Волны наконец перестали смыкаться над головой, выкидывая живое тело на берег. Вода заливала уши и нос, заставляла кашлять и забрала столько сил, что Артур только и мог, что ползти. Мокрый тяжелый песок застревал под ногтями в попытках наконец вытащить свою, не самую габаритную, тушу на пляж. 

Он выдохнул, оборачиваясь назад. К ноге его прицепилась костяная рука, которую тут же начали сбрасывать, как сбрасывают с себя насекомых или грызунов, отправляя назад в море. Идеальный белый костюм можно было сразу отправлять в мусор: он посерел от влаги и этой странной совсем непригодной для питья воды, от множества водорослей и грязи с самой деревни. Теперь его можно было назвать серым или коричневым, а никак не «белым идеальным костюмом». 

Он шумно выдохнул, упав звездочкой на песок и рассматривая вечно хмурое небо над собой. Кажется, прошло полторы недели с его приезда? Примерно в этом часу в городе должны состояться дебаты, чуть позже народ отдаст свой голос за нужного человека… А среди них не будет «Великолепного Байерса». Потеря-то какая. Он потратил много времени, чтобы заслужить внимание общественности и заручиться их поддержкой. Приближался к Королеве как можно ближе и со всех сторон. Но теперь одну из личностей, увы, придется навсегда погубить в воде. 

Нельзя сказать, что он жалел о случившемся. Он достал всю необходимую информацию о Ней, что ему вообще была доступна. Он даже Её видел собственными глазами… Лицо расплылось в довольной улыбке, а щеки покраснели. Она изменилась. Стала симпатичнее, краше, кажется она вот-вот выйдет из этой чертовой лечебницы… Устраивать благотворительные акции весело. Он бы попробовал еще раз. 

Пока он глупо улыбался в попытках отдышаться, волны вновь стали беспокойны, омывая тело человека до голых щиколоток. Он приподнялся на локтях, смотря как вдалеке из воды медленно поднимается темная фигура. Сердце невольно забилось быстрее от страха и предвкушения. Совсем позабыв о боли и тяжести во всех конечностях, Артур поднялся на колени, сжимая пальцами под собой песок. В голове начало гудеть, стоило фигуре приблизиться и получить первые очертания плечей и рук. 

— Вот оно… — зашептал Байерс, нервно глотая воздух и опуская тело еще ниже в поклоне. — То чего я ждал… 

— Человек. — голос раздался прямо над головой, простираясь вглубь деревни. Все живое замерло. Ему не нужно было кричать, чтобы обратить на себя внимание, его голос спокойный, глубокий и гулкий, а обращение к себе заставляет вскочить и сжаться послушным пресмыкающимся пред ним зверьком. — Ты виновник произошедшего? 

— Д-да, Господин. 

— Я посматривал за ходом действий твоих. Это было… Занимательно. — эхо ушло, что очеловечило голос Морского Лорда, делая теперь момент интимнее для человека. Речи, что предназначаются лишь для него одного. — Методы твои противоречат традициям и правилам призыва. То, что ты сделал порочит тебя как человека. Решение твое неоправданно жестоко. Но это было интересно. Сегодня был последний? 

— Да. 

Пятеро подопытных мышей. Он средь них последний. Оторванный от дел по собственной просьбе и доставленный в особняк. Он тот, кто собрал этих людей вместе, но для большего доверия он средь них. 

Двойка… Любопытная двойка, чье место пришлось экстренно занять великолепной шестеркой. Умная… Отвратительно умная тройка. Единица, что не подавала признаков заинтересованности и… Четверка. Причина провала плана. Он был готов его задушить прямо на месте. Прямо в его кровати той ночью. Он должен был пропасть после неё. Но его не смогли забрать. Заручившись подмогой Богини он не смог стать угощением. Отвратительно… *

— Я готов отдать Вам себя, Господин! — его увлечение мистицизмом однажды должно было наказаться. Его желание… Желание маленького человека изучить Бога. Высказать тому признательность за подаренную жизнь ранее. Все ради столь мелочной попытки быть хорошим последователем. 

– Не стоит. Я лишь хотел убедиться, что ничто не побеспокоит меня боле. – Король в Желтом прикрыл свои множества глаз и опустился на колено, если щупальце так можно было назвать. Сухие морщинистые руки вцепились в щеки человека, начиная крутить его голову то в одну, то в другую сторону, внимательно разглядывая. Впервые беспомощной зверушкой себя почувствовал Артур. Словно вот-вот возьмут и проткнут тело щупальцем, заставляя ощущать невероятную боль, но не давать отключиться. Покаяться в грехах своих подобным образом. 

Но Бог лишь смотрит, чтобы потом отпустить и направиться в сторону полуразрушенных домиков, поманив Байерса за собой щупальцем. Ничего не оставалось как подняться и семенить за удаляющейся фигурой мелкими шажками. Тело начал пронизывать холодный ветер. Он забирался под одежды и кожу, трогал самые кости и заставлял неприлично грозно сопеть. Но Богу до того не было дела. Он лишь спрятал руки в рукавах мантии, продолжая свой шаг до одного из немногих уцелевших домиков. 

– Господин? – Артур неловко подал голос, пока Бог его разжигал камин. Он сидел на холодных сыроватых одеялах прошлых хозяев этого места… Впервые ему стало жутко от осознания, что он их видел в последний день пред их смертью. С игроками не было таких ощущений. Словно это что-то естественное– стать ужином Бога. 

– Что такое? – отозвался он не сразу, сосредоточено смотря как медленно начинают гореть поленья. 

– Почему Вы делаете это? 

– Потому что ты проделал хорошую работу. Ты промок. На улице холодно. Человеческий организм подвержен болезням от малейшей смены температур. Ты просто заболеешь и повторишь Их судьбу. Так что просто сиди и грейся, Артур. Ты мне еще нужен. 

————————————————————————————

– Я знаю о нем. – Алиса кивнула, наконец отпуская зонт и подходя к книжному шкафу. – Политик? Он был выдающимся человеком нашего времени. Трудно с этим спорить. – пальцы начали перебирать старые страницы редких изданий с биографиями знаменитых людей. 

– Писатель. 

– Писатель..? 

– Артур был чудесным писателем. – голос стал ниже и мягче. Плечи опустились из гордой осанки, а голос приобрел печальные нотки. – Мне нравились его работы. Некоторые он писал на берегу моего озера, какие-то в номере, позволяя в них заглядывать. – последовала пауза с ярко-выраженным вздохом. – Увы, он пропал какое-то время назад и боле я от него ничего не смог услышать. 

– Писатель… Впервые слышу о таком… 

– Но ты ведь сам цитировал его труд, человек. – Алиса вновь подняла взгляд. Пара минут небольших мучений по тому, чтобы подставить туда лестницу и достать небольшой томик из плотно набитого шкафа и спрыгнуть вниз. Алиса открыла случайную страницу и глянула на заметки рукописным почерком. 

– Это? – она поднесла книгу ближе к Богу. 

– Оно самое. Вроде как, это его первый труд. 

– Автора нет. 

– Он не подписывался? – в голосе Хастура прозвучало искреннее удивление, пусть выражение лица ни на йоту не изменилось. 

– Нет. Видимо, он не хотел, чтобы общественность решила, что он тот еще чудак. 

– Прискорбно. Но мне он нужен. 

Алиса начала расхаживать из стороны в сторону, листая пожелтевшие от времени страницы, изучая почерк. Он не был похож на тот, что она знала, что она видела. Пришлось откинуть столь глупую мысль от себя. Она поднимала глаза то на Бога, то обратно в книгу ровно до того момента, пока в дверь не постучали. 

– Алиса! Вы наверное устали с дороги! Я принесла Вам чай! 

– Да-да, секундочку! – она нервно посмотрела на Хастура, что сидел как ни в чем не бывало и иногда поглядывал на улицу из окна. 

– Простите, что так неожиданно! – дверь толкнули, открывая. На пороге стояла низкая старушка в переднике. Лицо ее заплыло морщинками, глаза совсем в них утонули, оставляя две небольшие щели для хоть кого-то обзора. Она, шаркая тапочками по полу, подошла к небольшому столику на который до этого опирался Бог и поставила на него поднос с фарфоровым чайничком и двумя чашками. – От хозяйки. От хозяйки. Ни в чем себе не отказывайте! Как допьете, то просто принесите на кухню, милочка. – она засеменила обратно. – Хозяйка рада, что такая леди, как Вы живет у нас! Чудно! Чудно! 

И дверь закрылась, оставляя Алису в немом недоумении от произошедшего. Из ступора ее вывел перестук чайника и чашек и последующий хлюпающий звук. Она повернула голову к Хастуру, что с невозмутимым выражением лица медленно отпивал из чашки.