Утро добрым не бывает.

Ночью Селена немного поспала, чтобы разгрузить ум от дневных переживаний и дать восстановиться телу. Ум разгрузился, но телу сон не помог. Потянув руку к ноутбуку, ведьмочка почувствовала, что она странно работает. Та самая, где вчера в плечо угодил чужой ледяной пульсар. Да и все тело было какое-то не такое.

Приехали. Низкие температуры нарушили некромантскую защиту на теле. Нет, освобожденная от темной злой магии Селена не воспарит в небеса сияющей розовой феей. Скорее, от нее будут разбегаться ученики, вопя что-то про ходячих мертвецов.

 — Я трупешник, — мрачно констатировала Селена.

Рядом сонно завозились, и на нее уставились мутными спросонья глазами. Да. Селена вчера была не в том состоянии, чтобы вернуться в комнату своими ножками, а когда она начинала намекать на то, что Анрильд мог бы ей помочь дойти, поганец ловко менял тему разговора. Ну а Селена… да не будет она его упрашивать! Разбежался! Так что она как можно вольготнее развалилась на его кровати и предоставила ему самому решать: поспать на стуле или приткнуться с краю, рискуя свалиться на пол.

 — Позволь предложить тебе свои руку и сердце, — зевнул Анри, усаживаясь в кровати. Судя по его тону, произносилось это далеко не в первый раз, и услышать согласие он не рассчитывал.

 — Я согласна! — решила обрадовать его Селена. Тот аж подскочил от неожиданности.

 — Ч…что? Я… — смутился он, не зная, куда деть взгляд. — Ты…

 — Давай сюда, я ее аккуратно отрежу! — воодушевленно продолжала ведьмочка. — Сердце оставь себе, в нем мяса не так много. Но можешь предложить мне ногу!

Анрильд как-то очень странно посмотрел на нее, помедлил и покачал головой:

 — Я… не в том смысле. Забудь. Что, правда все так плохо?

 — Очень. Моему телу срочно требуется материал для восстановления… Сколько сейчас времени?

Хозяин комнаты выразительно посмотрел на настенные часы.

— Чудненько, — кивнула Селена, вылезая из-под одеяла и нашаривая сапоги.

 — В семь утра нормальные люди еще спят, — с нажимом произнес Анрильд, приглашающе откидывая одеяло.

 — Я не человек. Я директор школы, — с достоинством произнесла ведьмочка, накидывая заляпанный засохшей слизью плащ. — Мне нужно разбираться с последствиями вчерашних событий!

Она выскользнула из комнаты, не слушая дальнейших возражений ухожора.

Конечно, она не пойдет разбираться с делами в таком виде. У Диеры, как всякой порядочной представительницы Селен Бесфамильных, в шкафу висел точно такой же запасной плащ и стояли похожие сапоги. А еще целых пять черных водолазок.

Ой. Пафосная директорская шапочка была только одна, и она осталась у Анрильда. Теперь у него будет повод встретиться с ней под предлогом возврата шапочки, а это плохо… Или она сама зайдет якобы за шапочкой и сможет выпросить компьютер. Это уже хорошо.

До своей комнаты она дошла в глубокой задумчивости: романтические отношения людей были похожи на математику или термодинамику. Она оставила у Анрильда шапку, и теперь у них в будущем должна случиться встреча, при которой шапка вернется назад, вернув систему в равновесие. Отдаешь — принимаешь столько же. Принимаешь — столько же надо отдать. Ему плохо — делаешь ему хорошо. Тебе слишком хорошо — сбрасываешь излишек хорошего партнеру. Плюсы компенсируют минусы, минусы компенсируют плюсы. Если система серьезно отклоняется от равновесия, то отношения тоже дестабилизируются, да? Если задуматься, все это довольно увлекательно. У Селены на миг мелькнула мысль, что она ввязалась бы в такие отношения, ну, кхе-кхе, чисто ради эксперимента. Осмыслить процесс с математической точки зрения. Она бы даже не возражала, если партнером по эксперименту станет тот же Анрильд. Но… Она скована рамками чужой роли, ограничена в словах и действиях, ей нужно думать только о том, как найти друзей и выбраться отсюда, а Анрильд, каким бы влюбленным и преданным он ни выглядел, может представлять для нее опасность…

***

Лия сидела с закрытыми глазами и дышала. Каким же наслаждением было просто вдыхать чистый свежий воздух, пахнущий цветами, немного мокрой землей и скошенной травой. Ассоль носилась туда-сюда и трогала цветы, траву, статуи, скамейку, приставленных к ним охранников. Всю жизнь прожив в темнице, она никогда не видела ничего подобного.

Энрике Сайберс сидел рядом со старшей дочерью и задумчиво тер следы от оков, которые носил, не снимая, целое десятилетие. Вокруг них шумела зеленая… э-э-э… трава. Лирой не преувеличивал: из города ушли почти все деревья, остались лишь некоторые кусты. Без деревьев Вардания просматривалась на многие километры вокруг, выглядела очень непривычной и какой-то голой. Город, лишенный тени от зеленых крон, плавился на солнце.

Принц поступил так, как ему сказали. То ли не придумал ничего лучше, то ли вызнал побольше про аномалию Некротополиса и решил, что разумнее всего послушаться Лию. Ту Лию, которой адресовались оба послания. Не Энрике Сайберсу, а именно Лии. О которой эти десять лет никто не знал, но в один прекрасный день заинтересовались сразу две планеты.

Он поселил Сайберсов в стареньком гостевом домике недалеко от дворца, чтобы бывшие заключенные немного пришли в себя, правда, окружил их таким количеством стражи, какое не охраняло сам королевский дворец. Бедного Лироя можно было понять: король слег слишком уж неожиданно, и на плечи еще очень неопытного принца легли все государственные дела, включая объявленный ультиматум и мероприятия, связанные с прибытием невесты. Причем невеста доставляла больше всего хлопот, и на ее фоне даже ультиматум как-то позабылся.

Лия почувствовала прикосновение к своей ладони и открыла глаза.

 — Скажи, как тебе это удалось? — спросил отец.

Она улыбнулась и снова зажмурилась.

 — Пап, я же пыталась рассказать, что пришла из другой реальности. Там нашей семье удалось покинуть Клейдер и найти защиту на Джеверле. С Лироем мы… — как и в предыдущий раз, Лия запнулась и не осмелилась рассказать самое главное. — В конце концов мы разрешили возникшие противоречия.

 — Ты там вертишь этим принцем… — отец замялся, не зная, как расценивать то, что Лия привычно называет того по имени, как своего давнего друга. Или даже…

 — Я же жила с принцессой Аметист, — быстро сказала Лия. — Это она прислала прошение об освобождении от имени Джеверла, помнишь? Мы вместе учились всему тому, что нужно знать будущей правительнице, ну и вот…

Вдалеке послышались голоса. По парку, после ухода деревьев превратившемуся в одну большую лужайку, шел Лирой, негромко переговариваясь с секретарем короля. Заметив Сайберсов на скамейке, он повернул к ним и нерешительно остановился в нескольких шагах.

 — Я написал Джеверлу. И отправил невесту домой. Линфея послала меня к цветочной бабушке, — грустно, но без особого сожаления произнес Лирой. — Теперь-то деревья вернутся? В южных провинциях уже митинги…

 — Я поговорю с деревьями, — серьезно пообещала Лия.

Лирой удивленно посмотрел на нее и кивнул. Секретарь что-то нетерпеливо шепнул, и принц, оглядываясь на них, торопливо зашагал дальше.

 — Как ты это сделаешь? — спросил Энрике Сайберс.

 — Пап, я же в тебя пошла со своими дриадными генами, — хмыкнула Лия. — Поговорить с деревьями для меня — раз плюнуть!

Она поднялась со скамейки, встала на колени прямо на траву и приложила ладони к земле. Вокруг не было видно ни одного дерева, но в земле сохранились остатки мелких корешков, отломанные веточки, кое-где остались кусты. Лия привычно обратилась к ним, даже не вспомнив, что здесь у нее нет силы Дыхания Леса, да и собственная магия так слаба, что ей не удалось вырастить даже листика. Она просто говорила всему вокруг, что неугодная принцесса уже ушла, и деревья могут вернуться. Что травы и цветы, лишенные привычной тени от древесных крон, изнемогают на солнце. Что птицы в своих гнездах переживают за птенцов, что люди беспокоятся за своих предков, которые после смерти обратились в деревья. Что пусть Лии не суждено быть их хранителем в этой вселенной, она советует им вернуться, потому что так будет лучше для всех.

Мысли Лии были где-то очень далеко. С небольшим дряхлым деревцем, которое не смогло уйти далеко и осталось у ограды парка. С ползущей из земли молодой порослью, зашелестевшими листьями, тревожно закричавшими птицами на деревьях, вновь пришедших в движение. В этот момент она не видела и не слышала ничего вокруг себя. Даже то, как за ее спиной на секунду сгущаются два вихря чистой магии, почти прозрачные на ярком солнце, не сложившиеся ни в какую трансформацию, но обозначившие, что Лия вновь стала достойной этой силы.

***

Первая пара в Анкарии начиналась в десять, но школа находилась на грани пробуждения уже в семь. Навстречу Селене попалась пара ранних пташек с факультета травников, спешивших собрать утреннюю росу. Торопились на утреннюю пробежку одетые по-спортивному студенты, в основном воины-защитники и маги-практики. Насильно их никто на пробежки не выгонял, но учеба сама приводила к мысли, что поддержание физической формы будет отличным подспорьем.

На столе ее ждало приглашение на срочную встречу с Дестридером в десять утра. Зачем градоправителю ее личное присутствие? Уж точно не обсуждать дела за чашечкой чая. Вероятнее всего, разбирать вчерашний налет нежити и размышлять, был ли он намеком от Грастиеры. Впрочем, все к лучшему: Селена наконец-то увидит градоправителя лично, а то, к стыду своему, понятия не имела, как тот выглядит.

Она выписала себе выходной и задумалась, как за три часа решить возникшую у нее проблему. Тело портилось. Поврежденная рука скоро перестанет шевелиться. Мертвых тел не достать. Но ей требовалась именно человечина.

Формалин. Школа просуществовала так мало, но в ней уже успели завестись вещи, которые никому не нужны, а выкидывать жалко. Всеобщая школьная кладовка образовалась в одной из башен, под самой крышей. Сунувшись туда однажды, Селена не нашла ничего интересного, но приметила здоровенный сосуд с формалином, в котором плавала тушка болотника. Формалин, пропитав тело, ненадолго законсервирует его, но полностью не решит все проблемы. Зато Селена в течение шести-восьми часов будет способна убить поцелуем: к образующемуся в разлагающемся теле трупному яду добавится токсичный формальдегид, и долгого, слюнявого поцелуя взасос вполне хватит для летального исхода.

Потрогав многострадальную руку, Селена направилась в кладовую. Полуразумный замок сам открывал двери перед задумавшейся директрисой. Кое-где в коридорах валялись трупики нежити, полы и стены были вымазаны белой краской. Селена выкинула пару тушек в окна, но потом плюнула и перестала обращать внимание. Тут есть, кому разобраться с этим.

Дверь в кладовую почему-то не открылась перед ней. Селена озадаченно отступила на пару шагов, надвинулась на нее более решительно, и вот тогда-то дверь, щелкнув изнутри засовом, чуть-чуть приоткрылась, словно до последнего не желая впускать.

В глаза бросилось красное. Много-много красного. От высокого потолка эхом отражались стоны, вздохи, и в этом море красного сплелись два тела.

Селена застыла, оценивая ситуацию. Никто друг друга не убивал, напротив, происходил процесс… увеличения численности человечества. Но только один из этих двоих находился в школе законно. Второй проник обманом, кроме того, Селена чувствовала рядом что-то третье, нечеловеческое, но магически мощное. С посторонними в Анкарии было куда строже, чем с процессом увеличения численности в ненадлежащих местах.

Любовники заметили ее, прервались и подняли головы. Сверху был профессор Сиревирль, сердито сверкающий зелеными глазами. Его длинные волосы свешивались вниз, почти не скрывая его самого, но укрывая золотым водопадом незнакомую молодую женщину, оставляя на обозрение только темно-рыжую голову с двумя длинными косами, к низу делавшимися светло-голубыми, прозрачными и текучими, как струи воды. Что-то водно-природное, вроде нимфы, неразрывно связанное со своим магическим источником.

Селена повернула голову и от неожиданности дернулась назад: из-за запертого шкафа на нее выплыл здоровенный гиппокампус! Длинный хвост, сотканный из водяных струй, хлестнул по бокам. Ведьмочка приняла угрожающий вид, подалась вперед, и существо замерло.

 — Устав школы предписывает мне вышвыривать всех пришельцев и настраивать защиту так, чтобы она точно больше не пропустила их назад, — произнесла Селена, не разрывая зрительного контакта с водяным конем, скорее выказывая ему свою бдительность и готовность защищаться, чем действительно испытывая необходимость наблюдать за ним.

Оба любовника торопливо зашевелились, завозились, шурша тканью, пользуясь тем, что она отвернулась. Астарэль, скорее всего, знал, что она все равно прекрасно видит их, и что ей совершенно чуждо смущение, связанное с обнажением. Но Селена давно заметила, что людям психологически спокойнее, если она отворачивается. Пусть они хоть сто раз знали, что она энергетический демон, человеческая наружность обманывала их, несмотря ни на что.

 — Я связана с ним магически! Нам нельзя отдаляться далеко друг от друга! — взволнованно воскликнула женщина.

 — Если ей придется уйти, я тоже покину школу! — добавил Астарэль.

Селена на секунду повернула голову, сосредотачивая основное внимание на них. Разглядела, что между ними действительно протянулась какая-то магическая связь. И что у профессора астрологии довольно внушительный телескоп… Эх. Нехватка двух учителей под конец года — это плохо. Митрия продолжала пропускать рабочие дни, и травники-алхимики с этим худо-бедно смирились, осваивая материал самостоятельно. Но если внезапно уйдет хороший, благонадежный Астарэль, оставив еще и предсказателей-менталистов без профильного предмета… Где ей искать двух учителей?

 — Как вас зовут, уважаемая? — спросила Селена, не отрывая взгляда от гиппокампуса.

 — Если вы мне, то я Мельволия, — после небольшой заминки отозвались сбоку.

 — Вам, — хмуро подтвердила Селена. — Но если не отзовете свое животное, я так и буду «разговаривать» с ним.

Мельволия шепотом ойкнула. Селена уловила слабый магический импульс, и гиппокампус неохотно отступил за шкаф.

Теперь она уже без опаски развернулась к застуканным любовникам. Те успели одеться: он закутался в свою красную мантию, она — натянула коротенькое светло-зеленое платье.

— Мельволия, как у вас с зельями, травоведением и отравоведением? — продолжила Селена. — У нас, возможно, свободна вакансия учителя алхимии.

 — А профессор Митрия… — недоуменно начал Астарэль, но его лицо тут же озарилось пониманием. Он переглянулся со своей спутницей.

 — Если вас устраивает предложение, приходите писать заявление о приеме на работу… когда я закончу с делами и вернусь в школу. Можете сэкономить мне время: передайте Митрии, что она уволена, пусть приходит писать заявление по собственному…

Ответа не последовало, но Селена и не ждала его прямо сейчас. Она прошагала к стеллажу и сняла с него то, зачем пришла сюда — здоровенный, с ведро, стеклянный цилиндр. Выкинув из нее тушку болотника, она приложилась к сосуду и принялась жадно хлебать формалин.

***

Селена-Диера бывала у градоправителя много раз. Селена-Эннада увидела Дестридера впервые, прежде лишь заочно составляя впечатление по фразам из писем и мимолетным энергетическим следам, остававшимся на бумаге. Насколько она поняла по тону переписки, градоправитель с директрисой не то чтобы дружили, но общались хорошо. Сотрудничали, шли на уступки, не стеснялись просить и не отказывали в услугах, понимая, что находятся в одной лодке.

Глава Айренвиля оказался молодым мужчиной двадцати трех-двадцати пяти лет, высоким, астеничным, с умным интеллигентным лицом. По шкале «кто кого победит в рукопашной драке» Дестридер был бы равен двадцатилетнему Алю, но проиграет Алю в его теперешние двадцать шесть. Однако обманываться внешним видом не стоило: он был очень сильным магом атмосферных явлений. Его дождевые облака сторожили Айренвиль, готовые превратиться в грозовые и исторгать молнии, либо проливаться на землю, туша пожары. Спектр возможностей у него был шире селениного: мог и молнией ударить, и порывом ветра сбить с ног, и водой облить. Но будучи всего лишь человеком, Дестридер проигрывал энергетическому демону в потенциале.

— Жоброе утро, — поздоровалась Селена, усаживаясь в гостевое кресло в его кабинете.

 — И правда «жоброе», — улыбнулся Дестридер. — До меня дошла информация о полчищах нежити, которые проникли в школу…

Ведьмочка пожала плечами.

 — Небольшой батальончик, а не полчища, — поморщилась она. — Незадолго до полуночи начали свое шествие с боковой лестницы. Там же вскоре и закончили, потому что рядом общежития воинов-защитников. Когда в семь утра я снова взяла ситуацию под контроль, на территории школы не было ни одного живого экземпляра нежити, кроме жобры в клетке, которую ученики изловили мне в качестве наглядного пособия.

 — Так-так, — подался вперед Дестридер, задумчиво ероша короткий ежик светлых волос с синеватым отливом. — Незадолго до полуночи начали, вскоре закончили. А что ты делала до семи утра?

 — Меня вырубило шальным пульсаром на двенадцатой минуте схватки с нежитью, — хмуро созналась Селена. — Только к семи утра я смогла полноценно встать на ноги и отправиться выяснять последствия.

Лицо градоправителя разгладилось.

 — Раз школа уже очищена от нежити, ты и нанесешь дипломатический визит Грастиере!

 — А что сразу я? — возмутилась Селена.

Дестридер виновато развел руками.

 — На Айренвиль пришлось гораздо больше нежити. Она до сих пор мародерствует в отдельных районах. Мне нужно лично руководить очисткой города, а не вот это все.

Темнит. Вряд ли при ликвидации последствий он нужен ежесекундно. Тогда бы он не принимал ее у себя в кабинете в здании администрации, а ограничился торопливой запиской. Не хочет идти к Грастиере сам?

 — Будто у меня своих проблем мало, — продолжала упорствовать Селена, мысленно просчитывая открывшиеся ей перспективы. С Грастиерой она не переписывалась и не имела ни малейшего понятия, какова та из себя. Но дипломатический визит был самым лучшим вариантом безопасно познакомиться с ней и осмотреться в Селенттайне, насколько это возможно. Так что поупирается, поторгуется, но согласится.

Градоправитель вдруг закатил глаза и начал трагически заламывать руки.

 — Ну Селе-е-ена! Ну будь человеком! — простонал он. — Что угодно тебе сделаю, только отправься в Селенттайн вместо меня-я-я!

Ага! Настало время торговаться.

 — Подари мне тело.

Дестридер тут же прекратил страдать и окинул ее заинтересованным взглядом.

 — Конечно, приятно подарить себя такой женщине, — деловито начал он. — Но разве у нас с тобой что-то выйдет? Я слышал, что у тебя…

Селена закатила глаза, вспоминая Аля с его «я нас, мужиков, знаю!».

 — Дестридер, заведи себе особь женского пола, чтобы перестать видеть намек в каждом безобидном слове! Мне нужен труп!

 — Чей? — изумился тот.

 — Хоть бы и твой! Ты вполне подходишь. Как у тебя со здоровым питанием и вредными привычками?

Дестридер поднял руки, показывая, что сдается.

 — У нас нежить загрызла кое-кого из мирного населения и защитников города, — сообщил он. — Придется сказать родным, что кого-то из них нежить съела целиком, и мы нашли лишь обрывки одежды. Это тебя устроит?

Селена кивнула. Ого. Анкария еще легко отделалась! Сколько же нежити атаковало Айренвиль?

Она всмотрелась в его лицо и прочитала в глазах вполне искреннюю печаль. Сейчас он казался хорошим градоправителем, который по-настоящему переживал за свой город и людей, хотел мира и покоя. Но был скорее гибким и приспосабливающимся, чем честным и справедливым, если так быстро сообразил сторговать Селене запрошенный труп и соврать родственникам погибшего. Он верен своему городу, но вот с Селеной сотрудничает, потому что ему это выгодно сейчас. А потом?

 — Так что ты хотел от Грастиеры?..