Регулус постучал в дверь дома Уоллеров и сделал шаг назад, спускаясь на одну ступеньку. Капли дождя попали на его волосы, и парень смахнул капли, попавшие на лицо рукой. Он не видел Энн уже почти месяц, думал, что она приболела, но все письма ушли в никуда — остались без ответа. Волнение уже давно накатывало с головой, он не мог прийти раньше из-за просьб Тёмного Лорда, но сорвался сюда, после того, как Альтаир прислал ему письмо.
«Они думают, что она умерла».
Энн нравилось на него смотреть. Регулус тихо спал, склонив голову к её плечу, лёжа рядом и обвивая руками её талию. Любовь чувство настоящее, такое какое-то слишком смазливое, кажется, до ужаса нежное и трепетное, хрупкое, что, если в руках его держать, оно может прямо на руках растаять — превратиться в ничто. Энн всегда так видела это чувство, но в её руках сейчас крепкий камень, а под боком нежный и мягкий Регулус Блэк, с большим и сильным сердцем, разбитой и поломанной на мелкие кусочки душой. Любовь сильная, на их стороне, была и будет и этот камень Миранда из рук теперь никогда не выпустит. Смотрит на него с такой нежностью, пальцы в его волосы запускает, пропускает между прядями и улыбается, тянется, чтобы поцеловать его в лоб. После поцелуя Блэк морщится, он чуть отползает назад, всё также сопит, меняет позу, убирая руку с талии Уоллер. Красивый. И любимый.
Девушка переворачивается на спину и смотрит в потолок в спальне когтеврана. Они смогли оказаться здесь вдвоём из-за больших выходных, связанных с праздниками в октябре, все соседки Энн уехали к своим семьям, чтобы провести время вместе, Миранда же из-за испортившихся отношений с отцом решила с этим повременить и отправила Альтаира домой одного. Мальчик не хотел ехать один, но под строгим взглядом сестры сдался, вздохнул так горько и тяжело и сел в поезд до Кинг-Кросса, где его должны были встретить родители. Альтаир её поддерживал, потому что любил и знал, как сестре на самом деле сейчас тяжело. Регулуса иногда просил чуть ли не в слезах «ты только не бросай её, ей очень нужна твоя помощь». Мелисса проводила время с Барти, Аврора и Ева попросили не хулиганить, смеялись, потому что знали, что Миранда и Регулус ещё не в официальных, но уже отношениях. В отношениях ещё с июля.
С того самого июля, когда Миранда пришла в дом Блэков, потому что обещала Регулусу показать не волшебную Британию. Лондон без магии и волшебников, без волшебных палочек и заклинаний. Она любила мир маглов и хотела показать его Регулусу, а Блэку было всё равно на что смотреть, лишь бы Энн с ним была. К июлю Регулусу совсем стало плохо. В ментальном плане. Мыли сжирали его мозг. Вытесняли все положительные и радостные моменты его жизни, он лежал целый месяц на кровати после окончания учебного года и пялился в потолок. Не отвечал на письма, игнорировал звонки, не хотел никого видеть и перестал есть. Когда Энн появилась на пороге их дома, он подумал, что ему показалось, послышалось, может быть, Кикимер ошибся, когда назвал имя пришедшего гостя? Когда Блэк спускался по лестнице, он чувствовал напряжение, слышал, как говорят домовики и вышел в коридор, ожидая чего угодно, но не улыбающуюся Уоллер с рюкзаком в руках. На ней в тот день — Регулус помнил, как сейчас — было голубого цвета платье чуть выше колена, конверсы, волосы собраны в небрежный пучок. Она стояла в коридоре этого мрачного и тусклого дома Блэков и светилась, как солнце в плохую погоду.
Энн таскала его весь день по Лондону. Они попробовали миллион вредных и вкусных блюд, обошли весь город так, что ноги отваливались. У Миранды была магловская фотокамера, на которую она всё фотографировала. Регулус знал, что эти фотографии висят у неё над кроватью.
Октябрь был холодным. Было дождливо и очень пасмурно, Энн бродила по замку в тёплой одежде, постоянно носила запасной шарф, чтобы отдать его Блэку — Регулус всегда забывал нормально одеться, вставал поздно из-за бессонницы и выбегал из комнаты впопыхах. На Блэке сейчас был его тёплый свитер и когтевранский шарф Миранды, в который он укутался ещё когда только переступил порог спальни девочек. Регулус бывал в других гостиных, он заглядывал и в гриффиндорские спальни и был в гостях у пуффендуя, но когтевран всегда производил на него особое впечатление. Навряд ли учителя одобрили бы это, но никто не сможет сейчас сказать что-то против, потому что Блэк во сне — котёнок, свернулся в клубочек, руки поджал, точно лапки под себя и сопел, дёргая носом. Его волосы только всё так непослушно падали на лицо, щекоча кожу. Энн убирала пряди, когда замечала, потому что сама заснуть не могла, прислушивалась к дождю за окном.
Регулус никогда и подумать не мог, что ему любви так сильно не хватает. Оказывается, он в этом нуждался, ему было просто необходимо быть с кем-то, кто будет так любить его, как делает это Энн. Она делала это по-особенному или, может быть, ему просто так казалось, потому что его никогда никто не любил. Что означала вообще для него любовь? Он читал в книгах и видел фильмы. Он смотрел на другие пары, на своих родителей, на сестёр, но нигде не видел любви. Браки по расчёту — никакой любви. Никакой влюблённости и парящих вокруг бабочек. Всё было так мрачно и грубо, без нежных поцелуев в лоб, случайных (специальных) касаний. Регулус не знал, какой должна быть любовь, но надеялся, что делает всё правильно.
Их влюблённость не была внезапной, Регулус уверен, что влюбился в неё в тот день, когда она болела за него на матче по квиддичу. Он думает, что всё произошло именно тогда, он считает, что полюбил её в тот день, а она полюбила его позже — тогда, когда он помог ей с книгами, а потом спросил о смерти — такое себе воспоминание о первой влюблённости, но жизнь жестока: никогда не знаешь, когда произойдёт какое-то важное событие. В голове что-то щёлкнуло, сердце сильнее забилось, Миранда подумала, что это из-за волнения за парня, а потом осознала, что думает о нём слишком часто. Она хотела заботиться, спрашивать, как он себя чувствует, видеть его чаще и смеяться с его странных и совсем несмешных шуток. Это и есть любовь? Бывает ли подростковая любовь сильной? Или им нужно ещё немного подрасти, чтобы это понять? Миранде уже шестнадцать, Регулусу семнадцать. Проживут ли они всю жизнь в любви или разойдутся после школы?
Блэк помнил несколько значимых для них моментов: их первый поцелуй под дождём и день, когда он сказал ей о чёрной метке. Не помнил, в какой из дней ему было страшнее. Целовать её было приятно. Регулус не был мастером поцелуя, целовался пару раз с девочками, когда Барти устраивал игру в «бутылочку», которую подсмотрел у маглов. Миранду целовать хочется нежно, с большим чувством, касаться её, трогать руками, сдавливать её ладони и соприкасаться носами. Регулусу казалось, что он жил ради этого момента всю жизнь. И ради её удивлённо лица, когда он отстранился. Она была так напугана, стала задавать странные вопросы — что это значит? Что будет дальше? Это что, мой первый поцелуй? Блэк смеялся с её последнего вопроса несколько дней и считал поцелуи, которые дарил ей на переменах: лёгкие поцелуи в губы пока никто на них не обращает внимания. Регулус начал жить, когда сказал ей, что хочет быть её парнем — именно так. Он не просил, чтобы она была его девушкой, он хотел быть её парнем. Поцелуев, к концу их первой недели отношений было двадцать семь.
Метку Миранда увидела сама. Она долго молчала, ничего не спрашивала, но была в доме Блэков частым гостем, теперь детальнее рассматривала комнату Регулуса и всё ещё ужасалась вырезкам из газет о Волан-де-Морте. Она понимала, что, то о чём она думает — уже произошло. На прямую спрашивать боялась, а потом Блэк вышел из душа, на нём была футболка с изображением какой-то рок-группы, рукава короткие и метка была яркой — бросалась в глаза. В тот день Регулус плакал. Это был месяц их отношений. Он утыкался лицом в её плечо и сдавливал руками её талию, прижимаясь сильнее, в слезах умоляя её не злиться и никуда не уходить. Тихое «я не знаю, что мне делать» сорвалось с его губ и Миранда выдохнула, она продолжала обнимать его и гладить по спине, пытаясь успокоить. «Ты сильный, ты справишься» твердила она, но Регулус не верил. Ему казалось, что ту истерику он чудом пережил только благодаря ей, хотя хотелось повеситься. Рвать на себе волосы. Бить себя по лицу. Перестать дышать. Если бы не Миранда — Регулус бы ушёл и никогда не вернулся в мир живых. Регулус бы ни за что не очнулся больше, даже если бы его пытались вернуть назад.
В одну из суббот сентября, Миранда зашла в спальню Регулуса. Она увидела, что парень лежит на кровати, на столе в углу горела лампа, совсем немного освещая большую комнату.
— Реджи? — её тихий голос — она видела — заставил его вздрогнуть. Блэк шмыгнул носом и чуть обернулся, чтобы посмотреть на Энн, но ничего не сказал. — Кикимер сказал, что ты плохо себя чувствуешь.
— Уходи. — Пробормотал он, утыкаясь лицом в подушку. — Энн, правда, я не в самом лучшем состоянии. — Попытался он ещё раз выгнать её, понимая, что она всё также стоит в дверях.
— Я уйду. — Кивает она, не решаясь перечить ему, понимая, что ему правда очень нехорошо. — Если что-то понадобиться — отправь мне сову.
Она затопталась на месте, расправляя складки на своём пиджаке, а потом повернулась, чтобы толкнуть дверь в коридор и вернуться в Хогвартс, через камин в доме Блэков, но услышала тихий голос Регулуса. Блэк поднялся, он был без верха, сгорблен, сел на постели и посмотрел на девушку, убрав упавшие на лицо волосы назад. Миранда тут же обернулась и сделала осторожный шаг вперёд.
— Ты говорила с Римусом? — хрипит Блэк, и Миранда кивает. — Как они?
— Римус сказал, что всё в порядке, он не говорил больше, не особо мне доверяет, да и Сириус запретил из-за того, что мы с тобой вместе, — рассказывает Энн. Регулус интересовался жизнью брата, поддерживал его ментально на экзаменах в конце прошлого года, ждал, когда придут результаты. Регулус помнил, что для Сириуса было важно, но Сириус был одним из лучших студентов на гриффиндоре, волноваться было нечего. Регулус понимал, что после окончания они с Сириусом вообще не будут видеться. Даже бросать друг на друга недовольные взгляды во время обеда. По правде, Блэку стало даже немного одиноко, когда компания мародёров покинула стены замка. — Сириус полноценно уже превращается в пса.
— Я знаю. — Он усмехается. — Видел, как он это делает.
Миранда улыбается ему в ответ и понимает, что за дыра у него в сердце. Регулус снова много думает о том, что происходит между ними с Сириусом, почему-то младшего не покидает мысль, что если они сейчас не помирятся, то уже не смогут этого сделать никогда. Всё закончится. Регулус думает, что нужно было делать это раньше, ещё тогда — после праздника в доме у Малфоев, когда он сам признался в том, что скучает по брату. Нужно было извиняться, умолять его простить, нужно было не уходить, говорить, говорить, говорить. Сириус бы что-то придумал, он бы игнорировал метку, если бы Регулус чувствовал себя виноватым, если бы Регулус умолял. А если и правда — они по разные стороны, что, если Сириус погибнет в битве или Регулус, защищая ценой своей жизни Тома Реддла, умрёт. Будет ли в таком случае Сириус вспоминать о младшем брате в хорошем ключе? Регулус помнит Сириуса всегда лучшим. Думать о нём иначе не получается, он хочет вернуться, поговорить, попросить быть рядом, потому что ему так нужен старший брат. Так нужен сильный человек рядом. Регулусу жаль, что он был плохим младшим братом. Может быть, всё было бы не так, если бы он ушёл тогда вместе с ним. Может быть не было бы метки, были бы другие мысли, были бы другие люди рядом, не было бы войны. Регулус загоняется. Думает, думает, думает. Мысли сводят его с ума.
— Хочу умереть молодым. — Смеётся вдруг Блэк, пока Миранда неподвижно стоит у его кровати и ждёт.
— Редж… — она вздыхает, тянется рукой к его голове и хочет погладить по волосам, но Блэк её ладонь перехватывает и целует в ладошку.
— Мои мысли сводят меня с ума. — Говорит он. — На собраниях Реддла не так радужно, знаешь.
Регулус помнил, как его сердце на несколько секунд перестало биться, когда кровь от переломанной шеи маглорождённой волшебницы попала на его лицо и одежду. Глаза расширились от страха, он замер на месте и часто задышал. Несмотря на учащённое дыхание, казалось, что сердце не бьётся. Блэк схватил ртом воздух через пару минут — всё это время смотрел на тело, лежащее у его ног, не решаясь поднять головы на Тома Реддла и остальных пожирателей, которые сидели за большим столом. Для них это было так обыденно, никто даже не вздрогнул — Регулусу так показалось. На его глазах его кумир, человек, которого боготворил буквально убивал людей. Убивал тех, кто не согласен; тех, кто не прав; тех, кто за правду; тех, кто против его идей и мыслей. Всех, без разбора, обычным и таким громким «Авада Кедавра» — заклинание, которое Регулус никогда не произнесёт.
— Поэтому я думаю, если я умру молодым, то мои мысли не смогут сделать из меня умалишённого. — Блэк горько усмехается и тянет Миранду к себе. Он обнимает её, прижимает к себе, когда она падает к нему на кровать. — Будешь вдовой.
— Мы ещё даже не женаты. — Она уже привыкла к его странным размышлениям, что даже не пытается ему возразить.
— После школы поженимся, а потом я сразу умру.
Она толкнула его в плечо и недовольно фыркнула.
Характер заметно изменился и у Регулуса, и у Миранды. В школе время было напряжённое, слизерин обгонял гриффиндор в кубке школы, страсти накалялись, многие старшекурсники дрались. Регулус в основном проводил время с Барти и Эваном, с Пандорой он почти не общался, настроение было не то, да и она его стала часто учить жить. Пандора сейчас проводила много времени в лесу, искала что-то новое, с чем-то экспериментировала. Блэк знал, что Миранда с ней общается и всегда был в курсе того, что именно делает его (бывшая) подруга. У Энн её эксперименты вызывали особый восторг, «просто какое-то безумие!» — кричала она иногда, вспоминая, как Пандора сделала зелье, которое смогло заставить летать цветы. У Регулуса были друзья и Энн, ему этого, в принципе, хватало, он и не знал, что ему ещё нужно. Любимая девушка и друзья, а мозг ему выносят и дома. И в школе ещё. Неправильно что-то сделал, перепутал, вечно что-то не так, но благо профессор Слизнорт относился к нему снисходительно и даже позволял прогуливать. Регулус, когда прогуливал приходил на поле для квиддича и просто бесполезно стоял посреди поля, смотря на звёзды, задрав голову вверх. Его это успокаивало. Немного странно, иногда совсем чуть-чуть холодно, но так красиво и такие яркие звёзды на неосвещённой площадке.
Миранда находила его всегда там. Она беспокоилась вечерами, понимая, как Регулус себя чувствует после этих собраний у Тёмного Лорда. Блэк почти ничего ей об этом не рассказывал, он мог что-то упомянуть вскользь, но говорить точно, что именно он видел — нет. Никогда. Кровь ему эту всё равно не смыть, все рубашки пришлось выбросить, пиджаки и брюки, не хотелось ходить в том, что уже было запачкано кровью. Страшно.
Энн часто получала письма от своего отца. Их отношения сильно испортились, когда она начала встречаться с Блэком. В вечер, когда девушка сообщила об этом семье, они все сильно поругались, но на сторону Миранды встал только один человек — её брат. Альтаир убеждал родителей, что Регулус замечательный парень, он правда, чудесный и никогда не обидит Энн, но это не помогало — Регулус часть рода Блэк. Род Блэков — род, с которым Уоллеры не хотели иметь дела, Грег бежал от них и мечтал скрыться, а его дочь начала отношения с их младшим сыном. Лучше бы она выбрала старшего. Лучше бы она выбрала никого из рода Блэков. Лучше бы их дочь не была вообще ученицей школы Хогвартс. Лучше бы она вообще не была волшебницей, чтобы никогда не встречаться с Блэками.
Письма были разного содержания: с угрозами и просьбами; с волнительным «возвращайся домой», «прошу тебя не наделай глупостей». Энн читала каждое и каждое сжигала, не желая даже на них отвечать. Дома она появлялась редко, то была у Блэков, то в гостях у Пандоры, то в Хогвартсе. Большие выходные в Хогвартсе тоже были довольно весёлыми, Энн не жаловалась, чувствовала себя комфортно, пусть и немного давило сердце из-за ссор с родителями. Регулусу высказывала всё, не хотела от него скрываться, а Блэк понимающе кивал. Неприятно ругаться с семьёй в любом случае, даже если она решила стоять на своём. Почему они не могут принять её выбор? Неужели Регулус настолько плох? Она понимала опасения отца. Конечно, папа уже был в курсе нового списка пожирателей и знал, что Регулус есть в списке, отец был в курсе всего и хотел уберечь дочь, хотя глубоко в душе понимал, что это невозможно. Характер Миранды отличный от характера его жены и него самого. Характер Миранды, как у его покойной тётушки Энн, которая большую часть жизни прожила в Париже — характер Миранды полностью соответствует её второй части имени. Сейчас точно. Он формировался столько лет, повлияли события, семейные разборки, её друзья, прочие родственники — всё это сделало её такой, какая она сейчас есть и Грег рад отчасти, что не знает и половины жизни своей дочери. Ему страшно представить, что вообще творится в голове у Энн, когда она кричит на него, пытаясь отстоять свои границы. Он слышит, как её голос дрожит и срывается, как скрепит, как поломанная дверь, которую уже много лет никто не может починить. Грег слышит свою дочь, но ничего не может сделать. Почему же тебе так болит сердце, моя девочка?
— Я не хочу даже слышать его имя в своём доме! — кричит Грег на дочь в один из вечеров воскресенья в ноябре. — Никаких Блэков в этом доме! Никаких, Энн! Никогда! Ни имени, ни фамилий, ни их самих. Я убью каждого!
— Ты даже не знаешь его! — упрямо кричит в ответ на отца Миранда, топая ногой и складывая руки на груди. — Ты не пытаешься меня понять, папа! Ты как обычно гнёшь свою линию, правильно мама говорила, что ты упёртый баран! Ты слышишь только себя, свои идеи и свои планы, ты строишь всё ни с кем не советуясь, ты ничем не лучше, чем…
— Энн! — он произносит её имя громче, грубее, смотрит строже, взгляд темнеет, он понимает, с кем Миранда хотела его сравнить.
— Я этого не говорила. — Встревает Шерон, когда понимает, что приплели её старые обиды на мужа. Она смотрит на сына, сидящего за столом и закрывшего лицо руками, а потом на мужа и дочь. Всё это уже перешло границы и, наверное, никогда не кончится. — Когда-то говорила, Грег, но это было очень давно.
— Речь не об этом. — Он махнул на жену рукой, игнорируя полученную от дочери информацию. Его волновало другое, он был обеспокоен. — Речь о Блэках.
— Ты произнёс их фамилию уже дважды, а мне нельзя и раз упомянуть Регулуса?
— Нельзя. Ты должна с ним расстаться. — Твердо проговаривает Уоллер. — Если не бросишь его, я увезу тебя из Британии, отдам в школу-интернат где-нибудь в Ирландии. И никакой магии, Энн, никаких волшебных существ, никакого Хогвартса, никакого Блэка! — кричит он, снова срывается, его лицо краснеет от злости. — Мне давно следовало вас отвезти и тогда, может быть этого не случилось бы! Я остался в Британии только из-за тебя, Шерон!
— Из-за меня? — женщина слышит своё имя и реагирует сразу, захлопывая книгу. — Ты выбрал работу в министерстве, сказал, что тебе нравится, поэтому мы никуда не поедем. Хватит обвинять меня во всех грехах! — Женщина поднимается с места, чтобы полноценно вступить в диалог на повышенных тонах и подходит ближе.
— Это ещё малая часть! — кричит Грег на жену, кидает на неё недовольный взгляд, а потом смотрит снова на дочь. — Ты всё слышала, Энн?
— Я уйду из дома. — Резко проговаривает Миранда, он берёт свою кофту со стула, быстро шагает к лестнице на второй этаж, чтобы закрыться там или вовсе забрать вещи и уйти. — И буду жить в доме Блэков! Я выберу их жизнь, я буду жить их жизнью. Той жизнью, которой ты никогда мне не желал, но к которой ты меня привёл.
— Только попробуй, Миранда-Энн, только попробуй…
Грег большими шагами идёт за дочерью, грозя ей пальцем и продолжая свой незавершённый монолог.
За окном гремела гроза. Была ужасная погода. Дождь бил по крышам домов, на дорогах образовывались большие лужи, вода медленно скатывалась в водостоки, заполняя пространство, готовясь вылиться на дороги обратно и затопить улицы. Этот день Миранда запомнила очень хорошо, потому что ночью она сбежала к Регулусу и всю ночь плакала, уткнувшись ему в плечо. Регулус обнимал её, гладил по волосам и целовал в лоб. Он просил её не переживать, хотя сам знал, что это невозможно, Энн тряслась, как осиновый лист в его объятиях и не понимала, что сделала не так. Почему она такая ужасная дочь? Почему её отец не пытается её понять? Может быть, он пытается. Может быть, он старается быть хорошим отцом, пока она пытается быть хорошей дочерью. Может быть.
В один из дней ноября, пятого или седьмого числа, Регулусу было нужно зайти в один из магазинов в косом переулке. Он не стал звать с собой Энн, потому что последние несколько дней она была занята подготовкой к экзаменам, ей было важно окончить шестой курс на отлично, сдать все экзамены на «превосходно», Регулусу это тоже когда-то было важно, теперь для него важно только быть в почёте у Тёмного Лорда, точнее — это важно для его семьи. Вальбурга не унималась. Болтала об этом целыми днями, Регулус никогда прежде не видел, чтобы глаза матери так сверкали, когда она говорила о своём младшем сыне. Вальбурга так им гордилась, она даже снова начала его обнимать. Регулус напрягался, но из-за того, что ему не хватало материнской любви, он прижимался к матери, как замёрзший котёнок. Орион кивал, соглашался с женой, теперь Регулус был причиной для гордости, ни один из светских вечеров в доме Блэков не обходился без бесед о том, что их сын — славный Регулус — выбрал правильный путь и поддерживает чистоту крови. Поддерживал ли Регулус чистоту крови, когда стирал остатки крови со своей одежды и со своего лица?
На улице было довольно прохладно, в некоторых местах уже выпал снег, поэтому парень надел тёплую куртку и даже застегнулся, хотя вообще не был фанатом закрытой одежды, даже в прохладное время года. Регулус даже взял шарф, укутался в него и положил в карман шапку, на случай, если уши замёрзнут. Он не смотрел по сторонам и думал о чём-то своём, мысли были забиты ближайшей контрольной и матчем по квиддичу, ещё тем, что ему нужно купить. Шарф совсем немного согревал. Ветер был холодным, пробирал до самых костей.
Сириус вышел из-за угла и замер в паре метров от (бывшего) брата. Регулус хотел пройти мимо и даже ускорил шаг, как услышал своё имя из уст брата. Мурашки пробежали по коже. Регулус оглянулся через плечо, думая, что ему показалось, но Сириус стоял неподвижно, смотря на него.
— Вы встречаетесь? — холодно задаёт вопрос Сириус.
— Спустя столько времени ты нашёл время для младшего брата, — язвит Регулус, игнорируя вопрос. — Похвально. — Навряд ли он хотел это говорить, но это защитная реакция. Она должна быть такой.
— Я задал тебе вопрос. — Цедит сквозь зубы старший.
Только сейчас Регулус замечает, что Сириус легко одет, его волосы грязные, под глазами синяки. Блэку захотелось предложить Сириусу хотя бы свой шарф, чтобы брат не замерзал, но он остановил себя, держась от старшего на расстоянии.
— Повтори ещё раз, я что-то совсем невнимательно тебя слушал.
— Я спросил: встречаешься ли ты, ошибка Блэков и пожиратель смерти, с Мирандой-Энн Уоллер?
— А, — Регулус усмехается, стоит теперь напротив брата и гордо держит голову, — ты про этот вопрос.
— Ответь на вопрос, Регулус.
— Да. — Быстро отвечает Блэк. — Тебя это не устраивает?
Сириус буквально минуту молчит, осмысливая ответ младшего, смотрит на него недовольно, хмурит брови и глубоко дышит, пытаясь унять гнев.
— Только попробуй разрушить её жизнь, и я клянусь — я разрушу твою. — Предупреждает Сириус, пальцем тыкая в грудь Регулуса, младший пропустил момент, когда его брат так близко подошёл.
— Ты уже мою разрушил, Сириус. — Шипит Регулус, отмахиваясь от брата ладонью. — О ней можешь не волноваться, Энн — единственный человек, которого я люблю.
Сириус смотрит вслед уходящему брату и хочет сказать что-то ещё, столько всего крутится у него на языке, но он поджимает губы и разворачивается, быстрой походкой уходит в противоположную Регулусу сторону, оставляя только следы на снегу.
Первое совместное Рождество Регулус запомнил, как «лучшее Рождество в моей жизни». Если бы он вёл дневник, то обязательно бы оставил заметку в нём о том, что он встречается с самой прекрасной девушкой на планете. Несмотря на то, что Блэк стал видеть на собраниях пожирателей смерти и как начал разочаровываться в себе и своей жизни, он чувствовал себя нормально, пока Энн была с ним рядом. Звал её «солнышком», а Энн постоянно смеялась, называя его «пасмурным облаком». В доме Блэков никогда не было так светло. Конечно, Миранде никто не разрешал командовать, но Регулус уговорил мать на большую ель в центре гостиной на втором этаже, на которую Миранда повесила большую гирлянду. На кануне Рождества Миранда сильно поругалась с отцом, поэтому попросила Регулуса позволить её провести праздник в его доме. Она сказала, что можно и без самого праздника, не расстроится, если их семья не отмечает ничего, принесёт с собой маленькую ёлочку и поставит ему на стол.
Блэки отмечали Рождество не крупно. В этом году Вальбурга совсем не хотела никакого торжества, она даже отказалась идти на празднование к другим семьям, потому что «неважно» себя чувствовала. Вальбурга осталась дома, потому что Миранда была в их поместье. Вальбурга наблюдала и удивлялась тому, что два абсолютно разных человека могут быть настолько близки. Женщине казалось, что она никогда не слышала, чтобы Регулус так смеялся; она никогда не видела, чтобы её сын был таким счастливым, когда на кого-то смотрит. Вальбурга была поначалу против. Не твоя пара, совсем не то, что тебе нужно — она не указывала, просто иногда за ужином могла поднять эту тему, без криков и упрёков, просто высказать свою точку зрения, которую у неё никто не спрашивал. Она понимала с одной стороны, почему Регулус тянется к такой необычной и совсем неблизкой ему Миранде, с другой стороны — не понимала совсем. Что её сын — наследник благородного дома Блэков мог в ней найти? Что Регулус увидел в Миранде, чего Вальбурга не может рассмотреть? Женщина и так наклоняла голову, и так, изучала черты девушки, её улыбку, глаза, волосы, фигуру — не понимала, что с ней такого, что она заинтересовала двоих её сыновей. То, что Сириусу, которого Вальбурга не упоминала уже почти три года, нравились блондинки она знала, но типажом Регулуса Вальбурга всегда считала брюнеток. Даже знала одну девушку — она была как раз из чистокровной семьи, её родители пожиратели смерти и может быть, если бы их можно было познакомить, что-то бы вышло. Вальбурга так думала до того, как увидела своего сына рядом с Энн на полу у камина перед Рождеством.
Женщина спустилась вниз, чтобы дать указания домовикам и замерла в дверях, видя, как Регулус читает книгу, пока Энн сидит между его ног, оперевшись спиной ему на грудь. Регулус во время чтения иногда делал паузы, чтобы поцеловать девушку то в щёки, то в лоб, то в макушку. Они держались за руки. Вальбурге казалось, что это всё сон.
— Она хорошая.
Регулус чуть не выронил из своих рук стакан, когда услышал голос матери посреди ночи на кухне. Он обернулся. Вальбурга стояла в чёрном халате с распущенными волосами босиком у дверей, оперевшись о дверной косяк, он смотрела на сына другим взглядом — отличным от того, каким она смотрела в обычные дни.
— И она другая, Регулус. Ты знаешь, что я имею в виду.
— Да, — кивает Блэк. — Я знаю.
Вальбурга молча развернулась и вернулась в свою спальню, а Регулус остался стоять на кухне.
В январе Миранда всегда приходила к Регулусу в класс по зельеварению. Он проводил там много времени, так как был в почётном списке Слизнорта, и приглашался на собрания, если можно было так сказать «клуба слизней». Регулус был тем студентом, которого Слизнорт хотел держать рядом и видеть все его победы и начинания. Иногда Слизнорт хвалился достижениями своих учеников, считая, что это его заслуга, но от него там было совсем ничего. Регулус любил Горация, чудесный мужчина, замечательный преподаватель, главное — понимающий и рассудительный, не осуждающий и не требующий прыгать выше головы. Уроки зельеварения Блэку давались легко. Он быстро находил нужные ингредиенты, правильно всё смешивал, у него никогда не было неудачных зелий, все зелья были готовы к употреблению сразу после их готовности. Миранда этим восхищалась. Она была младше, но уроки зелья ей давали с трудом. Энн больше нравилась защита от тёмных искусств и травология, ещё она любила историю маглов. Регулусу тоже нравилась защита от тёмных искусство, но в этом предмете от преуспевал меньше. Энн помогала ему иногда, а он помогал ей с зельями.
— Ты хотел бы быть преподавателем? — спрашивает как-то Энн, когда они остались вдвоём в кабинете Слизнорта, пока в котлах закипали различные зелья.
— Да, — быстро отвечает Блэк. — Я бы хотел преподавать защиту от тёмных искусств.
Энн издала смешок и ничего не сказала. Регулус на неё посмотрел и изогнул бровь. Он снял перчатки, отложил черпак, которым размешивал зелье в котле и подошёл к девушке ближе. Его руки обвились вокруг её талии, Блэк положил подбородок на её плечо.
— Что смешного, Энн? — немного игриво спрашивает Реджи и Энн улыбается. Она смотрит на него, накрывает его руки своими.
— Тёмный волшебник хочет преподавать защиту от тёмных искусств, — тихо проговаривает девушка. — Немного странно, не находишь?
— Отчасти да, — соглашается Блэк, — это странно, но я как никто другой знаю от чего нужно защищаться и как лучше это сделать.
— Логично.
Энн щёлкает его по носу и Регулус выравнивается, руки с её талии не убирает, стоит за её спиной и смотрит, как она готовит ингредиенты для «жидкой удачи», которую они будут готовить только в следующем году. Замечает её ошибки, но не исправляет, зная, что она любит делать всё сама. Правда потом, втихаря, пока Уоллер отворачивается, он добавляет недостающие ингредиенты и делает вид, что ничего не сделал, просто контролировал процесс.
Барти, конечно, был похож на попугая, потому что постоянно болтал. Эван только слушал, Розье вообще был довольно молчаливым, обсуждал только волнующие его темы, а так был просто слушателем, слушал он в основном Крауча. Регулус просто ходил за ними следом. Ему нравилось за ними наблюдать и слушать Барти тоже нравилось. Поэтому они и были его лучшими друзьями, которые, как и Энн приносили в его жизнь совсем немного радости и света. Барти вообще был зачинщиком дебильных идей, сейчас, когда мародёры выпустились всё хулиганства упали на его «хрупкие» — как он сам говорил — плечи. Барти старался не отставать и устраивал такие розыгрыши, так шутил, будто бы он клоун, но Регулус знал правду. Один раз, когда Крауч был очень чем-то расстроен, он почти плача — смахивая слёзы, чтобы не выглядеть слабым — сказал «просто хочу, чтобы он видел меня, а не свою работу». Это было почти два года назад, но Регулус помнил об этом. Хуже отношений с отцом, чем у Барти Регулус никогда не встречал. Отец много работал и сына для него не существовало.
— Так и, — Крауч вдруг поворачивается к Регулусу, когда Эван, закатив глаза, закуривает. — Вы с Энн вместе уже почти год.
— Почти. — Регулус зевает, стоит рядом с друзьями на заднем дворе школы днём после занятий. — Последнее время, всё не так. — Регулус говорит это внезапно для самого себя, а потом смотрит на друга, потом на второго и ждёт какой-нибудь пошлой шутки, но парни молчат. Эван почему бросает взгляд на метку на своей руке, он одёргивает рукав.
— Понять можно. — Говорит Розье, стряхивая пепел с сигареты. — Поставь себя на её место, если бы ты не поддерживал убийства, был из чистокровной семьи, но не за чистокровность, а твоя девушка была бы той, кто убивает таких, как ты. Как бы ты себя чувствовал? — Размышляет Эван, он не смотрит на Рега, куда-то вдаль отводит взгляд.
— Паршиво он бы себя чувствовал. — Хмыкает Барти. — Энн святая, ты забыл, что ли? Связался с демоном в теле ангела. Она сама кого угодно прикончит. С чего вообще размышления, что она не поддерживает чистоту крови? Мелисса говорила, что она за чистокровность.
— Сейчас все за чистокровность, Барти, только бы их не убили. — Фыркает Эван и кидает сигарету на пол, топчет её ногой. — А ещё больше тех, кто просто молчит.
Регулус слушает их. Смотрит на парней и пытается понять, вникнуть в то, что они имеют в виду и являются ли их рассуждения хотя бы немного верными. Миранда против убийств, она чистокровная, но всегда говорит и повторяет «никто не заслуживает смерти». Регулус последние несколько месяцев придерживается этого же. У него перед глазами иногда мёртвые тела маглорождённых волшебников, которых так кровожадно убивает Том Реддл и пожиратели смерти постарше, например, Люциус Малфой. Его руки дрожат, голос всегда срывается, но он твёрдо смотрит на свою жертву и произносит заклинание, убивая человека так, словно его никогда и не было. Будто бы рождение этого человека — самая большая ошибка. Регулус не спал. Снилась кровь, снились кости, головы, безжизненные мёртвые глаза, мольбы и шёпот «помоги, помоги, помоги». Это неправильно. Так нельзя, но дороги назад нет. Регулус добился того, чего хотел: стал любимым сыном, гордостью семьи, как Беллатриса, является частью «пожирателей смерти». У него есть задатки на будущее, он будет приближённым к тёмному лорду. У него есть шанс выпуститься из Хогвартса сильным волшебником и сразу занять своё место среди тех людей, которые ему нужны. Только Регулус всё чаще сомневается в том, что делает всё правильно. Будет ли он нужным человеком для Волан-де-Морта?
Миранда уже не скрывает своих страхов. Говорит открыто, без истерик и просьб подумать. Она говорит спокойно, когда они прогуливаются, знает, что Блэк этих тем не любит, но промолчать не может. Как она может промолчать, если рядом с ней — в её окружении — люди, которые убивают других людей. Энн не росла с этой «политикой», она приняла это сама с возрастом и сейчас то, что её любимый человек — пожиратель смерти бьёт по её душе и сердцу, заставляя сильно нервничать и паниковать иногда так, как никогда не паниковала. Энн за него беспокоится в первую очередь, ей всё равно отчасти, что он пожиратель смерти, с другой стороны — ей страшно.
— Вчера ещё нескольких мёртвых волшебников нашли. — Говорит она, пряча руки в карманы своей куртки и чуть морщится от сильного снегопада. — Сколько это ещё будет продолжаться?
Регулус молчит. Он поджимает губы. Смотрит на неё и понимает, что она боится сейчас его. Не кого-то там из пожирателей смерти, не самого Тома Реддла — Миранда боится Регулуса, пока он идёт рядом с ней. Она напугана, потому что он может её сдать, рассказать, дать наводку на всю её семью, понимает подсознательно, скорее всего, что нет, конечно же, Регулус никогда так не поступит с ней, но. Хотя, скорее всего, всем уже всё о них известно и Уоллеры, правда, в большой опасности. Грег надеется (!), что сможет защитить свою семью. Он в это верит, но никто больше в его семье не уверен.
— Чего он хочет? — шепчет она, остановившись, смотря на Блэка.
— Смерти тех, кто не согласен. Смерти тех, кто рождён от маглов. Смерти полукровок. — Перечисляет Регулус, он не хочет утаивать от неё это, понимает, что она и сама обо всём в курсе. — Я…знаешь, мне тоже страшно.
Регулус шепчет. Он оглядывается, делает к Миранде шаг и касается её лба своим лбом, прикрывает глаза и шмыгает носом от холода. Энн его обнимает, обвивает руки вокруг его торса и прижимается к его груди, щекой слышит его учащённое сердцебиение. Бессонницы Регулуса больше не похожи на простые бессонницы, иногда он кричит во сне, просит кого-то не убивать, умоляет оставить его в покое. Энн не хотела бы говорить с Регулусом об этом всём, зная, что он видит на собраниях Реддла, но слова сами вырываются. Об этом говорит вся школа. Вся школа в страхе. Все напуганы тем ужасом, который творит Том Реддл. Напуганных и правда, намного больше, чем восхищённых, даже те, кто не скрывают своего восторга и слепо верят убийце — напуганы. Смелых осталось мало. Миранда слышала что-то про «Орден Феникса» и даже видела это словосочетание в письме от Сириуса, которое она выкинула в камин, не начав читать. Бегло прошлась по тексту и выкинула.
— Я знаю, Регулус, — говорит она, — но ничем не могу тебе помочь. Здесь только ты сам можешь решить, что тебе нужно. — Энн смотрит на него с лаской, гладит его по щеке. — Холодно уже. Пойдём обратно.
— Я буду знать, что мне нужно только если ты будешь со мной, Энн. — Серьёзно проговаривает Блэк, не отпуская девушку, когда она хочет сделать несколько шагов в сторону замка. — Я буду решать не в свою сторону, я начну принимать решения в нашу сторону, Энн. Я обещаю, что смогу всё изменить.
Регулус говорил это не просто так. Ему казалось, что они теряют друг друга, они становятся друг другу никем. Медленно, время тянется, а они расходятся и даже эти встречи не приносят никакого результата, ещё немного и они станут совершенно чужими друг другу людьми. Регулус к этому не готов. Он не сможет с этим смириться, Миранда сейчас единственный человек, который его понимает.
— Я верю тебе, Реджи. — Говорит Энн, улыбаясь. — Верю и не оставлю. Мы же с тобой, — она усмехается, — друг без друга пропадём. Даже если между нами будет стоять мой отец или сам Волан-де-Морт, я никуда не уйду.
Она смело произносит имя Тома Реддла, словно он ничего из себя не представляет. Регулусу иногда не по себе, когда он произносит его имя, а она — смело, уверенно. В её глазах любовь, много любви и чувств, Блэку даже становится теплее от её взгляда и её мыслей. Лучше и представить нельзя.
На совершеннолетие Миранда подарила Регулусу большую коробку горьких сладостей — Регулус был фанатом горького шоколада и каких-то необычных вкусов, поэтому Энн знала, что ему придётся по душе. Также, к подарку была добавлена новая метла — Регулус упал во время прошлого матча с метлы, она не сломалась, но выглядела уже не презентабельно, Энн решила об этом позаботиться. Регулус любил всё, что она для него делает. Смотрел таким взглядом и бормотал только «спасибо», как маленький ребёнок. Глаза Блэка горели, руки от радости тряслись, когда он вскрывал упаковки с подарками, ему казалось, что ему снова десять и его родители устроили ему большой праздник на его первый юбилей в жизни. Так всё красиво и ярко, Блэк уже давно не видел таких ярких красок перед своими глазами — самое восхитительное, что случилось с ним в его жизни — происходит прямо сейчас, когда Энн рядом с ним. Пандора принесла в подарок немного странный ловец снов. Она сказала, что этот ловец помогает не только «поймать» сны, но и способствует засыпанию из-за особого заклятия, наложенного на свисающие с круга рюшечки. Барти и Эван никогда не были изобретательными и дарили всегда одно и то же — деньги. Подарок всегда приходил и от дяди Альфарда, несмотря на то, что Вальбурга запретила ему приближаться к племянникам ещё несколько лет назад. Сова Альфарда была большой и красивой, она быстро летала и могла доставлять тяжёлые посылки, но дядя прислал всего лишь конверт с деньгами и короткую записку «не говори родителям, Редж».
Регулус дёргал ногой под столом, пока сидел в большом зале за столом на собрании Волан-де-Морта. Приближённые к Лорду отчитывались о недавних событиях, о том, с кем разобрались, кого убили и чем планируют заниматься дальше. Реддл выглядел встревоженно, он внимательно слушал, но всё равно дёргался, раздражался, недовольно всех оглядывал. Регулус чувствовал его настроение очень тонко, наверное, именно поэтому и сам дрожал.
— Мне понадобиться эльф-домовик. — Голос Тома Реддла звучит громко в звенящей тишине огромного зала. Он осматривает всех присутствующих и останавливается на Блэке. — Регулус?
— Да, мой Лорд? — парень склоняет перед ним голову, когда встаёт со своего места.
— У вас же есть домовик, который служит вашей семье. — Вспоминает Реддл, но не старается даже вспомнить его имени. — Мне он необходим. Это ненадолго.
— Да, сэр, — соглашается Регулус. — Я приведу его. Это большая честь для меня и для Кикимера. — И он будто бы специально напоминает Тому имя своего домовика.
Регулус вернулся домой к вечеру, он поговорил с Кикимером — Регулус всегда уважительно относился к слугам в их доме, не важно, были это волшебники или сквибы, или просто домовые эльфы, которые выполняли грязную работу. Для Регулуса было важно услышать, что думает тот, на кого он хочет положиться. Блэк не стал говорить Кикимеру, но он не хотел бы, чтобы домовик туда шёл. Эльф склонил голову, сказав, что это честь для него и, если его хозяин хочет — он пойдёт.
Миранда тревожилась. Ей было последние несколько дней совсем нехорошо, она чувствовала, как крутит живот, а ещё голова болела, тошнило сильно, то ли съела что-то не то, то ли она просто переутомилась перед подготовкой к экзаменам. Подруги отвели её сразу в больничное крыло, мадам Помфри дала какое-то хорошее успокоительное, поэтому Энн почти сразу заснула. Сны ей снились тревожные, она будто бы слышала шум сквозь сон и понимала, что кто-то пришёл, но проснуться не могла, сил совсем не было, только какие-то бредовые странные сны. Регулус то умирает, то он воскресает, то ему больно, то он плачет — эти сны стали обыденными, но Регулус в её снах никогда не тонул, а этой ночью, которую она проводила в больничном крыле — Регулус захлёбывался. Парень падал в воду, она пыталась схватить его руками, словить за одежду, но не успевала. Блэк тонул, опускался под воду, потом всплывал, потом открывал рот, чтобы что-то сказать и снова погружался под воду. Миранда ничего не могла с этим сделать.
Она топталась на месте, хотя Регулус был против этого, но молча сидел на стуле у её кровати в больничном крыле и наблюдал. Головокружение не прошло и поэтому мадам Помфри сказала, что Энн нужно остаться ещё на пару дней, за самочувствие проследят эльфы, поймут, что не так и найдут чем помочь. Перед экзаменами хотелось отдохнуть, но Регулус утверждал, что Уоллер рано начала паниковать. Он вообще был спокойный, словно это не он в этом году оканчивает Хогвартс. Будто бы он не покинет стены этой школы. Наверное, ещё и это напрягало Энн — она боялась остаться без него в стенах этой школы. Было вообще как-то не так, даже думать о том, что Регулуса больше не будет рядом — страшно, неприятно, тревожно. Тревожно.
Энн посмотрела на Блэка и вздохнула. Она подошла ближе, руками коснулась его плеч, а потом поцеловала в лоб. Регулус притянул её чуть ближе, уткнулся лбом в её живот, глаза прикрыл, немного успокаиваясь.
— Что-то случилось? — Уоллер понимает, что что-то не так, она гладит Блэка по волосам и раскачивает его в своих объятиях.
— Реддл забрал куда-то Кикимера вчера вечером. — Тихо бормочет Блэк, он тяжело вздыхает. — Надо вернуться сегодня домой, узнать вернулся ли Кикимер домой. И что Реддлу было нужно.
Энн кивает.
Регулус не пришёл на занятия на следующий день. Миранда нашла только Эвана в классе по прорицаниям. Розье сказал, что Регулус остался дома, много дел и родители что-то хотят, занятия пришлось пропустить. Миранда просто кивнула, а потом использовала камин для перемещения, чтобы оказаться в доме Блэков. Она напугала служанку, которая проводила уборку в доме, когда выпала из камина. Женщина вскрикнула, но заметив Энн сразу помогла ей подняться с взволнованным — вы в порядке?
Нет. Энн не была в порядке. Сердце колотилось как сумасшедшее. Она переступала с ноги на ногу находясь на пороге комнаты Регулуса, не решалась постучать. Кикимер, который заметил её сказал, что сообщит, но Уоллер попросила не делать этого, а потом заметила замотанную руку домовика и то, что он выглядит совсем неважно, но времени на размышления не было. Энн не решалась войти. Не понимала, как выпалить всё, что твориться в её голове, что он подумает? Что скажет? Поддержит ли её идею? Правильно ли она вообще поступает? Девушка повернулась в сторону двери Сириуса и замерла, читая снова и снова надпись на двери. Сириус. Может быть, поговорить с ним? Нет, с ним говорить страшнее, чем с Регулусом, главное, чтобы Блэк её выслушал. Шорох за дверью в комнате Регулуса заставил Миранду среагировать быстро, она надавила на ручку двери и вошла. На полу были разбросаны листы пергамента, перья и где-то баночки с закончившимся чернилами. Он писал что-то целую ночь. Такие синяки под глазами, Реджи абсолютно бледный.
— Я должен кое-что сделать, — произносит он, когда замечает, что она вошла, будто бы совсем не удивлён.
— Я тоже. — Миранда произносит это быстро, перебирая в руках пуговицы на своей блузке. — Я люблю тебя, ты же знаешь?
— Я тоже тебя люблю, Энн, но мне нужно поговорить с Кикимером, — Блэк поднимает, хватает какой-то лист пергамента, руками касается её тела, проводит по талии и приходит мимо.
— Рег, это важно, пожалуйста, — она хватается за его рукав, когда он делает шаг в сторону. — Я не знаю, как это преподнести. — Её голос сильно дрожит, на глазах появляются слёзы.
— Энн, — Регулус охватывает руками лицо девушки и целует её сперва в нос, потом в губы, в щёки. — Я вернусь, и мы поговорим, хорошо? Будь здесь, я туда и обратно, обещаю, всего лишь десять минут, чтобы поговорить с Кикимером, и я правда вернусь к тебе.
Целует её в губы ещё раз, задерживается на несколько секунд, словно чувствует, что это может быть их последний поцелуй. И он уходит, быстро закрыв за собой дверь. Энн изучает записи на пергаменте, но почти ничего не понимает. Девушка вздыхает и выходит из комнаты, ещё раз бросает свой взгляд на надпись на двери в комнату Сириуса и мотает головой. Она совершает ошибку, но иначе никак.
Регулус помнил её такой: взволнованной, бледной, со слезами на глазах и немыми просьбами остаться. Почему он тогда не остался? Миранде было плохо, поэтому, когда он вернулся в спальню, подумал, что из-за недомогания девушка вернулась в Хогвартс, там отдыхает в больничном крыле и скоро она сама напишет ему. У Регулуса не было времени интересоваться, он был шокирован поступками Тёмного Лорда и продолжал изучать ту информацию, которую дал ему Кикимер. Сейчас нужно было держаться рядом с пожирателями и думать, что делать дальше. Блэку казалось, что он впервые делает всё правильно.
В час ночи, почти три недели спустя, пока он писал и писал заметки, в окно что-то прилетело. Открыв шторы и тюли, Регулус заметил у окна сову и быстро запустил её в дом. Сова скинула письмо, Блэк понял, что сова принадлежит Альтаиру и развернул пергамент, читая коряво написанный текст.
«Они думают, что она умерла».
Регулус постучал в дверь дома Уоллеров и сделал шаг назад, спускаясь на одну ступеньку. Капли дождя попали на его волосы, и парень смахнул капли, попавшие на лицо рукой.
Дверь долго никто не открывал, а потом на пороге появилась Шерон. Она была одета в чёрное, её глаза были красными от слёз. Она открыла рот, чтобы что-то сказать Блэку, но отошла от двери, оставляя её открытой. Регулус вздрогнул из-за прогремевшего за его спиной грома, поднялся на одну ступеньку выше и заглянул в дом. Там было тихо, слышно только, как Шерон рыдала. После послышались быстрые тяжёлые шаги — Грег появился у дверей.
— Убирайся.
Произнёс мужчина, его глаза горели яростью, он едва сдерживался, чтобы не толкнуть Регулуса в грудь. Блэк нахмурился, он не понимал, что происходит.
— Где Энн? — только и смог спросить парень. — Её нет в школе, и она не отвечает на письма.
— Где Энн? Ты, мерзавец, ещё смеешь произносить её имя?! — повышает голос мужчина и всё же толкает парня в грудь, Регулус оступается, но удерживается, делает два шага вниз. Грег берёт с небольшого журнального столика у дверей газету и швыряет в парня. — Никогда больше не произноси её имя. Она умерла из-за тебя.
Сердце Регулуса падает в пятки и разбивается в тот же момент, когда Грег Уоллер хлопает дверью дома. Блэк сглатывает, он поднимает упавшую в лужу газету, разворачивает её и пытается рассмотреть текст, который заливает дождём.
«Зверское убийство пятерых маглорождённых волшебников на площади» твердил заголовок.
«…среди убитых были найдены тела и других волшебников, тела были изуродованы и не опознаны. Просьба родственников, которые узнают данную вещь, обратиться в Министерство Магии…»
На фотографии был шарф Энн, который Регулус подарил ей в октябре прошлого года.