Аристов встал в полудень и не совсем понимал, что ему делать. Вроде известен алгоритм действий, но когда тебе на голову падает пропажа человека… может она у отца? Разве у нее выходной? Мама была медсестрой и у таких красных дат не бывает.
Логично было бы предположить, что она на работе, но именно оттуда Гоше поступил звонок от маминой коллеги, ее близкой подруги, чье имя можно опустить.
— Гошечка, а где Светлана Федоровна? — мама бы никогда не осмелилась пропустить рабочий день, как и любой здравомыслящий человек. Мама никогда до этого не вела себя столь необоснованно и резко, и Гоша напряг голову из последних сил.
Где может быть мама? У отца. Только у отца. Он последний ее видел, она шла с ним в ресторан, тех самых парадных туфелек, кои она примеряла в прихожей, не нашлось. Сама маман и ее бывший супруг на звонки не отвечали. Георгий чувствовал недоброе, сознавал очевидное. Черт его дернул набрать еще один номер, номер того самого упомянутого сожителя Карла Ивановича.
— Лев Дмитриевич, здравствуйте.
— И Вам добрый вечер. Что-то случилось? — скучающий тон голоса пристыдил, будто Гоша отвлек этого непонятного мужчину, исключительно неясного, от важнейшего дела, от которого зависела судьба самого человечества.
— Карл Иванович дома?
— Неизвестно ли Вам, молодой человек, что мы в каждую субботу, — тут Лев запнулся, будто обретая резвость мысли — А Вы зачем спрашиваете?
— Они вчера с мамой ходили в ресторан. Она не вернулась, Лев Дмитриевич.
— Ах, да? Гоша, еще не прошло суток. Не беспокойте меня и своего отца по таким пустякам.
Георгий хотел бы спросить: “дома ли отец?”. Увы! Рука Льва Дмитриевича, как опытного хирурга, коим он являлся, была ловчее и быстрее, и очень скоро на конце послышались короткие гудки.
— Вот дрянь! — выругался Гоша, поджал губы и рассудил логически, только на улице, вдыхая холодный воздух и мысля совсем не трезво. Ему нужно было действовать, но как? Идти в полицию — глупо и неразумно. Последний раз он там бывал с листовкой в руках. Опыт малоприятный и обрекший пол зимы таскаться дворником.
Лев Дмитриевич случайно заикнулся, что они вне города. Но правда ли это? Нужно было проверить лично! И именно так Георгий Аристов оказался близ изрядно постаревшей сталинки. Величественный новый классицизм внушал сердцу зябкий ужас, коий увеличивался перманентно шагам по лестнице.
Черная дубовая дверь, Гоша дергает ручку, он весь на нервах, дышит ртом и ругается себе под нос.
Удивительно. но дверь отворяет знакомая бледная моська, забывшая посмотреть в дверной глазок и теперь в ужасе недоумевающая гостю на пороге.
— Г-Гоша? Ты? — Пифагор неуверенно оглянулся, сам не поняв, как в его квартиру ввалился не такой уж чужак, но явно незнакомец — А что ты тут д-делаешь?
Гоша не ответил. С подозрением огляделся и ощутил тонкий запах вони, нечто подобное стухшей тушенки с выдавленным лимоном, летавший по воздуху.
— Ты не видел Светлану Федоровну? Худенькая женщина средних лет, в платье.
Пифагор почесал нос и тоже огляделся — что это Гошенька ищет?
— Н-нет, наверное.
— А Карл Иванович? Он уехал? Как давно? — Гоша не думал ровно ни о чем, лишь схватил Пифчика за плечи, да так, что тот вскрикнул.
— В об-бед где-то, — голос у мальчики дрогнул, на глаза навернулись слезы и Аристову стало на мгновение стыдно.
— Извини. Больно?
— Неожиданно. — уверил Пифа, и отошел в сторону.
— А чем у вас так… пахнет.
— А, мусор давно не выносили. — холостяцкое жилье чем любо — Слушай, мне папа звонил, говорил, что тебя пускать ни в коем нельзя.
Гоша предложил дать ему свой сотовый, но их беседу прервал басистый голос уже известного Льва Дмитриевича.
— Георгий, что Вы тут делаете? — Лев Дмитриевич тоже поморщился от неприятного запаха царившего в помещение.
— Я к Пифагору зашел поговорить. Мы с ним договаривались выйти пройтись.
Пифа возмущенно хотел бы сказать, что это наглая ложь, но лишь обиженно прикусил губы.
Лев Дмитриевич и сам понимал, что ему врут, но почему-то виду не подал.
— И что же?
— Ничего же. Я зашел сообщить Пифе, что сегодня вряд ли получится и спросил про маму.
— А позвонить не пробовали?
— Пифа случайно позабыл мой номер! — и тут Гоша его аккуратно продиктовал, прося больше не терять. Пифа не знал, что его ждет за это непослушание, Лев Дмитриевич явно не был удовлетворен услышанным.
— Это все, Гоша?
— Да, это все. Папа вернулся с Вами?
— Нет, он остался. Просил передать Вам, что маму Вашу он довез ровно до входа. Обратитесь в полицию и не шаркайтесь здесь лишний раз. Вы меня поняли?
Гоша бы рад. Потому он ушел с надеждой, что глуповатый Пифчик ему позвонит.