Двое подняли Котла над полом без усилий, словно щепку, и обернулись к Шмойсу.

— Куда его?

Шмойс достал из внутреннего кармана платок, приложил ко лбу. Губы его дёрнулись, но ничего сказать толком не смог он. Только махнул платком в неизвестном направлении. Двое переглянулись, кивнули и понесли Котла к выходу на лестницу.

Разумная часть с голосом то ли деда, то ли Вовки, то ли и вовсе Макса, настойчиво напоминала, что Котёл толком не поспал и не поел — второй день подряд! — а всю нужную информацию получил, так что лучше бы не шевелиться лишний раз, дать громилам спустить себя с лестницы и спокойно пойти дальше. Шмойс всё равно больше не нужен. Неразумная часть ничьим голосам не подражала, она просто затапливала голову мыслями о том, как приятно будет расквасить рожи этих горилл, глядишь, сразу и недоедание с недосыпом забудутся. Расквасить рожи и тоже спустить с лестницы. «Хлипкая лесенка-то здесь, не выдержит груз, — добавляла неопознанная часть голосом почему-то Жидина. — Не надо с лестницы, лучше просто в окно выкинуть. Если пролезут».

Ни с одной из частей Котёл поспорить не успел — правый амбал забрал его шляпу.

— Эй! — дёрнулся Котёл, но шляпа уже попала в капкан перекачанных пальцев. Те за пару движений смяли её, как обрывок бумаги, и бросили прочь. Левый амбал стащил с Котла очки и, видно, собирался их тоже сломать, но на миг застыл под бешеным взглядом.

— Ого, — без выражения выдохнул он, уставившись на глаза Котла. — Мутант чё ли?

Разумная часть очень неразумно выругалась.

С лестницы полетел не Котёл, а амбалы. Он сам не понял, как так умудрился. Ступеньки под ними, к сожалению, не проломились, выдержали и когда они одновременно поднялись и кинулись наверх к Котлу, выставив перед собой кулаки. Котёл упёрся одной рукой о перила, второй о стену, оттолкнулся — и пихнул ногами в грудь того, что бежал впереди. Тот кубарем покатился вниз, придавил и второго собой. Ноги заныли, Котёл понял, что на сегодня хватит и надо сматываться подальше. Но громилы опять восстали и нагнали Котла, когда тот почти добежал до выхода. Один схватил за воротник, опять поднял над полом, второй ударил в живот. Живот быстро дал понять хозяину, что повторного удара не переживёт. Котёл перехватил держащий его кулак, вместо опоры, и снова со всей силой заехал ногами по амбалу. Тот отлетел к стене. Но даже не отключился и кинулся на Котла, как бык на тряпку. Котёл быстро схватил второго за галстук, дёрнул крепче — и амбалы сшиблись лбами, аж искры полетели. Котёл, наконец, упал на пол, подобрал трость и шибанул обоих по ногам как следует. Те завыли, как их босс недавно, и свернулись на полу тихо страдающей от боли кучей.

Кучей, которая, ко всему прочему, оставила его без шляпы и очков.

Что-то заскреблось в углу. Котёл глянул: это Шмойс всё пытался встать и утирал лоб уже отяжелевшим от жира платком. Тошнота подступила к горлу, мерзкий запах одеколона опять забился в ноздри.

Котёл отвернулся, подошёл к небольшому окну под низким потолком, пихнул кулаком хлипкую раму — и оно распахнулось. От парфюма Шмойса ещё и голова раскалывалась. Сырой уличный воздух вполз на чердак неспешно и, кажется, сомневался, стоит ли ему вообще вступать в столь сомнительное соседство.

Котёл высунул в окно голову и вдохнул глубже.

От Штоллена и того пахло лучше, как бы дико это ни звучало — то был запах бесспорной опасности, запах, который бросал вызов выдержке и бдительности, проверял их на прочность; а этот «букет» будто сразу хотел парализовать твоё обоняние.

Штоллен. Опять Штоллен.

Котёл зажал в зубах сигарету и закурил. Вспомнил следы на крышах. Надо проверить, не появились ли новые. И если появились…

Тяжело выдохнул дым. Профессор не показывался уже месяц. Последняя их встреча была та самая, из сна, на крыше несчастного НИИ, в котором он опять зачем-то устроил токсичный пожар. Через неделю во всём городе стал пропадать алюминий в громадных количествах. Котёл сразу подумал на Штоллена, но нашёлся другой виновник. Потом замыкания в лесу — тоже подумал на Штоллена и тоже ошибся. Сколько ещё раз за этот месяц он так ошибся? Только на краже водяники перестал подозревать его. И изо всех сил заставлял себя с нового пути не сворачивать.

Мало ли, что могло случиться с этим психом. Стал жертвой собственных опытов, провалился в болото, какая разница? Чем меньше таких как он, тем тише и лучше для города.

Но если появились новые следы… И надо бы узнать, что там с составом старых. Если хоть крошечная зацепка… Могли эти часовщики нанять профессора, чтоб он им… Как это называется? Создал условия для спроса?

«На крыши, а потом к Жидину. До темноты успею».

Или не успеет? Опять увлечётся, забудется, как вчера. Второго прокола допускать нельзя. Расследование занимает много времени и мыслей, какая тут спешка? Тем более, если и впрямь замешан профессор проклятый… А без спешки забрать Макса не выйдет. Не разорваться же?

Выбирать между собственным сыном и поимкой психа?

Дребезг, хуже дрели, ударил по ушам. Котёл обернулся: у Шмойса зазвонил спрятанный в пиджаке радиотелефон.

— Ты ещё здесь? — поморщился Котёл. Шмойс извинительно улыбнулся, нажал какую-то кнопку на телефоне и поспешил к запасной лестнице. Котёл пошёл к выходу на крышу. Канарейки ждали снаружи, надо заранее послать их к Максу. Хоть какой-то пригляд за сыном.

— Сорри… — донёсся сзади голос Шмойса, весьма сконфуженный. Котёл остановился. Сомнительно, чтоб Шмойс хотел признаться в чём-то ещё, но…

— Что, вспомнил, что ещё от меня скрыл?

Шмойс побелел и попятился назад, прижав к себе телефон:

— Ноу… Я ничего…

— Да ну? — хотелось уже скорее уйти, но раз выпал шанс надавить, надо давить.

— Клянусссь! Клянусь… ондатрами клянусссь, я всё сссказать. Но тут… Вас тут…

— Что — меня? — усталость грозила вот-вот перейти в злость.

— Вы же… Чёрный Котёл?

Кулаки сами собой дёрнулись.

— Ну, — выдал Котёл сквозь зубы.

— Тогда это… вас, — и Шмойс с самым растерянным видом протянул ему трубку.

«Вот так фокус», — Котёл внимательно посмотрел на телефон, взял осторожно. Бомбу и сюда вмонтировать можно, тем более в такой кирпич, но кто знал, что Котёл сегодня поймает Шмойса? Никто не мог знать.

— Слушаю, — он поднёс увесистый аппарат к уху.

— Это я тебя слушаю, товарищ занятой ты наш, — пробился сквозь помехи знакомый голос. — Чего за результатами своими-то не приходишь? Так просил, так требовал, а сам…

— Ты как меня нашёл? — Котёл едва удержался от того, чтоб не начать заглядывать во все щели и углы в поисках живых грибов-шпионов. Или что там ещё могло принести Жидину весть, где он?

— Ну может оно и хорошо, что ты не пришёл, — полковник никогда не пропускал шанс пропустить мимо ушей неудобные вопросы. — Я тебе по телефончику выводы скажу, ты у меня в участке со злости хоть разбивать ничего не станешь.

— Я никогда и не раз…

— А кто тебе мешает начать?

Котёл призвал себя к терпению:

— Что за выводы? Что за дрянь так бетон проела?

— Не, ну подробности с названиями не ко мне, — мигом снял с себя ответственность Жидин. — У нас экспертиза скромная, дырам твоим уже больше шести часиков точно стукнуло, в них всё девятьсот раз перемешалось. Но точно могу сказать, что химия там какая-то, едкая-преедкая, в наших хозмагах и близко подобное не отоваривают. Да и во всей стране, я по списочку проверил.

— Дождь?

— Исключено, такой дождичек даже облака бы проел. Да и не сезон пока.

И правда, хорошо, что не в участке разговор проходил. Пальцы Котла скребли стену, потресканная тёмная краска крошилась. Котёл от души наступил на крошки, слушая треск и уже представляя, как точно так же наступит на глотку проклятого профессора.

— Очень едкая говоришь?

На глотку и на руки. На каждый палец.

— Едкая и редкая.

— Понял, — дышать стало настолько легче, что Котёл едва опять не сказал «спасибо». Повезло, Жидин перебил:

— И гражданину бизнесмену там передай, чтоб ондатрами нашими не очень-то клялся. Они от нарушенных клятв в саблезубых бобров оборачиваются, вся экология насмарку идёт. Ну, бывай.

— Подожди, — в полегчавшей голове мигом родилось решение проблемы со школой и Максом. Решение, которое в другой ситуации не понравилось бы, но сейчас… Сейчас оно гарантировало Максу безопасность, а это главное. — У меня к тебе… Просьба.

***

Жидин согласился забрать Макса из школы и присмотреть за ним без всех своих увёрток и уловок. Ещё бы, это не трехчасовая беседа с нервными дёрганными пострадавшими и не возня с бумагами в пыльном участке. Да если б пострадавшие приходили от полковника в такой же восторг, что и Макс при всякой встрече, то с работы Жидин и на миг не отлучался бы.

Зато теперь не отлучаться от дела (и оставить при себе канареек) мог Котёл. Он поработает, а Макс пока порадуется. От вчерашнего отвлечётся, а тогда и поговорить с ним проще станет. Если Макс захочет говорить.

Котёл запретил себе отвлекаться и снова посмотрел под ноги.

Новые следы и впрямь появились — два на крыше канала и четыре на крыше университета.

«Второй раз подряд на университете следов больше, — размышлял Котёл, расковыривая углубление ушами волчьей головы с трости. — Значит, есть шанс, что он здесь либо топчется дольше, из-за чего больше капает, либо сюда приходит в первую очередь, когда этой химии большее количество».

И НИИ близко. С университетской крыши выглядело как на ладони. Обгорелые стены, пустые провалы окон. Заколоченные двери, ни разу ещё не спасшие здание от пожара. Котёл опять отвлёкся: засмотрелся и вспомнил, как в школе, в пятом, что ли, классе, их водили сюда на экскурсию. Единственная экскурсия в жизни Котла, с которой он не удрал. И то лишь потому, что обещал умыкнуть из запасников ниишных что-то для мелкого тогда ещё Жидина. То ли ключ какой гаечный особый, то ли магнит. В ту пору НИИ работал на всех парах, люди в белых халатах бегали с этажа на этаж как ужаленные, едва не сбивали глазеющих по сторонам школьников. И часы на первом этаже висели особенные, с каким-то научным циферблатом…

«Да, часы же», — Котёл очнулся от воспоминаний и снова по привычке посмотрел на наручные свои часы. Десять ровно. Выползающий из городских щелей сумрак сообщал время совсем другое.

— Бенц, Мерс, — Котёл окликнул канареек. Те, сидя на перилах с краю крыши, чирикнули с готовностью. — Я иду на патруль. Одна из вас пусть караулит тут, вторая на Девятом канале. Как только на крыше кто появится, мигом найти меня и сообщить.

До самой непроглядной тьмы Котёл метался по городу, ловил обнаглевших налётчиков, избивал до потери сознания. Утихшая после беседы с Жидиным злость снова пеной поднялась со дна и давала силы с лихвой. Но целиком не тратилась — главное ведь впереди. Иногда убегали от Котла и сумевшие вырваться преступники, и их жертвы. И собственный вчерашний крик на сына звенел в голове, перекрывая сигнализацию банка, в который рискнули ворваться грабители. Вопли самих грабителей, когда ломал им все кости, Котёл едва ли слышал.

Сообщение от Мерс о том, что на крыше университета подозрительное движение, застало Котла за разборкой с угонщиком. Котёл запер того в багажник и помчался быстрее, чем бежал вчера в школу. Ни разу не отвлёкся, не обернулся, слышал лишь гул крови в ушах, а видел лишь цель — университет. Сперва внутренним взором, а потом он возник и перед взором внешним. Прыжок, и вот Котёл уже забирался на крышу, перемахивал через ограждение одним прыжком. И тут же увидел прямо перед собой долговязую тощую фигуру в заляпанном мятом халате.

Над крышей прогремело зычное двухголосное:

— Ты!!!