Раннее утро в тихом приорате было наполнено неуловимой кристальной свежестью. Внутри древних каменных стен было зябко, и Иветта куталась во сне в старое шерстяное одеяло, пытаясь сохранить призрачное тепло. Отведя от неё взгляд, Аэрин посмотрел в окно, за которым разливались сизые предрассветные сумерки. Было слышно, как поют лесные птицы, встречая едва-едва рдеющее на горизонте солнце. Всю ночь по оконной раме тихонько била ветка высокой осины, издавая предостерегающий осторожный стук, и Аэрин, которому так и не удалось крепко заснуть, вынужденно слушал её жалобы, будто она нашла в его лице внимательного собеседника. Однако Иветту, как видно, эти приглушённые звуки, напротив, убаюкивали.
Аэрин поднялся, стараясь никого не разбудить. Кровать под ним скрипнула, но Иветта и Теодор не проснулись. Тогда он, взяв сапоги в руку, спустился по лестнице в гостевой зал приората и только там, у входа, обулся. Он вышел на улицу в одной рубахе, несмотря на холодное дыхание приближающейся осени. Во дворе стоял круглый колодец, домик над которым покрылся блестящими мелкими каплями росы, из-за чего к нему прилипли несколько уже облетевших с осины листьев. Аэрин приблизился к нему, зачерпнул ведро воды и жадно напился, прогоняя остатки утренней сонливости.
Он забрёл в небольшой сад и сел на одинокую скамью в окружении молодых деревьев, тоже уже покрывшуюся первыми опавшими листьями. Здесь витал неуловимый сладкий аромат созревших яблок. Аэрин стянул рубаху, медленно размотал наложенную повязку. Зашитая рана выглядела неприятно. Грязные от засохшей крови края безобразно сходились вместе длинной шершавой полосой на теле. Это был скользящий удар наотмашь, который Рин получил, когда бросился остановить убийцу, возникшего словно из ниоткуда. Защититься или избежать атаки не удалось, и Аэрин, вспоминая это, пытался понять свою ошибку. Может, роль сыграл фактор внезапности или то, что у него совсем не было сил. А может, посланные за Уриэлем Септимом убийцы действительно обладали большим опытом, а Аэрин вовсе не был так хорош, как всегда думал. С другой стороны, сейчас он понимал, что открылся как глупый мальчишка. Раньше он никогда бы не допустил такого. И это ему предстоит отыскать единственного наследника династии Септимов?..
Аэрин снова замотал рану, оделся и решил, что больше нельзя тянуть. Ему следовало отправляться в Кватч. Если боги избрали для него этот путь, то он не должен сомневаться. Так что ещё до рассвета он собрался, на этот раз не став надевать кольчугу и убрав её в походную сумку, взял в дорогу еды, которую заботливо приготовила для него Иветта, и получив благословение приора, пошёл к Корролу, чтобы найти человека, который довезёт его до Золотого берега. Иветта и Теодор, забрав лошадей, повернули назад к столице.
Удача ему улыбнулась: один торговец мёдом, везущий товар на запад, согласился взять Аэрина, тем более что ему не помешал бы человек, умеющий держать в руках меч. Мужичок оказался приятным попутчиком, который знал, когда начать разговор, а когда лучше помолчать, и больше говорил о себе, чем спрашивал. Так, за неспешными беседами, историями, под скрип колёс телеги и топот копыт уставшей лошадки, прошли несколько дней пути до Кватча.
Величественный город Золотого берега был возведён на вздымающейся посреди степной равнины чёрной горе. Над ним сгущались мрачные облака, и яркий закат полыхал в небе огненным ореолом, придавая Кватчу грозный, хмурый вид. Аэрин спрыгнул с повозки и попрощался с пасечником, ставшим ему хорошим другом. Тот поехал дальше, к побережью Абесинского моря. Аэрину же предстояло нелёгкое восхождение по извилистой каменистой дороге, уложенной лентой на склоне одинокой горы. Проездом в Кватч не заглядывали, уж очень непросто было до него добраться, так что местные привыкли относиться к случайным людям с долей предостережения. Это создало Кватчу репутацию недружелюбного и даже опасного города. У Аэрина же не было предубеждений на этот счёт, и он, морально приготовившись к изматывающему подъёму, направился к городу-стражу.
Спустя несколько минут Аэрин начал слышать какой-то гул, хотя до человеческого жилья ещё было далеко. В один момент он решил, что это шумит у него в голове — он так и не пришёл в былую форму после заключения в Имперской тюрьме, — но вдруг из-за поворота ему навстречу выбежал высокий мужчина, явно чем-то очень напуганный. Он тоже увидел Аэрина, на мгновение замешкался, и сразу закричал:
— Разворачивайся! Кватча больше нет, беги отсюда!
Рин едва смог его остановить, схватив за плечи и с трудом удержав от панического бегства. Вблизи он увидел, что альтмер имеет крайне растрёпанный вид: лицо, перепачканное землёй или сажей, порванные одежды, всклоченные волосы. Вряд ли это был местный кватчский дурак. Несмотря на неряшливость, его сшитая по размеру рубаха, дублёный жилет и кожаные туфли ясно говорили, что этот эльф принадлежит к категории зажиточных горожан. Однако же страх, застывший в его глазах, ни с чем нельзя было перепутать.
Аэрин не спешил отпускать эльфа и потребовал:
— Возьми себя в руки. Что значит, Кватча больше нет? О чём ты? — Его голос звучал ровно, и это немного подействовало на беглеца. Альтмер высвободил одну руку и вытер с морщинистого лба блестящие капли пота.
Он заговорил с тяжёлой одышкой:
— Даэдра! Ночью даэдра захватили Кватч! Они открыли сверкающие порталы у городских стен — врата в сам Обливион! Затем появилась огромная тварь. Она изрыгала огонь, а даэдра роились вокруг неё и убивали всех, кого встретят. Все мертвы, понимаешь?!
Аэрин оттолкнул эльфа и побежал дальше. Если всё, что наговорил этот безумец, — правда, то нельзя было терять ни секунды. Аэрин не верил, что это могло оказаться злым совпадением: перепуганный альтмер бежал из Кватча от даэдра, и именно о даэдра говорил Уриэль Септим. Значит, осторожность была излишня. Если на стороне врага тёмные силы, то не стоило удивляться, что ему известно о существовании наследника.
Карабкающаяся вверх дорога сделала очередную петлю, и за поворотом показался небольшой лагерь беженцев. На обочине горел костёр, вокруг которого ютились напуганные люди. Мужчины утешали женщин. Дети, хлопая глазами, едва ли понимали, что произошло. Один мальчик лет семи сидел под деревом и держал на коленях тощую, но очень ласковую кошку: Аэрин не понял, кто кого успокаивал. Самые предприимчивые и крепкие духом начинали обустраиваться для долгого пребывания. Рубились ветки, сооружались лежанки, заготавливались дрова на ночь. Аэрин сбавил шаг и, оглядываясь, нерешительно приблизился к людям.
Первым его заметила одинокая женщина с выражением отчаяния и усталости на красивом лице. Она носила дорогое платье, её волосы ещё сохранили форму изысканной причёски, в ушах блестели серьги с драгоценными камнями. Но сейчас она, позабыв про свой статус, сидела на траве, поджав к груди колени, в окружении таких же обездоленных крестьян и нищих. Теперь они все были братьями и сёстрами по несчастью.
— Ты выбрал неудачное время для посещения Кватча. — Её голос звучал сдавленно, но она очевидно держалась лучше встретившегося Аэрину ранее альтмера и многих других. Он сбросил с плеча сумку и сам присел рядом с женщиной.
— Что здесь произошло?
Она помотала головой.
— Не знаю. Я допоздна работала над исследованием, потом услышала на улице какой-то шум. Когда я вышла, всё уже было в огне. Прямо перед стенами зиял портал в Обливион, весь город наполонили даэдра. Они убивали всех без разбора. Я побежала, пытаясь спрятаться хоть где-нибудь. Савлиан Матиус меня спас. К концу дня ему удалось вывести нас оттуда. Всех, кто выжил.
Аэрин невольно посмотрел на возвышающийся над ними Кватч. То, что он принял за тучи и закат, на самом деле было дымом и заревом от пожаров.
— Среди вас есть Мартин? — с надеждой спросил он её, но несчастная женщина пожала плечами. Тогда Аэрин выпрямился и громко обратился ко всем, привлекая к себе внимание: — Среди вас есть Мартин?!
Сидящий у костра лесной эльф отозвался первым:
— Священник? Говорят, он укрылся в храме с другими выжившими. Они заперты там, потому что путь из города заблокировали даэдра, которые всё появляются и появляются из этого портала. Савлиан Матиус до сих пор пытается держать оборону.
Тревога, захлестнувшая Аэрина, уступила место холодной решимости. Наследник Уриэля ещё мог быть жив.
Он вытащил из сумки скомканную кольчугу, быстро облачился и вынул из ножен меч. Женщина у его ног, с бесстрастным равнодушием наблюдавшая за его действиями, уточнила:
— Ты собираешься идти туда?
— Кто-то должен, — отозвался Аэрин и, ускорив шаг, направился вверх по склону.
Вскоре он понял ужас бежавших из Кватча жителей. Когда он поднялся на плато, увидел нечто немыслимое, застилающее разум неконтролируемым чувством страха. Перед городом, на превратившейся в выжженную пустыню поляне полыхал огненный портал. Он помещался меж чёрных сталагмитов, будто выросших из земли острыми клыками, а оставшиеся деревья и траву вокруг него с треском пожирало пламя. Перед мистическими вратами держали оборону несколько выживших стражников. Они соорудили баррикаду, сопротивляясь чудовищному противнику и не позволяя ему прорваться к лагерю, и до сих пор им это удавалось. Но Аэрин видел, что долго так продолжаться не могло. Солдаты уже были измотаны, у единственного лучника в отряде почти не осталось стрел в колчане, а из портала продолжали появляться даэдра. Это были отвратительные низенькие существа, лохматые, со свиными рыльцами на клыкастых мордах, длинными ушами и хвостами. Аэрин знал, что это скампы, слабые, но хитрые создания, однако ему не доводилось видеть их прежде, и он тем более не знал, каковы они в бою.
Обороной командовал ничем не примечательный мужчина, возможно, капитан городской стражи или же просто отважный, преданный городу и его жителям воин, который не побоялся взять ситуацию в свои руки. Он выглядел очень уставшим, но всё равно продолжал держать баррикаду под контролем и отдавать приказы, при этом сам решительно бросаясь в бой. Его меч белым росчерком обезглавил одного из скампов. Второго мужчина сбил с ног и, надавив сапогом на грязную рыжую морду, приковал клинком к земле. Когда появившиеся из портала твари были убиты, он убедился, что никто из его людей не пострадал, приказал немедленно вернуться к баррикаде и сосредоточиться, после чего обернулся и с недобрым прищуром посмотрел на Аэрина.
— Эй! — крикнул он глубоким сильным голосом. — Тебе тут не место, вернись в лагерь!
— Это там мне не место. Ты здесь главный?
Стражник приблизился и, поняв, что перед ним человек, который умел и был готов сражаться, пожал ему руку.
— Савлиан Матиус, — представился он. — Помощь была бы кстати.
Аэрин тоже представился и перевёл взгляд на полыхающие перед ними магические врата.
— Что это?
— Портал в Обливион, что это ещё может быть? Проклятые твари всё не кончаются, всё прут оттуда и прут.
— Рано или поздно они нас сломят. — Савлиан кивнул, соглашаясь с этой жуткой правдой. — Что ты намерен делать?
— Защищаться. И не дать им прорваться за пределы Кватча, насколько это в моих силах. Если мы их не сдержим, под угрозой окажутся соседние земли.
— Ты послал кого-нибудь за подкреплением?
— Не до того было. У меня тут на счету каждый меч.
Аэрин надеялся, что кто-нибудь вроде того перепуганного альтмера, который встретился ему по пути сюда, сможет привлечь внимание правителей близлежащих городов и Имперского Легиона. Своими силами Кватч долго не протянет.
— Особенно после того, как я отправил туда отряд, — сокрушённо добавил Савлиан. — Никто не вернулся.
— Туда? — удивлённо переспросил Аэрин. — В Обливион?
— Даэдра как-то открыли эти врата. Должен быть способ закрыть их. Может, их поддерживает какой-нибудь чародей или ещё что. Но пока ничего не изменилось и вряд ли уже изменится.
Аэрин с тяжёлым сердцем представил, что может ждать человека по ту сторону портала. Другой мир, жестокий и тёмный — мир Мерунеса Дагона? Или целая армия его слуг, жаждущих убивать? Вряд ли оттуда возможно вернуться. Но если существовал хотя бы крошечный шанс, что врата можно захлопнуть, тогда…
— Савлиан, ты знаешь Мартина? — спросил Аэрин стражника.
— Конечно, знаю, это священник. Ему удалось спасти некоторых и забаррикадироваться в храме. Мы не можем их оттуда вытащить, потому что город захвачен даэдра и этот портал нельзя оставлять без присмотра.
— Хорошо. Теперь слушай внимательно. Что бы ни случилось, Мартин должен выжить. Если я не вернусь, найди способ спасти его и скажи, что ему нужно немедленно отправляться в приорат Вейнон под Корролом и встретиться там с Джоффри. Ты всё запомнил?
Сначала Савлиан нахмурился, больше от непонимания, чем от недовольства, но быстро понял, что это крайне важное дело. Он кивнул, и по его взгляду Аэрин понял, что этот человек привык держать слово.
Аэрин медленно вдохнул, собирая последние крупицы храбрости, качнул мечом в руке и пошёл к порталу.
— Да хранят тебя боги, парень, — неслышно проронил ему вслед Савлиан Матиус. Аэрин был благодарен за напутствие, но там, куда он собрался, у богов не было власти.
Аэрин медленно подошёл к магическим вратам. Они пылали, будто ниспадающая огненная лава. Смотреть на них вблизи оказалось больно, поэтому Аэрину пришлось закрыть глаза. Он вытянул руку, коснулся чего-то плотного, но вовсе не горячего, как он ожидал. А потом шагнул.
Никогда прежде ему не доводилось ощущать на себе магическое влияние телепортации, но это было похоже на ночной страх на грани сна, когда кажется, будто тело куда-то падает. В этот раз Аэрин ощутил нечто подобное — кратковременный испуг, который бросил его в неизвестность. Но почти сразу под ногами снова появилась твёрдая поверхность, ощущениям вернулась прежняя реальность, и он поднял веки.
На долю секунды стало ясно, что испытывал тот несчастный высший эльф, которого теперь до конца жизни наверняка будут преследовать кошмары. Пред Аэрином раскинулись мёртвые выжженные земли, бескрайняя пустошь, наполненная полуразрушенными уродливыми сооружениями и глыбами чёрного пористого камня. Местами росла длинная острая трава такого же неестественного бурого цвета, как и всё вокруг. Территория, где оказался Аэрин, омывалась, будто морем, огненными водами лавы. Однако жара не изматывала до потери сознания, потому что ужас, который внушало это место, пробирал холодом до глубины души.
Аэрин заметил впереди двух скампов и собрался немедленно их упокоить, чтобы эти твари никогда не выбрались из Обливиона. Он стремительно приблизился, замахнулся мечом. Скампы тоже его заметили, отпрыгнули в разные стороны. Один попытался броситься на Аэрина и сцапать его длинными острыми когтями, но человеческий меч оказался быстрее и опаснее. Клинок прочертил длинную прямую линию, не подпуская мерзкого даэдра слишком близко, и тот пронзительно завопил, лишившись одной конечности. Аэрин резко развернулся, чтобы отразить нападение второго скампа. Этот оказался куда более ловким и смог поднырнуть под мечом. Оказавшись справа от человека, он ударил мощной лапой по боку, но Аэрин даже не почувствовал этого сквозь кольчугу. Скампа, похоже, озадачила неуязвимость противника, он растерялся. Поэтому Аэрин смог подойти к нему на достаточное расстояние и пробить мечом грудную клетку, мгновенно прерывая жизнь прихвостня.
Второго скампа, уже раненого и опасающегося приближаться к человеку, разозлила гибель товарища. Он с непредсказуемой прытью набросился на Аэрина сзади, уцепившись целой лапой за плечо и повиснув на спине. Аэрин попытался его скинуть, но тварь держалась так прочно, что от неё никак не удавалось избавиться. Простая кольчуга Аэрина не защищала шею, и скамп готовился вонзить в плоть острые звериные клыки. Это могло стоить Аэрину жизни.
Вдруг тварь завизжала и отцепилась. Аэрин мгновенно повернулся, успел заметить, что у него появился случайный союзник, который и стащил скампа, но не стал его разглядывать, а немедленно вогнал меч в корчившегося на земле даэдра. Только после того, как чудовище перестало извиваться и затихло, Аэрин посмотрел на пришедшего ему на помощь человека. Им оказался молодой парень в доспехах стражника и сюрко, на котором изображалась чёрная морда волка — герб Кватча. Это был один из людей Савлиана Матиуса, которых тот послал в Обливион с миссией запечатать врата.
— Слава богам, я уже не надеялся увидеть лицо друга! — с облегчением воскликнул стражник. — Думал, что навсегда остануть здесь наедине с этими монстрами.
— Ты вовремя, — заметил Аэрин. — Спасибо. Матиус сказал, что я, возможно, кого-то из вас встречу.
— Савлиан Матиус? Так он и тебя сюда отправил? Он ещё удерживает оборону?
— Я сам пошёл, потому что удерживать оборону он долго не сможет. Так что с остальными? Все мертвы?
Стражник неоднозначно мотнул головой.
— Мы попали в засаду. Дреморы окружили нас, кого-то убили, кого-то схватили. Я знаю, что Меньена взяли в заложники и поволокли в ту башню. — Он указал на одну из трёх мрачных построек, возвышающихся надо всем суровыми каменными стражами. — Мне удалось сбежать. И я не намерен здесь оставаться ни секундой дольше. Я сматываюсь.
Аэрин безразлично посмотрел на молодого стражника и простил ему малодушие. Кто знает, чего этот парень тут натерпелся. К тому же, пусть лучше в этом безнадёжном месте погибнет кто-то один, чем они оба, а Матиусу нужен каждый меч. Так что Аэрин с пониманием кивнул, и стражник, испуганно оглядевшись и убедившись, что всё свободно, бегом направился назад к порталу. Вскоре он исчез, растворившись в сиянии огненной стены.
Вокруг не было ничего, кроме этих башен и ведущего в родной мир телепорта, и Аэрин решил, что путь у него только один. Задача усложнялась тем, что подступ к башням был перекрыт каменными воротами. Аэрин попробовал толкнуть их, но обычного человеческого усилия здесь явно было недостаточно. Тогда он решил найти обходной путь, тем более что вправо уводило какое-то подобие тропы, окружённой скалами и опасными с виду сухими растениями.
Аэрин не стремился изучать здесь всё и рассматривать каждый попадающийся под сапог камешек. Он шёл быстро, упрямо вглядывался вдаль и время от времени оборачивался, убеждаясь, что за спиной никого нет. По дороге ему встретилось ещё несколько скампов-одиночек, с которыми он быстро разделался. Он не мог позволить себе задерживаться. Возможно, в этот самый момент Савлиан Матиус уже вынужден отступать всё дальше и дальше, оставляя город на растерзание даэдра. Аэрин не знал, сколько ещё опасных тварей здесь обитает и сколько из них готовы вырваться в Тамриэль, чтобы утолить свою безумную жажду убийств и разрушений.
Через несколько долгих минут Аэрин, сделав круг, вышел к воротам с другой стороны, на что и рассчитывал. Слева от него громоздились широкие подножия башен, и на ступенях центральной, самой большой и грозной, стоял некто, напоминающий человека. В какой-то миг Аэрин обрадовался, что сумел отыскать ещё одного выжившего из отряда, отправленного сюда узнать, как закрыть эти проклятые врата, но тут же понял, что на неизвестном нет ни кольчуги, ни грязно-белого сюрко, который носила стража Кватча. Тот, кого встретил Аэрин, был облачён в длинный чёрный балахон.
Аэрин сделал ещё несколько шагов, и существо, кого сначала он принял за человека, медленно обернулось. У него была пепельная, почти чёрная кожа. Изогнутые бараньи рога. Глаза, горящие ярко-жёлтым пламенем. К тому же, он был выше обычного человека на две головы. Но он, пусть очень отдалённо, всё же был похож на человека, а значит, Аэрин мог предположить, чего от него ожидать.
— Ещё один смертный. — Голос даэдра звучал очень низко и хрипло, он обладал неприятными шипящими и свистящими призвуками. Аэрин выставил меч, приготовившись к схватке. — Не переживай, я не стану тебя убивать. Даэдроты съедят тебя, пока твоё сердце ещё будет биться.
Аэрин понимал, что беседы с даэдра могут оказаться куда опаснее, чем открытое столкновение, и атаковал первым. Дремора обладал ловкостью, которой можно было бы позавидовать. Не обнажая меча он прытко уклонился в сторону, оказываясь справа, схватил Аэрина за вытянутую руку и попытался вывернуть, чтобы обезоружить. Латиус не собирался так просто сдаваться и, повернувшись, ударил кулаком левой, попав точно в грудь. Никакого доспеха под рясой даэдра не было, но вряд ли такой удар мог по-настоящему навредить ему. На секунду он лишился воздуха и яростно зашипел, как ядовитая змея. Аэрин увидел в этой секунде шанс и совершил обратное движение мечом, неуклюжее и медленное, но всё равно опасное. Противник едва успел податься назад, чтобы сохранить себе жизнь. Лезвие всё равно вспороло ему грудь, оставив длинную глубокую рану. Человека в таком случае с наибольшей вероятностью можно было бы считать побеждённым. Но не этого приспешника тьмы. Дремора, угрожающе зарычав, выхватил меч, такой же странный и отвратительный, как всё в этом мире, и атаковал точным прямым выпадом. Аэрин увёл нацеленное в сердце остриё в сторону, попытался нанести контрудар, но ловкий противник сумел избежать смертельного ранения. Дремора был зол и стремился покончить с Аэрином как можно быстрее. Эта спешка оказалась для него роковой. Он решил застать противника врасплох и, несмотря на то, что находился слишком далеко, сделал широкий выпад и попытался ударить на уровне живота. Из-за такого неудобного положения ему не удалось вовремя убрать переднюю ногу, и Аэрин обернул это против него. Он пропустил вражеский меч слева и размашистым движением рубанул по бедру человекоподобного даэдра. Оставалось лишь добить покалеченного противника, чтобы его крик не привлёк остальных.
Аэрин отдышался, вытер кровь с меча об одежду поверженного врага и обернулся к узкой двери, ведущей в башню. Он поднялся ко входу по неровным ступеням, зацепился за углубления в камне и потянул створки в стороны. Дверь на удивление легко поддалась, пропуская нежеланного гостя в горнило опасности.
В центре зала, где оказался Аэрин, находился ограждённый металлическим заборчиком лавовый бассейн, из которого поднимался толстый столб света. Он беспрерывно двигался, будто живое существо, и одновременно издавал и низкий рокочущий гул, и тонкий пронзительный писк, похожий на жужжание надоедливого комара. Возле этой громадины работали два скампа, одним им известно, что делая, и после поединка с дреморой они показались Аэрину парой пустяков.
Он задрал голову, чтобы посмотреть, куда уходит магический луч. Казалось, у башни не имелось потолка. Кольцевые платформы опоясывали этот огненный поток на различных уровнях, но конца ему видно не было. Аэрину ничего не оставалось, кроме как отворить находящуюся рядом дверь и продолжить путь по этому обливионскому сооружению.
Коридоры уводили его вверх пологими склонами или лестницами. Каждый раз Аэрин выходил к центру, к огненному вихрю, составляющему сердцевину башни, и вскоре начал видеть на потолке неприятного вида кожаную мембрану, за которой скрывался световой столб. Периодически ему встречались скампы, пытающиеся защитить башню от враждебно настроенного чужака. Аэрин уже успел привыкнуть к этим пронырливым животным и изучить их повадки, поэтому встречи с ними всё меньше доставляли ему хлопот. В итоге один из коридоров вывел его в небольшой квадратный зал, и следующая дверь оказалась заперта. Как бы Аэрин ни старался, она не поддавалась. Ему пришлось попробовать другой путь и, как только он распахнул створки, невольно отшатнулся. Перед ним лежал длинный узкий каменный мост, соединяющий место, где находился Аэрин, с другой башней, поменьше. Переправа была настолько узкой, что по ней с трудом мог пройти один человек.
У Аэрина закружилась голова. Он впервые находился на высоте птичьего полёта, и это действовало на него очень странно. Хотелось прижаться к стене или припасть к полу, зажмуриться и никогда больше не смотреть вниз. Аэрину хватило выдержки закрыть эту проклятую дверь, чтобы не видеть раскинувшейся перед ним пропасти.
Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя. Когда первоначальный испуг прошёл, он с сожалением осознал, что деваться ему некуда. Эта комната оказалась тупиковой, и придётся либо возвращаться назад, что вряд ли ему что-то даст, либо пройти по этому мосту, созданному, наверное, самим Мерунесом Дагоном.
Там, в Сиродиле, пал Кватч. Сотни людей погибли ночью, даже не успев понять, что произошло. Возможно, даэдра уже сломили державшегося из последних сил Савлиана Матиуса и хлынули смертоносным полчищем в долину Золотого берега, на другие людские поселения. Враг оставил империю без императора. Может, уже смог добраться до последнего наследника. Но если у человечества ещё и оставался шанс на спасение, то он сейчас находился в руках Аэрина. Он не побоялся пойти в сам Обливион, чтобы искупить свои грехи. И он бросит всё, испугавшись высоты?
Тогда это будет страшнее того, что он совершил в Лейавине.
Аэрин провёл ладонями по лицу, подошёл к двери и снова открыл её. Он упрямо смотрел себе под ноги, стараясь не замечать раскинувшейся по обе стороны бездны. Только серый камень. Шаг за шагом. Медленно, выверено. Аэрину вдруг подумалось, что в этом сгоревшем дотла мире не существует ветра. Ничто не обдувало его кожу, не раскачивало ненадёжную опору, по которой он пытался добраться до соседней башни. И его всё равно шатало, будто он вдруг разучился ходить. Но Аэрин знал, что если поддастся слабости и остановится, то потом уже не сможет продолжить путь и точно сорвётся. Поэтому, отказавшись от своих страхов и будто даже от самого себя, он шёл, неощутимо приближаясь к цели.
Спустя вечность стена второй башни оказалась перед ним. Он торопливо открыл проход и спрятался внутри, в окружении высоких стен, смыкающихся привычным узким пространством. Он стоял на середине винтовой лестницы и услышал, как сверху доносятся неразборчивые болезненные стоны. Он достал из ножен меч и, пытаясь увидеть, что его ждёт, начал подниматься.
Лестница выводила на круглую площадку, и Аэрин заметил прочную железную клетку в центре, но большего увидеть не успел. На него вдруг обрушился дреморский клинок, который Аэрин едва смог отбить. Латиус быстро отбежал к стене, развернулся лицом к противнику и выставил меч. В отличие от того, с кем ему довелось сразиться у подножия башен, этот даэдра был закован в прочную на вид броню из неизвестного бурого металла. Аэрин с лёгкой паникой понял, что не может найти в ней ни единой прорехи.
Дремора, с которым столкнулся Аэрин, в основном полагался на силу и наносил один или два мощных удара, которые с трудом удавалось парировать. Сталь, соприкасаясь, оглушающе звенела. По возможности Аэрин старался уклоняться от смертоносных атак и нападал сам, но его меч каждый раз был отбит. Иногда дремора, ничего не опасаясь, отражал жалкие попытки Аэрина прямо предплечьем левой руки, используя толстую пластину перчатки вместо щита.
Пока Аэрин бегал по всей площадке, пытаясь уберечь свою жизнь от неравного противника, успел заметить, что в клетке, стоящей в центре, заключён пленник. Этот несчастный, истерзанный и едва живой, тем не менее оставался в сознании. Приподнявшись, подтягиваясь слабыми руками за прутья, он неравнодушно наблюдал за развернувшейся схваткой и шептал что-то: то ли подбадривал сам себя, горячо желая победы Аэрина, то ли молился. Когда выпал шанс, Латиус пробежал мимо клетки и, не останавливаясь, выхватил кинжал и бросил пленнику. Вряд ли дремора, уже порядком уставший гоняться за неугомонным смертным, заметил эту ловкую хитрость.
Рассчитав так, чтобы противник оказался к клетке спиной, Аэрин принял его атаку на свой повёрнутый плашмя меч, и, помогая себе второй рукой, надавил. Сдвинуть этого воина с места было крайне непростой задачей, но отпор Аэрина был внезапным и потому оказался успешен. Даэдра поддался, сделал шаг назад, и это ещё больше воодушевило. Теперь Аэрин не собирался ослаблять хватку и всё настойчивее отталкивал врага к клетке. Когда ему удалось прижать этого громилу, тот вдруг дёрнулся, захрипел и закашлялся кровью. Из его горла появилось остриё кинжала, вонзённого точно в затылок между кирасой и шлемом.
Дремора со звенящим грохотом повалился на пол. Аэрин отошёл к стене и устало прислонился к ней.
— Спасибо, — тихо сказал он пленнику, пытаясь совладать со сбившимся дыханием. — Рано или поздно он бы меня прикончил.
— Тебя прислал Матиус, да? — Запертый в клетке мужчина снова опустился на пол, не находя больше сил стоять на ногах. Его голос звучал бесцветно и хрипло. — Я знаю, как закрыть врата. Они питаются от сигильского камня — это какая-то магическая дрянь, которую хранят на вершине главной крепости. Дреморы заперли путь туда, но один ключ есть у него. — Мужчина кивнул на поверженного воина и продолжил: — Тебе нельзя терять времени, иди! Ты должен что-то сделать!
Аэрин и сам прекрасно это понимал. Он отошёл от стены и осмотрел клетку.
— Для начала нужно понять, как вызволить тебя отсюда.
— Забудь ты про меня! — разозлился имперец. — Подумай о Кватче!
— Я встретил одного из ваших, он рассказал, что тебя схватили. Ты Меньен, да?
Эти слова так обрадовали Меньена, что он на какое-то время забыл о своём желании навсегда остаться в клетке.
— Кого? Кто-то выжил?
— Да, он вернулся к Матиусу. Познакомиться не было времени. Сам увидишь его, когда вернёшься.
— Упрямый глупец! Тебе нужно уничтожить сигильский камень!
— Нет, я тебя здесь не оставлю.
Внимательный осмотр клетки показал, что она сделана не так, как прочие привычные человеку. Эта, казалось, вовсе не имела двери, но вскоре Аэрин понял, что она устроена таким образом, чтобы одна из её стенок опускалась вниз, после чего снова надёжно фиксировалась. Он попытался открыть её, но ничего не вышло. Меньен продолжал настаивать, чтобы Аэрин немедленно прекратил заниматься этой ерундой и шёл спасать Кватч, но Рин его не слушал. В конце концов ему удалось понять, какая именно часть служила основой всей этой странной, но очень надёжной конструкции. Он поднял с пола меч дреморы, заодно нашёл и нужный ключ, вставил лезвие между прутьев и надавил. Меч сработал как рычаг, и дверь, лишившись поддержки, упала вниз.
Аэрин помог Меньену подняться, перекинув его руку себе через шею.
— Я лишь буду тебе мешать, — виновато признался мужчина.
— Ты уже доказал, что можешь быть полезен даже в таком состоянии, — ответил ему Латиус. — Как я уже сказал, я тебя не брошу.
Вдвоём они вернулись к двери, выводящей на опасный мост, но Меньен вдруг остановился и сообщил:
— Внизу есть рычаг, открывающий ворота перед порталом. Если вдруг… если вдруг у нас появится надежда выбраться отсюда, нам нужен этот кратчайший путь.
Аэрин счёл это очень благоразумным. Он оставил раненого товарища на лестнице, а сам спустился ниже и в самом деле обнаружил большой механизм на стене. Рычаг был опущен, и Аэрину пришлось приложить усилие, чтобы поднять его. Если им и вправду будет суждено вернуться, им придётся отступать быстро, не тратя время на обходные пути. Хотя если уничтожение сигильского камня захлопнет портал, куда им возвращаться?
Закончив с рычагом, Аэрин снова взял Меньена под руку и вывел его на мост. Стражник тихо воззвал к богам. Но так же, как и Аэрин, он понимал, что у них нет выбора, поэтому ступил на переправу и пошёл вперёд. Аэрин придерживал его сзади. Меньену, у которого не осталось на теле живого места после пыток, понадобилось куда меньше времени, чтобы решиться. Это заставило Аэрина начать его уважать и устыдиться собственной трусости.
Они преодолели страшный мост, оказались в сигильской крепости, и Аэрин отпер ключом нужную дверь. Открывшийся путь на вершину башни оказался ещё более жутким, чем всё, что Аэрин видел до этого. Они с Меньеном вышли на ту кожаную мембрану, натянутую по кругу, достаточно прочную, чтобы выдержать двух людей. От неё поднимались вбитые в стену широкие острые ступени, ведущие туда, где огненный луч, что пронзал всю башню, наконец заканчивался. Аэрин увидел, как на этом фонтане покачивалась, левитируя, пылающая сфера. Должно быть — сигильский камень.
По пути пришлось расправиться ещё с несколькими скампами. Даже Меньен яростно сражался с агрессивными мохнатыми тварями, ловко орудуя доставшимся ему кинжалом, и Аэрин отметил, что без помощи этого благородного человека вряд ли бы справился. Скампы были слабыми и довольно глупыми, но если их было много, то противостоять им становилось трудно.
Когда стало относительно безопасно, Аэрин поднялся на небольшую платформу перед сигильским камнем. Эта была идеальная сфера размером с баклер. Она излучала огненное свечение и беспрерывно высоко звенела сводящей с ума одной и той же пронзительной нотой. Аэрин подарил подошедшему Меньену вопросительный взгляд.
— Может, сбить его чем-нибудь? — неуверенно предложил стражник.
Аэрин не хотел так торопиться. Иветта научила его осторожно с и большим уважением относиться к магическим артефактам, а то, что сейчас было перед ним, едва ли не полностью состояло из магии. Аэрин попытался коснуться сигильского камня, но шар оказался горячим, и взять его голыми руками не получилось бы. Тогда Рин стянул кольчугу, разделся. Ему пришлось надеть поддоспешник прямо на голое тело, но это было куда лучше, чем остаться без пальцев. Меньен смотрел на него с ярко выраженным непониманием, но предпочёл молчать.
— Когда я возьму камень, — начал Рин, — портал, скорее всего, закроется. Может, нам удастся успеть вернуться к нему. Может, нет. В любом случае попытаться стоит, да?
— Определённо, — согласился стражник.
— Ты справишься?
— Хрен этим даэдра, теперь я им не достанусь!
Аэрин улыбнулся, одобряя его дерзость.
— Ты готов?
Меньен кивнул, и Аэрин, сжав в ладонях рубаху, одним резким движением схватил камень. Он испуганно посмотрел на Меньена. Ткань от сигильского камня не загорелась, что уже было неплохо. Сначала ничего не происходило, потом луч, который подпитывал башню, начал падать. По зданию пошла ощутимая волна вибрации.
— Бежим! — крикнул Меньен и первым устремился вниз, позабыв про слабость, про пытки, про раны по всему телу. Теперь он не собирался сдаваться. Аэрину казалось, что только благодаря одному его желанию выжить им удастся выбраться из Обливиона.
Спотыкаясь и едва не падая, они смогли спуститься на первый этаж башни и выскочили из неё, не обращая внимания ни на что вокруг. Ворота перед порталом были открыты, а сам портал — всё ещё на месте, но было отчётливо видно, как он дрожит и теряет форму.
— Брось ты его! — прокричал Меньен, имея в виду сигильский камень, но Аэрин, понятия не имея, что это за артефакт, не собирался с ним расставаться. Эта магическая сфера была причиной существования врат между Обливионом и Тамриэлем. Это для него, ничего не понимающего в волшебстве, она была бесполезна. Но если удастся, он отнесёт её Иветте. Она решит, что с этим делать.
Они бежали со всех ног, Аэрин почти не чувствовал землю под собой. Когда они были уже совсем близко, огненный портал вдруг вспыхнул, сузился, превратившись в тонкую щель между мирами, и устремился лучом в небо, вот-вот грозя исчезнуть. Аэрин грубо толкнул Меньена в спину, бросая того в пятно света перед ними, а потом прыгнул следом, закрыв глаза и крепко прижав к себе сигильский камень.
Его снова швырнуло сквозь пустоту и жёстко выбросило на твёрдую горную землю. Он больно ударился плечом, проскользил по грязи и врезался в один из острых камней, возвышающихся на выжженной и вытоптанной сапогами воинов площади.
Открыв глаза, Аэрин увидел недалеко от себя Меньена, который, весь в крови и грязи, стоял на коленях и содрогался от слёз. К нему подбежали его товарищи, поднялся ликующий шум. Аэрин тяжело приподнялся на локте и посмотрел на затянутое дымом небо. С трудом верилось, что он не только уничтожил портал и выжил, но и вернулся. Может, боги всё же его простили.
— Во имя Девяти, парень! — К нему подбежал Савлиан Матиус и положил руку на плечо. — Поверить не могу, тебе удалось! Ты и двоих наших спас: сначала вернулся Иленд, теперь и Меньен, которого мы все уже похоронили. Будь я проклят, Аэрин! Будь я проклят!..
Савлиан, не в силах сдержать эмоции, говорил громко и живо. Он поднялся в полный рост и позвал своих солдат, призывая их немедленно готовиться к новой битве, ведь теперь, когда врата в Обливион закрыты, они смогут вернуть себе город. Его горячо поддержали.
Аэрин сумел встать на ноги, мимолётно удивился, что остался цел, и подошёл к Меньену, которого усадили за баррикадой и оставили отдыхать. Боец из него сейчас был бесполезный, поэтому штурмовать город вместе с остальными ему запретили. Аэрин передал ему завёрнутый в рубаху сигильский камень.
— Сохрани до моего возвращения, ладно?
Меньен, посмотрев на него с решимостью и гордостью, ответил:
— Как следует надери зад этим тварям, уничтожившим наш город.
Ему не следовало брать с Аэрина такое обещание, Латиус и так собирался это сделать. Примкнув к рядам выживших стражников Кватча, Аэрин встал под командование Савлиана Матиуса, и тот, заметив его среди прочих, одобрительно кивнул.
Сегодня — и ни в какой другой день — жители Кватча не отдадут свой дом врагу. Этой ночью город будет отбит.