— Снова? — Нилу давится своим зеленым чаем и взгляд у нее становится потерянным, как у котенка. — Кавех, ты же знаешь, что мы многим тебе обязаны, но быстро найти подходящее жилье не так-то просто.

Он вздыхает: вина обгладывает его, как пиранья, до самых костей.

— Это в последний раз, обещаю.

Больше он не будет таким самонадеянным: этот враг ему не по зубам, значит, придется довести осторожность до невиданных ранее масштабов. Но отказаться от своей затеи Кавех просто не может.

Нилу вздыхает.

— Если тебе нужен будет адвокат, один из моих подопечных как раз ищет работу.

Кавех продумывает новый план, потому что старый, очевидно, не работает. Прошлой ночью он обрубает сети сразу, едва безопасник выходит на связь, покидает квартиру и тот район и прячет лицо под капюшоном, потому что если у них есть его имя, его внешность тем более может быть известна.

Ближе к утру он взламывает близлежащие к его последней квартире камеры: видимо, из-за короткого сигнала знакомые уже по прошлому случаю черные теслы только кружат некоторое время по району, а потом уезжают. И что только надеялись найти?

Все это значительно усложняет Кавеху жизнь. Лучшим решением было бы залечь на дно, но меньше всего сейчас он склонен к лучшим решениям.

Новая квартира оказывается еще меньше предыдущей, хотя кажется, что это физически невозможно. Кавех изучает все входы и выходы — и еще два дня подбирает подходящее место для следующей вылазки. Очевидно, он больше не может размещаться в квартире. Его выбор падает на один из больших торговых центров — обилие людей в выходной день играет ему на руку. К сожалению, он не может вытащить с собой все оборудование, а одному лишь ноутбуку не хватит вычислительных мощностей для взлома, но на этот раз его цель состоит в другом.

Так что после полудня воскресенья он размещается за дальним столиком кафе на втором этаже и отправляет в путешествие до облачного сервера простенький безобидный троян с приветствием внутри.

«Я думал, мы закончили», — почти сразу приходит ответ, и Кавех едва не вскидывает руку в победном жесте.

Значит, днем эта крепость тоже неприступна, так он и думал.

«Только не вызывай сразу своих парней», — быстро пишет ему Кавех, надеясь, что успевает раньше.

На этот раз ответ несколько тормозит.

«Того требуют протоколы», — наконец отзывается его собеседник.

«Это пустая трата времени. Давай поговорим?»

Снова проходит непростительно много времени — так много, что он почти решает уйти.

«Десять минут», — в конце концов прилетает поперек экрана.

— Ну и строгий же ты, — бормочет Кавех вслух. Он не особенно беспокоится о том, что его найдут по камерам: он сидит в слепой зоне и за два дня отлично выучил маршрут, как не попадать в объективы. Но то, что его местоположение попадает в чужие руки едва ли не в первые же минуты, действует на нервы и больно бьет по самооценке. Десять минут — неслыханная роскошь.

«Откуда ты знаешь мое имя?» — наконец решается он.

Имя — это уже совершенно другой уровень.

Он даже не удивится, если безопасник не ответит.

«Старые чаты», — прилетает ему, и Кавех едва успевает подавить возмущенный позорный вскрик.

«Примерно двухлетней давности», — добивает тот его.

Какой кошмар.

Кавех думал, что подчистил все: он понимает, что если кто-то сумел подключиться к нему по созданному им туннелю, ему при должном рвении может оказаться известна вся хранящаяся тут информация — поэтому Кавех очень давно не хранит на этом ноутбуке ничего личного, даже просмотренных фильмов.

Как, черт возьми, он сумел откопать старые чаты?!

И нет, ладно, куда больше его задевает другое.

«Ты читал мои личные переписки?!»

«Пролистал. Для того, чтобы их читать, они для начала должны быть интересными».

Высокомерный сноб! Залез в личную информацию, да еще и издевается, что это было скучно!

Конечно, ему и самому приходилось вытаскивать личную информацию, но он только передавал их заказчикам — желания рыться в чужом нижнем белье у него не было никогда.

Он утыкается лицом в ладони.

Стоит хотя бы попытаться быть рациональным.

«И что ты оттуда вынес? Помимо имени»

Объем известной информации — вот что его интересует. От этого зависит, как велики должны быть принятые им меры.

«Что ты импульсивный, эмоциональный, склонен к перфекционизму и сомнениям в себе»

«Это было два года назад!»

«И что изменилось?»

Кавех почти взрывается злостью, когда вдруг отчетливо понимает: с ним разговаривают не по доброте душевной. Этот парень его изучает — прощупывает его слабые места и бьет по ним без всякой жалости. Кавех кидает взгляд на часы: десять минут почти истекли, а ему бы исчезнуть отсюда до того, как этот засранец нажмет тревожную кнопку.

И все же…

«Узнай сам», — быстро пишет он. — «Последний вопрос. Ты знаешь мое имя, а я твое нет. Как-то нечестно получается».

Секунды утекают стремительно, Кавех раздраженно стучит пальцами по столу. Похоже, он так и уйдет без ответа.

Но он ждет и ждет и ждет, и в тот момент, когда до истечения времени остается десять секунд, он наконец получает ответ.

«Аль-Хайтам».

И тогда он наконец отключается.

Кавех более чем уверен, что имя ненастоящее, но все равно тратит несколько дней, чтобы просто найти хоть что-то. Но аль-Хайтам предсказуемо не встречается ни в описании компании, ни в той скупой информации, разбросанной по сети, ни в компаниях-аутсорсерах, сотрудничество которых с Академией, кажется, заканчивается прямо на пороге.

Он даже притворяется клиентом и обзванивает указанные на сайте телефоны: девушки с безупречно вежливым тоном голоса рассыпаются в извинениях и объясняют, что пока не принимают никакие новые заказы. Кавех отчетливо понимает, что не принимают вообще никогда.

Чем дальше, тем абсурднее ему все это видится. Профессор бы точно сказала, что он спятил: никакие деньги не стоят такого риска. Но Кавех никогда не занимался взломами ради денег — не интересует его это и сейчас.

Проходит почти неделя, прежде чем он решается на новую вылазку — на этот раз он размещается в коворкинге в одном из бизнес-центров — настоящих муравейников.

«Десять минут?» — пишет он первым, не видя никакого смысла скрываться. Аль-Хайтам каким-то образом все равно вычисляет его быстрее, чем он успевает что-то сделать, и пока Кавех не поймет принцип, придется немного сменить тактику.

«Зачем на этот раз?» — ответ приходит мгновенно.

«Хочу поболтать?» — предполагает Кавех, прекрасно зная, как глупо это звучит. Но аль-Хайтам идет на контакт, изучает его самого, любопытствует — и нельзя этим не воспользоваться.

«Десять минут», — неожиданно легко соглашается он.

По крайней мере, Кавех почти не сомневается в том, что аль-Хайтам сдержит обещание. В прошлый раз он заметил знакомые машины на камерах торгового центра через четырнадцать минут после того, как кончилось его время. К тому времени он был уже далеко.

Впрочем, нельзя исключать вариант, что если Кавех слишком затянет игру в эти десять минут и ослабит бдительность, именно в тот момент аль-Хайтам передумает. Но пока он собирается выжать из них все.

«Где ты учился?» — без особой надежды интересуется Кавех. Но он не думал даже, что аль-Хайтам согласится с ним разговаривать, так что, кто знает, может, на нем сработает и тактика подружки? — «Я закончил Корнелльский, и похоже, сильно отстаю от тебя по навыкам, да?»

«Это закрытая информация. И ты не заканчивал Корнелльский. Обо мне нет информации в сети, но о тебе ее предостаточно».

Невозможно. Кавех пытается быть дружелюбным, но после каждого такого предложения у него, кажется, начинает дергаться глаз, а желание разломать самодовольному засранцу весь код становится невыносимым.

«И ты узнал это по одному только имени?» — с сомнением пишет Кавех. Имя из чатов — это тоже не так уж много. Явно недостаточно, чтобы получить всю подноготную о нем — и вычислить учебное заведение тоже.

«Скорее, по твоему нику. У господина Архитектора богатое портфолио».

Пальцы Кавеха замирают над клавиатурой. Как он, черт возьми, вычисляет все это?!

«Корнелльский не соответствует твоим способностям и методам работы. Я бы сказал, ты был стипендиатом университета, как минимум, из первой десятки».

И следом:

«Думаю, тебя бы приняли где угодно. Почему взломы?»

Если тактика дружеского разговора и сработала, то явно не в ту сторону. Кавех в бешенстве буравит буквы взглядом, прежде чем отключиться — молча — и закрыть ноутбук. Знает аль-Хайтам или нет, но он проезжается по самым болезненным местам, но что-то подсказывает — он ничего не делает просто так.

И хотя десять минут еще не истекли, Кавех собирается и покидает здание.

Взлом злополучной Академии приходится отложить на несколько дней после того как Нилу находит его как-то утром в окружении бумажек и графиков, и Кавех не может сказать наверняка, сколько ночей он толком не спал.

К тому же, как бы его ни задевал этот вопрос, ему все еще нужно получать откуда-то деньги: сбережения не задерживаются в его кармане дольше, чем на неделю. Так что Кавех временно переключается на другие заказы — и немного восстанавливает веру в собственные силы. Он не признается никому, но неудача больно бьет по его уверенности в себе — между его умениями и аль-Хайтама будто разверзается пропасть, и Кавех понятия не имеет, как ее перешагнуть.

Профессор говорит, что даже она бы наверняка не справилась, но это утешает мало.

Так что когда Нилу приходит к нему домой второй раз, он на грани того, чтобы снова обложить себя записками с минимальной известной информацией.

— Так и знала, что ты не в порядке, — она прицокивает языком и ставит на столик коробочку с чем-то сладким, а потом уходит ставить чайник. Кавех неохотно откладывает все в сторону и возражает:

— Я в порядке, в полном, — он колеблется, но все же решается спросить. — Разве у тебя не бывало такого, что что-то не получается, но тебе кажется, что нужно совсем немного, просто ускользает какая-то крохотная деталь, и как только ты поймешь, что это, то все наконец встанет на свои места?

Нилу вздыхает, даже не поворачиваясь в его сторону.

— Ммм, да, в моем случае это закончилось разрывом мениска. — Она наконец находит зеленый чай, который Кавех хранит специально для нее, и разворачивается. — Послушай, есть вещи, которые не получаются ни с первого раза, ни со второго. Но если ты будешь усердствовать так, что забудешь даже про еду и сон, то однажды можешь совершить ошибку, которая перечеркнет все твои усилия.

Нилу редко бывает так серьезна — обычно она улыбчива и оптимистична, отчего многим, кто ее плохо знает, кажется слегка наивной и глуповатой. Раз уж она завела об этом разговор, Кавех предполагает, что выглядит он и правда не очень-то хорошо.

— Еда и сон, Кавех, — мягко повторяет она, не дождавшись ответа, и он кивает, почти не кривя душой.

— Еда и сон. Ладно.

Чайник закипает, Нилу наконец одаривает его улыбкой. Она до безумия проницательна, и Кавех иногда задается вопросом, есть ли что-то, что можно от нее утаить.

Он замирает с чашкой в руках как раз в тот момент, когда Нилу распечатывает коробку со сладостями.

— Могу я тебя спросить? — начинает он. — Чисто в теории, ты могла бы составить психологический портрет человека, не видя его перед собой?

«Десять минут», — уже почти привычным жестом пишет Кавех.

«А ты задержался», — отзывается аль-Хайтам, и Кавех невольно фыркает: подумать только.

«Ты по мне скучал?»

«Ты тратишь на ерунду свои десять минут».

Что ж, это, пожалуй, можно расценить как «да».

«Я изучил твой психологический портрет», — технически ему помогла Нилу, но Кавех не готов опускаться до объяснений.

«И что же ты можешь рассказать мне обо мне?»

Что ты высокомерный сноб, вот что, думает Кавех. Аль-Хайтам невыносим с этой своей уверенностью, будто он не узнает ничего нового. Словно Кавех не способен его удивить.

Но если верить Нилу, все как раз наоборот.

«Тебе скучно. Ты достиг высот, которые мне и не снились — и теперь тебе скучно. Наверняка до меня тебе встречались только нубы»

«Хм. Так и есть».

Да! Победа!

«Видишь, я тоже могу анализировать»

«Только с моей точки зрения ты от этих нубов тоже недалеко ушел».

Волна воодушевления гаснет, Кавех смотрит на экран с ненавистью. Вот это уже тянет на оскорбление. Самое отвратительное то, что аль-Хайтам не бахвалится в пустоту — он и правда пока что (только пока что, Кавех уверен) практически непобедим.

Нилу предположила, что Кавех его заинтересовал, именно поэтому он продолжает с ним разговаривать. А скука, любопытство и заинтересованность — это уже рычажки, на которые можно давить.

Жаль, Кавех совершенно не умеет манипулировать людьми.

Молчание несколько затягивается, и аль-Хайтам пишет снова:

«И ради чего ты мне это говоришь?»

Кавех колеблется, ему несколько претит то, что он собирается написать, но еще больше — пугает, что он действительно этого хочет.

«Подумал, что мы могли бы немного пообщаться? Без моих попыток взломать систему, знаешь»

«Это некорректно с точки зрения моих служебных обязанностей».

«Разве ты не можешь заводить приятелей вне работы?»

«Это нежелательно».

Кавех трет виски: это сложнее, чем он думал, но если подумать, аль-Хайтам не говорит твердое «нет».

Он кидает взгляд на часы: он настолько забылся, что его десять минут практически истекли.

«Ладно, тогда зайду в другой раз», — быстро пишет он и выходит из системы. Не получилось в этот раз, получится в следующий.

Только вечером, просматривая записи близлежащих камер, он понимает, что на этот раз не было ни машин, ни обысков.

Понял ли аль-Хайтам, насколько это бессмысленно, и решил сменить тактику?

Или и сам потерял счет времени?