Не то что бы Агата мамочка. Или мамми. И уж тем более заботливая. Но она догадывается, как Анфисе хреново сейчас.

Нигровская тоже одна. Она пьёт. Пусть не так, не нажирается всусмерть, но бутыль водки может выхлебать за два часа. И часто. Агата пересиливает себя, понимая, что не может попасть в хаос этой чёртовой жизни. Ей нужно держать порядок.

С другой стороны, это она находясь в вечном раздрае с самой собой, своими демонами, пытаясь отчаянно зацепиться хоть за какие-то черты личности, хоть за какие-то свои достижения, пытается себя убедить в необходимости своего существования, и только в этом хаосе она и живёт, собирая всё по осколкам, склеивая. Агата создатель. Агата мыслитель. Агата живёт с полностью распахнутым сердцем, оттого больнее ей. Пока штиль — не разверзнется бездна, не поплывёт корабль навстречу новым неизведанным. Вот и Нигровская такая. Пока спокойствие — не живёт, а лишь существует. Как маятник. Огонь. Потуши — и всё.

Поэтому Агата снова вздыхает, в зеркале себе устраивая кривляние и рожицу ака когда всё закончится. Так постояв минуту и дав себе время собраться морально, она подхватила сумку, вышла из квартиры и пошла вниз, к машине.

Анфисе полегче. Она всё смывает. Сознание всё равно спуталось как клубок ниточек, но одна мелькает чаще и сильнее. Что её, принцессу, едут спасать. И не кто-нибудь, а правда рыцарка. Девушка выходит из туалета, находит место, где садится, даже руки на колени внезапно складывает. Оглядывается. Улыбается. Как тут всё ярко!!! Как тут волшебно!!! И чего она хотела уйти???

Тем временем, Агата вбила адрес на геометке. Повезло, всего 15 минут. Даже выдохнула. В Питере к такому не привыкнешь: расстояния везде большие. Но клубы для всех, и их много, это, очевидно, для туристов, да и сами петербуржцы их любят.

К Анфисе подходят два гоповатого вида парня. Голова у одного бритая, другой смотрит, даже для под наркотой с алкашкой девушке очевидно, слишком похотливо. Нет, лысые не обязательно бандиты или скинхеды, Анфиса против такого деления, но вот эти два товарища...

— Эй, красотка, чё тут одна сидишь, грустишь?

— Да, мы можем предложить свою компанию.

— Нет, спасибо, я скоро ухожу, меня заберут.

— Ну так пока ждёшь, посидим, поговорим, — второй парень подсел на стул рядом, положил руку на коленку, слегка сжал, — пообщаемся.

Анфиса чувствовала себя так, будто по ней стекают реки грязи. Как же это было отвратительно... Она испуганно заозиралась, а другой парень обманчиво аккуратно взял её за лицо, приподнял его и сказал:

— Да чё как оленёнок, не обидим.

Анфиса бы плюнула ему в лицо или ещё что, она понимала, что надо кричать, орать, биться, но за тем парнем возникла фигура, которая слишком вовремя приехала. Агата.

И Нигровская аккуратно потрогала того за плечо. От неожиданности лысоголовый отпустил Анфису, повернулся и едва успел сверкнуть своими зелёными глазами и улыбнуться. Отныне у него их 30, а не 32. Мощный удар прилетел в челюсть после ответной улыбочки, а потом — в пах.

Пока другой подсевший охуевал от такой разъярённой Агаты, Анфиса быстро достала шпильку-меч и резко всадила тому в руку. Достала и вдобавок в ногу засадила. Тот дико заорал, не зная, за что держаться. А Анфиса встала, с грациозностью кошки достала салфетку, утёрла шпильку и, бросив салфетку на лицо тому пострадавшему, с совершенно невозмутимым выражением лица, как будто ей уже человек 500 пришлось так покалечить, повернулась к Агате.

Та приподняла бровь.

— Мы идём или как, рыцарка моя?

Анфиса повернулась и на каблучках, не забыв наступить на достоинство лысого, от чего послышались ещё вопли, пошла к двери.

Агата неожиданно улыбнулась, правда лишь кончиком губ, смачно харкнула в лицо другому, сидевшему рядом с Анфисой и тоже пошла. Она ожидала, что Анфиса будет стойкой, но та правда держалась ещё лучше, просто великолепно. И Нигровская это оценила.

Охранники даже не подумали их остановить. Вот она — сила женщины, которая просто хочет домой. И когда она с тем, кто её поддержит.