Сюэ Ян направляется в комнату А-Цин с большой неохотой. Он вообще не видит смысла ее навещать, но для порядка проверить нужно. Да и Слепышка явно нажалуется даочжану, если к ней не заглянуть, хоть и будет недовольна таким гостем не меньше него самого. А выслушивать очередную лекцию о том, что нужно относиться к девчонке благосклоннее, как-то не чешется. Сюэ Ян и так старается ради ее блага не хуже настоящего заботливого старшего брата, пускай и преследует при этом свои цели, не имеющие к здоровью мелочи никакого отношения.
— Ну ты там как, еще не окочури… — вместо приветствия начинает он, заходя в комнату, и застывает на пороге. — Даочжан! Какого… — он снова запинается, глядя на Сяо Синчэня, сидящего на краю кровати Слепышки. — Мы же договаривались! — шипит он, быстрым шагом подходя ближе.
— О чем договаривались? — тут же встревает А-Цин, с подозрением прищуриваясь.
— Ты сегодня долго, у тебя все хорошо? — самым наглым образом игнорирует все нападки в свою сторону Сяо Синчэнь, поворачиваясь к Сюэ Яну, чем тот тут же пользуется, хватая его за ворот одежд.
Он внимательно рассматривает чистую белую кожу без единого следа укусов или чего-то подобного. Даже отодвигает пальцами ткань, чтобы убедиться, что и там все чисто. Теперь уже ему кажется, что прошедшая ночь и утро были сном. Он только спрашивает:
— Как?!
— Что происходит? Вы о чем? — не унимается Слепышка, подскакивая на кровати. С виду мелочь уже совершенно здорова и, кажется, соблюдает постельный режим только потому, что даочжан ее об этом просит. А так только ищет повода подорваться.
Сяо Синчэнь осторожно отцепляет от себя руку и отвечает:
— Я медитировал до полудня, — говорит он таким тоном, словно это должно все объяснить.
— Даосы, — неприязненно бормочет Сюэ Ян себе под нос. Ну, в общем-то, вполне логично. Он еще вчера заметил, что на теле даочжана практически нет шрамов, хотя наверняка он не раз получал тяжелые раны в бою. Ускорить процесс исцеления путем медитации для него не проблема. Интересно, если он год-другой будет сидеть враскоряку, глаза новые отрастить у него получится? Кто их знает, этих святош… Хотя вряд ли медитации настолько действенные. Синяки и царапины вылечить сможет, а с каким переломом уже не справится.
Сюэ Ян не особенно доволен происходящим. Во-первых, ему совершенно не нравится, что даочжан так легко избавился от его меток, даже если это отличный повод наставить новых, не заботясь о том, как сия красота будет выглядеть на утро. А во-вторых, это означает, что Сяо Синчэня на самом деле довольно сложно контролировать. Он, может, с виду податливый и покорный, но совсем не собирается исполнять роль примерной женушки и поступает так, как считает нужным. Хотя не то чтобы Сюэ Ян хотел себе заполучить что-то подобное, на самом деле. Если бы хотел, то и правда последовал бы совету старухи и окрутил какую-нибудь дурочку. Тем не менее, эта мысль ему въедается в подкорку и не дает покоя. Нужно быть осторожнее.
Сяо Синчэнь тем временем мягко обращается к А-Цин:
— Мы тебе все расскажем, как вернешься домой, хорошо? Тебя ждет одна прекрасная новость.
Сюэ Ян несдержанно фыркает от смеха. У даочжана очень своеобразная точка зрения на прекрасные новости, которую Слепышка как пить дать не разделит. Хотя они оба ни хрена не видят, какие уж тут точки зрения?
Девчонка этот смех расценивает правильно, презрительно кривясь.
— Уверена, что этот негодяй опять учудил какую-то пакость. А ты, даочжан, слишком добр к нему, раз его покрываешь, — она к возможным сюрпризам с участием Сюэ Яна настроена крайне скептически и не скрывает этого. В проницательности ей не откажешь.
— А я уверен, ты будешь в полном восторге! Смотри, как бы дух не испустила на радостях, — ядовито отзывается Сюэ Ян. Ему уже поднадоели эти выпады от вздорной малолетки. Это к кому еще слишком добры?! — Ладно, — говорит он, отступая, — за сим я вас покину в вашей чудной идиллии, у меня дел невпроворот.
— Не забудь про мою просьбу! — напоминает вслед Сяо Синчэнь. Он выглядит слегка расстроенным очередной сварой между домочадцами, но старается этого не показывать.
— Такое забудешь, — хмыкает Сюэ Ян. Ну раз мазь от синяков у старухи воровать не нужно, вполне можно разжиться другими ее запасами, пока она не видит.
***
Последние дни без надоедливой девчонки пролетают возмутительно быстро. Сюэ Ян успевает войти во вкус своего нового статуса спутника по самосовершенствованию и без зазрения совести пользуется всеми благами, которые прилагаются к этой роли. На их фоне паскудный рис и необходимость поцелуев почти не кажутся чем-то отвратительным, чтобы возмущаться ими даже в своих мыслях.
Ночи теперь ни в коем случае нельзя назвать холодными, хотя по утрам Сюэ Ян все еще испытывает странные ощущения от присутствия кого-то в своей постели, особенно если до утех так и не дошло. Сяо Синчэнь по этой части вообще довольно странный: если не предложить, сам не настаивает, но стоит едва намекнуть, только отбиваться успевай, а то до зари не отпустит. И ему хорошо — сидит себе потом, медитирует и предается мыслям о высоком, а для Сюэ Яна необходимость пахать на вредную бабку никто не отменял. Зато это существенно повышает количество выдаваемых конфет, и даже возникают подозрения, что это такая своеобразная благодарность непонятно за что, но свои мысли он не озвучивает.
Также оказалось, если позволять мыть и расчесывать себе волосы, можно впасть в состояние транса почище всяких даосских медитаций. Только эффектом является не лечение, а полное отсутствие связных мыслей в голове и нежелание двигаться с места ближайший десяток лет. А если сверху еще конфет добавить, то плевать становится совершенно на все, и можно согласиться с чем угодно. Хорошо, что Сяо Синчэнь не понимает, что в его руках оказалось настоящее секретное оружие, и просто испытывает безграничное умиление от бессвязных ответов и безвольности партнера. Если поймет, быстро придется с этим завязывать, а то еще неизвестно, чем это закончиться может! Очень уж не хочется очнуться в красных одеяниях бьющим поклоны. Хотя даочжан ни о чем таком речей не ведет, но личное пространство захватывает просто мастерски, что немного пугает. Сюэ Ян питает надежды, что это последствия безграничной скуки даочжана, и тот слегка успокоится после первой же ночной охоты. Подготовкой к которой нужно будет наконец-то заняться.
Но постоянная забота и внимание дарят ощущение комфорта (насколько вообще применимо это понятие к практически нищей жизни в ветхом похоронном доме в компании своего врага), и частично заглушают постоянно всплывающие думы о том, что рано или поздно придется прекратить эту игру. Хотя конечно, не полностью: Сюэ Ян все еще ясно осознает, что рядом с ним ненавистный Сяо Синчэнь, который сколько бы ни улыбался и ни гладил по голове, задабривая сладким, не заслуживает ровным счетом ничего хорошего. Но даже все эти напоминания самому себе отнюдь не причина отказываться от удовольствия в данный момент времени, а возвращение мелкой девчонки в дом означает лишь то, что как минимум половина привилегий любимого спутника исчезнет. Потому что даочжан один, а на него, к великому сожалению, сразу двое претендентов, и предпочтение явно будет не на стороне Сюэ Яна.
***
Слепышка сидит за столом и хмуро грызет чудом уцелевшее за зиму подмерзшее яблоко в ожидании, когда же сидящий напротив нее Сяо Синчэнь разродится своей «прекрасной новостью». Сюэ Ян рядом с ним ждет за компанию, ему крайне весело наблюдать за даочжаном, который, кажется, не успел полностью продумать свой план, как сообщить сию новость предвзято настроенной публике, и потому пребывает в замешательстве. Наконец, тот глубоко вздыхает и говорит:
— А-Цин, ты можешь занять мою комнату, в ней тебе будет лучше. Я бы не хотел, чтобы ты снова заболела, да и неправильно это — спать в гробу.
Сюэ Ян рад, что отдал последнее яблоко мелочи, иначе подавился бы. Он хорошо понимает, что это означает. Он довольно наивно полагал, что когда девчонка вернется, даочжан снова переселится к себе, дабы не смущать Слепышку, но у того свои планы. Мог бы, кстати, ради разнообразия спросить самого Сюэ Яна, хочет ли он и дальше делить с кем-то свою каморку и нравится ли ему спотыкаться в темноте об Шуанхуа и прочие вещи даочжана. Меч, в отличие от его владельца, к Сюэ Яну теплых чувств не питает и почему-то всегда, как назло, оказывается на пути. Похоже, от столь стремительной оккупации территории недалеко и до тех самых бесед про поклоны! Но в ловком подводе к теме Сяо Синчэню не отказать.
— А ты где будешь? — скептически интересуется у него А-Цин.
— В комнате нашего дорогого друга, — ровным голосом отвечает тот.
— А он от нас наконец уходит, что ли? — не скрывая своей радости, спрашивает Слепышка.
— Не дождешься, — Сюэ Ян давал себе обещание, что будет только зрителем в этом фарсе, но молчать нет выдержки. — Даочжан пытается тебе сказать, что теперь живет со мной, — поясняет он. А что остается? Не говорить же, что он на такое не подписывался, в самом деле.
— Это как? — непонимающе спрашивает А-Цин, отвлекаясь от своего огрызка. — Там же только одна кровать. Ты выгнал его на пол? — с неприкрытой надеждой добавляет она, хотя по лицу ясно, что в голове у нее уже роятся предположения, весьма близкие к правде. Что же, не придется ей в красках объяснять, чем можно заниматься в одной кровати, да и не только на ней. А это могло бы быть забавно...
— Нет, — Сяо Синчэнь снова начинает испытывать неудобства в подборе нужных слов, потому медлит. — Мы теперь… вместе. Я стал его спутником на пути самосовершенствования, — уже более уверенным тоном завершает он.
Слепышка молчит довольно долго. Ее губы беззвучно шевелятся, она пытается подобрать максимально приличные слова для того, чтобы выразить свое мнение по этому поводу и при этом не ранить чувствительную натуру даочжана, пребывающего в святой уверенности, что по-настоящему девчонка браниться не умеет.
— Я так и знала, что этот подлец сделает что-то гадкое! — наконец выпаливает она, вскакивая со своего места и ударяя кулаками по столу. — А я-то думала, чего он за тобой постоянно ходит, ластится, как паршивый кот! Как ты вообще посмел приблизиться к даочжану со своей мерзостью, грязный…
— А-Цин, — Сяо Синчэнь прерывает ее и болезненно кривится. Ага, неприятно осознавать, что пониманием и принятием тут и не пахнет, а уж о радости за его персону можно только мечтать. Неужто он всерьез рассчитывал на то, что Слепышка его поддержит? — Это был мой личный выбор, не надо обвинять нашего друга, он не сделал ничего дурного. И уж тем более мерзкого.
Сюэ Ян только хмыкает, закатывая глаза и не скрывая иронии, но никак не комментирует эту баталию за свою сомнительную честь.
— «Нашего друга»! — фыркает Слепышка. — Ты даже имени его не знаешь, а называешь спутником!
Да что за напасть такая, просто массовое помешательство из-за его имени! Сюэ Ян с опаской косится на сидящего рядом Сяо Синчэня: не решит ли он снова задаться этим ненужным вопросом? Но, к счастью, тот довольно равнодушно отвечает:
— Мне необязательно его знать.
Ай, какой умный даочжан, прямо слушать приятно!
Слепышка гневно сопит, поджимая губы. Яблочный огрызок в ее руке превратился в кашу, и она только сейчас это замечает, с отвращением вытирая ладонь об стол. Вот сама потом и будет отмывать!
— И все равно — я не согласна! — упрямо заявляет она, садясь обратно и складывая руки на груди.
— Так, мелочь, — снова решает вступить в разговор Сюэ Ян, понимая, что такими темпами это может длиться вечно, но просто так встать и уйти посреди беседы не получится. Нельзя доставлять подобное удовольствие этой оборванке. — Здесь твоего согласия никто не спрашивает, тебя просто ставят в известность.
Она задыхается возмущением от такой прямоты. И еще большая досада ее накрывает, когда Сяо Синчэнь добавляет:
— Но, разумеется, только тебе решать — разделить радость или начать презирать, и я это приму.
Сюэ Ян мысленно аплодирует даочжану. Тот просто не оставил Слепышке вариантов, поэтому она теперь не посмеет сказать что-то против. Видимо, Сяо Синчэнь действительно очень хорошо знает поганку, раз смог-таки найти подход. Что, впрочем, неудивительно — о чем-то же они постоянно треплются?
— Когда-нибудь ты тоже повстречаешь кого-то важного для себя и поймешь мой выбор, — мягко продолжает он.
— Не пойму, — категорично заявляет А-Цин. — У меня не такой плохой вкус, даочжан!
— Скорее уж не поймешь потому, что никого не повстречаешь. Кому нужна такая дурная Слепышка, — мгновенно отзывается Сюэ Ян. Его терпение уже лопнуло.
— А вот ты-то в слепых знаешь толк! — рявкает она, снова порываясь вскочить и накинуться с кулаками на обидчика.
— Еще как знаю! Поделиться подробностями как именно? — едва ли не потирая руки, от всей души предлагает Сюэ Ян, но на этот раз уже ему не дают продолжить.
— Хватит, — останавливает его Сяо Синчэнь, который явно не в восторге от подобной перспективы. — А-Цин, все же прошу тебя занять мою комнату, я ее приготовил к твоему возвращению, — он сначала обращается к Слепышке, а затем поворачивается к Сюэ Яну. — А ты… Пожалуйста, не смущай ее, — просит он, в подкрепление своих слов касаясь пальцами его щеки.
Сюэ Ян смеется, когда мимо яростным громко топающим вихрем проносится Слепышка в сторону двери. Видимо, все же решила воспользоваться предложением — очень разумно с ее стороны. Чем больше стен между ними будет, тем проще ей будет не смущаться, хотя вряд ли эта девчонка способна испытывать такие чувства, что бы она из себя ни корчила.
***
Действовать Слепышка начинает уже на следующий день. Подстерегает Сюэ Яна в тот момент, когда Сяо Синчэня нет дома, и перегораживает ему дорогу. Сюэ Ян даже не удивляется, рассматривая ее пылающее праведным гневом лицо.
— Ну? — спрашивает он с усмешкой. — Тебе есть что сказать или будешь только пыхтеть?
— Тебе не место рядом с ним, — говорит она.
— Напротив, я себя там очень даже неплохо чувствую. А если будешь продолжать греть уши возле порога нашей, — Сюэ Ян делает ударение на этом слове и с наслаждением скалится, отмечая, как передергивает от этого собеседницу, — комнаты, рано или поздно услышишь, насколько. При желании даже своего дражайшего даочжана сможешь оценить, хотя он весьма сдержан. Но специально для тебя я постараюсь, чтобы он стонал во весь голос.
Сюэ Ян успевает отодвинуть ногу, чтобы не получить презрительный плевок на сапог. Вот же зараза малолетняя! Специально вслепую целилась или просто так в сердцах харкнула?!
— Не знаю, что ты с ним сделал, но он тебя уже не прогонит, поганца эдакого, — обреченно говорит Слепышка, скорее сама себе, просто констатирует факт. — Поэтому ты должен его бросить. Если он тебе и правда хоть капельку нравится.
Вот это поворот! На совесть решила давить, интересно.
— Я сейчас расплачусь от такой трогательной заботы.
Слепышка начинает рыться за пазухой и достает потрепанный мешочек. Грубо пихает его в руки Сюэ Яну и начинает тараторить:
— Вот, здесь все, что у меня есть! Забирай и проваливай!
Он ради интереса развязывает тесьму и заглядывает внутрь.
— Слепышка, да такое даже нищему в подворотне не кинуть! — он со смехом бросает кошель под ноги девчонке. Это действительно почти... трогательно? — Как-то ты дешево оцениваешь даочжана, постыдилась бы!
Какой у нее воинственный вид, ух! Сюэ Ян склоняется к ней и вкрадчиво интересуется:
— И почему же ты так хочешь от меня избавиться? Может, дело не во мне?
— Что ты имеешь в виду? — содрогаясь от непривычной близости соперника, уже не так смело говорит А-Цин, но не отходит.
— Думаешь, прогонишь меня, и милый даочжан придет к тебе за утешением? Ты же сама за ним таскаешься не просто так, правда? — продолжает вещать Сюэ Ян. — Хочешь занять мое место? Деточка, это не сработает, у тебя под юбкой совсем не то, что ему нужно.
До Слепышки доходит неожиданно медленно. Однако вскоре ее брови стремительно ползут вверх, а губы некрасиво кривятся от омерзения.
— Да как тебе вообще такое в голову пришло, бесстыдник?! — кричит она, охваченная яростью пополам с отвращением. Конечно, это абсурд — обвинять ее в таком, хватает одного взгляда на ее полное чистого благоговения лицо, когда Сяо Синчэнь рядом. Там нет никаких распутных мыслей, только родственная привязанность, но это не мешает веселью.
Сюэ Ян ждет пощечины и готов в любой момент уклониться. Но чего точно не ожидает, так это удара бамбуковым шестом между ног. Он с воем хватается за ушибленное место, сгибаясь в три погибели, а Слепышка молниеносно бежит к входной двери, распахивает ее, впуская морозный воздух, и исчезает за порогом.
— Беги, мелкая сучка, иначе если попадешься мне на глаза, я тебе руки поотрываю! — орет ей вслед Сюэ Ян. Вот же дрянь, поразительная меткость для слепой шавки! И как больно! Со всей дури вломила.
— Что у вас произошло? Я слышал крики. И почему А-Цин убежала?
Сюэ Ян поднимает взгляд и видит обеспокоенного Сяо Синчэня. Тот держит в руках хворост, который тут же сгружает на скамью и подходит ближе.
— Твоя Слепышка устроила сцену ревности и ударила меня. А сбежала ради своей же безопасности, — цедит Сюэ Ян, разгибаясь и опираясь на стену. Ладно, ничего страшного, скоро пройдет, но он настолько ошеломлен произошедшим, что до сих пор не может прийти в себя.
— Ударила? — удивляется Сяо Синчэнь. Уголки его губ приподнимаются в легкой улыбке. — Поцеловать, где болит? — заботливо предлагает он. Кладет руку на плечо, ведет выше и гладит по волосам, перебирая заплетенные утром косички.
Сюэ Ян испытывает смешанные чувства. Сколько раз он слышал на улицах, как матери предлагали это своим маленьким непоседам, разбившим коленки? Бессчетное количество. В свой адрес он ни разу не слышал ничего и близко похожего, но это не мешает ему сейчас чувствовать себя тем самым воющим недомерком, которому необходимо утешение.
— Даочжан, чтобы ты знал — она мне по яйцам зарядила, — криво усмехается он, тяжело вздыхая. — Просто предупреждаю.
Сяо Синчэнь буднично пожимает плечами и кивает.
— Тогда подожди ночи, — говорит он и, не дожидаясь ответа, тут же будничным тоном продолжает: — А теперь ты найдешь и приведешь А-Цин обратно. Там ужасный снегопад, а она только что переболела. Я, к сожалению, потрачу на это гораздо больше времени, чем ты. И не обижай ее. Пожалуйста.
Сюэ Ян, волоча за шкирку вырывающуюся и бранящуюся на радость прохожим Слепышку, понимает, что его жизнь где-то очень сильно свернула не туда.