Эиен мелкими шажками переступала по брусчатке. Каждый камень немного проседал под ногами, а затем снова поднимался. Было страшно делать каждый шаг, но отставать от отца было еще страшнее.

Они шли к Грастиере странным, диковинным маршрутом, петляя по улицам. Целый квартал им пришлось прыгать, наступая на строго определенные плиты, а вскоре перебегать короткий переулок по краю тротуара. Таков был город Селенттайн, и дороги были одним из способов его защиты от чужаков. Расслабленно и комфортно здесь чувствовали себя только темные, светлым и нейтральным жителям приходилось постоянно быть начеку, а некоторых улиц и вовсе избегать.

Страшнее всего было озеро, питавшее город магией. Когда-то здесь был другой город, но он устал держать оборону от полчищ нежити, кишевшей на равнинах. Задействовав магические резервы, он вознесся в небо на нескольких земляных островах. В оставшемся от него котловане образовалось озеро, названное Котлованным. А на его берегах, в вечной сырой тени под небесным городом, вырос Селенттайн.

Озеро наводняло город туманами, оттуда постоянно ползло что-то страшное и непонятное. Один раз из темного переулка на них выпрыгнуло нечто бесформенное, склизкое и плотоядное. Отцу пришлось швырнуть в него фиал с ярко-оранжевой жидкостью, которая взорвалась, разбрызгав отвратительные слизистые ошметки по стенам домов.

«Болотник» — процедил отец, проверил в сумке оставшийся запас фиалов и ускорил шаг.

Эиен поспешила за ним. Ей, лишенной магии и не знающей, что происходит, оставалось лишь следовать за родителями и послушно выполнять все, что ей скажут. Она ничего не понимала. Родители все время были нервными и дергаными, не воспринимали ее попытки пошутить и разрядить обстановку, а все ее вопросы о том, что происходит, списывали на глупое ребячество. У них не было ни телевизора, ни аудиосистемы, поэтому в доме висела зловещая тишина. Отец все время напряженно прислушивался, мама вздрагивала от каждого громкого звука, доносившегося с улицы. Эиен решила бы, что у них нет и телефонов, если бы не увидела, что папа иногда пользуется коммуникатором, переписываясь с заказчиками. Заметив, что отец оставил коммуникатор в кармане снятого лабораторного халата, она тут же завладела им, но устройство оказалось запаролено.

Резиденция озерной нимфы стояла на самом берегу. Это был трехэтажный особняк из черного шлифованного мрамора со статуями горгулий, высокими островерхими башенками по углам и двумя парадными лестницами с разных сторон: одна вела на сушу, в город, ступени другой спускались прямо в темные мутные воды озера.

Грастиера… нет, не вышла к ним. И слово «выплыла» здесь тоже не годилось. Она буквально стекла к ним по лестнице, шурша складками длинного черного платья, переливавшегося, словно змеиная кожа. Мокрые волосы нимфы слегка шевелились, и Эиен с ужасом поняла, что это пиявки. Кожа была бледной до легкой синевы, черные губы и макияж вокруг ледяных синих глаз довершали сходство с утопленницей. При этом Грастиеру нельзя было назвать страшной и отталкивающей: она была необъяснимо притягательна, почти красива своей мрачной потусторонней красотой.

Эиен взглянула на нее и как-то сразу поняла, что озерная нимфа на самом деле довольна молода. Ни волосы-пиявки, ни макияж не могли скрыть того, что Грастиера — молодая женщина, примерно ровесница старших подруг Эиен.

 — Принесли? — спросила Грастиера.

Отец, согнувшись в полупоклоне, шагнул вперед и поставил перед ней позвякивающую коробку, которую всю дорогу нес за веревочные ручки. Эиен тоже попыталась изобразить полупоклон, но с непривычки получилось всего лишь нагнуть голову. Под выжидающим взглядом нимфы она прошла вперед с нелепо нагнутой головой и поставила вторую коробку.

Грастиера изящно склонилась, открыла обе и сверилась с появившимися в ее руках списками.

 — Превосходно, Атанор, — довольно мурлыкнула нимфа.

Подойдя к отцу вплотную, она сунула ему какие-то бумаги, коснувшись тонкими белыми пальцами его рук. Отец едва не выронил бумаги, еще раз торопливо поклонился и попятился, не разгибаясь. Грастиера милостиво кивнула им, и, утратив интерес, отвернулась к коробкам. Только после этого отец повернулся, и все так же пригибаясь в подобии поклона, утащил Эиен прочь, за угол ближайшего здания. Там он постоял, тяжело дыша, затем, наконец, разогнулся и осмысленно глянул на бумаги в своих руках.

 — Новые заказы, — пробормотал он, вчитываясь в мелкий косой почерк. — О, чек! Идем в банк, обналичим наш гонорар!

Отец едва ли не впервые за все время улыбнулся Эиен и потянул ее за собой.

Банк оказался совсем рядом. Отец оставил Эиен в холле на диванчике, а сам отправился куда-то в компании банковского служащего.

Эиен, скучая, разворошила стопку рекламных бумажек на журнальном столике, и вдруг выхватила одну, с изумлением вчитываясь в текст. «ЗУМ — Зелье, Увеличивающее Магию». Крохотные флакончики размером с перепелиное яичко кратковременно, но серьезно увеличивали уровень магии, физической силы и регенерации. Размер флаконов одинаковый, но отличается интенсивность действия. Те, что с золотистыми ободками, были самыми сильными, дальше шли серебристые, самыми слабыми были медные. И это была не реклама магического допинга, а… валюта. Бумажка коротко и ясно рассказывала, что флаконы делаются одноразовыми, такими, что будет сразу понятно, если они вскрывались. Состав зелья очень сложный и засекреченный. Словом, подделать зум невозможно… Нет, вы только представьте: зелье вместо денег!

Почувствовав на себе изучающий взгляд, Эиен обнаружила, что за ней наблюдает работник банка, и постаралась придать лицу как можно более равнодушное выражение. Если подумать, даже удобно: в городе, где за каждым поворотом тебя караулят монстры, монетки с купюрами и банковскими чипами тебя не спасут, сколько бы их ни было. А вот зелье, усиливающее способности, поможет отбиться. В конце концов, необязательно выпивать весь свой заработок. Можно же расплачиваться ими в магазинах. Эиен даже припомнила, что видела в родительской лавке за прилавком глубокую глиняную миску с этими мелкими пузырьками. Она приняла это за товар — мелочевку вроде духов или зелья-пятновыводителя. Выходит, это была сдача!

Из коридоров показался довольный отец с туго набитой, многозначительно позвякивающей сумкой.

***

Холл высшей магической школы Анкарии был просторен, красив и в данный момент совершенно пуст. Уроки были в самом разгаре.

Откуда-то доносился устрашающий рык: совсем рядом располагался кабинет зоологии. Рычать могло как изучаемое животное, так и сама преподавательница, полуведьма-полуоборотень. Услышав, как она вечером воет под окнами, Селена ужаснулась и наведалась в кабинет директора еще раз, чтобы заново пересмотреть всю информацию об учителях, их личных характеристиках, отпусках, премиях, выговорах. После вдумчивого сравнительного анализа Селена обнаружила, что профессор Лоа… Ну… Была чуть ли не самой лучшей по сравнению с остальными. Главная проблема была в этих остальных, на фоне которых она выглядела лучше всех.

Педагогический коллектив на две трети состоял из практикантов магических университетов, которых за разгильдяйство или просто расхождение во мнениях с руководством отправляли в Неомагикс как в ссылку. Откровенно тупые и бездарные вылетали отсюда спустя неделю. Некоторые отрабатывали положенную половину учебного года, и едва получив письменное подтверждение о прохождении практики, покидали Неомагикс, даже забыв заскочить в бухгалтерию за зарплатой. Некоторые понимали, что их больше нигде не возьмут, и оставались в Анкарии насовсем. Правда, четверть из них потом находили работу в городе и все равно покидали школу.

В итоге сложился коллектив, в котором основная масса учителей знала свои предметы и умела их преподать, но у них серьезно провисала дисциплина. Бывало, учителя поднимали довольно спорные темы (правда, ученики здесь тоже не были ранимыми фиалочками). Они прогуливали и просыпали собственные занятия! Артефактолог с теоретиком заклинаний на выходных уходили в запой, и каждый понедельник являлись на уроки с похмельем. Митрия с наступлением весны все время брала отгулы, и вроде как днем ее видели в школе, но уроки она не вела. У учеников пропало почти три четверти занятий, и это зашло так далеко, что Селена, прогуливаясь по школе, обнаружила в пустом классе подпольный урок алхимии, который студенты организовали себе сами. Одобрительно показав большой палец всполошившимся студентам, она прикрыла дверь и ушла, думая, какое решение будет максимально соответствовать стилю ее руководства. Оставить Митрию и дать шанс на исправление, потому что она великодушный директор? Или вышвырнуть ее к чертям собачьим, потому что Селену, как директора, в первую очередь должно заботить качество образования?

Ах, да, как вы посмотрите на эти два правила в уставе: вступающие в отношения в стенах школы должны быть совершеннолетними, а также личные отношения не должны влиять на оценки учеников и работоспособность учителей. И все! Вдумайтесь. Давайте-давайте, подумайте. Кто угодно мог встречаться с кем угодно, если оба совершеннолетние, и это не будет мешать учебе/работе — вот и все ограничения. Получается, устав школы не разрешал прямо, но и не имел ничего против романов между учителями и учениками, если все происходит в рамках разумного! Такое правило удобно, когда ты студент, влюбленный в преподавателя, но сомнительно, когда ты и есть тот самый преподаватель. Еще сомнительнее, если ты студент, на которого положил глаз преподаватель, и совсем уж невесело, когда ты директор школы, в которой кипят такие страсти. Наверное, Селене-Диере попросту надоело ловить подчиненных на горячем. Если не считать старичка-травника и двух эльфов, которым слегка за триста, преподавателям было от девятнадцати до тридцати шести лет. Разница с учениками совсем небольшая: вполне естественно, что учителя примечали себе пару среди учеников, а ученики влюблялись в своих молодых наставников.

Селена подошла к стенду с расписанием занятий. Оно было размечено четырьмя разными цветами по количеству факультетов. Ученики не были избыточно загружены. Учителя тоже. Преподавательница прорицаний работала всего по три часа в день. Преподаватель ядов, фармацевтики и термохимии — по восемь-девять, но этот трудоголик сам потребовал загрузить себя работой. У профессора Лоа рабочий день длился пять-шесть часов. У Селены получалось по-разному. Травники и алхимики учили селенин предмет на первом курсе, рассматривая магических существ как источники ингредиентов. Предсказатели и менталисты слушали лекции полтора года, выходя на практические занятия с разумными существами. Маги-практики и воины-защитники посещали ее предмет на протяжении всего обучения, чередуя лекции со сложными практическими занятиями: очистить водоем от нежити, упокоить восставшего мертвеца, найти общий язык с хранителем какой-нибудь пещеры.

Левее расписания лохматились бумажки с объявлениями. «Куплю драконью кожу», «Перепишу ваши конспекты аккуратным почерком», «Хомяки, много и бесплатно». А вот написанное ее рукой, вполне разборчиво: «Разбор руин Алфеи организованными группами. Три серебряных зюзи за результативную работу.»

Зюзи? Селена запустила руку в карман, и там что-то звякнуло. Как раз три флакона с серебряными ободками. ЗУМы. Они сделали себе зелья в качестве валюты! Это напомнило ей первые недели на освобожденной Мейбе, когда попытались ввести продуктовые талоны, и конечно, началась спекуляция. А что Селена? Селена в это время трясла Киберику, пугала Эраклион, стращала Линфею, гадила Центарии и шантажировала Зенит! А Ричард, Эйлита, Николас, Дорфея, Бен и Джелеси не уследили за одной-единственной Мейбе!.. Странно, что в Неомагиксе такая валюта прижилась и была экономически стабильна. Это надо взять на заметку. Как и то, что если она созывает учеников разбирать руины Алфеи, то там может остаться что-то ценное. Может, книги. Может, в одной из них найдется ответ на вопрос, почему она находится в параллельной вселенной, в таком похожем и не похожем теле…

Она подошла к зеркалу в тяжелой резной раме, не без удивления отмечая, что раньше видела его в Торренуволе. (Торренуволу тоже надо взять на заметку!) В этой реальности у Селены тот еще видок. Колючий, цепкий взгляд, синяки под глазами, слишком острые для человека зубы. На висках серебрится седина. Мудреный головной убор то ли добавлял ей роста и солидности, то ли придавливал своим весом волосы, которые так и норовили вздыбиться. Сапоги на толстых шипованных подошвах и длинное, наглухо застегнутое то ли пальто, то ли шинель. А под ним еще несколько слоев теплой одежды. Селена постоянно ощущала холод. Другие были одеты гораздо легче, взять хотя бы Митрию с ее топиком, который начинался и тут же заканчивался. А Селена мерзла, мерзла, мерзла, и ничто не могло согреть ее. Там, в родной реальности, она была чуть прохладной, здесь же — ледяной. Ходячий мертвец с вечно голодными глазами.

 — Страхолюдина, — буркнула она, отворачиваясь от зеркала.

 — Как самокритично! — вдруг мурлыкнул над ухом мужской голос, и ее… обняли сзади!

Селена застыла. Ее обнимали! Ее трогали! Трогали!

Чужие руки по-хозяйски обвили ее талию. В обладателе этих рук полыхала магия огня — не ровный уютный жар Аля, а безумное, безудержное пламя. В жилах Селены вскипела кровь, и отнюдь не метафорически. Вся ее сущность потянулась к этому теплу, жадно впитывая, а магия незнакомца щедро делилась им, словно… для обоих это было привычным делом.

 — Отпусти, а то загрызу тебя! — рыкнула она.

 — О да, вкуси моего тела… — с придыханием прошептали сзади. Ого, какой навязчивый ухажер!

Незнакомец аккуратно отвел ее волосы и нежно подул в ушко, почти дотронувшись губами до мочки.

Это не просто ухажер! Это ухожор какой-то!

Она выкрутилась из чужих рук, резко повернулась и уперлась взглядом в чей-то подбородок. Подняла глаза. Маньячивший ее парень был на полголовы выше. Пшеничные волнистые волосы, чуть смуглая кожа, лукавый прищур зеленых глаз… Селена чуть успокоилась. Это ученик. Точно.

 — Почему не на уроке? — грозно вопросила она, надеясь сбить с наглеца весь маньячный настрой.

— Так твой же урок, — усмехнулся ухожор. — Забыла?

Она скрестила руки на груди и задумалась. Так-так, этот гад с ней давно и уверенно на «ты». Как только он отстанет, ей достаточно просто посмотреть на часы и проверить в расписании, у какого класса сейчас ее уроки. А зная класс, она в два счета разберется, что это за тип.

Эх, Диера-Диера, чего тебе стоило вести личные дневники, а не только использовать тетради как черновики для всякой ерунды? Пусть ты не склонна скорбеть по сломанному ногтю, сохнуть по певцу или восторгаться цветочками-бабочками, но попавший на твое место двойник заслуживал знать, что у тебя есть этот… Кстати, кто он? Еще поклонник или уже любовник? Он осложняет дело. Он тот, кто претендует на ее внерабочее время, а еще… еще… мог слишком хорошо знать Диеру и заподозрить неладное.

 — Ну ты чего? — уже совсем другим тоном спросил парень, ободряюще сжав плечо. — Опять мертвечины себе не нашла?

Селена не ответила. Что значит «опять мертвечины не нашла»? Кстати, да. Где здесь раздобыть такую, казалось бы, банальную вещь — человеческий труп? На островах летающего города Айренвиля не так много места, чтобы отводить большой кусок земли под кладбище с могилами, памятниками и скамеечками. Скорее всего, умерших кремируют. А на Нижних землях голодная нежить в два счета выкапывает и съедает свежатинку.

 — Мы с парнями тебе жобру поймали, хотели порадовать… — продолжал ухожор.

Чего-о-о-о? Жобра? Селена едва не расхохоталась, пытаясь представить себе того, кто носит такое нелепое название. Никогда не слышала! Это что, гибрид жабы и зебры?

Видимо, на ее лице читалось слишком сильное желание посмотреть на жобру, потому что парень вдруг одним шагом преодолел разделявшее их расстояние, стянул с волос ее солидный директорский головной убор и коснулся губами ее губ.

Эй, так дело не пойдет! Хватит и того, что она подменяет Диеру на работе! Заменять ее в личной жизни было уже перебором! Селена внутренне закипела, чувствуя, как закипает и в другом смысле, снова жадно поглощая жар чужой магии.

Звонок на перемену показался оглушительным. Парень с сожалением отстранился и с надеждой заглянул в ее лицо. Хмурое и сердитое, конечно же.

 — Все еще дуешься? — с грустной улыбкой спросил он. — Тогда я буду дальше искать, чем тебя задобрить!

Селена на всякий случай нахмурилась сильнее.

 — Мы с жоброй ждем тебя, — заговорщицки подмигнул ухожор и, наконец, удалился. На верхних этажах уже нарастал гул голосов и шаги: студенты спешили покинуть аудитории.

Селена возликовала. Все не так уж плохо: ей просто нужно продолжать «обижаться» и оставаться неподкупной, как бы к ней ни подмазывался этот… этот… Она перевела взгляд на расписание. Ага! Студент второго курса воинов-защитников!

***

Аметист лежала на кровати и бездумно разглядывала зеленый балдахин из тяжелого бархата. Если сначала она легкомысленно решила, что это какой-то розыгрыш, ради которого подговорили всех обитателей королевского дворца, то теперь всерьез сомневалась в своей психической нормальности.

Лия! Все дело было в Лии! Теперь-то Аметист вспомнила, что подруга больше не живет во дворце Джеверла, потому что вышла замуж. Но выходило, что Лия и раньше не жила здесь. Ее не было в расходных книгах, ее родители не значились в списках гостей, ее мерок не было у дворцового портного, ее кулинарных предпочтений не знал шеф-повар, а слуги, работавшие во дворце много лет, удивлялись, когда Аметист спрашивала их о Лии. Ее не было даже в переписях населения Джеверла!

Сцена «ой, принцесса заговорила» могла быть, ну… предположим, проверкой, как поведет себя Аметист, способна ли она принимать взрослые взвешенные решения, готова ли занять трон уже через несколько лет. Но вряд ли бы они зашли настолько далеко, что стерли отовсюду любые упоминания Лии. Слуги бы мямлили бы какую-то ерунду, а не искренне удивлялись ее вопросам. Повар бы не сдержал смешок, а дворцовый портной вообще не умел врать: всегда сильно потел и начинал нервно теребить полу сюртука, выдавая себя с потрохами.

О! Была одна вещь, о которой больше никто не знал! Аметист рывком вскочила с кровати и щелкнула пальцами, применяя магию. Тяжелая кровать отъехала от стены, но гораздо меньше, чем ожидала Ами. Что с ее магией?.. Ладно, и так хватит! Она бросилась животом на кровать и опустила голову в образовавшееся пространство. Маленькими девочками они с Лией прятались под кроватью от гувернантки. У Аметист как раз был период, когда она с восторгом осваивала мир новых вещей, игр и привычек, который открыла ей Лия. Не все новые знания были полезными и правильными для юной принцессы, потому что Лия была той еще хулиганкой!

Как-то они очень долго пролежали под кроватью, и не зная, чем заняться, стали царапать обои, ту их часть, что была под кроватью. Аметист сняла с пальчика кольцо с крупным ограненным изумрудом, и именно им они сначала написали свои имена, а затем, отбирая друг у друга кольцо и давясь беззвучным смехом, выцарапали портрет гувернантки в огроменных очках и с бородавками по всему лицу! Какими же маленькими и глупыми они тогда были…

Аметист улыбнулась своим воспоминаниям, но тут же помрачнела. Обои были целыми. Может быть… Может… Ведь она давно не заглядывала под кровать. За столько лет комнату неоднократно приводили в порядок: реставрировали обои, заново покрывали лаком мебель, меняли шторы и балдахин на новые, но из точно такой же ткани. Наверняка заделали и их детские художества.

 — Ваше Высочество? — удивленно произнесли у нее за спиной.

Аметист вынырнула из-за кровати. В дверях стояла Тина и непонимающе смотрела на нее. Как же странно должна была выглядеть принцесса, зачем-то сунувшая голову за кровать!

 — Его Величество король Сильвер передал вам то, что вы попросили, — Тина выложила на кровать две коробки, поклонилась и удалилась.

Аметист бросилась к ним, тут же выкинув из головы обои. Компьютер и телефон, новенькие, еще в коробках. Правда, заводская упаковка уже была вскрыта, но это нормально: королевская служба безопасности всегда проверяла покупки. Вдруг кто-то разузнает, что телефон покупает член королевской семьи, и спрячет внутри смертельное проклятие? Или техника банально окажется бракованной, и этот факт очень расстроит сиятельного покупателя.

Оглядев оба устройства, Аметист взяла компьютер. Безопасники были так предусмотрительны, что настроили систему, скачали необходимый набор программ и даже поставили на рабочий стол королевский дворец в лучах рассветного солнца.

Интернет. Поисковик. Лия Эмеральд. Ваш запрос не дал результатов.

Что-то тут нечисто! Интернет безграничен и не имеет единого хозяина. Джеверл был влиятельным государством с кучей денег, но даже ему не под силу заставить исчезнуть из Интернета любые упоминания о человеке.

Ладно… Лия училась в Алфее. Может быть, найдется список выпускников или что-то такое. Аметист набрала название школы и… результаты поисков обрушились на нее лавиной фотографий чудовищных разрушений, руин, монстров. В первые секунды ей показалось, что это все о Мейбе, но каждый заголовок кричал о Магиксе: «Катастрофа в Магиксе», «Магикс разрушен», «Магикс никогда не станет прежним», «Волшебные королевства бессильны в беде Магикса». Аметист прокручивала заголовок за заголовком, пока, наконец, среди них не мелькнула ссылка на онлайн-энциклопедию. Она почти с облегчением вынырнула из хаоса кричащих заголовков в царство сухой, упорядоченной информации и стала читать внимательнее.

Магикс не был уничтожен. В Магиксе возрождалась жизнь, строились города, но население, как утверждала энциклопедия, собиралось очень своеобразное. Туда бежали от закона, от семьи, от ошибок прошлого. Магикс, точнее, Неомагикс, не соблюдал международные соглашения, не выдавал властям преступников. И вдобавок был изолирован от Интернета, доступного всем волшебным планетам… Да, вряд ли Аметист найдет списки учеников Алфеи…

Алмазы Джеверла! Ей казалось, что не прошло и недели, как она получила диплом об окончании Алфеи, а сейчас выясняется, что Магикс давно разрушен собственной магией, и на его руинах возник новый мир, не такой добрый и безопасный, как раньше. Как… Как такое возможно? Где она была все это время? Может быть, лежала в магической коме и только сейчас пришла в себя? Это предположение очень хорошо объясняло, почему все последние события она вспоминала довольно смутно, а Тина с утра так удивилась, когда Аметист как ни в чем не бывало с ней заговорила. А окружающие странно вели себя и изображали удивление, чтобы… не травмировать ее рассудок какой-то болезненной для нее информацией? У нее уже было помрачение рассудка из-за известия о том, что ее выдают замуж за другого. Что-то случилось с Телларом? Но она не заговаривала о Телларе. Она весь день говорила лишь о Лии. Ох, неужели Лия как-то виновата в том, что Аметист выпала из жизни на два года, и теперь окружающие пытаются избегать малейших упоминаний о ней, чтобы едва выздоровевшая принцесса не вспомнила что-то очень страшное?

Не зная, что и думать, Аметист снова напечатала в поисковике «Лия Эмеральд», затем, подумав, заменила «Эмеральд» на «Сайберс». На этот раз что-то нашлось. Сайберсы существовали! «Граф Сайберс обвинен в покушении на принца», «граф Сайберс взят под стражу». Не то! Аметист нетерпеливо крутанула дальше, чтобы попасть к самым свежим новостям, но их не было. Список обрывался на статье десятилетней давности «семья графа Сайберса пожизненно заключена».

Нет. Ничего не сходится. Лию и все ее семью закрыли в темнице десять лет назад. Аметист не могла пролежать в коме десять лет, потому что окружающие не постарели. И два года она тоже не лежала, потому что в уголке экрана отображался год, который она писала в своих школьных конспектах все последнее учебное полугодие. У происходящего вообще не было рационального объяснения.

Она захлопнула компьютер и откинулась на подушки. Где искать истину? Кому верить? Что делать? Где Теллар? Где все друзья? Если у нее до сегодняшнего дня не было телефона и компьютера, а все так удивились, когда она заговорила… Что происходит со всеми вокруг? Что подсказывало ей, что лучше не упоминать остальных. Даже вопрос про Теллара может стать лишним. Нужно начать с кого-то одного. С Лии, конечно же! Она находчивая, решительная, она обязательно что-нибудь придумает. Лию нужно найти. Точнее, ее даже не надо искать: вся ее семья в заключении на Клейдере.

Интересно, насколько большие капризы готовы удовлетворить ее родители? Если чудесно исцелившаяся дочь начнет заново знакомиться с миром, увидит историю невинно осужденной семьи графа и захочет сделать для них доброе дело?

***

Теорию о розыгрыше или ловушке можно было отбросить окончательно. Перед Селеной лежали докладная на студента и его же личное дело.

Нерсидиум был одним из ее не очень близких знакомых в прошлой, еще некромантской жизни. Она помнила его мрачным молчаливым мужчиной лет на пятнадцать старше нее самой. В детстве он упал в магическое болото, но так хотел выжить, что вобрал в себя его силу. Он мог испускать кожей туман, который воздействовал на сознание, создавал очень правдоподобные иллюзии и в качестве побочного эффекта веселил всех, кто его вдыхал. Уникальный дар, подобного которому быть не могло, да и имя редкое, но… Здесь маг галюциногенного тумана Нерсидиум был бесшабашным восемнадцатилетним пареньком, учившимся на факультете магов-травников и всюду таскавшим с собой толстую ручную крысу.

Вселенная, где все шло почти так же, но с незначительными изменениями в прошлом. Вдруг удастся выявить какие-то закономерности и по ним попытаться вычислить местонахождение друзей? А также самое главное: причину, по которой они здесь оказались!

Селена опережала события на год. Она поступила в Торренуволу на год раньше, и на втором курсе избежала того, что спровоцировало ее трансформацию в фею. Следовательно, не перевелась в Алфею. Вряд ли это изменение в ее судьбе спровоцировало катастрофу во всем Магиксе… Информации все равно было слишком мало. Нужно найти еще людей, знакомых ей по родной вселенной, и выяснить, в чем их отличие здесь! Но Магикс информационно изолирован от остальных миров, в интернете не поищешь.

Она скосила взгляд на часы и выпрямилась на стуле. И обязательно морду кирпичом! Скоро сюда зайдет новый преподаватель боевой магии, а она понятия не имеет, каков он из себя, и о чем с ним договаривалась Диера. Он прибывает в Анкарию уже работать? Или еще нужно провести с ним собеседование, проверить на профпригодность? А как это сделать? В ежедневнике, который нашелся в кармане, были записаны только время и день, когда новый преподаватель должен прибыть. Похоже, кто-то когда-то потребовал у Диеры вести записи, но она ленилась и записывала только ключевые слова и числа, предпочитая держать все в голове. И Селена-Диера, и Селена-Эннада на память не жаловались, вот только не предполагали, что однажды поменяются местами. Ох, сколько еще сюрпризов преподнесет ей жизнь в шкуре своего двойника?

Она вытащила из ящика еще одно личное дело студента. С фотографии лукаво щурил зеленые глаза Анрильд Гийяр Эр-Кельт Эдар. Из личного дела можно было узнать о том, что он герцог, а также великий герцог* с Арцигойи, ему девятнадцать лет, обладает магией огня. В графе «причины поступления в Анкарию» стоит нейтральное «получение образования». Подобные нейтральные фразы есть в девяноста пяти процентах личных дел студентов, за каждой из них стоит история бегства от собственного прошлого и желание начать жизнь с чистого листа.

Хоть дело и было личным, действительно личной информации в нем не содержалось. Наверняка близкие друзья Анрильда зовут его просто Анри, но как его называть Селене? Если Диера все это время звала его уменьшительно-ласкательным Анри, а Эннада назовет полным именем, он может что-то заподозрить. И наоборот: если Диера все это время держала дистанцию и называла исключительно Анрильдом, а Эннада возьмет и ляпнет ласковое «Анри», ухожор осмелеет и прилипнет намертво.

В дверь постучали.

 — Входите, — уже по установившейся привычке буркнула Селена, и лишь затем подняла взгляд. Отданная телу команда состроить морду кирпичом потерялась где-то по дороге и не дошла до лицевых мышц.

Преподаватель боевой магии!

Он выглядел лет на двадцать пять. Строгий темно-серый плащ подчеркивал белизну длинных, до пояса, волос. В этом ухоженном белоснежном великолепии рдели багряные пряди. Аккуратная борода-эспаньолка, безупречно прямая спина, пронзительный взгляд синих глаз. Студентки Алфеи, которые морщились и утверждали, что Палладиум лучше, просто не знали, что всего через несколько лет так будет выглядеть…

Аль.

Они молча уставились друг на друга, не зная, что сказать. Аль мог принадлежать как той, так и этой вселенной. Селена могла принадлежать как той, так и этой вселенной. Для этой встречи оба репетировали множество фраз на разные случаи. Однако ни один из них не предполагал, что понадобится фраза, которая поможет определить друга, но не покажется странной, если собеседник окажется лишь двойником друга из местной вселенной. Все восемь друзей вовсе не обязательно перенеслись в одну и ту же параллельную реальность. Их могло раскидать и по разным.

— Добрый вечер, госпожа Лопатоносная, — натужно выдал Аль, делая шаг к директорскому столу.

Не Лопатоносная. Табуретная. У Селены-Диеры не было лопаты, зато имелась боевая артефактная табуретка, ножки которой служили метательными дротиками, а сиденье было щитом. Такое безумное оружие могло стать фишкой только у драчливой безбашенной ведьмы, проучившейся все три года в Торренуволе. Лопата — уже не оружие, а орудие смягчившейся, переведенной в Алфею Селены, выбравшей себе то, что может быть применено и в мирных целях.

Она рывком перемахнула через стол и стиснула Аля в объятиях — чуть ли не впервые за все время, что они друг друга знали. А они знали друг друга. Это был ее Аль.

Маг с не меньшим жаром прижал ее к себе, почти отрывая от пола. Серьезная директорская шапочка упала с головы, и волосы обрадованно встали дыбом. Аль попытался сдуть их, чихнул, выпустил Селену и рассмеялся.

 — Ну как ты? — спросил он.

 — Я КАК! Я так «как», что дальше некуда! — округлила глаза ведьмочка и тоже захохотала.

 — А как ты поняла? — полюбопытствовал Аль. — Я же другой. И ты другая.

 — Ты прокололся на лопате!

 — Да, ведь и правда, Табуретная, — задумчиво кивнул Аль. — Я перестраховался и пришел на полчаса раньше. По пути заметил школьную библиотеку и решил подождать там. Вижу — Селена Табуретная. Обрадовался и решил выспросить у директора о тебе. А когда увидел, что ты и есть директор, из головы тут же вылетели все мысли!

Он сунул руку в висевшую у него на плече сумку и выудил оттуда книгу.

Селена буквально выдрала ее из рук и уставилась на обложку. На лицевой стороне зловеще скалилась какая-то болотная чудища, на тыльной стороне не менее зловеще скалился сам автор учебника — Селена Табуретная. Классификация нежити нового Магикса, волшебные существа, людские расы… ОМРИС по сути был «Магиксоведением», точнее, «Неомагиксоведением», вводя студентов в курс особенностей переродившегося Магикса. Селена перерыла все в комнате и классе, разыскивая учебные планы по собственному предмету, а у нее, оказывается, был издан учебник, написанный специально для Анкарии! Она могла просто разбирать на уроках свою же книгу!

 — Расскажешь, что тут и как? — спросил Аль, с легким недоумением наблюдая, как та листает собственный учебник.

 — Кто бы мне самой рассказал! — пожаловалась Селена.

 — А-а-а. У меня то же самое, — понимающе кивнул он. — Я проснулся в постели у жи… дамы очень монументального телосложения!

Он широко развел руки, обозначая монументальность дамы.

 — Хорошо, что я узнал район, сумел сориентироваться в городе и добрался до родительского дома. Мама спросила, почему я до сих пор не собрал вещи. У себя в комнате я обнаружил письмо: мой запрос удовлетворен, просьба явиться в Неомагикс к такому-то дню и времени, чтобы занять должность преподавателя боевой магии и декана факультета воинов-защитников. Ни имени директора, ни подробностей, ни должностных обязанностей. Офигенная манера вести деловую переписку! Я оценил ситуацию, в которой оказался. Ну, знаешь, мир вокруг неуловимо другой, я на шесть лет старше, в то время как родители того же возраста, и монументальная дама вроде бы не похожа на… неважно. А еще на стене диплом академии Андроса, которую я закончил, не переводясь ни в какую Алфею. Родители откровенно удивлялись моим вопросам. Со мной по-дружески здоровались люди, которых я не знал. Словно я оказался в другой реальности, где моя судьба сложилась иначе. Я решил, что мне лучше будет оказаться где-то, где меня еще не знают. Где то, что я не знаком с этой реальностью, не бросится в глаза, так как никто не знал мою прежнюю версию, существовавшую до момента пробуждения в постели у этой… монументальной. На новом месте не нужно стараться изображать себя прежнего. Я буду самим собой и спокойно выясню, что произошло и как вернуть все назад. Да, глупое решение, но оно же оказалось правильным — я нашел тебя!

Селена медленно, задумчиво кивнула.

 — Я не могу просто так взять и бросить свое место, — ответила она. — В Неомагиксе четко выраженные светлая и темная стороны, которые существуют относительно мирно лишь потому, что я нахожусь здесь и занимаю подчеркнуто нейтральную позицию. Мне приходится оставаться на месте и играть роль той, чье место я заняла. Я директор, я веду уроки. Я точно была замешана в политических интригах, я знала все обо всех, потому что та Селена была одной из значимых фигур в построении нового Магикса. Из всего этого я поверхностно освоила лишь обязанности директора. Какая там политика — я понятия не имею, как вести свои уроки!

Она в отчаянии всплеснула руками и сорвалась на надрывный крик:

 — А еще у меня тут есть МУЖЧИНА!

Аль попытался сохранить на лице участливо-внимательное выражение, но не выдержал и заржал.

Селена обиженно стукнула его кулаком по спине и надулась.

 — А сказано то-как — «мужчина»! — сквозь смех выговорил он. — Что, прямо мужчина-мужчина?

 — Ну… девятнадцатилетний мужчина, — смутилась Селена, невольно бросив взгляд на личное дело Анрильда, так и лежавшее на столе.

Аль тут же сцапал его, внимательно посмотрел на фотографию и вгляделся в строчки.

 — А-а-а, воин-защитник! Я должен стать его деканом! — восторжествовал он. — Ну уж я его… А как здешние преподавали самоутверждаются на неугодных учениках?

Ведьмочка искренне пожала плечами.

 — Не переживай! — ободряюще улыбнулся ей огненный маг. — Ты больше не одна. Директору школы нельзя внезапно начать задавать всевозможные глупые вопросы. Но я новенький, и мне можно! Вдвоем уж как-нибудь разберемся и найдем всех остальных!