Несколько дней пронеслись практически незаметно.

По коридору со звоном разносились громкие голоса и эхо от шустрых шагов. В последнее время по всей школе поднялся шум, вызванный матчем Гриффиндора с Когтевраном и слухами о рождественском банкете, которые разносились с бешеной скоростью. Но если о празднестве у старших курсов официального заявления директора ещё не было, то грядущая игра была запланирована и вертелась на устах практически у всех. Студенты сплошь ликовали, бурно обсуждая приближающийся матч, кто-то даже умудрялся ставить галеоны на победу одной из команд, не обращая внимания на запреты школы. Большинство вело уже ставшие традицией споры, а вокруг самих игроков собирались небольшие группы студентов, воодушевляющих однокурсников на победу. Одна из таких небольших групп, состоящая двух «подбадривателей» в лице студентки Пуффендуя и не играющего гриффиндорца, сейчас направлялась к раздевалкам вслед за загонщиком в красной квиддичной мантии.

— Всё будет хорошо, главное — не переживай! — бодро шагая по коридору, Эшли старательно поднимала боевой дух Джонсона, держа ладони на его плечах, словно тренер перед боем.

— Да я и не переживаю! — ответил Ларри с оскалом. — Мы ж их в любом случае порвëм!

— Ну-у… Хороший настрой!.. — протянув эту фразу, Эшли неуверенно отвела взгляд, будто хотела сказать что-то ещё, однако тут же взбодрилась вновь. — Знаешь, есть фраза такая, сейчас вспомню… О! «Если хочешь украсть колпак у гнома, лучше схватить его за пятку, чем пытаться с самого начала взять его шапку, ведь он убежит»… Ну, как-то так! Мне её мама говорила!

— Мама? Говорила? — в разговор вклинился Бен, саркастично выгибая бровь.

— Ну, или бабушка… Но всё равно понятно!

— Я чë-то всё равно как-то не догнал… — Ларри, повернув голову, растерянно забегал взглядом с одного близнеца на другого. — Причём тут гномы?

— Это значит «не при напролом». — пояснил Бен, закатывая глаза.

— Э-э… — так и не догнав, о чем конкретно пытаются сказать близнецы, Ларри предпочёл отвлечься. — Это, короче, мне ещё потренить надо, так что я лучше к раздевалке быстрее пойду. Идëт?

— Ой, хорошо, извини, не будем мешать! Я тогда к стадиону заранее побегу, а то на матче будет ещё кое-кто, за кем мне нужно сходить! — Эшли задорно подмигнула Джонсону, останавливаясь и подтягиваясь к его уху, переходя на шёпот. — Я Михаэля пригласила!!!

— Э… Ладно? — Ларри растерянно оглянулся. Он не понимал, почему Эшли предавала их общению с немым пуффендуйцем такое значение, хотя после инцидента с сожжением они пересекались от силы пару раз.

— А потом мы можем все вместе отпраздновать в библиотеке!!! — отдалившись, девушка восторженно похлопала в ладоши, не в силах сдержаться.

— Я с Эш. — недоуменно выгнув бровь на шушуканья друга с сестрой, Бен пожал плечами и равнодушно кивнул на окно, за которым виднелся стадион. — Мне ещё к этой тупой Саламандре после матча переться, аргх! — он возмущённо выдохнул. — Сами нанимают херовых «экспе-ертов» из Министерства, а потом скидывают всё на учеников!

— Говорит тот, кто на прошлом уроке не долетел до обруча. — после сказанных слов Ларри тут же ощутил возмущённый толчок в бок, слыша над ухом тихое хихиканье Эшли.

— Бе-ен, да ну! — успокоившись, Эш приободряюще улыбнулась, глядя на раздражённого брата. — Не дуйся! Нужно просто ещё немножечко потренироваться! Я могу попросить Аманду помочь, она как раз вчера сдала трансгрессию на отлично…

— Серьëзно?! Да сдалась мне!.. — Бен резко заткнулся, так и не договаривая, однако по красному оттенку на волосах и ярому возмущению, отражающемся на лице, было кристально ясно, сколько он хотел высказать. Однако, сдержавшись, парень скрестил руки и недовольно забурчал себе под нос, даже не глядя на остальных.

Ларри вдруг почему-то загрызло слабое чувство вины, несмотря на то, что ранее на подобные ситуации он внимание не обращал, да и для самого Бена это вряд ли стало таким уж подрывом авторитета. Ему тоже захотелось хоть как-то поддержать Кэмпбелла, но, пораздумав, парень решил промолчать. Обычно так поступала Эшли, а от Джонсона подбадривание слышалось бы слишком странно. Попадаться на этом Ларри точно не хотел.

— Ладно, давайте. — парень помахал рукой, поворачиваясь спиной и уходя чуть вперёд к раздевалке. — Потом после матча встретимся, короче! — он улыбнулся на очередные громкие пожелания удачи от Эш, лишь украдкой поглядывая на второго близнеца, почему-то старательно отводя взгляд. Правда, когда Ларри обернулся, Бен тоже крикнул в своей манере слова поддержки. На душе стало теплее. Всё будто бы вернулось в норму, что просто не могло не радовать.

За несколько дней всё действительно успело вернуться на круги своя. Будто настал долгожданный перерыв от нескончаемой нервотрепки. Эшли даже пару раз звала в библиотеку, куда Бен почему-то наотрез отказывался идти, а вот Ларри шёл от безысходности и даже умудрялся переписываться о тяжелой музыке с немым однокурсником Кэмпбелл, вызывая у той дикий восторг. Резкие перемены больше не тревожили, и, как казалось, наконец выдалось время, чтобы нормально отдохнуть, однако не всё было так просто.

Над Джонсоном всё ещё грозным надзирателем возвышалась полная луна.

Полнолуние, которое должно было настать с ночи на ночь, пагубно влияло на сознание, а стресс на фоне приближающегося матча усложнял контроль над действиями и эмоциями ещё сильнее. Из-за давления со стороны капитана и сокомандников, которые сплошь нагнетали, что «если Гриффиндор не выиграет у Когтеврана, победы им не видать», Ларри даже задумывался о том, чтобы прибегнуть к старым не самым честным методам, однако он сразу отгонял эти мысли, стоило вспомнить последствия и разочарованные глаза матери, когда той пришло письмо из школы. Поэтому тот стойко держался перед искушением, несмотря на то, что это было простейшим выходом.

Отперев дверь тесной раздевалки, в которой уже вовсю шло обсуждение грядущего матча, Ларри, просунувшись к дальнему углу, забрал метлу с битой и также незаметно вышел, чтобы в спину не успели прилететь раздражающие «гениальные» фразочки. Знал, что сорвётся. Проблема контроля вновь нагрузила голову. Оставаться наедине со своими мыслями — то, что Ларри терпеть не мог до скрежета в зубах, но ещё сильнее он ненавидел жалеть о сотворённых на туманную голову ужасающих поступках.

Как только в коридор вышла капитан, собравшая вокруг себя готовых игроков, Ларри сразу же протиснулся в толпу остальных гриффиндорцев, в который раз выслушивая твёрдые мотивационные возгласы, лишь бы отвлечься. На назойливых болельщиков он старался не обращать внимания. Те своими вопросами раздражали ещё сильнее, замедляя и отвлекая команду, а злости Джонсон противился как мог, пока сознание ещё это позволяло.

Выход на свежий воздух по пути на стадион помог снять напряжение. Лёгкий, будто бы ещë осенний ветер продул голову, унося с собой остатки не самого лучшего впечатления от давящей атмосферы. Вдохнув полной грудью, Ларри уверенно пошёл за остальными, как всегда находясь в самом конце шеренги игроков. До матча остались считанные минуты.

Наконец совсем рядом показался заветный вход. Сердце от волнения бешено заколотилось.

У входа на стадион стояли дежурящие профессора и работники школы: несмотря на заметное ужесточение игры у старших курсов, вместе с рисками укрепились и меры безопасности. Зрители уже сидели на своих местах. Вместе с сокомандниками пройдя на поле под аплодисменты, свист и восторженные крики болельщиков, сопровождающиеся громким повторяющимся возгласом «Гриф-фин-дор», Ларри устремил взгляд вверх. Высоко в воздухе метались незнакомые фигуры, с помощью магии разгоняющие облака, по-видимому чтобы предотвратить возможный снег. Впрочем, долго всматриваться в небо Джонсон не стал, вместе с остальными игроками проходя на свою часть поля. Вслед за львиной командой вышли когтевранцы, чье появление также сопровождалось бурной реакцией, после чего все резко затихли в ожидании объявления начала матча.

— Дорогие друзья! — высоко над головой раздался громкий голос директора, который из-за заклятья «Сонорус» походил скорее на громовой рёв. — Благодарю вас за присутствие на четвёртом по счëту в этом году матче по квиддичу в чемпионате Хогвартса! — по трибунам пронеслись аплодисменты. — Спешу сообщить, что поле предварительно отапливалось ради комфорта зрителей и игроков, так что непредвиденных погодных обстоятельств сегодня не стоит ожидать. Напоминаю, что в условиях чемпионата традиционные правила изменены…

Игроки команд буравили друг друга взглядами под затяжную приветственную речь директора. Капитан Когтеврана стоял ровно, без всяких эмоций оглядывая команду напротив, хотя по его частому дыханию и можно было распознать лёгкое волнение. Мэг же прожигала соперников исподлобья, уверенно сжимая метлу, будучи готовой к победе. Остальные игроки в большинстве своём вели себя подобно капитанам, однако Ларри заметил, как на него косится пара шепчущихся охотников, которые, судя по их реакции, да и репутации Джонсона, говорили что-то не слишком приятное. Кулаки вмиг сжались от начавшей бурлить внутри злости.

После окончания разглагольствований директора над головой раздался громкий голос комментатора, объявляющий о начале игры. Как только капитаны по традиции пожали друг другу руки, обе команды взмыли в воздух, а из небольшого чемоданчика на земле профессор по полёту на метле — невысокий мужчина лет сорока, чем-то напоминающий гнома, с двумя торчащими косичками на бусинах в бороде — выпустил квоффл, два бладжера и снитч. Как только железные мячи со свистом полетели на игроков, Ларри с оскалом сжал биту покрепче, готовясь к игре.

Свист, грохот, треск. Всё вокруг превратилось в сплошную безумную погоню, за которой уследить было почти невозможно. Уже через пару минут квоффл оказался в руках опытного охотника Когтеврана, к которому приковался взгляд всего стадиона. Тот, подлетев поближе, специально кинул его чуть выше вражеского кольца, заставив вратаря Гриффиндора поверить, что беда миновала, после чего второй игрок в синей мантии, пронесшийся над головой, одним ударом закинул мяч в ворота, перевернувшись на метле.

Громкого «десять очков Когтеврану» хватило, чтобы заставить Джонсона, уже успевшего отбить пару мячей, со злостью покрепче перехватить биту и влиться в игру, с азартом выглядывая возможности отыграться на соперниках.

Кровь кипела в жилах. Громкий свист, удар, и бладжер полетел в сторону пролетавшего рядом того самого охотника Когтеврана, который еле успел убрать руки от проломленного мячом изголовья метлы. Под громкий свист игрок резко полетел вниз, однако в паре метров над землёй падение предотвратил профессор по полёту на метле, резко направивший палочку на когтевранца, заставив того повиснуть в воздухе и плавно опуститься на землю. От комментатора тут же раздалось сообщение о дисквалификации одного из охотников Когтеврана и предупреждение загонщику Гриффиндора. Выбывшего из игры парня по плечу ободряюще похлопал профессор, после чего передал его дежурящим, чтобы выпроводить с поля.

Запасных игроков квиддич не предусматривал, так что, проигнорировав замечание, Ларри победно вскинул руку с битой, про себя отметив: «минус один». Где-то сзади раздалось громкое «десять очков Гриффиндору», что раззадорило ещё сильнее. Теперь Джонсон назначил охоту на ловца, который пусть и не был главной угрозой, но представлял собой хорошую тренировку перед матчем со «Стремительным Факелом». Твердо обозначив цель, Ларри повис в воздухе и резко огляделся, подобно дикому животному выискивая бладжер среди снующих туда-сюда красно-синих пятен.

Ларри не мог сознательно позволить себе сравнение со зверем, ведь в глубине души всё ещё отзывались ранящие слова. Однако сейчас он действительно напоминал разъяренного хищника, сосредоточенного только на поставленной цели. Как только взгляд зацепился за железный мяч, гоняющийся за охотником Гриффиндора, Ларри тут же устремился к нему, не замечая второго загонщика своей команды, летящего в ту же сторону.

Джонсон не видел ничего вокруг, сфокусировавшись на одном только бладжере. Оставалось совсем чуть-чуть до заветной цели, однако он отвлекся, почувствовав у плеча резкое дуновение ветра. Совсем рядом пролетел второй загонщик, намеренный отбить мяч первее.

— Ты охуел?! — прокричал вслед Джонсон, ускоряясь.

Ларри воспринял это не иначе, как вызов, игнорируя, что второй игрок изначально находился ближе. Противостояние факультетов внезапно вытекло в битву двух сокомандников, спровоцированной Джонсоном. Одно мгновение — и загонщик уже замахнулся битой, чтобы отбить бладжер, однако Ларри в последний момент схватил того за рукав мантии, еле успев пригнуться от пролетевшего прямо над макушкой мяча, выбившего биту из рук второго игрока, который сам еле удержался на метле.

Придя в себя, Джонсон поднял разъяренный взгляд на сокомандника, не разжимая кулак. Тот тоже не на шутку озлобился, но смотрел так, будто перед ним самый настоящий безумец, затеявший бессмысленную погоню просто так.

Порыв в голос выругаться остановил громкий возглас о дисквалификации одного из загонщиков.

Джонсон, растерянно оглянувшись, отлетел от второго загонщика, глядя то на комментатора, то на судью, что с хмурым выражением кивал именно на Ларри. Создавалось ощущение, будто на парня было устремлено внимание всей школы, хотя игра была в самом разгаре. Просьба покинуть игру повторилась. Проглотив злость, Ларри устремился вниз, где его резко взял под локоть один из дежурящих профессоров, выводя со стадиона. В самый последний момент Джонсон заметил на себе разъяренный взгляд капитана своей команды, после чего, резко отвернувшись, послушно пошёл к выходу. Такая выходка явно не пройдёт без последствий.

Подняться на трибуны, куда увели прошлого дисквалифицированного игрока, Ларри отказался. Он сам не понял, почему именно: от досады, злости или стыда. По своей воле Джонсон лишился возможности наблюдать за матчем, однако всё ещё слышал счёт и оглашение результатов. Спустя буквально пару минут внезапно раздался возглас о тайм-ауте, запрошенном, как ни странно, капитаном Гриффиндора. Ларри осталось только напряжённо ждать, навострив уши и украдкой поглядывая на стадион. Вскоре со стороны поля начали слышаться грозные шаги, заставившие Джонсона спрятаться и раздражённо выдохнуть. Он прекрасно знал, что сейчас произойдёт.

— …Джонсон! — злостный возглас капитана, похожий на рык, разнёсся, казалось, по всей округе, пока она сама твёрдо шла навстречу. — Ты чем вообще думаешь?! Правила игры объявляли в самом начале для таких тупиц, ты в это время какой хернëй маялся?! Ни при каких обстоятельствах игрок не имеет права захватывать часть тела другого игрока, насколько нужно быть тупорылым, чтобы это нарушить?! — разъяренная девушка подошла чуть ли не вплотную, указывая пальцем на собственный висок. — Я ещё могу понять переть против соперников, но с какого хренова беса ты бросаешься на своих?! Совсем с катушек слетел?!

Мэг с укором ткнула его в грудь, при этом явно сдерживаясь. Она была ростом почти с Ларри, что сильно подкрепляло её слова. Сейчас девушка казалась непробиваемой скалой, сзади которой столпилась остальная команда. Игроки все сплошь тяжело дышали после прерванной игры, стараясь перевести дух, у половины на лбу выступила испарина, однако все как один исподлобья глядели на Джонсона, испытывая то же, что и капитан. Желание сорваться в ответ бурлило в груди, готовое ко взрыву, однако Ларри прекрасно понимал, что ему нечего сказать.

— Да он ебанулся на голову! — голос подал и сам потерпевший. — Поехавший!

— Да ты вообще не!.. — Ларри попытался хоть что-то ответить, однако его вновь перебил твёрдый девичий голос.

— Заткнулись оба! Если бы из-за тебя дисквалифицировали всю команду, я бы!.. — Мэг крепко сжала руки в кулаки, резко повернулась спиной и отошла на несколько шагов, кладя обе руки на затылок, чтобы успокоиться. — Ещё раз выкинешь такой фокус — сожму как тряпку, пинком под зад из команды вылетишь ко всем чертям! Гриффиндор таких фокусов не потерпит! — она вновь резко повернулась, утвердительно тыча пальцем в землю, и, выпрямившись, тяжёлой походкой направилась обратно на поле. — Все за мной! Мы всё равно с них шкуры сдерем! Мы обязаны победить, ясно?!

Все остальные пошли на стадион вслед за капитаном. Лишь один второй загонщик ненадолго остался, испепеляя Джонсона взглядом, сдвигаясь с места лишь когда его громко окликнули по фамилии, и то предварительно плюнув едкое обзывательство и показав Ларри не самый приличный жест.

Джонсон даже не пытался что-то противопоставить, зная, что сорвётся, налетев на кого-то с кулаками, и тогда точно вылетит из команды. Когда все ушли и где-то свысока раздался возглас о продолжении игры, Ларри, не зная на чëм выместить агрессию, с силой ударил деревянную балку, на которой держались трибуны, после чего в голос выругался в небо. Сразу после этого, с силой сжав собственную мантию, он сел на сухую траву, тяжело дыша, и уставился на землю, отчаянно стараясь унять бушующую злость.

К концу игры комментатор объявил очки и произнёс торжественное «Гриффиндор выиграл», однако Джонсон, несмотря на решительный настрой перед игрой, не испытывал от этого особой радости. Тело заполняла досада от того, что он не мог уйти в замок без остальных. Когда все наконец вышли с поля, бурно обсуждая игру, лица большинства игроков Гриффиндора вмиг омрачились, когда те обратили внимание на вновь присоединившегося к строю Ларри. Тот даже смотреть на них не хотел.

По пути к замку половина игроков, вместо того, чтобы ликовать, то и дело косились на Джонсона с явным осуждением, шепчась между собой или прямо вслух выдавая в его адрес едкие фразы. Обсуждение выигрыша было намного скучнее, чем разговоры о том, что могло его сорвать. Ларри, пусть и огрызаясь в ответ, чувствовал себя предателем и изгоем в собственной команде. Большинство пересилило. Парень быстро выбился из общей толпы, к которой постепенно присоединялись остальные гриффиндорцы, поздравляя капитана с победой. Джонсон совсем не чувствовал раскаяние. Только злость.

Пока студенты и профессора проходили внутрь замка, Ларри остался у входа, дожидаясь, пока войдут все. Понимал, что может натворить чего похуже. Снаружи он простоял ещё минут двадцать, и только после этого направился к раздевалкам, старательно ускользая от чужих взглядов.

Наконец добравшись до уже пустующей раздевалки, Ларри с силой захлопнул дверь, тут же со всей дури ударяя каменную стену, хватаясь за руку с болезненным оскалом. Переборов желание со всего духу заорать, он оттолкнул от себя метлу, упавшую в дальний угол. Туда же полетела бита. Плюхнувшись на скамью, под нос покрывая ярым матом всë и вся, парень с силой одним движением сорвал с ног защиту, в которой умудрился запутаться, и, швырнув ее в сторону, обессиленно облокотился спиной о стену, часто разъяренно дыша.

Спокойная обстановка тесной раздевалки давила ещё сильнее. Ларри оказался в ней совсем один, выслушивая лишь собственное тяжёлое дыхание и долбящий в виски пульс. Голову снова начинали наполнять мучающие сознание мысли, от которых не получалось избавиться. Что о нём в очередной раз подумают остальные? А Бен с Эшли? Неужели жестокая репутация с каждым матчем всё сильнее укрепляется? В голову врезался когтевранец с раздробленной напополам метлой. Лишь сейчас Ларри начал осознавать всю жуть, что он мог натворить, если бы не дежурящие профессора. Сил думать больше не было.

Переодевшись в школьную форму, накинув поверх рубашки красный свитер и захватив мантию с собой, Джонсон кое-как поднялся с места и направился к выходу из раздевалки. Однако, как только он открыл дверь, перед глазами оказалась фигура, которую Ларри хотел видеть в самую последнюю очередь.

— Наконец-то. Миленькая стратегия. Так и не научился играть по правилам, Лоуренс?

Джонсон встал в ступор. Перед ним стоял силуэт в слизеринской мантии и торчащими на голове «рожками», в которые привычно завивались алые пряди. Взгляд красных глаз буравил душу, не позволяя сказать и слова. В глубине души всё это время Ларри отчаянно надеялся, что спустя столько лет они со Шнайдером точно больше не будут иметь никакого дела, особенно учитывая, что тот знал. Джонсону не было важно, зачем Марк пришел именно сейчас. Злость сменилась нарастающей паникой.

— Отвали! Мне от тебя ничего не надо! — собравшись с духом, Ларри тут же быстрым твёрдым шагом вышел в коридор, выглядывая пути к побегу. Джонсон прекрасно знал, на что способен Шнайдер, и в очередной раз проверять это на себе у него не было никакого желания.

— Не знал, что ты любитель дурной славы. — после произнесённых надменным тоном слов Ларри резко остановился, чуть оборачиваясь. На бледном лице Шнайдера появилась спокойная, но ощутимо издевательская улыбка, резко контрастирующая с царапающими душу фразами. — Ты ведь так яро отстаивал правила, или мне послышалось? Тебе что, действительно настолько не хватает внимания, что ты готов забыть о принципах и человечности? Если она у тебя была. — Шнайдер помрачнел, понижая голос. — Ах да.

Джонсон вновь начал закипать. Из уст Марка слова об одной из самых важных и больных для Ларри вещей казались пустой насмешкой.

— Я ничего не нарушал! Я играю на своей роли и делаю то, что, блять, должен! — Ларри не выдержал, яростно шагая навстречу слизеринцу. Тот сделал пару шагов вглубь раздевалки, заманивая туда и Джонсона, который сам захлопнул дверь. — Это ваша команда выигрывает только за счёт одного сраного мудака!

— Мх-м. И какое же совпадение, что именно у него теперь растерзано лицо. — от одной только фразы душу резко захолодило. Марк внимательно рассматривал Джонсона, изучая каждую его реакцию. Блеск алых глаз доставал до души, пробуждая все тревожные воспоминания.

— Это враньё! Ты лжёшь! — Ларри вновь отступил. — Я тут ни при чём! Я вообще в душе не ебу, откуда у него этот ебучий шрам! Это, блять, Фишер, он что только не учудит!..

— Тогда почему оправдываешься? — Марк наклонился вперёд и сощурил глаза, сдерживая самодовольную улыбку. Было видно, как он наслаждался каждым мгновением глумления над гриффиндорцем. Ларри резко опустил голову, сжав руки в кулаки, осознавая, как сильно ошибся, когда решил открыть рот. — Хотя было ожидаемо, что ты опустишься до такого уровня. Впрочем, уже вся школа знает. — после этих слов Джонсон с ужасом сжал собственный рукав. — А тот дисквалифицированный игрок с Когтеврана… Жаль. И ещë один Охотник как-то резко потерял управление, как думаешь, просто так? Или кто-то из игроков умудрился подговорить своих дружков с трибун?

— Я, блять, играю по ебучим правилам, а тот еблан просто не увернулся! Про второго я вообще не… — Джонсон вновь вспыхнул, однако тут же заткнулся, коря себя за неумение держать язык за зубами. Он прекрасно понимал, что каждое слово будет направлено против него. — Я играю...

— По правилам? — переспросил Марк с наигранным удивлением. Ларри прекрасно понял его посыл. После сегодняшней игры у Шнайдера остался дополнительный козырь в рукаве. — Но я здесь не за тем, чтобы возиться с твоими проблемами. Давай сделаем всё проще.

— Я… Пошёл ты на хуй! Я не хочу с тобой больше разговаривать! — Джонсон попытался напролом пробиться к выходу, однако Марк резко встал прямо перед дверью, нависая грозной тенью.

— Грубо. — Шнайдер приподнял голову, буравя Джонсона взглядом, пусть и сохранял спокойный тон. — А мы ведь неплохо общались.

От одной фразы в голове пронеслись все ранящие воспоминания с первых курсов, словно на Ларри применили легиллименцию. Стоило одному лишь студенту заступиться за Джонсона, проявляя дружескую инициативу и искренне, как тот думал, им интересуясь, задавая вопросы, как мальчишка накрепко привязался, словно дворняга. Ларри делал всё, лишь бы быть похожим и получить признание человека, которого когда-то считал не просто авторитетом, а тем единственным, кто способен понять и подарить свободу. Детская наивность и доверчивость его и погубили.

— Как думаешь, кому поверят: капитану факультета, который не раз довёл свою команду до победы, — Марк стал загибать пальцы, — доверенному лицу, у которого есть связи в совете старост, или же жалкому загонщику, выброшенному из собственной команды, которому не наплевать только на себя? Да и к тому же с репутацией… — Шнайдер сдержанно выпрямился, готовя очередной козырь. — Как минимум того, кто с первых курсов был готов портить чужие метлы ради победы в отборе.

— Я ничего не портил! Это ты меня заставил! Ты говорил, что только так у меня получится! Ты просто снова издеваешься! — Ларри чувствовал, как к горлу подступает колкий ком.

— Я сказал, что ты никогда не сможешь попасть в команду честно. И разве я не был прав? — Шнайдер с лёгкой улыбкой вскинул брови. — Нужно было слушать меня с самого начала, Лоуренс. Ты зря увязался. Не нужно завышать свои возможности. Ты всегда был и остаёшься на дне.

— Нет, я всё ещё в команде! У меня есть шансы!

— На этот раз ты попался. Не тот, кого ты пытаешься из себя строить. — Марк с наигранной снисходительностью наклонился к лицу Ларри, заставляя того смущённо отступить. — А тот, кто ты есть. Жестокое, отвратительное... Нечто.

— Блять, это только один раз! — Джонсон скорее старался успокоить сам себя, нежели убедить Шнайдера. — Только один сраный раз, я просто…

— Просто что? Просто снова поддался луне? — Шнайдер применил свой главный козырь. — Не забывай о том, кто ты, и не пытайся лезть выше. Хотя… Вдруг будет проще, если об этом будет знать каждый? Может, тогда к тебе отнесутся снисходительнее?

Ларри знал, что так будет, но явно не был готов. Эмоции накалились с бешеной силой, но Джонсон не мог их выплеснуть — понимал, что только очередной раз убедит Марка в том, что не способен ни на что кроме насилия.

— Ты никогда не сможешь стать нормальным. Даже не пытаешься. — Марк пронзал насквозь взглядом исподлобья. — Я помогал тебе же, и помогаю до сих пор. Иначе мне незачем приходить. А ты всё ещё ведëшь себя как глупое животное. Ты представляешь опасность и даже не думаешь что-то менять. Ты жалок.

Возглас эхом разнёсся по раздевалке, словно финальный аккорд. Ларри не поднимал головы, внутренне соглашаясь. Нос щипало от подступающих слез, в горле плотно застрял ком, не позволяющий вдохнуть, однако он всё ещё держался, сжимая руки в кулаки. В наступившей тишине теперь можно было отчётливо услышать каждый звук, отчего Джонсон старался сдерживаться как мог, лишь бы не показаться слабым. Шнайдер специально молча выжидал, пока эту плотину прорвёт, и наружу выплеснутся все эмоции стоящего напротив гриффиндорца. Надменный голос вновь разорвал тишину лишь когда со стороны послышался тихий всхлип.

— Мой тебе последний совет: начни уже хоть чему-то учиться. Своей упрямостью ты делаешь хуже всем, себе в том числе. Таким как ты лучше не высовываться, если ты не хочешь быть изолирован или убит.

После этих слов Шнайдер развернулся на каблуках строгих чёрных туфель и быстрым шагом вышел из раздевалки, оставив дверь болтаться с протяжным скрипом. Захлопнув еë, Ларри спрятал лицо за рукавами.

Ненависть к себе разрубала изнутри, липкой массой заполняя сознание. Сохранять контроль стало невозможным. До жути хотелось, чтобы рядом оказался кто-то, кому можно было бы обо всём рассказать и выплакаться без страха быть осуждённым, выплеснув накопленные эмоции.

Раньше им был Марк.

Боль и стыд за прежние поступки и излишнюю доверчивость вновь пронзили мозг. Ларри отчаянно пытался остановить поток эмоций, однако сделать это никак не выходило. Во мгновение в голову пришла совершенно безумная мысль. Джонсон понимал, что потом будет жалеть об этом с новой силой, однако одновременно не мог вытерпеть всё в одиночку.

За дверью послышались шаги, так что пришлось поторапливаться. Вытерев лицо, ещё какое-то время просидев в раздевалке, чтобы не выглядеть заплаканным, парень вышел в коридор, заранее натянув капюшон школьной мантии, чтобы никто ничего не заподозрил.

Он направлялся к библиотеке, искренне надеясь, что Эшли была там, как и обещала. Как только Джонсон зашёл в помещение и, пройдя к привычному месту, заозирался по сторонам, резко сняв капюшон, он отвлекся на громкий отдалённый возглас. Ему не нужно было искать: его уже нашли.

— Ларри!!! — Эшли обеспокоенно выбежала из-за ближайшего стеллажа, как только заметила знакомую фигуру. — Ларри, как…

— Эш, нужно поговорить, — обернувшись, Джонсон сразу пересек все расспросы, желая как можно скорее сбежать из библиотеки куда-нибудь, где будет поменьше народу.

Эшли сразу прекрасно всё поняла. Она качнула головой в сторону выхода, разворачиваясь, чтобы с кем-то попрощаться. Только сейчас Ларри заметил, что рядом с ней сидел Михаэль, который смотрел на Джонсона лишь искоса, явно сделав какие-то выводы из сегодняшней игры. Ларри снова накинул капюшон и сильнее натянул его на лицо. Стало ещё более стыдно, особенно перед почти незнакомым человеком, но объясняться не было времени. Так что Джонсон молча направился к коридору, дожидаясь подругу.

Вскоре наконец показалась Эш. Осознав всю серьёзность проблемы, она сразу начала думать над местами для разговора, где не будет лишних ушей. На ум пришел только закрытый женский туалет, куда никто особо не ходил, однако Джонсон согласился и на этом: девушка сразу убедила его в том, что призрак, обитающий там, не особо любил разбалтывать чужие секреты просто так, да и появляться стал совсем нечасто.

Неловко проскользнув в заброшенную туалетную комнату, которая действительно оказалась абсолютно безлюдной, Джонсон наконец снял капюшон, начиная сомневаться и обдумывать, с чего начать. Кэмпбелл облокотилась на одну из раковин. Было видно, что она еле держалась, чтобы самой не начать расспросы, однако она стойко выжидала, пока Ларри начнёт говорить.

— После матча снова пришёл этот… — собравшись с духом, Ларри указал на собственную голову, изображая рога. Было видно, как трудно ему давались слова. — Хрен с косичкой…

— Марк? — Эшли изумленно выпучила зелёные глаза, увидев безмолвный кивок Джонсона. — Фу, мерзкий мухомор! Противная вонючая отрыжка тролля!!! — не сдержавшись, девушка сжала ладошки в кулаки и возмущённо ударила ими по бедрам, после чего резко затихла, вновь обратив внимание на друга. Тот с напряжённым выражением лица сжимал в пальцах собственный рукав, явно держась из последних сил. — …Вы же перестали общаться?.. Ты говорил…

— Да! Три сраных года назад! Он сам, блять, сказал, что видеть меня не хочет, накинув говна сверху, и всё это время от него прилетало только дерьмо за спиной, а теперь!.. — Ларри ответил слишком резко. Осознав это, он тут же заткнулся, по привычке хватаясь за укороченные передние пряди волос ближе к корням. — Увидел произошедшее дерьмо и… Я сам не понимаю, нахрен он пришёл! Говорил, что… — Джонсон вновь сдержал паузу. — Может, просто снова мордой ткнуть?!

— Ну-ну-ну, Ларри!!! — Кэмпбелл пусть и не была готова к такой резкой буре эмоций, но решила взять всё в свои руки. — Что бы он там ни наговорил, это только глупые словечки из его вонючего рта! Всё хорошо…

— Он говорил, что растреплет обо всëм! Обо всëм, понимаешь?! — Джонсон был готов вырвать себе волосы, с силой стискивая зубы. — Ну почему я был таким тупым куском дерьма и обо всём разболтал?!

— Ларри-и-и, приëм-приëм! Не вини себя!!! Марк — скользкий… скользкий слизняк, фу! Он бы не стал приходить просто так, ему было что-то нужно! Ему нельзя верить!!! — Эшли отчаянно старалась поддержать, однако выходило это с натяжкой.

— Да он пришёл просто поиздеваться! — Джонсон раскинул руки, бегая взглядом по лицу подруги. — А если он прав?! Нахрен мне вообще куда-то соваться, я ведь могу… Я даже не знаю, на что способен! Вдруг я кого-то ëбну?!

— Ларри, не говори так! На тебя ведь влияет полнолуние…

— Даже ты так говоришь! Меня и так еле терпят, а если вся школа узнает, меня вышвырнут за шкирку! И правильно сделают! Меня нужно бояться! Да я сам, блять, себя боюсь! — Ларри сорвался на крик. — Я постоянно рву жопу, чтобы всё наконец было хорошо, а потом из месяца в месяц прусь в этот сраный лес, зная, что могу исхуярить все старания в одну ночь и потом даже не вспомнить об этом! Я просто хочу быть нормальным! Но имеет ли хоть какой-то блядский смысл стараться, если меня заранее все считают подонком?! Смысл тогда пытаться?! — на глазах от бессилия вновь навернулись слезы, которые гриффиндорец поспешил промокнуть рукавом, чтобы не позориться. Стоило перевести замыленный взгляд на растерянную Эш, которая явно не была к такому готова, как на лице появилась истерическая ухмылка, больше похожая на оскал. Ларри захотелось развернуться и уйти, лишь бы его никто не видел, однако силы были на исходе. Так что он рухнул локтями на раковину, устремляя пустой взгляд на слив, бормоча несвязные слова, среди которых можно было отчётливо услышать «животное».

Эшли окончательно растерялась, не зная, как помочь. Некоторое время простояв на месте, неловко наминая собственные ладони, она тихонько подошла и обняла Ларри за плечи, впервые замирая в таком положении. Тот не стал сопротивляться, молча потупя взгляд в пространство, вслед за этим обессиленно роняя голову на плечо подруги, не сумев сдержать нахлынувшие эмоции. По щекам потекли обжигающие слезы, заставившие Джонсона уткнуться в мантию Эш, изредка тихо всхлипывая. В таком положении они провели несколько минут, пока Ларри наконец не смог успокоиться, затихая.

— Не говори Бену, а то скажет ещё, что я там слабак какой-нибудь… — Ларри шмыгнул носом, подняв голову. Ему действительно стало легче. — Этого дерьма слишком много. Всё будто повторяется… Сраный цикл! Тупые чувства!

Эшли взволнованно поджала губы. Пусть она и не задавала вопрос напрямую, Ларри стало кристально ясно, что та пытается донести.

— Не в том плане, что снова что-то там с Марком! — Ларри резко отстранился, зардевшись. — Или… Ну… Он просто... Срань! — Джонсон запрокинул голову, в голос выругиваясь. Он понимал, что Кэмпбелл поняла всё без слов, и точно также осознавал, что потом будет жалеть о собственной искренности.Однако держать всё в себе он больше не мог, а Эшли доверял сильнее всего. Притом он был уверен, что любая тайна останется лишь между ними двумя, что показал случай на далёком третьем курсе, когда девушка узнала о ликантропии Джонсона и долго хранила этот секрет даже от родного брата.

— Я помню, ты мне рассказывал. Не переживай так, я понимаю... — Эшли подбадривающе погладила его по плечу.

— И вся эта херня повторяется! Все эти вечные загоны и чувства… Не к Марку! В смысле, аргх! Ну почему нельзя просто от них избавиться раз и навсегда!? Грёбаное проклятье! — Ларри обессиленно выдохнул, жмурясь от стыда.

— Всё в порядке. Ларри, не нужно винить себя за то, что ты чувствуешь. — Эш сделала небольшую паузу, задумчиво стуча указательным и средним пальцами по нижней губе. — Хм, если не Марк, то… Я знаю этого человека? Её или его...

Джонсон вжался в плечи.

— Ты поняла. — увидев хоть и задумчивый, но понимающий кивок Эшли, Ларри продолжил. — И... Нет, не знаешь. — Гриффиндорец резко замолчал.

— Хей, правда, не волнуйся так из-за этого, — безошибочно всё считав, Кэмпбелл ободряюще улыбнулась. — Мне вот, например, тоже мальчики нравятся!

Она говорила о запретной для Ларри теме так открыто и без всякого стеснения, что тот невольно улыбнулся.

— Я могу и свой секрет рассказать, чтобы было честно! — Эшли с улыбкой наклонила голову к плечу. Джонсон кивнул, решив поддержать «игру» Кэмпбелл. — помнишь, я говорила о Филлипе? Он во Франции живёт!!!

— Тот чувак, с которым ты переписываешься? — Ларри недоуменно выгнул бровь.

— Да! Вот мне он может даже немножко нравится! — девушка со слегка смущенной улыбкой пожала плечами, отводя весёлый взгляд зелёных глаз.

— По переписке что-ль? Хрена… — Ларри устремил взгляд в пол, будто это стало для него открытием.

— Ну, он обещал прилететь как-нибудь, хи-хи! А то виделись в последний раз очень давно… В те самые доисторические времена, когда Бен ещё пел в школьном хоре! — девушка звонко захихикала. Джонсон тоже издал пару смешков, однако упоминание Бена вызвало у него скорее смешанные чувства.

— Ты ему рассказала-то? Про зеркало… — Ларри на ум пришло давнее воспоминание, с которого всё и началось.

— Пока нет… — Эшли тяжело вздохнула. — Переживаю, что ещё рано.

Ларри не понял, почему может быть рано, однако лишний раз переспрашивать не стал. Мало ли, что Бен мог там видеть. Правда, соблазна расспросить самому уже не было: тот бы потребовал то же самое в ответ. Задумавшись об этом, Ларри как-то пропустил мимо ушей прочие слова Эшли, «включаясь» только на повторном упоминании Кэмпбелла.

— …После матча не видела. Но Бен должен был уже вернуться, кстати…

— От Перес с её трансгрессией? — в сознании Ларри вдруг вспыхнула забытая мысль. — Блядство, мне же надо ещё к этому сходить, как ж… — Он шлепнул себя тыльной стороной ладони по лбу. — Джоуи, который профессор…

— Ой… А зачем? Тоже отработка? Или это связано с тем, о чем ты нам недавно говорил? — Эшли не решилась говорить прямо.

— Ну… Он сказал, что может меня провожать на полнолуния, типа чтобы я херни не натворил… Только это тоже Бену не говори, а то я и у него предателем стану. — Джонсон с грустью усмехнулся, не замечая явного интереса в глазах подруги. — Я тогда сейчас как раз туда завалюсь… Э… Слушай, спасибо тебе огромное. Не знаю, что бы делал, если б не ты. — Ларри неловко опустил взгляд.

— Да ну, для чего ещё нужны друзья? — Эшли ободряюще похлопала Джонсона по плечу. — Тогда я если что буду в библиотеке с Мишей! Обязательно потом приходи!!!

— Э-э, кстати! — Ларри вновь неловко окликнул подругу. — Можешь сказать тому Михаэлю, что я, ну… Короче, не мудила! — не подобрав лучшей формулировки, Джонсон обессиленно выдохнул.

— Хм… Можете потом поговорить об этом! Ну, не поговорить, но… — Эшли не сдержала улыбки, глядя на недоуменное лицо отрицательно настроенного Джонсона. — Да ну-у-у, вы же уже общались!!! Ничего страшного не произойдёт!!!

— Аргх, ладно, уговорила! — Джонсон, выставив руки перед собой в сдавшемся жесте, поднял ногу и уверенно зашагал в сторону коридора, пихая руки в карманы.

Распрощавшись с Эшли у входа, ещё раз её поблагодарив, Ларри уже по привычке вновь взглянул в окно. Над облаками всё ещё светило солнце, медленно катившееся на запад. Времени было достаточно, однако это не усмиряло страх перед грядущей не самой спокойной ночью. Обречённо вздохнув, парень решительно направился к кабинету ЗОТИ, стараясь игнорировать на себе чужие взгляды.

Путь до класса не составил особого труда. Остановившись перед дверью, Ларри, ещё раз всё обдумав, вдохнул побольше воздуха, стараясь усмирить бушующую в голове солянку из эмоций, и неловко поднял кулак. Стоило Джонсону постучать пару раз, как изнутри послушалось копошение и из помещения почти сразу выглянул изумлённый профессор, оглядывая внезапного гостя. Спустя пару мгновений на уставшем лице преподавателя появилась слабая улыбка.

— Рад, что ты всё же пришёл!