — нахмурился он.

 — Ее ничто не выдавало! — оправдалась Эиен, невольно заливаясь краской. — Все было как обычно, только сегодня Ами очень плотно позавтракала. Но она так мне ответила… В общем, у меня сложилось впечатление, будто она после уроков собирается на распродажу! И вещи не разбросаны! Я чисто случайно открыла ее шкаф и обнаружила записку! А так бы до завтрашнего утра была уверена, что она до сих пор в городе, охотится за какими-нибудь сапогами или сумочкой!

 — Проклятая распродажа! — скривился Аль. — Этак Аметист могла под шумок утащить на Мейбе не только Алису, но и половину Алфеи…

Эиен непонимающе посмотрела на побледневших, встревоженных учителей.

 — Но при чем тут Алиса? В записке четко сказано «Эиен, слушайся Аля и Алису»! — спросила она. — Алиса осталась где-то здесь! Она точно не сбегала вместе с Аметист и Телларом!

 — Конец завтрака у Аметист и примерно середина самого первого урока у Алисы, — начал рассуждать преподаватель артефактологии. — Время, когда их видели в последний раз. От завтрака до середины урока двадцать-двадцать пять минут. Допустим, Аметист вместо того, чтобы пойти на первый урок, улучила момент и вернулась в комнату за вещами. Оделась потеплее, написала записку, взяла рюкзак. Рассовала по карманам последние мелочи, которыми еще пользовалась перед уходом. Например, расческу. Посмотрелась в зеркало. За это время у первого курса прошла почти половина урока. Не могла ли Алиса как-то заметить Аметист и спонтанно присоединиться к ней? Но как, если она находилась в классе?

— Я не знаю, — убито признал Палладиум. — По свежим следам мы бы еще разобрались, но спустя столько времени, когда по этим коридорам целый день ходили ученицы… Это уже невозможно.

 — Алиса не могла воспользоваться суматохой, чтобы попытаться сбежать на распродажу? — задумчиво продолжал Аль. — Улизнула из класса, чтобы побыстрее попасть в город, но на выходе столкнулась с Аметист и увязалась за ней на Мейбе?

 — Да, Алиса могла просто сбежать на распродажу! — уцепился за догадку Палладиум. — Возможно, она в городе, ни за какой Аметист не увязалась, и завтра вернется!

Аль задумчиво наморщил лоб.

 — Знаете, Палладиум… А проверьте-ка комнату Алисы. Если помните, Эйлита оставила после себя разбросанные вещи, так как собиралась второпях…

Тот растерянно посмотрел на него и собирался что-то возразить, но передумал, сжал зубы и потянул ручку комнаты Алисы. Запирающее заклинание замерцало и пропустило его внутрь. Эльф прикрыл за собой дверь, и Аль с Эиен остались стоять в коридоре.

— Алиса на такой шоппинг не ходит, — тихо сказала Эиен. — Там дорогие брендовые коллекции. А Алиса обожает всякие секонд-хэнды и дни больших распродаж, типа «купи четыре одинаковых кофты и получи пятую в подарок».

Палладиум выскочил в коридор — с совсем посеревшим лицом, взмокшим лбом и трясущимися руками. Он попытался что-то сказать, но отрицательно помотал головой и распахнул дверь пошире, предлагая самим все увидеть.

Они рванулись вперед, столкнулись в дверях, после чего Аль все же пропустил Эиен первой. У Палладиума было такое лицо, будто он, по меньшей мере, нашел Алису мертвой на полу в собственной комнате. Но там всего лишь валялись вещи эльфеи, как будто у той не было времени шарить по полкам шкафа, и она просто вывалила все на пол, выдергивая из кучи необходимое. По пестрой мешанине вещей было сложно понять, что пропало, но у выхода валялись торопливо содранные с ног кеды. Скорее всего, Алиса переобулась во что-то потеплее и покрепче.

— Я вспомнил, — прошептал эльф. — Алиса, оказавшись у окна, вдруг куда-то посмотрела, и…

 — Идите к Фарагонде, Палладиум, — устало велел Аль. — А потом к Офелии. Впрочем, вам бы сначала к Офелии, а уже потом к Фарагонде…