Паук

Суицидник едва ли не подскочил от внезапно разбудившего его вопля, а затем, отгоняя сон, прислушался, дабы понять, что происходит.

– Господи! Господи, нет! Нет! ... Отвали! Проваливай, нахрен, к чертовой матери! – донеслось из противоположной камеры.

Протерев глаза, Дазай сонно заморгал, всматриваясь в ту самую камеру напротив. Понятно, что нервное бормотание принадлежало Достоевскому, но что же так могло напугать невозмутимого демона?