Утро обрушилось на него шквалом звонков и градом сообщений. Обычно он никогда не отвечал на звонки журналистов прежде, чем выберется из кровати, примет холодный душ, посидит двадцать минут с патчами под глазами и выпьет чашку горячего кофе, а в идеале ещё уложит волосы, сменит протезы на "выходные" и замажет консилером все неровности на лице.

   Но сегодня этот алгоритм стремительно сократился до "принять душ, налить чего-то горячего в термо-стакан и подняться в королевскую квартиру". Потому что в новостях и на городских экранах было видео с юношей, который объявил себя родным сыном Наталии и Константина, и требовал встречи с отцом.

   И у Макса было очень много вопросов, преимущественно обвинительных. Он забрался в водолазку, надел первые попавшиеся штаны и поспешил на верхний этаж Башни.

   Но весь его пыл пропал на входе в мамину квартиру. Макс утонул в густом табачном тумане и чуть не закашлялся, а потом увидел маму. Её покрасневшие веки и нос, и подрагивающие губы выдавали истерику, которая длилась уже не первый час.

   Что вообще здесь происходит?

   — Привет, чижик. — Лизард прозвучала так устало, что Макс не был уверен, что она сегодня спала.

   — Привет, ведьма. — Ответил он негромко. — Объясните, что случилось?

   — Мы сами ничего не понимаем.

   Макс подошёл к матери, осторожно взял её за руку и попытался приобнять. Он ни разу не видел её такой. Обычно она плакала от гнева и отчаяния, но сейчас больше всего это было похоже на сожаление. Горькое, страшное, холодное, как Закатное море этим утром, и такое же сильное.

   — Тише. — Он вложил в эту просьбу-успокоение всё свое терпение, свет и доброту, буквально выскреб со дна души, разодрав там что-то до крови. — Расскажи, в чем дело? Мы же не сможем помочь, пока ты не поговоришь с нами.

   — Он жив. — Прошептала она чуть слышно.

   — Нат, — оборвала её Лизард, — мы не знаем, кто это. У нас пока нет никаких оснований полагать, что этот мальчик – пропавший младенец.

   Мама тяжело выдохнула.

   — Ты же его видела, он точная копия Константина.

   — Это ни о чем не говорит. — Сказала Лиз уже мягче, заглянув маме прямо в глаза.

   — Так, — осторожно, почти что нежно вклинился Макс в разговор двух женщин, — давайте с самого начала. О каком пропавшем младенце речь?

   Они обе набрали воздух в легкие, чтобы начать говорить, и Макс аккуратным жестом попросил Лиз пока помолчать.

   — Не знаю, с чего начать. — Негромко пробормотала мама. — Когда я только отодвинула Константина на второй план и начала править сама, людям это не понравилось. Людям не особо нравилось даже правление Константина... что уж сказать обо мне. В общем, в ночь, когда у меня начались схватки, народ поднял восстание. Бродяги из фавел, пролетариат с промзоны, андроиды с мусорок... Те, кому нечего терять.

   — Восстание было организованным?

   — Да, — вклинилась Лизард, — это были последователи ИМПа.

   — АНА? — Уточнил Макс.

   — Нет. Тогда это были люди, поверившие в то, что правление машины будет справедливым и непредвзятым.

   — Робо-коммунизм?

   — Можно сказать и так.

   Интересно, почему ему про это никогда не рассказывали.

   — Хорошо, — Макс кивнул, глядя прямо в светлые глаза матери, — у тебя начались схватки, что дальше?

   — Роды были очень тяжёлыми. Я... не думала, что во мне так много крови. Ребёнок родился едва живой, он даже не закричал, его кинулись откачивать, положили в смарт-кувез...

   — Откуда в замке смарт-кувез?

   — Я... и правда, откуда? — Она вдруг успокоилась, стала серьёзнее и настороженнее.

   — Со склада центра разработки. — Сухо ответила Лизард.

   — То есть, он не был проверен и зарегистрирован?

   — Не был. Но и выбора у нас не было, попытайся мы вывезти Нат из замка, её разорвали бы в клочья.

   — Ладно, хорошо. Ты была с ребёнком?

   — Нет. — Почти прошептала мама, — меня увезли в разработку, сказали, там есть что-то, что мне поможет.

   — А кто-то ещё с ним был?

   — Акушерка, новый "Лазарь" и андроид-кастелянша. — Нервно выдохнула уже Лизард, — Макс, я понимаю, к чему ты клонишь. Мы не знаем, что произошло дальше. Кувез пропал с младенцем внутри. Камеры в ту ночь взломали и вырубили, был полный бардак.

   — А что акушерка и андроиды?

   — Акушерка испугалась угроз протестующих и сбежала, выпрыгнув в глайдер на воздушную трассу. Её сбили андроиды. Кастеляншу нашли неподалёку от спальни Наталии, пустую, как белый лист. Лазарь пропал, и мы не смогли его отследить.

   — И что вы делали?

   — Макс, проще сказать, чего мы не делали. — Прохрипела Наталия. — У всех мальчиков, родившихся в тот день, брали кровь на ДНК. У всех, абсолютно всех по стране. Я думала, лорды и инвесторы меня проклянут за такие траты. Мы отловили каждого Лазаря, зарегистрированного и нет. Мы проверили каждого мятежника, мы перекрывали дороги и трассы, жизнь замерла. И ничего. Пустота.

   Макс нахмурился, прикрыл глаза. Он знал, что мама была беременна, но ему сказали, что ребёнок умер ещё в утробе. Сколько людей в стране знали правду? С пять, интересно, наберётся?

   — Вы сами были уверены, что он мертв, да? — Спросил Макс тихо. — Столько лет прошло...

   Мама кивнула, Лиз поджала губы.

   — Макс, мы не можем быть уверены в том, что это он.

   — И не можем быть уверены в обратном. — Вкрадчиво подметил он. — Нужно к нему сходить, проверить.

   «Если это он – значит, предать огласке настоящую историю и готовить будущего наследника, либо, по необходимости, устранить – но мама, конечно, не даст этого сделать. Если это не он – выяснить, кто это такой умный устраивает здесь провокации и устроить ему... воспитательную беседу», – подумал Макс и ничего не сказал.

   Мама кивнула, согласившись с тем, что к нему, к этому мальчику, стоит сходить.

   — Нужно что-то сказать журналистам. И лучше, если это буду делать не я.

   — Я разберусь. — Кивнула Лизард.

   — Хорошо. — И Макс, и Наталия верили ей, как родной. — Я попробую поднять Константина на ноги.

   — К вечеру сможешь?

   — Постараюсь.

   — Я назначу встречу на вечер. Мы не можем долго ждать. Эта махина на главной площади очень смущает людей.

  ***

   Василя включил звук множества незнакомых, неизвестных голосов. Все ещё болел бок, ему всё ещё не поменяли аккумулятор, но хотя бы поставили на зарядку – и от этого было безумно жарко. А ещё его полностью раздели и залепили рану чем-то более основательным, чем армированный скотч.

   В общем, он проснулся голым и прикованным проводами к станции зарядки.

   А вокруг шумели... андроиды? Светодиоды по телу, безликая темная униформа, какие-то... однотипные лица, отдалённо напоминающие манекены в магазинах.

   — Смотрите, очнулся!

   Он нашарил взглядом говорящую – она выглядела как полноватая шатенка с родинкой на носу и остроугольным подбородком.

   — Рассказывай, герой, ты откуда здесь взялся? Тебя с улицы притащили?

   — Можно сказать и так.

   — И как тебя зовут?

   — Василь. А вы?

   — Я – Якана, это Руккехунхуре и Абрикос, а вон та в углу – Энотера.

   Он фыркнул, но только мысленно, не рискнув делать этого вслух.

   — Вы реально из принципа не берёте человеческих имён?

   — У нас нет базы человеческих имён и никто не давал нам справочника.

   — Ладно. И что вы все здесь делаете? — Он приподнялся и осторожно сел на пол.

   — Пришли посмотреть на тебя. — Это был уже мужской голос, кажется... Абрикос, да?

   — И что, вам сюда можно?

   С потолка лился густой яркий свет, напротив койки все так же было зеркало, только теперь оно стало прозрачным и выполняло функцию окна. Из-за присутствия сразу пяти андроидов, в комнате было тесновато.

   — Нельзя. Просто сегодня многие взяли отгулы после вчерашнего инцидента, а тот хакер здорово подпортил программы и теперь нам можно погулять. — Они светились от счастья, и, поддакивая, весело моргали светодиоды. — Ты же нам поможешь, правда?

   — С чем?

   — Объяснишь, как притвориться людьми? Ну, там, снаружи.

   — А вы никогда не были на улице?

   Руккехунхуре покачал головой. Василю не хотелось вписываться в эту авантюру, но и оставаться здесь после того, как он увидел убитого андроида не хотелось тоже.

   — И куда вы планируете идти?

   — На главную площадь. — Вычеканила Энотера.

   —А что там?

   — Слушайте, он же не знает! — Поняла Меланхолия и спустя минуту вывела на настенный экран видео.

   «Я бы представился, но у меня нет имени...»

   У Василя возникло смутное чувство дежавю: как будто он когда-то знал этого человека, но это, конечно, не было возможным: Василь последние пять лет не выходил из квартиры, как и, судя по всему, новоявленный наследник.

   Значит, вот что так стремился открыть Нико: Цитадель. Выходит, у него получилось и это был хороший поступок. Василю от этого стало сильно легче: Нико в порядке и всё было не зря.

   — Ладно, — с задержкой, неуверенно произнёс Василь, — и что... что вы хотите увидеть? Вы же понимаете, что там уже стоит оцепление из андроидов и военных?

   — Почему? — Искренне, как пятилетний ребёнок, удивилась Меланхолия.

   — Потому что таких любопытных, как вы – половина города. И не все из них захотят просто попялиться.

   Андроиды смутно, но поняли, о чем он говорит.

   — Ну... мы посмотрим хотя бы краешком глаза, да? А потом пойдём по своим делам.

   Василь хотел было возразить: нет, видео выложили поздней ночью, а сейчас, судя по его часам, почти что наступил день. Во всех многоэтажных зданиях, офисах, кафе и подъездах будут толпиться люди, чтобы "краешком глаза" увидеть лже-принца, не говоря уже про саму площадь. Но он вовремя себя остановил. Хочет он выбраться или где?

   — Да. Да, я думаю, мы поднимемся куда-нибудь и посмотрим с высоты.

   — Вот видите, — улыбнулась Энотера, — я же говорила, что он умный. Сколько тебе, Василь?

   — Почти шесть. А вам?

   — Почти шесть чего? Дней, недель?

   — Лет...

   Они все ощутимо удивились, казалось, от их удивления даже дрогнул воздух.

   — А столько живут вообще? — Недоверчиво спросил Абрикос.

   — Живут, конечно. — Ответил Рукке с видом знатока. — Но это домашние, за которыми ухаживают. Промышленные сгорают за пару лет, городские держатся до четырёх, но там от вредности зависит. Я документалку смотрел. — Он, очевидно, гордился этим фактом.

   — А местные? Сколько местные живут? — Насторожился уже Василь.

   Меланхолия загрустила, Энотера, поджав губы, сказала:

   — Как повезёт. Иногда до полугода можно протянуть. Но у нас не корпуса, а мозги портятся.

   И желание срочно бежать у Василя стало только сильнее.

   — Окей. Какой у вас план? Как мы будем выбираться на улицу?

   Василя причесали, проверили, надёжно ли закрыта рана и хватит ли его зарядки на их грандиозные планы, одели в униформу и он с ужасом осознал, что ничем не отличается от обычного андроида-рабочего. Неужели у него тоже лицо типовое? Наверняка... он же был типовой моделью, просто Велир потихоньку делал его старше.

   Они осторожно выбрались по пожарным коридорам к погрузчику, на котором андроидов из разработки везли в магазины. Везли не на продажу, как демонстрацию моделей, которые появятся в ближайшем будущем. Погрузкой занимались андроиды, и среди них, конечно же, нашлись девианты. А договориться своим со своими не составляло труда.

   Их составили рядами, как манекены, в кузов грузовика и повезли по мерзлой дороге в сторону центра. Демонстрационные андроиды были в состоянии транспортировочного полусна и Василь с его новыми друзьями могли шептаться, не опасаясь, что их заметят.

   — Почему мы не в коконах? — Спросил Василь.

   — А что такое кокон?

   — Ничего. Забудь.

   За время дороги Василь узнал, что этим андроидам от пары недель до месяца и на каждом из них исследовали девиацию. Триггером Меланхолии стали морские свинки, на ней проверяли эмпатию – она сказала, что таких, как она, совсем немного, может, штук десять в мире. Энотере делали больно до тех пор, пока она не отбросила в сторону протоколы и не дала отпор – это был распространенный способ заставить андроида девиировать. Рукке и Абрикос были из одного бокса, им давали задачки на креативность и изобретательность. Рукке девиировал, когда осознал концепцию справедливости, Абрикос – прекрасного.

   Что стало его триггером, Василь, конечно, не помнил.

   Честно, Василь не планировал им помогать. Он думал сбежать вместе с ними из магазина, а потом уже сбежать от них. Но ему стало их... жаль?

   Они напоминали детей, которые впервые видят снег, и затянутое тучами небо, и вертикали многоэтажных зданий. Нет, хуже – они ими и были. Они не знали ничего, кроме стен лаборатории и дурацких экспериментов, у них всё было хорошо, а сейчас они столкнулись с реальностью.

   Нет, ещё хуже: Энотера не знала ничего, кроме боли и слепящего белого света, а сейчас наверняка чувствовала себя, как в сказке. Её, самую жестокую и бойкую, было жальче сильнее остальных.

   Черт, а ведь если верить их словам, андроиды не сопереживают.

   — Нам нужна верхняя одежда. И шапки – чтобы прикрыть ваши светодиоды.

   — О. Мы можем их украсть, да? Как в кино? — Спросил Рукке.

   — М-м-м, нет, — таким осторожным тоном детям объясняют их ошибку, — я куплю.

   — А это не вызовет подозрений? Ну, пять андроидов в служебной форме заходит примерять куртки, это как-то...

   — Мы сделаем не так.

   Василь достал планшет, который по дороге подзарядил от собственного аккумулятора и прикинул, кого он разоряет сегодня. Внимание Велира привлекать точно не стоило, а вот Нико всегда прикроет спину.

   Он открыл сайт ближайшего магазина одежды и сделал заказ с пометочкой «заберёт андроид» и выждал пятнадцать минут, прежде чем туда пойти.

   У андроидов был базовый средний размер, но Василь добавил в корзину пуховики и шапки разных моделей и размеров, чтобы лишний раз не привлекать внимания.

   Нужная дверь нашлась быстро.

   — Добрый день. Можно забрать заказ? — Он сделал максимально непринужденный вид и озвучил номер с кодом, чтобы не доставать планшет.

   — Да, секунду... — на стойку поставили внушительных размеров коробку. — Так, все уже оплачено.

   — Спасибо. — Он подхватил коробку и, дежурно кивнув, покинул помещение магазина.

   А потом замер на крыльце, сделал ещё один заказ на шарф цвета морской волны и вернулся за ним.

   — Запаковать?

   — Нет, уберу в коробку. Спасибо.

   Он ушёл подальше, так, чтобы не попадаться в объективы камер и достал из коробки чёрное пальто с контрастными белыми пуговицами и такой же подложкой, накинул его на себя, замотал шею шарфом, так, чтобы не было видно базовой формы ФиКа, застегнулся и только тогда вернулся к новым знакомым.

   — Энотера думала, ты нас бросил! — Обрадовалась Меланхолия, обвиняя этим подругу, мол, вот видишь, ты была не права, а мы все правы.

   Некрасиво так делать, но едва ли она это понимала. Что вообще заложено в этих андроидов, что это за модели? Сделан ли там упор на этику и имитацию эмпатии или на логику и разумность?

   — Рациональный вывод. — Отметил Василь, отдавая им коробку. — Разбирайте.

   И пока андроиды решали, кто во что оденется, Василю позвонил Нико.

   — Василис, ты меня там что, похоронил? — Разнесся из трубки знакомый голос. — Пять курток, четыре шапки и дорогущий шарф? Что у тебя там происходит? В Рилиандиле выключили отопление?

   — Я не в Рилиандиле, и я не один. Ник, ты в порядке?

   Нико ответил с небольшой паузой, и Василь вдруг понял, что скучает.

   — Да. Я в Цитадели. Так-то всё хорошо, но он меня не спешит выпускать. Сказал, что выпустит, как все закончится.

   — Что закончится? — У Василя внутри все заледенело.

   — Его встреча со взрослыми.

   — И что там сейчас? Армия, полиция, андроиды?

   — Я не знаю, что происходит снаружи. На меня пялится эта пакость.

   «Эта пакость»?

   — Ты про стремного робота с видео?

   — Ага.

   — Но... ты ведь в безопасности? — Сейчас Василь был готов бросить этих придурков, что едва не подрались за укороченный белый пуховичок и кинуться к Нико.

   — Вроде того. Я... не могу выбраться

   — Почему? — Спросил Василь зачем-то полушепотом.

   — Я... он запер меня в смарт-колонке. А ещё... ты бы видел, что он делает с сетью. А ещё меня отслеживают. Ситуация патовая. Я звоню со стационарного телефона.

   — Ник. Ник, чем помочь?

   Нико снова замолчал, и Василю захотелось швырнуть планшет на землю в рыхлый, подтаявший снег.

   У кого-то были глаза такого же цвета... Не у Нико, нет, у того глаза чаще были синие, а если и серые, то тёмные и хамелеонящие. Точно не у Велира и не у Лиз. А кого он ещё знал так близко, в виртуальности или в жизни?

   — Ты уверен, что хочешь помогать?

   — Уверен!

   — Тогда... можешь прийти на площадь? Я бы к тебе выбежал, а ты подключил бы меня к планшету. Проводом. Есть провод?

   — Найду. Скоро буду.

   — Жду. Надеюсь, ты шарф взял себе, а не тем четверым в дешевых куртках. И ещё...

   И он вдруг отключился.

   Чёрт. Чёрт, сука!

   — Идём! — Крикнул он андроидам и повёл их в сторону площади.

   ***

   Макс зацепился взглядом за свое отражение в мутном зеркале. Чёлка "давай сделаем твоё лицо чуть дружелюбнее, мягче" рваными прядями падала на лоб и почти что лезла в глаза. Он совсем не был похож на того мальчика с экранов. Белое лицо Макса просило крови: разбитой брови, покрасневшей от резкой затрещины щеки. Предположительный принц был совсем не таким: нежные черты его лица напоминали изящную древнюю статую, хотелось мягко, с любовью провести рукой по мокрым от слез щекам.

   Только сбивали с толку глаза. Глаза у него были умные, как у хищного зверька, взгляд острым, как лезвие клинка.

   Этим они были похожи.

   В голове ворочались тяжёлые, заформалиненные воспоминания. О подземельях, о дефектных роботах, о нём самом. О Наталии, что появилась там, подобно ангелу.

   Надо узнать, что она там делала. Раз уж эта паутина из лжи и недомолвок начала рваться, значит, можно взять ножницы поострее и распороть все её узлы.

   — Макс... — хрипло позвал Константин, что лежал на ремонтном столе.

   — Лизард уже ему звонит. — Успокоил андроида Макс.

   Смотреть на него было жалко. Он был хрупкий до дрожи: его столько раз ремонтировали, пересобирали, обновляли, перекидывали в новые корпуса, а он все это время ещё и девиировал. Макс был почти уверен, что вынужденная амнезия, принудительная разблокировка воспоминаний и два приступа вируса его добьют. Он даже не рискнул перетащить его в тот, новый корпус. Ему казалось, что это будет последняя авантюра, которую они провернут с данным Константином.

   Наверное, поэтому он пошёл навстречу. Не смог бы не пойти: он очень хорошо знал этого Константина.

   Именно этот Константин встретил его здесь, в замке. Тогда Макс был несмышленным, забитым мальчишкой, а Константин – неопытным андроидом, что кое-как работал вокруг костяка характера настоящего Фенсалора. Макс предполагал, что Константин девиировал, когда осознал: это не его характер. Ему навязывают то, чем он не является, требуют от него того, что он не в силах сделать. Этот разлом начался много лет назад, и с каждым годом становился только больше.

   Лизард называла другую версию: дело в Максе. Константин захотел стать ему отцом и другом, и именно поэтому отошёл от оригинального сценария.

   Но это, так или иначе, не было важно. Константин умел напоминать настоящего Константина лучше, чем любые другие версии, а потому его берегли, как зеницу ока.

   Жаль, не сберегли.

   И вот, сейчас этот старый, умирающий андроид влюбился и просил встречи с Велиром.

   Велир, кстати, старый друг Лизард. В мысленном ежедневнике Макса появился пунктик: проверить, как он там оказался.

   Когда в кабинет ворвалась сама Лизард, Макс уже почти закончил с Константином и сейчас тонким гребешком расчесывал его волосы, прикрывая швы на голове.

   — Макс, у нас проблема. Велир хочет видеть Василя, а Василь... сбежал с группой андроидов.

   Макс подумал было: «ты вообще серьёзно?! Тебе хоть что-то можно доверить?!», но тут же охладил свой пыл – они с мамой сами виноваты, что скинули на неё все возможные и невозможные задачи.

   — Так, ну, Василь уже взрослый мальчик, захотел и ушёл. Ты же его даже не регистрировала. На него, наверное, и документов нормальных нет? То есть, его нельзя рассматривать как собственность Велира. Значит, мы ни в чем не виноваты.

   — Верно. Объяснишь это Велиру? Он на грани истерики.

   — Да, давай поговорю с ним.

   И Лизард дала ему телефон.

   — Добрый день, господин... Шторберг, да? Это Максимилиан Фенсалор. — Он мысленно улыбнулся, достал со дна горла тот самый тон, которым успокаивал журналистов; тот тон, какой используют психологи из службы экстренной помощи подросткам. — Давайте немного поговорим? Я понимаю ваши чувства, но, в конце концов, не каждый день вам звонит принц Релении.

   Нехорошая уловка, которая и вовсе могла вызлить, но здесь Макс почему-то решил рискнуть.

   — Слушайте, я просто хочу увидеть Василя. Я просто доверил вам своего... андроида, а вы его...!

   — Велир, — Макс осознанно выделил голосом его имя, — он ведь для вас как сын, верно?

   — Верно, да.

   Макс накрыл динамик рукой, шёпотом спросил у Лиз: «что ты ему сказала про Василя?». Она ответила: «Просто сказала, что его здесь нет и я не знаю, где он».

  — Послушайте. Мы приложим все усилия к поискам Василя, я лично вам обещаю. Просто на это нужно время. А его нет. Вас очень хочет видеть Константин. Он отказывается сотрудничать с нами без вас, понимаете?

   — Нет, блять, не понимаю! Вы забрали у меня двух андроидов, один из которых мой по праву, и ещё что-то требуете!

   — Велир, вы ведь его любили? Любите? Признайте, он был вам дорог. А сейчас он хочет встречи с вами. Возможно, последней. Вы сами понимаете, в каком он состоянии. Он хочет попрощаться.

   Велир замолчал и нервно дышал какое-то время прежде, чем ответить:

   — Ладно. Ладно, мне что... просто приехать к замку?

   — Да. — Макс улыбнулся. — А там я лично вас встречу.

   Он завершил звонок и устало выдохнул, вернул телефон Лиз. Она как-то тяжело, пронзительно на него смотрела, и он не удержался, спросил:

   — Что? Что такое?

   — Нет. — Она словно очнулась. — Нет, ничего. Ты молодец. Мне бросить дополнительные силы на поиски Василя?

   — Нет. — Помотал головой Макс. — Искать уникального девианта с группой сбежавших лабораторных андроидов будут куда усерднее, чем сына твоего друга.

   — Верно. Я пойду тогда.

   — Да, конечно.