Некоторым хватает получить всего лишь пару ранений, чтобы следующий пришедшийся удар стал решающим. У других нужно искать слабые точки, или же медленно и верно изматывать, прежде чем появится шанс добить. Но бывает и так, что просто хочется подольше помурыжить жертву без всякой на то необходимости, веселья ради. Сюэ Ян относит Сяо Синчэня к последним, и поэтому для него подготовлен самый обходной путь к финалу.
На губах сама собой появляется широкая улыбка, хищная, но при этом снисходительная. Разумеется, легковерный даос выбрал не ту руку — на самом деле, ту, но знать ему об этом не следует, — и его ждет пустая ладонь под раздосадованный вздох.
— Ох, какая жалость, — тянет Сюэ Ян и осуждающе цокает языком: — Ты так неожиданно решил опять проиграть, а я не успел придумать желание… Давай-ка я пока задам тебе один вопрос.
Сяо Синчэнь с явным облегчением выдыхает, под шумок отставляя подальше так и недопитое им вино — надеется, что про него забудут, ну-ну! — но тут же спохватывается, чтобы выдвинуть очередное условие:
— Если ты желаешь у меня узнать, где находится священная гора, то я вынужден буду отказать.
— Какая-какая гора? — удивляется Сюэ Ян. — Понятия не имею, о чем ты, но даром мне это не сдалось.
— В таком случае я постараюсь тебе ответить, — успокаивается Сяо Синчэнь, уже не слишком расстроенный своей неудачей. Вопросы, по его мнению — это довольно безобидно, и он с радостью готов удовлетворить чужое любопытство.
Сюэ Ян скребет по столу пальцами, раздумывая, что же спросить достаточно каверзное, но невинное, дабы усыпить бдительность соперника — тот не должен почуять подвох раньше времени. Что ж, есть кое-что подходящее.
— Какое твое второе имя, даочжан? — наконец спрашивает он, понижая голос до таинственного, почти интимного шепота.
Сяо Синчэнь напрягается, болезненно поджимая губы, словно у него внезапно начали ныть зубы. Неужели это слишком личное? Да, каждому встречному-поперечному в таком обычно не признаются, но тем не менее! Даром, что ли, вино разделили?
— У меня его нет, — после затянувшегося молчания отвечает он.
— Как это? — недоуменно вопрошает Сюэ Ян и зачем-то делится: — Даже у меня оно есть, хоть моя мамашка подохла до того, как успела что-то придумать… Мне вот Цзинь Гуанъяо выдал, когда нужно было что-то в бумажки вписать…
Он до сих пор не знает, как относиться к своему «Ченмэю»: звучит в каком-то роде даже красиво, но дорогой приятель его так зовет только тогда, когда желает в чем-то упрекнуть. Так что, наверное, все-таки это дурное имя.
— Госпожа Баошань Санжэнь не считает нужным давать имена своим воспитанникам. Возможно, останься я на горе, меня бы удостоили такой чести, но я об этом уже никогда не узнаю, — довольно мрачно отвечает Сяо Синчэнь, отводя взгляд — ему явно неприятно говорить на эту тему, однако честь не позволяет нарушить уговор.
Так что же это получается: почтенный даочжан, оказывается, беглец? И что это за гора такая, чтоб ей провалиться, о которой он все толкует? Тратить еще одно желание на праздное любопытство как-то не с руки, лучше потом вызнать у Яо, он ученый в таких штуках, точно должен знать.
— А эта Баошань та еще сука, — подводит итог Сюэ Ян, ни капли не заботясь о том, что это заявление может оскорбить преданного ученика до глубины души. Ему до этого нет никакого дела.
— Я бы предпочел, чтобы ты оставлял подобные мысли при себе, — хмуро замечает Сяо Синчэнь, его щека нервно дергается, а рука уже сама тянется за отвергнутым вином. Переволновался от воспоминаний.
— Играем дальше? — неожиданно податливо уходит от щекотливой темы Сюэ Ян, усмехаясь.
Резкий отрывистый кивок означает новый раунд. И новую победу вместе с новым желанием, само собой. Оно уже припасено и его в чем-то можно даже посчитать милым. Дурацкое слово, если честно.
— Слитков у тебя нет, но что-то же у тебя должно быть? — задумчиво спрашивает Сюэ Ян, роняя на стол уже порядком потрепанную от постоянных прикосновений чуть вспотевших ладоней «рыбку». Походи она на настоящую рыбу хоть немного, она бы издевательски махнула хвостом, плеща водой в лицо проигравшему Сяо Синчэню. — Я хочу подарок.
— Какой? — вздергивает брови тот, даже не пытаясь оспорить свое поражение — смирился, что в ближайшее время ему не светит побрататься с удачей.
— А мне откуда знать, это же твой подарок? Отыщи какую-нибудь мелочь или пройдись по народу, вдруг кто поделится, — Сюэ Ян равнодушно обводит рукой зал, все гуще наполняемый шумными местными, правда, за соседние столы никто до сих пор не решился сесть.
Сяо Синчэнь, несмотря на все его человеколюбие, беседовать с простым людом желанием не горит, потому обреченно начинает шарить по своим одеяниям. В какой-то момент он замирает, будто ему колоду на башку опустили, и с радостным озаренным возгласом запускает руку в тощий расшитый кошель у себя на поясе.
— Совсем забыл про эту вещицу, но может, она тебе придется по нраву, — смущенно оправдывается он, протягивая на раскрытой ладони свое подношение. — Одному торговцу нечем было со мной расплатиться, и он мне отдал ее взамен за спасение своего подмастерья… Он сказал, что это красный нефрит.
Сюэ Ян с недоверчивым прищуром разглядывает небольшой темно-алый гладкий камень в форме капли, в узкой части которого кто-то не очень умелый умудрился проковырять дырку. Никаким красным нефритом здесь, конечно, не пахнет — откуда бы у нищего ремесленника взяться цацке, которая достойна находиться разве что в головном уборе Верховного Заклинателя?
— Ты же понимаешь, что эту ерунду выловили со дна речки? — с издевкой любопытствует Сюэ Ян, брезгливо подхватывая камушек двумя пальцами. Он ничего не смыслит в драгоценностях, но прекрасно разбирается в том, что можно отыскать в грязи. А смотрится, кстати, ничего так, похоже на застывшую кровь.
— Правда? — расстроенно бормочет Сяо Синчэнь, неясно чем больше огорченный: что его провел ушлый селянин или что в счет желания камушек зачесть не удастся. — Значит, лучше просто выбросить…
— Я уж сам разберусь, что с ним делать, — фыркает Сюэ Ян и озирается по сторонам, выискивая грузную фигуру девки, снующей с кувшинами до плошками между гостями, а затем громко зовет: — Эй, подойди-ка ко мне!
Подавальщица едва ли не спотыкаясь бежит к столу по первому кличу, но на лице ее явное неудовольствие — мол, ну чего вам еще нужно-то задарма?
— Чего изволите?
— Раздобудь где-нибудь шнурок под эту штуку, продень да принеси обратно. Мне тут, видишь, каменья драгоценные пожаловали, надо ж как-то приукраситься! — посмеиваясь, он ловко закидывает камушек на поднос в руках девки и жестом отправляет ее обратно.
Сяо Синчэнь не может понять, как реагировать, поэтому привычно застывает с вежливой улыбкой на лице и отмирает лишь тогда, когда рядом уже никого нет, а все вокруг снова погрузилось в привычный людской гул вперемешку с треском очага и стуком глиняных чаш.
— Рад, что подарок по душе.
— Ну я же не высокородный господин, мне и так сойдет. Но ты молодец, выкрутился, — хвалит Сюэ Ян. Ему никогда ничего не дарили — только Цзини давали награды за успехи, но это не считается, — поэтому даже такая мелочь, пусть и выпрошенная у гадостного даоса, приносит ему настоящее удовольствие. Но демонстрировать свою радость больше положенного он не намерен, многовато чести!
Сяо Синчэнь находит в этом всем нечто на диво забавное, потому хихикает, прикрывая нижнюю часть лица белым рукавом. Это очень странный звук от кого-то вроде него, подозрительный. Видать, винная бурда сделала свое дело: румянец собрался на его щеках и кончике носа, что выглядит нелепо, а губы стали как у продажной девки — заалели, будто кистью с краской подвел, очертив по контуру. Как бы его скоро так рожей в стол не уронило, но если ему нужно чем-то закусывать, то пускай осмелится попросить. Никто по доброте душевной кушаний не предложит.
— Хочешь еще что-нибудь проиграть, даочжан? — ехидно спрашивает Сюэ Ян, щелкая у него перед лицом пальцами, чтобы пришел в себя. Хватит хихикать!
— Почему ты так уверен, что мне продолжит не везти?
Потому что кое-кто отвратительно наивен.
Не то чтобы Сюэ Яну действительно было интересно потрогать меч знаменитого заклинателя, но надо же что-то с него требовать? Даосская игрушка по имени Шуанхуа оказывается не простым мечом, а с секретом: сам мчится на поиски темной энергии да еще может знатно подморозить зад обидчику своего владельца. Опасное, очень опасное оружие — эта истина отбивается внутри разгоряченного разума выженными иероглифами как клеймом.
— Я думаю, пора вернуть мой меч, — с мягким, но тревожным укором напоминает Сяо Синчэнь. — Ты не можешь попросить его в качестве откупа — заклинатель не смеет появляться без своего клинка.
— Обойдусь без этих даосских приблуд, — с гордостью отзывается Сюэ Ян, буквально отпихивая от себя по столу Шуанхуа, и невольно тянется погладить лежащий рядом с ним на лавке завернутый в ткань Цзянцзай. От того волнами исходит черная обида и ревностная дрожь, когда касание приходится по рукояти. Еще бы, дорогой хозяин тут посторонних лапает, похоже, у него пальцев многовато! Сюэ Ян никому в жизни не признается, но голос его духовного оружия почему-то женский и на редкость противный.
— Давай играть дальше, — предлагает Сяо Синчэнь, пряча возвращенный клинок на положенное ему место.
— Готовь свою мухогонку, я на нее уже давно глаз положил, — со смешком предупреждает Сюэ Ян, скручивая шарик из обертки от конфеты, найденной у себя в запасах. Старая «рыбка» пришла-таки в негодность.
— Ты же сказал, что обойдешься?
Вот вам и дурной даос, подловил на слове! И сидит такой довольный, аж двинуть хочется…
— Твоя правда, — кривится Сюэ Ян. — На меня мухи как на дерьмо не слетаются, гонять ей нечего — разве что в задницу сунуть, но что-то пока не чешется!
Да что с этим Сяо Синчэнем не так?! Он должен был страшно обидеться и прийти в негодование, а не начать хохотать как умалишенный! Чуть ли не задыхаясь, он утирает выступившие от смеха слезы и горестно стонет, судя по всему, пребывая в бешеном восторге от шутки соперника. Это неожиданно вводит в смятение и даже становится немного неловко.
Чувствуя, как прилившая кровь опаляет щеки, Сюэ Ян выплевывает:
— Начнем!
Судя по всему, Сяо Синчэню уже глубоко плевать на сыплющиеся на него неудачи. Подумаешь, «рыбка» уплывает от него раз за разом, вынуждая выполнять дурацкие требования, ведь ему очень весело. Признаться, Сюэ Яну тоже весело, но не так, как он желал изначально. Он один должен был наслаждаться происходящим, но никак не вместе с даосом за компанию! К слову, тот мерзопакостно поет — довольно гнусаво, глотая слоги, какие-то незнакомые песни, похожие на мантры, — не стоило ему приказывать это делать…
— Кажется, я просто не создан для игр, — с шальной обреченностью произносит Сяо Синчэнь, даже не глядя на руки оппонента — какая уже разница, где там та бумажка? — Загадывай последнее желание, а дальше я сдаюсь.
Как, однако, занятно — Сюэ Ян ведь уже тоже намеревался закончить эту игру. Он молчит, придирчиво изучая лицо сидящего напротив человека. Тот все еще вызывает в нем ничем не объяснимое раздражение одним фактом своего существования, но вместе с тем странный интерес. Обычно жертвы не способны так долго удерживать внимание Сюэ Яна, а это дорогого стоит.
Мгновения тянутся, как застывшая смола, сочащаяся с подрубленного дерева, в глазах Сяо Синчэня сквозь винную поволоку пробивается напряженное ожидание. Он чувствует нависшую угрозу, и совсем не зря, ведь Сюэ Ян, резко подавшись вперед, хрипло велит:
— Поцелуй меня.