1974 год, апрель
Если бы дом Блэков можно было описать каким-то одним словом, то Миранда выбрала бы слово «тоска». Она окинула взглядом дом, у которого они стояли с семьёй. Шэрон подталкивала мужа и детей внутрь, чтобы те быстрее прошли и не заставляли ждать эльфа-домовика, который в холодную апрельскую погоду держит двери. Девочка вошла в дом первой, она замерла в узком коридоре, пока с её плеч спадала лёгкая светлая куртка чуть ниже пояса. Грег и Шэрон зашли следом, Альтаир плёлся где-то позади матери, хватаясь за её руку.
Мальчик был очень замкнут. За время, пока Миранда была в школе — он совсем закрылся в себе, но, к счастью, у него нет проблем со здоровьем. Энн, когда вернулась на неделю каникул перед Рождеством и Новым Годом была шокирована поведением своего брата — Альтаир очень скучал. Мальчик долго обнимал сестру, боялся выпустить её из объятий, он просил Энн никуда не уходить и какое-то время даже плакал. Он спрашивал — как долго ты ещё будешь там учиться? И когда Энн говорила, что мальчик тоже будет там учиться через пару лет, Альтаир только сильнее плакал. Разлука с сестрой для него оказалась невыносимой. Он задыхался, оставаясь в этом огромном доме в полном одиночестве.
Миранда чувствовала себя «своей» в Хогвартсе. Она нашла друзей, познакомилась с детьми из больших знаменитых семей, которые у всех были на слуху; завела хорошие знакомства на каждом из факультетов и даже смогла помочь факультету вытянуться в борьбе за кубок школы. Навряд ли когтевран победит, но борьба — это весело. Ей так казалось. Она отлично общалась со старшеклассниками со своего факультета, с гриффиндора и пуффендуя, со слизеринцами история была другой: младшеклассники классные, общительные и забавные, а старшеклассники смотрят на всех свысока и только хмыкают при обращении. Им не нужно никакое знакомство, они есть у себя и больше им ничего не нужно. Энн общалась с Сириусом, после того морозного дня в библиотеке, когда она подслушала совсем не то, что ей стоило подслушивать они стали общаться. Блэк помогал ей с домашним заданием, рассказывал забавные истории и на выходных даже звал сидеть вместе с ними за столом, когда все друзья Миранды расходились. Так Энн завела ещё друзей на гриффиндоре, среди них и были те самые Джеймс, Римус и Питер; а также она познакомилась с Лили, Марлин и ещё несколькими старшекурсницами — общаться со старшими ей было интересно, тем более с теми, кто проявлял к ней такой же интерес, как и она к ним. Сириус чуть позже, когда они стали ближе, рассказал, что именно они тогда обсуждали с братом и Миранда, которая была далека от всего, что происходит, поняла немного больше, чем знала до этого. Она понимала, что Сириус был прав.
Дом Блэков принимал их семью полным составом в гости сегодняшним вечером. Это было неожиданно для всей семьи, потому что Шэрон долго что-то бурчала себе под нос, когда собиралась, а Миранда была шокирована внезапной просьбой отца вернуться домой на выходные. Она с радостью вернулась, но не понимала для чего, а после узнала, что их ожидает ужин в одной из самых благородных и древнейших семей. Блэки были поистине королями, этого никто не отрицал, но Сириус всегда с этого смеялся, он повторял это часто, но никогда не говорил серьёзно. Миранде было интересно оказаться в их доме и по правде, дом действительно её удивил. Она осторожно прошла в большой зал, где на стене располагалось огромное семейное древо. Энн провела рукой по имени Сириуса и вздрогнула, услышав звук за своей спиной.
Блэк услышал, что кто-то пришёл. Он поднял голову и замер, прислушиваясь, голосов было не много, намного больше шагов. Тогда Сириус поднялся с места и вышел из своей комнаты, он наклонился над перилами, чтобы посмотреть вниз и увидел, как слуги и домовики обхаживают пришедших гостей, среди них парень и заметил Миранду. Её светлые волосы на макушке, с которой только что сняли шапку были наэлектризованы, она улыбнулась, когда мама потрепала её по волосам, Энн остановилась, изучая коридор дома, а потом словно словила на себе чей-то взгляд и подняла голову вверх. Блэк отклонился от перил и засмеялся, радуясь, что в этом доме появилось хоть что-то светлое. Конечно, он знал, кого они сегодня ждут, до конца не понимал зачем, но помнил, что Вальбурга настояла на приходе Уоллеров в эти выходные, в которые и Сириуса и Регулуса забрали из школы. Грядёт что-то нехорошее, Сириус чувствовал.
Юноша тихо спустился по ступенькам вниз и остановился в коридоре первого этажа, он краем уха услышал голос своего отца, когда он знакомился с Уоллерами, которых не знал прежде. Сириус уже хотел присоединиться к семье, но заметил тень в большом зале, в котором обычно в это время суток никого не бывает. Он прошёл вперёд и остановился в дверях, рассматривая красивое чёрное платье на Миранде и её идеально уложенные светлые волосы, будто бы несколько минут назад с неё не снимали шапку.
— Привет, — Сириус улыбнулся, взглянув на девочку. — Я услышал, что кто-то пришёл. Мои родители уже ждут вашу семью в большой гостиной. — Парень подходит ближе и кладёт руку на плечо подруги, зная, что она не против. — Смотришь на наше древо?
— У нас такого нет. — Кивает Миранда, пробегаясь взглядом по именам. — И правда, такая большая семья.
— Ваша семья тоже относится к крупным, разве нет? — удивляется Блэк, он сам изучает дерево и проводит пальцами по ветке со своим поколением.
— Да, наверное, — пожимает плечами Энн, — я не знаю. Никогда не спрашивала у папы о его родителях. — Признаётся она.
— Ты не знаешь своих бабушку и дедушку по папиной линии? — удивляется Блэк снова, и Миранда усмехается, она вздыхает. — Всё отдал бы, чтобы никогда не знать их. — Имеет в виду своих. — Вот они, — показывает пальцем до ветки, — Поллукс и Ирма.
— А почему вот этот портрет стёрт? — интересуется Уоллер, она обращает внимание на Сириуса и замечает, как его брови сошлись на переносице от неприятных воспоминаний. Парень морщится и поднимает руку, чтобы пальцами провести по имени старшей сестры — Андромеды.
В тот день в доме было шумно. Сириус помнил всё, словно это было вчера, хотя прошло уже больше трёх лет. Андромеда никогда не скрывала своей любви и уж тем более своих отношений с маглорождённым волшебником Тедом Тонксом, с которым она училась в Хогвартсе. Сперва молодая девушка боялась обо всём говорить, но, когда семья стала громко заявлять о том, что они будут шагать за Тёмным Лордом и постоянно повторят девиз семьи о чистоте крови, Андромеде это сильно надоело. Матери девушка какое-то время лгала, что больше не встречается с этим парнем, но на самом деле никогда не думала об этом — Андромеда даже не представляла своей дальнейшей жизни без него. Тед был чудесным человеком, любящим и заботливым, таким, каким всегда себе представляла любимого человека совсем юная Андромеда, прячась с сёстрами под одеялом. Девочке всегда хотелось большой и чистой любви. Терпение Андромеды лопнуло в один из вечеров за ужином, когда Беллатриса со своим новоиспечённым мужем пришли в гости, чтобы навестить семью Блэк. В доме и правда в тот вечер было много людей, много разговоров и шума. Андромеда собиралась выйти замуж, но как сказать об этом родителям не знала.
Произнесённые ею слова тогда надолго закрепились в голове у Сириуса, он смотрел на сестру и восхищался ею, но сказать об этом не мог, тогда он ещё боялся за себя и за Регулуса, поэтому мог просто изучать черты лица сестры и её уверенный взгляд. Андромеда говорила громко, сжимая в руке бокал с шампанским, она стояла у края стола в самом центре, чтобы все хорошо её видели и слышали, её красивое изумрудное платье на бретельках только подчёркивало её фигуру и серьёзные намерения — это платье было самым ярким «пятном» во время ужина.
— Я выхожу замуж. — Громко проговорила она, смотря в глаза своему отцу. Все в комнате замолчали. — За Теда Тонкса.
— Ты не посмеешь, — только и произнесла Друэлла, поднявшись с места. Она хлопнула рукой по столу, заставив сидящего рядом с ней Регулуса вздрогнуть. — Тед Тонкс — грязнокровный волшебник, если ты не забыла. Я тебе не позволю пятнать историю нашей чистокровной семьи! — кричит женщина. Она отодвигает стул и быстрыми шагами идёт к средней дочери, но Андромеда даже не двигается с места. Девушка подняла подбородок выше и её брови сошлись на переносице, когда мать подошла совсем близко. — Если ты сделаешь это, я…
— Я сделаю это, мама. — Почти шёпотом говорит Андромеда, а потом, всё также не сводя взгляда с глаз своей матери, выпивает залпом бокал шампанского и рукой вытирает рот. — Точнее, я уже это сделала.
— Убирайся из этого дома. — Отчеканила Друэлла. — Убирайся! — она кричит и впервые толкает дочь в плечо, чтобы выгнать её из гостиной.
На оголённых плечах и руках Андромеды остаются следы от касаний Друэллы, женщина продолжала кричать, пока толкала девушку вон.
— Сириус?
— Извини, я просто… — парень вздыхает, — задумался. Это место моей кузины — Андромеды. Её портрет с нашего семейного гобелена выжгла её мать за то, что Андромеда связала себя узами брака с маглорождённым волшебником. Она выгнала её из дома, а потом сутками сидела взаперти, не зная, плакала или от потери, или от позора.
Миранда промолчала после того, как Сириус закончил и снова перевела свой взгляд ан гобелен. Несмотря на некоторые выжженные лица на ткани, всё это выглядело всё равно очень величественно.
— В вашей семье очень любят созвездия, да? — тихо спрашивает Миранда, улыбаясь, пытаясь отвлечь Сириуса от мыслей, в которые сама его загнала.
— Это немного странно, да? — задаёт вопрос Сириус в ответ. — Зато, ты можешь найти меня на ночном небе, — хвастается юноша, — самая яркая звезда на ночном небе.
— Ждала, что ты добавишь «и в Хогвартсе».
Они оба смеются, а потом в комнату заходит Кикимер, который вежливо просит «хозяина Сириуса» и «мисс Уоллер» пройти в большую гостиную, где уже накрыт стол и ожидают только их.
— А это наша дочь, — когда Миранда входит в помещение, Сириус быстро проходит мимо, не мешая Шэрон схватить дочь за плечи, — Миранда-Энн. Миранда, это Вальбурга и Орион Блэк, — представляет Шэрон дочери, стоящих перед ней хозяев дома.
Мужчина был немного ниже женщины, совсем немного седовлас, а женщина красива, выразительна. Вальбурга стояла, сложив руки в замок, смотря на своих гостей, выглядела она так, словно она не ждала сегодня никого, но на её губах была лёгкая, едва заметная улыбка. Миранде стало немного не по себе, но она, почему-то, немного поклонилась старшим Блэкам и выровнялась.
— Очень приятно познакомиться, — подаёт голос Орион, он мягче, заметно спокойнее, чем Вальбурга, которая, кажется, агрессивно настроена. — Это наши сыновья: Сириус — старший, ему четырнадцать, и Регулус — ему двенадцать. Думаю, ваша дочь с ними уже знакома, — и Орион смотрит на Сириуса, а потом на Регулуса, который совсем был не заинтересован в беседе.
— Взаимно, сэр, — подаёт голос Миранда.
— Чудесные манеры, — проговаривает вдруг Вальбурга. — Прошу к столу.
Женщина махом руки приглашает гостей к столу, и все занимают свои места. Миранда садится напротив Сириуса и замечает, как старший Блэк мягко ей улыбается, прося не нервничать и не переживать. Миранду здесь никто не съест, по крайней мере никто не собирался. Может быть, если бы семья Блэков была в полном составе — да, Миранду бы съели три кузины Сириуса, но семья Сигнуса и Друэллы с тремя дочерями уехали на эти выходные за город, чтобы встретиться с не менее величественной семьёй чистокровных волшебников — Малфоями. Миранда осматривала большой зал, не приступая к еде, как и учили её родители раньше хозяев дома, Вальбурга завела диалог с Грегом, но отец семьи Уоллер был не особо разговорчив именно сегодня. Энн знала, что в их семье кое-что изменилось, но сама не могла это принять, она ребёнок, ей двенадцать только через неделю, она ничего толком не понимает, но видит и слышит. Она очень благодарна Сириусу за то, что он не считает её маленькой девочкой и в свои четырнадцать с одиннадцатилетней Мирандой разговаривает на равных, за что его иногда упрекает Римус, считая, что Уоллер ещё слишком мала. Сириус хочет, чтобы его маленькая подруга знала правду и выбрала верную сторону. Сириус знает, что Миранда уже это сделала, но говорить пока страшно. Девочка знает, что её родители выбрали сторону и к сожалению, стороны родителей разнятся: Шэрон, пусть и ужасно напугана тем, что происходит, но ни за что не предаст веру своих родителей в Тёмного Лорда и будет верить в него также, как и они; Грег, который никому ничего не обещал, выдерживает позицию нейтралитета, но сам знает, что он не поддерживает, он против. Однако Уоллеру-старшему не хочется, чтобы на семью: на него в частности и на его дочь — вешали ярлык «предатели крови», как на Поттеров, Уизли, Пруэтт и ещё многие чистокровные семьи. Если бы была возможность, Грег бы уехал. Он бы забрал семью, увёз их далеко и надолго и, если бы это означало никогда больше не пользоваться магией — он бы так и сделал.
В большом зале стоял камин, над камином картина — она не представляла из себя что-то особенное, она была обычной, — комнатные цветы, причём разных видов: начиная от типичных роз заканчивая какими-то совершенно незнакомыми сортами растений для Миранды; несколько дверей, одна из которых вела на кухню, откуда эльфы-домовики выносили разного рода блюда; ещё в помещении просто невероятно пахло, чем-то таким сладким, но не приторным, запах был нежным и завораживающим. Энн взглянула на Шэрон, которая хотела вступить в диалог своего мужа и Вальбурги, но не знала, как это сделать, перебивать не хотелось, женщина совсем немного была этим напугана. Она выглядела так, словно никогда прежде не общалась с семьями из благородного рода — Шэрон сама из такого рода, но Вальбурга не проронила ни слова в её сторону, общаясь исключительно с Грегом.
Миранда вздрогнула, когда Сириус не подавая вида, стукнул её своей ногой по колену, привлекая внимание, когда девочка засмотрелась на свою расстроенную мать. Старший Блэк кивнул в сторону своего младшего брата, который подперев подбородок рукой, смотрел совершенно в другую от своих родителей сторону. Регулус, казалось, совсем был не заинтересован в том, что происходило вокруг него, его тарелка, также, как и тарелке Миранды, была пустой — парень не притронулся к еде. Он был красив. Миранда отмечала это для себя ещё в школе, конечно, Сириус тоже был красив, вышло бы странно, если бы Регулус отставал от него внешне. Характером младший Блэк был явно спокойнее, чем Сириус, он был верен родителям, послушен, не говорил без разрешения и, казалось, что если ему нужно будет что-то сказать, то он вытянет поднятую руку; Сириус делал этот и без разрешения. Регулус был чем-то озадачен, он смотрел в одну точку, казалось, что почти не дышал, а потом внезапно повернулся в сторону смотрящей на него Миранды. Энн изучала его черты лица и точно могла для себя ответить, что внешне Регулус был для неё чуть приятнее чем Сириус. Девочка отвела взгляд и покраснела, когда младший Блэк взглянул на неё, он посмотрел на Сириуса, а тот просто пожал плечами.
На самом деле, несмотря на то, что и Регулус и Сириус почти ни о чём не переговаривались перед Мирандой за время нахождения Уоллеров в их доме, она чувствовала между ними напряжение. Парни были слегка на взводе, видимо их отношения после того разговора несколько месяцев назад испортились, и образовал между ними огромную пропасть в неведении, непонимании и ненависти. Только было ли это правильно? Миранда вспоминала, как Сириус злился, когда рассказывал о том, как Регулус клянётся в верности своей семье и обещает, что однажды станет «пожирателем смерти», как их кузина Беллатриса. Пока что это словосочетание ничего приятного не вызывало, Энн тогда только слушала Сириуса, ожидая, когда он выговорится и когда Блэк замолчал, она тихо уточнила — пожиратели смерти убивают людей, да? Блэк кивнул. Сириус никогда не хотел для своего брата такой жизни, но знал, что Регулус не он и если Сириус готов идти по головам, то Регулус никогда и ни за что. Регулус будет верным псом своих родителей, а потом и Тёмного Лорда. Он будет ползать перед ними на карачках ради…ради чего-то, наверное.
— Я хочу провести Миранде экскурсию по нашему дому. — Говорит Сириус, когда разговоры стихают. Парень смотрит сперва на отца, а после на мать. Вальбурга поднимает свой взгляд на сына, а потом переводит на Миранду. — Я покажу всего лишь свою комнату и второй этаж.
— Хорошо. — Кивает Вальбурга. — Недолго. Нам нужно будет кое-что обсудить в вашем присутствии.
Сириус отодвигает стул с характерным звуком и подходит к Миранде, он дожидается, пока девочка вытрет уголки губ салфеткой, и поднимется, чтобы ухватиться за его локоть. Энн смотрит на Сириуса удивлённо, понимает, что он что-то задумал, но что именно не понимает, просто шагает за ним следом и её рука соскальзывает с его локтя, перемещаясь сперва на запястье, а потом и вовсе на ладонь. Блэк сдавливает её руку своей рукой, продолжая вести на нужный этаж. На втором этаже прямо перед лестницей была большая дверь, а в другом конце коридора была вторая дверь, но чуть меньше. Блэк толкнул дверь перед собой и затянул в неё Миранду, девочка споткнулась об ковёр и чуть было не упала.
— Гостиная на втором этаже была идеей моей бабушки, — говорит Блэк, выпуская из своей руки руку Миранды и плюхается на диван. — Когда они возвращаются сюда, она постоянно заходит в эту комнату. Бабушке очень нравится то, как здесь всё оформлено.
Блэк особенно не любил эту комнату. В этой комнате всегда происходило всё самое нехорошее именно с ним. Именно в этой комнате Сириус получал большее количество травм от своих родителей и знал, что, если Вальбурга зовёт его на разговор — он должен прийти именно сюда.
— Немедленно извинись. — Строго говорит Орион, когда слышит слова сына.
Он знает, что этого бы не произошло, держи он язык за зубами в присутствии матери. Вальбурга жестока, к сожалению, эта жестокость распространяется даже на её детей, которые не всегда представляют из себя то, что она хотела. Сириус резко замолчал, когда увидел, что мать подняла голову вверх. Он сглотнул и сделал шаг назад, понимая, что ему сейчас может не поздоровится за все те слова, которые он произносит в её присутствии. Эльфы-домовики чаще говорили, что лучше бы старший сын хозяйки матерился, чем шёл против своей семьи и общался с предателями крови. Может быть они так шутили, но Сириусу никогда не было смешно. Юноша заметил, как младший поднялся с дивана и захлопнув книгу, поставил её на полку с другими произведениями, а потом осторожно прошёл мимо, касаясь рукой, чтобы отодвинуть руки старшего брата. Сириус понимал, что защиты ему сейчас не дождаться, здесь только он один и он один должен быть сильным и стараться устоять на ногах. Место, которого коснулся Регулус неприятно жгло, незажившие раны всё ещё волновали кожу, заставляя просыпаться по ночам от ощущения непереносимой боли. Эти раны были больнее, чем Блэк себе когда-либо мог представить; эти раны были больнее и приносили больше дискомфорта, чем раны, полученные во время матча по квиддичу.
Регулус в такие моменты отводил взгляд, прятался и скрывался за дверями своей комнаты. Сириусу всегда было обидно, всё своё детство он потратил на то, чтобы защищать младшего, чтобы прятать брата от нападок матери в погоне за «идеальными» детьми, какими ни Сириусу, ни Регулусу не нужно было становиться. Они были детьми. Только Сириусу пришлось раньше повзрослеть.
— Это ваши портреты? — Миранда не обращает внимания на диван и кресла, торшер и камин, она видит стены — зелёные, хотя, скорее даже мятные. Девочка проводит пальцами по стене и засматривается на огромные картины на стене.
Сириус, Регулус, Вальбурга, Орион — все они как с иголочки на этой огромной картине, рядом портреты поменьше каждого члена семьи по одиночке. Миранда не удивлялась, ей казалось, что в каждой волшебной семье есть что-то подобное, потому что у них дома в гостиной также есть такая стена. Такие портреты и фотографии не делаются каждый год, как правило, у них есть срок давности — около шести лет. Через шесть лет они меняются, но иногда бывает, что человек умирает и тогда на портрет накладываются чары, позволяющие изображённому человеку быть всегда на ней и никогда никуда не уходить. В доме Миранды так было с картиной прабабушки — Аделаиды. С остальными такого не было проделано, они ходят по картинам, перемещаются и могут что-то сообщать; Аделаида — нет. Миранда, когда была ещё меньше, она всегда думала, что прабабушке от этого очень грустно, её взгляд всегда такой печальный и слышны лишь вздохи. Женщина явно была очень расстроена.
— Хочу их снять когда-нибудь. — Признаётся Блэк, видя заинтересованность подруги в портретах. — И на первом этаже, ты видела эту ужасную картину моей матери? — спрашивает Сириус, и Миранда кивает. — Она наложила на эту картину чары и теперь её нельзя снять. Мечтаю найти заклинание, позволяющие развеять приклеивающиеся чары и убрать ту картину.
— Ты так сильно не любишь свою семью? — Энн спрашивает это тихо, она понимает, что сейчас задаёт слишком много вопросов, поэтому резко замолкает. — Извини. Мне правда очень интересно.
— Я люблю их. — Тихо говорит парень, он становится рядом с девочкой и смотрит на картину перед собой. — Но не понимаю. — И обращает своё внимание на Уоллер. — Они так боятся, что их убьют, что готовы поддерживать убийства других.
— Моя мама тоже. — Шепчет Энн. — Я тебе этого не говорила, — вдруг добавляет она. — Пожалуйста, не говори никому.
— Не скажу, — улыбается Блэк. — Обещаю тебе.
Они оба смотрят на картину перед собой ещё какое-то время. Миранда изучает черты лица братьев и понимает, что они сильно похожи, только взгляды у них немного разные: взгляд Сириуса яркий, глаза большие, в них читается желание жить и творить; взгляд Регулуса мрачный, веки чуть опущены, ощущение, что эта жизнь его совсем не радует и он хочет скорее всё закончить. Младший вообще для Энн был чем-то неизвестным и загадочным, но от этого ей наоборот хотелось быстрее узнать о нём больше. Миранду будто магнитом тянуло к младшему и Сириус это видел. Блэк остановился у дивана и засмотрелся на девочку, когда он подняла голову выше, чтобы рассмотреть портрет Друэллы и Сигнуса Блэка со своими тремя дочерями, Уоллер видела их на гобелене на первом этаже, но по правде не очень хотела с ними встречаться в условиях, предоставленным им сегодня. Она мысленно радовалась, что никого, кроме Вальбурги, Ориона и их двоих сыновей сегодня в доме нет. Друэлла и Сигнус продолжали жить в этом доме после замужества всех троих дочерей, но в этот день они отсутствовали дома, так как решили провести время наедине, без других членов семьи — так сказал Сириус, но казалось, что это всё решила Вальбурга и приказала (по-другому никак) своему младшему брату убраться на время из дома. Видимо вся эта встреча настолько важная, что не потерпит посторонних лиц, даже если эти лица — часть семьи. Миранда была рада, что сегодняшний день она может провести рядом с Сириусом и узнать что-то новое о нём и его семье. Блэки ведь и правда, короли. Сириус смотрит на юную Миранду и понять не может кого она ему напоминает, ему кажется, что его одиннадцать были не так давно, да и сам он сейчас не такой уж и взрослый. Чувствует себя взрослее — да, конечно, но ему всего пятнадцать, что он сам из себя представляет? А что представлял из себя в свои одиннадцать? Был ли он таким же заинтересованным? Да, конечно был. Сириус помнит, как цеплялся за всё, что видит, как очаровывался магией несмотря на то, что всю жизнь имеет с ней дело. Блэк помнит, как резко повзрослел. Блэк помнит, когда в его семье всё изменилось.
— Нам нужно идти? — тихо спрашивает Миранда, вытаскивая друга из мыслей. Блэк дёргает головой и фокусирует свой потерянный взгляд на ней. — Ты хотел показать мне свою комнату, — напоминает девочка, но заметив растерянного юношу, быстро поправляется, — если ты хочешь.
— Хочу. — Он говорит это быстро, подходит к подруге и протягивает ей свою руку. Энн цепляется своими тонкими пальцами за его и позволяет ему пойти вперёд первым. — Не пугайся только. Я тот ещё неряха.
— Ты просто никогда не был в моей комнате, — ловит шутку Блэка Энн и улыбается, шагая за юношей. — Надеюсь, когда-нибудь и ты придёшь к нам в гости.
— Я тоже на это надеюсь.
Они поднимаются по лестнице на четвёртый этаж — перед ними снова большой коридор, по обе стороны коридора комнаты, как и на двух этажах ниже. Планировка ничем не отличалась, но на этом этаже по коридору не было почти никаких картин, кроме одной, висящей прямо у самой лестницы с красивым, но очень мрачным пейзажем бушующего моря. Комната Сириуса находилась точно напротив комнаты Регулуса, их комнаты были подписаны: на дверях таблички с полными именами мальчиков — Сириус Орион Блэк и Регулус Арктурус Блэк. Сириус кинул взгляд на приоткрытую дверь в комнату своего младшего брата и прошёл мимо, чтобы надавить на ручку своей двери, перед тем, как коснуться ручки, Блэк произнёс какое-то заклинание, и Миранда удивлённо на него посмотрела.
— Особые чары, — поясняет Сириус, — научил дядя Альфард, чтобы родители не заходили ко мне в комнату. Иногда мама врывается ко мне, но после этих чар — она не может переступить порог, — рассказывает гриффиндорец и толкает дверь вперёд, открывая её в комнату.
Парень заходит, остаётся стоять у двери, пропуская Миранду внутрь. Энн медленными шагами переступает порог и сразу же осматривается: небольшая сама по себе комната или кажется такой из-за большой кровати по центру, напротив кровати камин, рядом с камином стоит небольшая тумба для вещей, у окна стол, на стене большой вымпел гриффиндора, на спинке кровати гриффиндорский шарф и всякие мелочи, напоминающие о факультете Сириуса. Было видно, как сильно Блэк любит Хогвартс и гриффиндор в принципе, он пытался заполнить каждый свободный уголок этой комнаты различными вещами с гриффиндора, чем-то с символикой своего факультета. Это ужасно мило. Миранда улыбнулась, когда заметила маленькие значки с факультета, который Блэк явно украл у кого-то из старост.
— Ты наговариваешь на себя, — усмехается девочка, — тут очень уютно.
— Я старался наполнить это место уютом, — соглашается с ней Блэк. — Гриффиндор и Хогвартс — мой дом, я хотел, чтобы в моей комнате дома летом всё напоминало о самых тёплых днях в моей жизни, даже когда в замке очень холодно.
Миранда понимала его чувства — она испытывала что-то подобное к когтеврану. В доме у неё тоже, также, как и в комнате у Сириуса, было много вещей, которые напоминали девочке о любимом и близком факультете. Энн любила кидать взгляд в одинокие вечера на каникулах на шарф или на вымпел, который она тоже повесила на стену в своей комнате, чтобы сильно не грустить. Сейчас, когда она осматривала комнату Сириуса, Миранда чувствовала, что у них есть особая связь — Блэк очень на неё похож или это она очень на него похожа. Характеры у них разные да, но отношение к вещам, которые они любят или нравятся — одинаковое. Для них места, ставшие для них домом — намного важнее, чем сам дом, в котором они росли. Пока только ни Сириус, ни Миранда не понимали, хорошо это или плохо. И если Сириус уже был на правильном пути к верному ответу, Уоллер ещё даже не начала шагать.
Они вышли из комнаты, когда Кикимер постучал в дверь и попросил их вернуться в гостиную на первом этаже. Миранда дёрнула Сириуса за руку, когда он, закрыв дверь своей комнаты, сделал пару шагов в направлении комнаты Регулуса. Блэк толкнул дверь в комнату младшего и обернувшись, зашипел на Миранду, которая шёпотом говорила ему, что это неправильно. Сириус потянул её за собой, когда на лестнице послышались шаги, они замерли у стены, когда один из эльфов-домовиков прошёл мимо — это был не Кикимер, Кикимер бы зашёл в комнату Регулуса. В этой комнате было темно и очень мрачно, примерно также, как и во всём доме, отличалась только комната Сириуса, которая в этой тьме была лучиком света. В комнате Регулуса было всё в зелёных тонах, она была больше, чем комната Сириуса, в ней также был камин, большая кровать с зелёными шторами над ней, столом у окна, а на столе солнечные часы. Регулус, как и Сириус украсил все стены отличительными знаками своего факультета, а также значком команды слизерина — Регулус был ловцом.
— Посмотри, — говорит Блэк, подойдя к стене у кровати. Парень указывает на доску на стене с вырезками из газет о Тёмном Лорде. — Идиот, — шепчет Сириус, — он одержим Лордом, собирает всё, что с ним связано, даже пытается заговорить на парселтанге.
— Разве это возможно? — также шёпотом спрашивает Миранда, — я слышала, что можно повторить фразы, но, чтобы выучить их — никогда.
— Я не знаю, — пожимает плечами Блэк. — Регулус думает, что можно.
— Мне кажется, что твой брат просто любит вашу семью, — рассуждает она, наклонив голову в бок, рассматривая перед собой вырезки из газет.
— Настолько сильно? — задаёт вопрос Блэк и указывает пальцем на вырезку из газеты, где написано, что Том Реддл убил восемнадцать маглорождённых волшебников.
Энн лишь пожимает плечами — ей этого не понять. Она боится за своего младшего брата по правде, боится, что однажды и в её семье случится что-то такое и пока она будет отстаивать свои интересы и идти против, Альтаир будет прятаться за спинами родителей и обещать, что никогда их не подведёт. Вернувшись на первый этаж, девочка касается рукой волос младшего брата и улыбается ему, когда он хватает её руку, показывая, что несмотря на то, что её не было не так долго, ему было здесь одному неуютно. Миранда бросила взгляд на Регулуса и поняла, что ему также, как и Альтаиру тут было очень неуютно сидеть среди взрослых.
***
Мысли крутились в голове как ошалевшие. Миранде казалось, что она не спит совсем, ночи холодные и беспокойные, апрель нервный и пугающий. После дня рождения девочке казалось, что её жизнь перевернулась с ног на голову и ей никогда больше не встать обратно — она больше не почувствует твёрдой почвы под ногами, не сможет задышать полной грудью и подумать о чём-то не связанном с Тёмным Лордом. Сам праздник её совсем не радовал после посещения дома Блэков, Энн никак не могла понять, в её маленькой светловолосой голове не укладывались слова Вальбурги и волнующегося Ориона, который пытался как-то спокойнее объяснить всё происходящее. В день рождения Миранда получила много подарков, она увидела вновь своих бабушку и дедушку по маминой линии, которые были чуть мягче по отношению к ней, несмотря на то, что девочка училась на когтевране. Миранда знала, как тяжело её родственники отреагировали на эту новость и знала, что они о ней говорят, но смотря на близких, понимала, что её факультет — не самое страшное, что может произойти в их семье. Главным подарком стал подарок от отца: Грег подарил дочери фамильное кольцо, которое принадлежало прабабушке Миранды — Аделаиде, о которой так часто девочка думала, когда оставалась дома с нянями. Кольцо выглядело красиво, но оно было большим, однако Грег попросил Энн хранить его, обещая, что однажды наступит день, когда девочка поймёт его смысл. Миранде хотелось понять смысл сейчас, поэтому фокус её внимания с кольца упал на грустные отцовские глаза, заметив пристальный взгляд дочери, Грег обнял её, умоляя быть спокойной. Грег обещал Миранде, что защитит её и всю семью.
Слова Вальбурги «ваша дочь не слизеринка, но мы были бы рады, если бы вы и ваша семья связали бы свою жизнь с нашей семьёй» застряли в мыслях Миранды на несколько недель после посещения дома Блэков, апрель почти кончился, но всё крутится в мыслях и крутится. Энн никогда не забудет, как она бросила взгляд на отца, а он посмотрел на Вальбургу так, как никогда прежде ни на кого не смотрел: взгляд полный ярости и ненависти, что-то чудом удержало Грега от фразы, что они уходят прямо сейчас. Глава семьи сказал, что подумает, решение будет принято позже, ничего не обещал, но женщина сказала, что за них всё уже решено. Сириус был шокирован, он пытался начать диалог с матерью и вступить в конфликт, почему-то стоял на стороне Уоллеров и даже встал рядом с Грегом, как бы защищая Энн и всю семью от нападок Блэков, которые держали за всеми этими словами нечто большее. Понять, чего именно им хочется невозможно, даже Сириус, когда смотрел на мать, не понимал до конца суть. Сириус только видел, что пока он стоит рядом семьёй Энн — Регулус стоит напротив, хмуро смотрит, но при этом прячется за спиной отца. Миранде всего одиннадцать было в тот самый момент, а за неё уже что-то решили и что хуже, решили даже не её родители, а родители других детей, люди из другой более могущественной семьи. Чёртовы короли.
Сириус думал об этом всём также много, как и Миранда, боялся только это показать. У него за этот год отношение к этой девочке так сильно перевернулось, он не думал, что сможет относиться к кому-то так, как к ней. Миранда стала для него младшей любимой сестрой, которой у него никогда не было, он чувствовал, что должен защищать её, от чего, от кого и почему не понимал, но хотел закрыть малышку от всего мира. У Сириуса такой характер, он всегда думал о других больше, чем о самом себе, да он взбалмошный, забавный, смешной, громкий местами, но прячет за этим своё волнение и панику, которые иногда разрывают его лёгкие. Сириус боялся, что жизнь Миранды будет такой же, как жизнь его брата; Сириус боялся, что Миранду ждёт такое будущее, как будущее всей семьи Блэк. Только Сириус намерен его изменить. Намерен идти против и по головам до тех пор, пока девиз их семьи не изменится и не закрасится чёрным цветом, обозначая, что никакой чистоты крови больше нет. Есть просто волшебники и все они разные. Сириус готов сражаться за себя и за других людей — идти против своей семьи.
— Ты слишком много думаешь. — Замечает Римус, когда они с Сириусом выходят из замка, чтобы прогуляться после занятий перед ужином. — Почему мы не можем просто расслабиться и жить как обычные подростки?
— Потому что идёт война? — недовольно произносит Блэк, притормозив и посмотрев на спину друга. — Потому что моя семья сходит с ума и поддерживает всё, что происходит? Не знаю, наверное, поэтому?
— Мы четырнадцатилетние подростки, — напоминает Люпин другу, — мы ничего не можем сделать. Нам никто никогда не поверит, и никто никогда не прислушается.
— Именно эту проблему нужно решить. — Уверенно проговаривает Сириус. — Я хочу, чтобы нас слышали и слушали, потому что мы тоже имеем право голоса.
Римус молчит. Он согласен с Блэком, но хочет быть осторожным в этом всём. Римус знает, что, если нужно будет пойти вслед за Блэком и остальными — он пойдёт. Кинется в бой с ними, будет сражаться рука об руку и никогда их не оставит, но сейчас рисковать не хочет. У него самого сейчас проблем достаточно, полнолуние ещё скоро, нужно подготовиться.
— Это ведь ещё связано и с Мирандой, — не спрашивает, а утверждает Люпин, когда они возобновляют шаг. — Ты заботишься о ней и пытаешься от чего-то спасти, тебе самому не странно? Ты таким никогда не был.
— Мать сказала, что эта девочка должна стать частью нашей семьи и выйти замуж или за меня, или за Регулуса, — вздыхает бродяга, он ускоряет шаг, будто бы пытается убежать от разговора, но Люпин всё равно его настигает.
— И что ты хочешь с этим сделать? — не понимает Римус, — взять её в жёны?
— Постараться сделать для этого всё, — кивает Блэк. — Как ты говоришь, мы ещё дети, но моё совершеннолетие уже через четыре года, я должен к чему-то прийти к этому возрасту. Мне нужно что-то изменить. — Рассуждает парень, — что-то изменить, чтобы не разбить её жизнь.
— Сириус, — вздыхает Римус, — ты себя защитить не можешь, а пытаешься спасти остальных.
Блэк молчит, услышав это от друга. Смотрит на него остановившись, вздыхает и кусает щёку изнутри не зная, что сказать. Да, всё так. Он несёт ответственность за других в своей голове и ради себя самого, чтобы доказать, что он сильный и может быть правым, что может идти против родителей, а особенно матери. Сириусу важно всех спасать и быть героем, чтобы не погрязнуть в своих мыслях. Только делает ли он правильно — сам не знает. Потерялся в мыслях.
Миранда стала носить кольцо своей прабабушки на шее на тонкой верёвочке, которую дал ей профессор Флитвик, сказал, что эта верёвочка обладает особыми нервущимися чарами и снять с шеи её может только тот, кто их наложил, то есть она сама. Ни одна рука больше, ни чьи чары, никакая магия — ничего не сможет снять эту верёвку с её шеи. Девочке казалось, что это очень важно — носить это украшение на своей шее, кольцо точно чем-то обладает, если отец говорил о нём в такой манере и так сильно восхвалял свою покойную бабулю. Энн никогда с ней не была знакома, но очень хотела, чтобы портрет с изображением прабабушки в их доме хотя бы немного улыбнулся, чтобы прабабушка Адеалаида увидела и почувствовала хотя бы маленькую каплю радости и гордости за такую правнучку.
К маю жизнь стала проще, но учить пришлось намного больше. В июне четыре экзамена, два из которых Миранда боялась завалить: заклинания и зельеварение. С заклинаниями и правда были определённые проблемы, связанные скорее с тем, что девочка подолгу всё запоминала, ей требовалось немного больше времени, чем остальным, чтобы понять, как правильно произносить заклинание и как махнуть палочкой, чтобы всё сработало. Второкурсники говорили, что экзамен по заклинаниям самый лёгкий, другое дело зельеварение, которое заваливал каждый второй и оставался ещё на какое-то время после сдачи экзамена по истории магии, чтобы повторно вернуться в кабинет профессора Слизнорта для изготовления сложного зелья. Энн ненавидела это, с зельями у неё были ещё большие проблемы, чем с заклинаниями, она не хотела тратить своё время после сдачи истории магии на зелья. На самом деле этого никто не хотел. Миранда иногда думала, что шляпа точно ошиблась, потому что до ума настоящих когтевранцев ей очень далеко. К счастью, верные друзья и товарищи были всегда рады помочь. Однокурсники, одноклассники, старшекурсники — все были готовы прийти на помощь, только попроси, однако им не всегда это удавалось, из-за такой же загруженности домашним заданием, как и у остальных студентов. Энн не хотела наглеть, поэтому обычно разбирала всё сама, а потом, когда накапливала вопросы, шла к кому-нибудь из старших и просила разъяснить. Самым соображающим в заклинаниях был Римус, который обычно поднимал свой уставший взгляд на девочку и кивнув, отодвигал стул рядом после её тихой просьбы о помощи.
Миранда как-то засмотрелась на него, когда Римус объяснял ей тему по зельеварению, в которую она ну никак не могла вникнуть. Мысли путались, голова кипела то ли от приближающихся экзаменов, то ли потому что она сама не может ни с чем разобраться и собрать свои мысли в кучу. Римус был другим или стал другим, она на самом деле не так часто общалась с ним, несмотря на то, что считала его своим другом. Люпин последнее время, игнорирую тёплую погоду, ходил в рубашках с длинным рукавом, закрывая свои руки, на его лице появлялись мелкие и крупные ссадины, а теперь у него даже на щеке виднеется небольшой шрам. Может быть он постоянно встревает в драки? Хотя Римус, наверное, самый тихий из всей компании, эта их золотая четвёрка, как их прозвали в школе, постоянно куда-то совала свой нос, но Римус всегда был рассудительным и чётко продумывал дальнейшие шаги. Это Сириус и Джеймс иногда лезли на рожон.
— Профессор Слизнорт часто меняет задания для экзаменов, — сдавив пальцами перо, изучая названия зелий на бумаге, говорит Римус. — Может быть, он в этот раз выберет вот это, — обводит чернилами одно из зелий и двигает рукой к Миранде. Энн чуть наклоняется вперёд, чтобы рассмотреть. Она поднимает голову на Римуса, и он смеётся.
— Очень смешно, — бурчит девочка, закатив глаза. — Зелье забывчивости выходит у меня лучше всего, но на себе я его не пробовала.
— Я просто пошутил, — оправдывается парень. — На самом деле, знаешь, мне кажется, что он будет спрашивать или про вот это, — указывает на зелье для излечения фурункулов и прыщей, — или вот это, — противоядие от обычных ядов. — Мы можем попробовать с тобой сделать и то и то, у нас ещё есть немного времени.
— Мы справимся? — с надеждой спрашивает Миранда и Римус смотрит на неё в ответ.
— Просто выучи для начала составы двух зелий, а потом мы попробуем их приготовить, — рассуждает Люпин. — Я достану все нужные ингредиенты, и уговорю профессора предоставить нам кабинет.
— А если нет?
— Тогда будем готовить в туалете.
Пожалуй, готовить зелья в туалете Миранда мечтала с самого начала обучения. К счастью, Римус смог договориться в кабинете зельеварения для них нашёлся укромный уголок, где они могли поставить один котёл и изучать всё необходимое. Профессор Слизнорт даже похвалил Миранду за такую хорошую подготовку к экзамену, она точно чего-то добьётся, пока рядом с ней Римус Люпин, только вот эти ожидая от профессора совсем не радовали. Было страшно, что он будет ждать результата, думая: «Энн создаст шедевр», но придя на экзамен — девочка всё завалит.
Экзамены у старших классов проходили быстрее, чем у младших — младшекурсникам так всегда казалось. Они с восторгом смотрели на выпускников, и на пяти- и шестикурсников, которые гордо подняв голову выходили из кабинета после экзамена. Миранда представляла, что когда-то она тоже будет такой, однажды и она выйдет из кабинета, закроет дверь и произнесёт тихое «сдала» и обязательно запрыгает от радости на месте, смеясь и обнимаясь со своими подружками. Аврора — её соседка по комнате — например совсем не переживала, девочка считала, что всё должно быть так, как получится, изменить ничего нельзя. Митчел просто выросла в условиях «ты получишь только то, что заслуживаешь», поэтому относилась ко всему, как к должному, не пытаясь ничего изменить. Миранду иногда это сильно напрягало. Аврора была забавной девочкой, к концу первого курса у них с Мирандой и правда завязались очень близкие дружеские отношения, которые точно ждёт что-то классное впереди — девочкам очень хотелось в это верить. Семья Авроры была из маглов, точнее, бабушка девочки была волшебницей, да и мать тоже, но мама не училась в Хогвартсе и никаким образом не развивала свои способности; отец был маглом, работал в строительной компании в Лондоне, и долгое время не верил в то, что его дочь волшебница. Аврора часто рассказывала эту историю о своём отце: когда он узнал о том, что в роду есть волшебники — упал в обморок, а придя в себя думал, что ему приснилось.
Энн любила слушать эти истории из мира маглов. Ей они нравились куда больше, чем истории её друзей чистокровных волшебников, каковой, например, и была Мелисса Хенсли. Её семья не входила в список справочника чистокровных волшебников, но гордости у этой девочки было столько, словно её семья не просто внесена в тот список, но и является одной из самых влиятельных семей во всём волшебном мире. Хенсли заводила только чистокровных друзей, с маглорождённым или полукровками она не то, что бы не хотела общаться, она даже стоять с ними рядом отказывалась, сразу тыкая в них пальцем. При Мелиссе было важно молчать, однако Миранда стала первой, кто при ней мог говорить и говорить достаточно громко. Энн, скорее нахватавшись важных слов от Сириуса, говорила почти в точности как он: и о чистоте крови, и о крепкой дружбе между маглами и волшебниками. Уоллер, как и её близкий друг (а он точно уже был для неё близким) не контролировала то, что говорит и точно ничего не боялась. Ей было нечего бояться, она это точно знала. А в маглах её поражала их простота, то с какой лёгкостью они говорят о своём мире и с каким восторгом смотрят на всё, что происходит в волшебном. Волшебники были не такими, они были странными в большинстве случаев, чересчур гордыми и важными. Взять тех же слизеринцев, от которых Миранду иногда тошнило. Она представить не могла будущее обучение своего брата на этом факультете и искренне надеялась, что Альтаир поступит на другой факультет.
— Вы справились, мисс Уоллер, — рассматривая консистенцию зелья, говорит Слизнорт, зачерпывая немного жидкости себе в черпак. — Потрясающе.
— Спасибо, профессор. — Мягко проговаривает Энн, слегка склонив голову, чтобы скрыть свою радостную улыбку.
Выскочив из кабинета Миранда столкнулась с пустым коридором и тишиной. Она остановилась на месте, оглядываясь в поисках хоть кого-нибудь. Экзамен проходил много часов, а девочка зашла крайней, поэтому никто не стал её дожидаться — все отправились на последний ужин в этом году. Мысль о том, что первый год почти позади не давал покоя, она не могла понять, что ждёт её дальше, куда это всё приведёт? Пока было только одно желание: жить как все дети и ни в чём не нуждаться. Быть просто ребёнком, которого ничем не обязывают. Энн шагала по пустым коридорам и слышала вдалеке шум из большого зала, где собрались все студенты.
Неожиданно Миранда в кого-то врезалась, но она ощутила мягкое касание к своим плечам и выдохнула.
— Ну что, — Сириус интересуется сразу, легко поглаживая девочку по плечам, — сдала? — парень улыбается, смотря на подругу, но не теряет свой вопрос.
— Сдала. — Выдыхает Энн, — не так сложно, как я думала, — делится она с Блэком. — Ты напугал меня. — Говорит ему и легко толкает в плечо. — Пиши мне на каникулах, ладно?
— Конечно, — кивает Сириус, он рукой тянет девочку на себя и обнимает её за плечи. — Обязательно буду писать тебе, Миранда-Энн Уоллер. Не забывай отвечать на мои письма.
В большом зале, когда перед речью директора все расселись за столы своих факультетов, Миранда поймала на себе взгляд Блэка, который не переставал улыбаться, смотря на неё с особой гордостью. Энн хотела верить, что за этой улыбкой не скрывается ничего больше.