Она слышит, как он зовёт её по имени, затем ругается, но очень скоро его голос превращается в фоновый шум и заглушается грохотом её собственного пульса. Лора ни разу не оглядывается, поскольку помнит по фильмам ужасов, что это может стать роковой ошибкой. Впрочем, она сама находится в ужастике наяву и ведёт себя не лучше типичных главных героев. Потащилась в «Хэкеттс Куори» посреди ночи, хотя её просили этого не делать — правда, и Трэвис создавал злодейскую атмосферу, не внушая к себе доверия. С другой стороны, это недоверие он оправдал, скрывая важную информацию.

Лора бежит на непослушных ногах, каждый новый вдох впивается в лёгкие сотнями иголок. Трэвиса не слышно и не видно — насколько она успевает окинуть взглядом своё окружение.

Впереди должна быть дорога, если верить вспышкам света. Там полицейские. Настоящие, а не жалкая пародия на местного шерифа. Но что, если это знакомые Трэвиса? Лора останавливается и прижимается к стволу дерева, прячась от проезжающей мимо машины.

Она — голая девушка, выбегающая из лесу, и ей должны оказать помощь, верно? Но она вся в крови и не сможет объяснить, как это случилось. Если рискнёт озвучить правду — отправится в психушку.

Хотя даже там будет лучше, чем в этом грёбаном лесу. Ведь так?

По крайней мере, до следующего полнолуния. А потом она вырвется из палаты и уничтожит всё и всех на своём пути.

Лора смотрит на собственные руки, замечая дрожь. И что ей теперь делать?

Она должна найти Макса.

Найти и вместе с ним убраться отсюда к чёрту.

И за месяц отыскать способ избавиться от проклятия.

***

Это плохая затея — пытаться добежать до чего-либо, когда рядом полиция. Лора утешает себя мыслью о том, что такого же голого Трэвиса скорее всего заберут, и ничто ему не поможет. Хотела бы она посмотреть на это.

Затем в её голове всплывает непрошенное воспоминание. Трэвис кричит: «Прекратите все!» как испуганный ребёнок, заставший ссору родителей — Лора и сама так делала, пока те не развелись. Она закусывает губу, прогоняя навязчивую мысль. Трэвис не заслуживает её сочувствия. Она вспоминает, как мать назвала его кретином, и кусает сильнее.

Ей нужно добраться до озера.

***

Трудно сказать, сколько времени занял её путь, пока она пробиралась сквозь подлесок, отступая в укрытие всякий раз, стоило услышать подозрительный звук поблизости. Её почти тянет выйти к полиции, сдаться, и пусть они сами во всём разбираются, но потом она напоминает себе, что является оборотнем, а на острове её ждёт Макс, которого необходимо найти. Кроме того, высок шанс вновь оказаться в тюремной камере, и это будет невыносимо.

Лора прячется за высоким кустарником, когда проезжает машина, и внезапно оказывается прижатой к земле.

Она сопротивляется, чувствуя на себе тяжесть чужого тела.

— Отвали! — кричит Лора, уже не заботясь о том, что её могут обнаружить, однако листья и грязь на лице приглушают голос.

— Куда собралась? — шипит Трэвис ей на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Лора дрожит в отвращении. Когда ладонь Трэвиса закрывает ей рот, она без колебаний кусает его. Ругаясь, он немного отстраняется. — Ты заражена, я не могу тебя отпустить.

Лора открывает рот, чтобы снова закричать, но что-то твёрдое и холодное упирается ей в бок, и она напрягается. Трэвис не будет стрелять в неё здесь, иначе сюда в считанные секунды прибудут копы. Что в свою очередь совсем не означает, что он впоследствии не ранит или не прикончит её.

Он давно мог расправиться с ней, но отчего-то продолжал сомневаться. Даже после того, что она сделала с его матерью.

— Вставай, — произносит Трэвис, приподнимая её за талию.

И толкает вглубь леса.

— И какой у тебя план? — спрашивает Лора с нотками язвительности в голосе. — Мы не единственные заражённые. Твои секреты рано или поздно будут раскрыты, — она нарочно не называет имя Макса, не желая напоминать о нём Трэвису. Если у того есть мозг — что, конечно, спорно — или хотя бы половина, он должен понимать, что Макс всё ещё на свободе, и его придётся найти, как и остальных вожатых, которым удалось пережить эту ночь.

— Замолкни, — рычит он в ответ, как делает всегда, когда ему нечего сказать.

Но она не может остаться здесь. Только не сейчас, когда развязка уже близка.

***

Трэвис снова в своей форме. Лора замечает это лишь когда он заталкивает её в одну из жутких клеток в подвале семейного дома. Должно быть, у него где-то был спрятан запасной комплект.

— И что дальше? — спрашивает она, пока он смотрит на неё сквозь проволочную сетку. Запирает дверь с щелчком замка. — Ты не можешь оставить меня здесь, — ничего не говоря, он отворачивается. — Посмотри на меня! Ты не можешь! — кричит она ему вслед, когда он уходит. — Трэвис… Трэвис! Трэвис! Ну и катись к чёрту!

***

Каждая секунда подобна капле воды, падающей на макушку. Это настоящая пытка. Первые несколько часов Лора ходит кругами по клетке, крича о помощи всякий раз, когда ей слышится движение сверху. Её больше не волнует, что с ней сделают копы, если найдут. Что угодно будет лучше неадекватных замыслов Трэвиса.

В какой-то момент она просто падает на пол. Горло горит, голос хрипит, ладони влажные, ногти обкусаны. Лора не может сказать, какое сейчас время суток. Её окружает красное свечение, чёрные как смоль углы и запах приближающейся смерти.

Сердце Лоры сжимается, когда она слышит его шаги. За несколько недель она научилась узнавать его по одним лишь звукам. Ритм дыхания, шорох его грёбаной формы, соприкосновение подошвы ботинок с полом. Это может быть полезным навыком — даже ключевым для выживания — но она ненавидит узнавать его, поскольку в такие моменты чувствует себя собакой, ожидающей хозяина.

Трэвис появляется в поле её зрения, со свёртком ткани в руках. Лора плотнее закутывается в куртку и с вызовом смотрит на него. Внешний вид Трэвиса оставляет желать лучшего: впавшие глаза, морщинки в уголках рта, которых, она готова поклясться, не было раньше, сутулая от изнеможения фигура.

— Выглядишь дерьмово, — произносит Лора, переводит дыхание и добавляет:

— Мудак.

Для ровного счёта.

Это какое-то грёбаное чудо — ведь именно он должен находиться под арестом. Почему полиция позволила ему уйти?

— С чего вдруг тебя отпустили? — спрашивает она, не выдержав его молчания. Трэвис даже не смотрит на неё, поудобнее перехватывает свёрток, чтобы освободить обе руки, затем достаёт пистолет и отпирает дверь.

— Я никого не убивал, — наконец произносит он, бросая Лоре свёрток, который приземляется ей на колени. Взгляд Трэвиса то и дело срывается куда-то в угол позади неё, как будто там находится призрак. Впрочем, он всегда отличался странным поведением, удивляться тут нечему.

— Да? А по-моему, ты несёшь ответственность за большую часть того, что случилось прошлой ночью, так что…

Выражение лица Трэвиса меняется, хотя он почти не двигается. Лишь сильнее стискивает челюсти, а его верхняя губа на мгновение дёргается. От этого у Лоры перехватывает дыхание. Она буквально ощущает его ненависть.

— Он мёртв, — прямо говорит Трэвис, — твой парень. Макс. Его вытащили из озера с грудью, полной серебра.

Лора понимает, что он сохраняет бдительность, наблюдая за ней. Одна его рука придерживает открытую дверь, другая сжимает пистолет. Она всё это видит, хотя мир вокруг неё начинает рушиться от услышанного.

— Они все мертвы, — продолжает Трэвис, — и даже Калеб… а я был уверен, что смогу его спасти.

Лора едва слышит его из-за пульса, грохочущего в ушах. Едва видит сквозь пелену, затуманивающую зрение.

Нет, думает она, нет, он лжёт, Макс бы никогда… Её разум предательски подкидывает фрагмент воспоминания о матери Трэвиса. О, нет, боже, моя внученька... Моя Кейли... Только не Кейли...

Макс был заражён, но находился на острове. Она сама сказала ему, что там он будет в безопасности. Никто не должен был добраться до него — никто, вооружённый серебряными пулями. Трэвис лжёт, определённо, абсолютно точно.

— Ты долбаный лжец! — кричит Лора, кидаясь на него. Он захлопывает дверь клетки перед её носом, и она стонет от боли и ярости.

— Спокойной ночи, Лора, — произносит Трэвис, глядя на неё сверху вниз глазами, наполненными той же тьмой, что и её сердце.

А потом оставляет её наедине с собственными демонами.