Сюэ Ян искренне недоумевает, зачем Сяо Синчэню сегодня с ним идти, ведь помощь Шуанхуа уже не понадобится. Разве что с разбойниками, ага. В голове еще витают отрывочные образы из глупой книжонки, и избавиться от них очень сложно. Но он не ищет повода отделаться от бесполезного спутника, находя себе оправдание в том, что лучше даочжан будет под присмотром, чем без него. А то можно вернуться домой, а там госпожа Шуйсянь чаи распивает! Нет уж, пускай сидит себе на пне, медитирует со своей блаженной улыбкой и не ищет приключений.
Проблемы начинаются на обратном пути, когда Сюэ Ян решает пойти дорогой через рынок. Он останавливается возле повозки старьевщика, разглядывая всякий хлам.
— Ты что-то хочешь купить?
«Я хочу украсть», — мог бы ответить Сюэ Ян на вопрос Сяо Синчэня, но, естественно, он так не делает. К тому же, услышь такой ответ старик, торгующий почти что мусором, вполне можно получить растоптанным сапогом в лоб или еще чем похуже. Конечно, это было бы последним деянием в жизни торговца, но публичные убийства в этом городе совсем не входят в планы. По крайней мере, не в ближайшую неделю.
— Ну ты же хотел, чтобы я тебе что-нибудь почитал, — отвечает Сюэ Ян, брезгливо сдвигая какие-то тряпки, чтобы вытащить за угол примеченный потрепанный томик. Он молится, чтобы это оказалось что-то пристойное, но при этом не перепись имущества какого-нибудь богача. Иногда в таких списках можно найти что-нибудь крайне полезное, но сейчас не тот случай. Сюэ Ян под подозрительным взглядом старика листает страницы и удовлетворенно кивает — ему попался сборник рассказов, но при этом без упоминания нефритовых жезлов и цветочных садов страсти на каждой странице. Наверняка что-то очень поучительное! То, что нужно.
— Я думал, у тебя уже есть книга, — немного удивленно говорит Сяо Синчэнь. — Или ты ее уже дочитал?
— Не думаю, что ты придешь в восторг от скабрезного романа про соитие под кустом, — ради разнообразия отвечает правду Сюэ Ян, умалчивая о том, что книгу все равно сжег. И попадает в точку: выражение лица даочжана просто бесценно. У него приоткрыт рот, а на лбу проступила небольшая складка, выражающая крайнюю степень озадаченности.
— Ты… Потратил вчера полдня на чтение… Подобного? — выдавливает из себя он.
— Ну должен же я был воспользоваться тем, что Слепышка в кои-то веки не шляется по дому, и развлечься? Она, конечно, ничего не видит, но страсть как любит подслушивать… Не смущать же мне юную девицу, в конце концов, — заканчивает Сюэ Ян со вздохом, словно его действительно могли заботить такие вещи, если бы ему вдруг приспичило рукоблудить под чтиво в присутствии дев.
До даочжана доходит медленно. Очень. Пока он до конца осознает смысл сказанного, в него, застывшего столбом посреди рынка, успевают несколько раз врезаться прохожие и покрыть не самыми лестными эпитетами. Правда, признав в нем местного защитника, извиняются, но Сяо Синчэнь этого не замечает, пребывая в тяжких раздумьях.
— О, — наконец говорит он. Очень многословно, нечего сказать. Его покрасневшие щеки нельзя списать только на прихвативший кожу мороз — значит, все правильно понял. — А ты…
Он не успевает договорить, потому что между ним и собеседником вихрем влетает какой-то малолетний голодранец, который тут же начинает невнятно тараторить: непонятно, то ли он шепелявит, то ли его просто плохо научили говорить. Сюэ Ян морщится — его столь содержательная беседа достаточно развлекала, и детишки, прерывающие разговор, ему очень не нравятся. К тому же у ребенка противный визгливый голос, так и хочется влепить подзатыльник. Сюэ Яну стоит больших усилий сдержать себя, но если у него и есть какие-то принципы, то они заключаются в том, что нельзя избивать детей-посыльных — а этот мелкий явно прибежал по чьему-то наущению.
— Что случилось? Говори медленнее, — велит он, придерживая размахивающего руками ребенка за плечо. Сяо Синчэнь гораздо душевнее — наклоняется и одаривает ободряющей улыбкой.
Нарушитель спокойствия все же кое-как доносит весть о том, что в северной части города появился монстр, от которого нужно немедленно избавиться. Сюэ Ян хмурится, глядя в указанную сторону: именно там он вчера крепил талисман. Так скоро? Видимо, изменился энергетический фон местности: чем дальше, тем скорее всякая дрянь лезет. Эдак скоро можно будет и без талисманов обойтись, просто пальцами щелкать.
— Ничего не забыл? — интересуется торговец у Сюэ Яна, пытающегося под шумок и общую панику по поводу твари припрятать книжку с лотка в складках рукава. Ну идеальный же момент, грех не воспользоваться! В ответ на осуждающий взгляд неудавшегося вора старик пожимает плечами: — А я здесь не живу, мне все равно.
— А ты хорош, — с уважением кивает ему Сюэ Ян, но не без раздражения кидает торгашу мелочь, и убегает вслед за Сяо Синчэнем, которого ребенок уже уволок на добрых два десятка чжанов. Совсем обнаглевшие дети пошли: грязными руками за белый подол тянет, даже отсюда пятна видно! Надо все-таки всыпать этой погани исключительно в воспитательных целях.
***
Тварь, вылезшая из колодца, действительно откусила своей жертве лицо. Ну или хотя бы его часть, потому что противно воющая на одной ноте тучная тетка прижимает окровавленную тряпку именно к лицу; алые пятна залили лиф ее и так не самого чистого платья. И чего орет? Да с ее размерами ей стоит только разок ведром кого огреть, мигом отвалится! Люди, стоящие вокруг на почтительном расстоянии, тоже гомонят, создавая невероятный шум и дополнительную панику.
Сюэ Ян переводит взгляд в сторону и понимает, что не один он задумался об уничтожении нечисти посредством ведра. Возле колодца лежит то самое изрядно помятое ведро и едва копошится самая разочаровывающая в мире темная тварь, которую только можно придумать, аж самому стыдно за ее появление!
Более всего это похоже на подводного крысиного короля, во всяком случае, именно эту пакость, которую иногда находили в прогнивших подполах трущоб, где он вырос, сразу же вспоминает Сюэ Ян. Невразумительный комок голов то ли змей, то ли и правда крыс, только покрытых сероватой слизью, с торчащими во все стороны скользкими лапками и хвостами. Единственное чувство, что вызывает эта тварь, так это омерзение и рвотный рефлекс. Ну не у Сюэ Яна, конечно же, у него только интерес: как же у этой нелепой штуки получилось вылезти из колодца, да еще и кого-то цапнуть. Разве что эта дородная тетка самолично ее оттуда вытянула и прицепила себе на лицо. Впрочем, неважно, сейчас осталось только добить нечисть и разойтись по домам.
Даочжан, конечно, этого великолепия не видит, может только учуять мерзкий запах гнили, поэтому просто дает свободу действий Шуанхуа под восторженные вздохи толпы. С откровенной скукой глядя на то, как меч летит в сторону заранее обреченной нечисти, Сюэ Ян вспоминает другую тварь, к созданию которой тоже приложил руку. Тогда у него была собственная скрытая защитным куполом от посторонних территория, где глава Ланьлин Цзинь любезно разрешил ему проводить любые эксперименты, не особо задаваясь вопросами их этичности. Трупный яд находился на стадии разработки, поэтому результаты были порой неожиданными.
Оказывается, если запереть кучку начиненных недоработанной отравой людей в узком пространстве и забыть про них на несколько дней, они могут склеиться в такой же омерзительный ползающий комок, состоящий из конечностей и голов. И заодно попытаться прикончить своего создателя, но это уже детали. Сюэ Ян до сих пор уверен, что выведенная им тварь кинулась на создателя исключительно из-за того, что у половины ее составляющей к нему была личная неприязнь.
В качестве подопытных ему было позволено использовать неугодных Ордену людей, хотя их не всегда хватало, так что приходилось отлавливать одиноких босяков и заплутавших адептов мелких кланов. Позже Сюэ Ян пытался повторить такой опыт, чтобы узнать, есть ли вообще польза от создания чего-то подобного, но почему-то не выходило. Даже пробовал заранее сшивать тела, но нужного эффекта так и не получил. Хотя узнал о себе много нового от своих жертв. Никто не понимает душу исследователя!
И сейчас эта вылезшая из колодца дрянь только бередит ностальгию по былым временам. Впрочем, совсем недолго: Шуанхуа быстро пронзает нечисть, и та с хлюпающим звуком лопается, обдавая все вокруг брызгами дурно пахнущей слизи. Сюэ Ян инстинктивно делает шаг в сторону, чтобы его не задело, и с его губ слетает невольный усталый стон: по полам белого одеяния даочжана по соседству с отпечатками грязных ручонок крестьянского мальчишки красуются темные и быстро расплывающиеся пятна. Он уже знает, кому придется их отстирывать, поэтому не стесняется в выражениях; даже собранная с жителей плата за избавление от жуткого монстра его совсем не радует.
Одно дело избавляться от засохшей крови отравленных простолюдинов, и другое — неизвестно как счищать эту грязь. Сюэ Ян взял на себя эту обязанность исключительно по причине того, что у посторонних не должно возникать подозрений относительно как внешней, так и внутренней чистоты Сяо Синчэня, поэтому никаких проклятых пятен! Ушлая Слепышка неоднократно пыталась ему подсунуть и свое тряпье, но неизменно получала отказ. Сюэ Ян же не прачка, в конце концов.
***
У Чуйшэнь деловая хватка что надо. Она мигом оценивает ситуацию и предлагает избавить одежды заклинателя от пятен за умеренную плату.
— Денег больше нет, — отрезает Сюэ Ян.
— А мне и не надо, — старуха пододвигает к нему корзину с кореньями, от которой только что довелось избавиться. — Почистишь все и нарежешь для засушки, а я взамен разберусь с твоим даочжаном.
Сюэ Ян одаривает ее взором плотоядного ящера. Он не знает, что его больше возмутило: столь странная формулировка или отсутствие у бабки даже тени сомнений в том, что именно он станет выполнять грязную работу.
— Нож дай, — наконец раздраженно говорит он. Лучше уж в тепле поработать лезвием, чем битый час полоскать руки в воде в промозглом похоронном доме. Неплохой обмен, на самом деле.
Кроме ножа Сюэ Яну перепадает даже миска — хвала богам! — не риса с овощами, потому уже позднее, стоя за рабочим столом, он чувствует себя почти умиротворенным. Ровно до того момента, как скрипит дверь и на пороге появляется Сяо Синчэнь.
— Я тебе не помешаю?
Сюэ Ян поднимает взгляд и застывает с занесенным над разделочной доской ножом в руке. Даочжан в одних нижних одеждах выглядит… непривычно. Нет, конечно, Сюэ Ян и раньше его видел, но исключительно мельком: даже в самые жаркие дни Сяо Синчэнь был полностью запакован, не стремясь оголяться перед окружающими.
— Госпожа Чуйшэнь отобрала мои одежды и велела ждать, — словно оправдываясь, говорит он в ответ на невнятное мычание. — А я не хотел смущать ее своим неподобающим видом.
— Слепышку не смутил бы, она же слепая, — ухмыляясь, сообщает Сюэ Ян.
— А-Цин спит после снадобья.
— Как скажешь.
Повисает неловкое молчание, прерываемое нервирующим стуком лезвия об дерево. Точнее, Сюэ Яна этот звук успокаивает, а вот Сяо Синчэню явно не по душе. Он все еще мнется на пороге, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, словно оглядываясь. Сейчас он выглядит на редкость беззащитно, будто потерявшийся в толпе ребенок.
— Скамья слева от тебя, — со вздохом говорит Сюэ Ян, приступая к разделке очередного очищенного корня. Он готов поклясться, что дурацких корнеплодов гораздо больше, чем он приносил. Он не особо удивится, если узнает, что старуха подпихнула ему свой годовой запас ингредиентов. Надо будет ближе к весне поджечь ей какой-нибудь сарай.
Сюэ Ян не сильно жаждет праздно чесать языком, потому что во время разговоров он предпочитает смотреть на собеседника, а отвлекаться ему нельзя. Лишиться еще хоть кусочка пальца ему не хочется, а это вполне вероятный исход, потому что даже молчащий даочжан невольно притягивает взгляд. Он смиренно сидит на скамье, положив ладони на колени, как на медитации: на редкость скучное и при этом гипнотизирующее зрелище. Так. Срочно вернуться к чистке корешков, работы непочатый край!
— Я принес тебе конфету.
Сюэ Ян от неожиданности и правда чуть не отхватывает себе кусок пальца. Он настолько погрузился в свое занятие, что совершенно упустил момент, как Сяо Синчэню удалось подкрасться к нему сбоку. Ведь только что сидел! Но предложение его радует — ритуал с ежедневным угощением является самой приятной чертой даочжана. Поправка: единственной приятной чертой.
— Всего одну? — мнительно уточняет Сюэ Ян, поглядывая на раскрытую ладонь с одинокой конфетой, завернутой в бумагу. — Сегодня я уже в немилости?
— Что ты, нет! Я просто не успел купить еще, на рынке нас отвлекли, и…
У даочжана настолько обескураженное лицо, что смех так и рвется наружу. Ему едва ли не совестнее за всего одну конфету, чем Сюэ Яну за недавнюю тварь.
— Не приму никаких оправданий, — предупреждает он, откладывая нож, и уже хочет выхватить конфету, как Сяо Синчэнь резко сжимает ладонь, не давая это сделать. Это что-то новенькое.
— У тебя наверняка грязные руки, — комментирует тот свой поступок. — А госпожа Чуйшэнь говорила, что это растение в чистом виде может нанести вред.
Сюэ Ян смотрит на свои перемазанные в едком соке руки. Кожа кое-где покраснела и явно обещает впоследствии если не потрескаться, то шелушиться уж точно. Обрубок пальца выглядит особенно жалко. Бабка определенно заслужила небольшой пожар.
— И что мне прикажешь с этим делать? — едва ли не с обидой спрашивает Сюэ Ян. А Сяо Синчэнь, оказывается, может быть коварным! Зачем показал, если не собирается отдавать? Руки грязные, надо же… Да он сам так же недавно отбрехивался.
Сяо Синчэнь с на редкость одухотворенным лицом раскрывает ладонь и весьма ловко разворачивает конфету. Зажав сладость двумя пальцами, он поднимает ее на уровень лица собеседника, мигом будя воспоминания о вчерашнем дне. Только тогда все было с точностью до наоборот.
Сюэ Ян сейчас как никогда рад, что даочжан не может видеть его лица. Наверняка там слишком глупое выражение, чтобы с таким показываться кому-то на глаза. Но он быстро приходит в себя — подозревать Сяо Синчэня, что за вздор? Да и в чем вообще, если уж на то пошло: в том, что тот надеется, что Сюэ Ян тоже сбежит, едва его угостят? Какой бред. Он просто пытается отблагодарить, возвращая услугу.
Он наклоняется вперед, обхватывая губами манящее угощение, и отстраняется. Сяо Синчэнь вздрагивает, чувствуя влажное прикосновение к пальцам, но руку не одергивает, а так и держит ее в воздухе. У него напряженное лицо, словно он хочет что-то сказать, но никак не решается.
— Позволь мне кое-что сделать, — с явным трудом говорит он.
— Если это не будет больно… — тянет Сюэ Ян, терзаемый любопытством. Вкус жженого сахара на языке приводит его в благостное расположение духа.
— Не будет.
Меньше всего Сюэ Ян ожидает чужую руку на своем лице. Он замирает, чувствуя, как сладкая слюна скапливается во рту, в то время Сяо Синчэнь трогает линию роста волос, ведет по лбу, очерчивает брови. Пальцы едва задевают ресницы, касаются скул, а затем кончика носа, оттуда — к челюсти, но губ он то ли намеренно избегает, то ли просто не нашел. Наконец он убирает руку и делает шаг назад.
— Ну и как, я красавчик? — любопытствует Сюэ Ян, довольно быстро сообразив, чего пытался добиться даочжан. И не слишком быстро убедив себя в том, что это совершенно не вогнало его в ступор.
— На самом деле, я могу сказать только то, что у тебя все находится на положенных местах, — немного виновато отвечает тот. — Я же не с рождения слепой, чтобы верно определить.
Сюэ Ян смеется с такого сомнительного комплимента. На местах, ага. Кроме пальца.
— Ну хотя бы так. — Вопрос о том, зачем вообще трогал, раз ничего сказать не может, повисает в воздухе.
— Внешность — не главное.
— Ну для слепого, может, и не главное.
— Я имею в виду то, что даже те, кто невероятно хороши собой, могут быть настолько черны душой, что вызывают только ужас.
Сюэ Ян недоверчиво изгибает бровь, рассматривая лицо Сяо Синчэня.
— Судишь по собственному опыту? — насмешливо интересуется он, опираясь на стол. Недорезанные коренья уже позабыты, не до них — при такой-то интригующей беседе!
— Можно сказать и так, — уклончиво отвечает даочжан, мрачнея.
Сюэ Яна это только раззадоривает на дальнейшие расспросы.
— И что же такого натворила красотка из твоего прошлого?
Губы Сяо Синчэня мученически кривятся, он явно не хочет отвечать на этот вопрос, но трезво осознает, что от него просто так не отстанут. А еще он очень жалеет, что позволил этому разговору зайти так далеко, но деваться некуда.
— Этот человек виновен в смерти многих честных людей, но так и не понес наказание, несмотря на мои старания, — кисло отвечает он.
Сюэ Ян едва не давится полурастаявшей во рту конфетой. Ему больше не надо задавать вопросов, чтобы понять, о ком идет речь. И никаких эфемерных девиц там рядом не стояло. Единственное, на что он сейчас способен, это дотронуться до собственной щеки, не обращая внимания на то, что пачкает кожу. Невероятно хорош собой? Такого он в свой адрес еще не слышал. По крайней мере, сказанного добровольно и бесплатно.
— И он был красив лицом, да? — уточняет он.
— Да. И, к сожалению, его лицо — единственное, которое я помню. Хотя очень хотел бы забыть.
С этими словами Сяо Синчэнь отступает еще дальше, нашаривая край стола, чтобы сориентироваться в комнате и как можно скорее ее покинуть. А Сюэ Ян понимает, что пропал.