Утром разум Сюэ Яна на удивление чист. Он открывает глаза с полным осознанием того, где и с кем находится, и отстраненно понимает, что такое у него впервые. Ему очень редко доводилось засыпать с кем-то в одной постели, а уж просыпаться и того реже, по неполному набору пальцев пересчитать можно. Обычно никто не рад такому соседству, и все они спешат ретироваться до пробуждения Сюэ Яна, радуясь, что остались живы и хотя бы частично здоровы. Не сбегал от него только Яо, да и то потому, что кровать была его собственная, и нечего всяким босякам приблудным на ней разлеживаться да покрывала хозяйские портить. Собственно, именно это горячее и искреннее возмущение и заставляло туда возвращаться исключительно из вредности.
Так что, по сути, Сяо Синчэнь единственный, кто не пытается исчезнуть поутру и при этом не награждает отборной руганью и тумаками. От него разве что самому сбежать, как велят инстинкты человека, в жизни не сталкивавшегося с обязательствами и всеми сопутствующими им проблемами. Да только разве ж получится? Так и не переменив за ночь положения, он позволяет лежать на себе и крепко обхватывает руками, тем самым не давая ни единого шанса на отступление. Поэтому Сюэ Ян идет по пути наименьшего сопротивления, соглашаясь с самим собой, что обстоятельства требуют оставаться на месте, уткнувшись лицом в чужую грудь. Даже выйдет получить удовольствие, что весьма несложно: под одеялом, прижавшись к теплому телу, можно снова закрыть глаза и сделать вид, что не нужно вставать и идти выполнять поручения противной карги.
Однако попытки устроиться поудобнее в объятиях рушат все планы — Сяо Синчэнь просыпается. Но кажется, находится не в самом трезвом уме и твердой памяти: он резко пытается подняться, и, обнаружив живое и весьма недовольное препятствие в лице Сюэ Яна, принимается панически шарить по нему руками, не обращая внимания на тихую брань.
— Это ты, — наконец заключает он с явным облегчением, убирая ладонь от лица Сюэ Яна.
— А кого ты ожидал тут найти, даочжан? — не без сарказма отзывается тот, стараясь сообразить, какие чувства у него вызвал этот «осмотр». Нет, определенно не понравилось, его тут чуть самого без глаз не оставили! Он выскальзывает из объятий, садится на постели и с огромным наслаждением потягивается, не сдерживая удовлетворенного стона. А утренняя прохлада даже бодрит. Учитывая ночные эксперименты даочжана, Сюэ Ян опасался, что не сможет с утра себя заставить разогнуться, но нет, все в порядке, что не может не радовать. Но все же не стоит впредь позволять такие самовольные выходки.
— На мгновение я испугался, что это все было сном, — извиняющимся тоном отвечает Сяо Синчэнь, приподнимаясь на локтях. Он уже не взволнован, от него исходят волны спокойствия. Он даже не пытается подтянуть на себя сползшее одеяло, чтобы скрыть наготу: видимо, холод ему нипочем, а внутренняя установка ничего не стесняться наедине до сих пор работает. Сюэ Ян несказанно рад тому, что даочжан не испытывает никакой неловкости, потому что оказывать ему моральную поддержку точно не собирается. Да и что вообще говорить в таких случаях?
Сюэ Ян внимательно смотрит на Сяо Синчэня. Тот полностью садится, потирая искусанную шею: многочисленные следы, покрывающие кожу, приковывают взгляд. Конечно, можно поспорить насчет их привлекательности, но Сюэ Ян чувствует странную смесь восхищения и гордости. Он невольно облизывается, ловя себя на мысли, что вот сейчас он был бы не прочь все повторить, хотя бы просто оставить еще парочку засосов. А то левое плечо даочжана оказалось возмутительно обделено вниманием. Внизу живота заинтересованно теплеет — значит, по этой части ему Сяо Синчэнь тоже ничего не испортил. Сюэ Ян не без труда пресекает свои фантазии, направляя мысли в другое русло. Ко всем этим потрясающим отпечаткам он еще вернется, правда, не так, как ему бы хотелось, но это все позднее.
— А ты можешь видеть сны? — с искренним любопытством спрашивает Сюэ Ян. Ему довольно сложно представить, что происходит в голове ослепленного человека, поэтому эта тема действительно интересна. Краем глаза он отмечает темное пятно на простыне — наверное, перед тем, как свалиться спать, стоило все же найти бутылек с остатками масла и убрать куда подальше, чтобы не разлилось. Зато и правда кончилось, не соврал, значит. Но как это теперь отстирывать, он не имеет ни малейшего представления. Да и демоны с ним.
Сяо Синчэнь медлит с ответом, на его лице то самое кислое выражение «ну зачем ты меня об этом спрашиваешь, ведь мне придется сказать правду», которое уже не раз появлялось за последние дни. Он, обхватывая себя за плечи руками, словно ему холодно, с явной неохотой выдает:
— К сожалению, да.
— И что же ты там видишь? — Сюэ Ян не считает нужным щадить чьи-то чувства, хотя прекрасно знает, что собеседник не настроен на подобные разговоры.
— Не что, а кого, — мрачно поправляет его Сяо Синчэнь, опуская ноги на пол.
Сюэ Ян в восторге от этого ответа. Он беззвучно смеется, понимая, что попал прямо в точку со своими расспросами. О, даочжан видит его в своих кошмарах, какая прелесть. А может…
— Ох, извини. Я понимаю, о ком речь, — елейным тоном тянет он, будто ему и в самом деле совестно. — Красив лицом, черен душой… Но если ты только его и видишь, то почему же ты подумал, что наша ночь была сном?..
Кажется, впервые за последние два года Сюэ Ян видит на лице Сяо Синчэня нечто, напоминающее злость.
— Я же просил тебя больше никогда не поднимать эту тему. Зачем ты так со мной? — однако говорит он все еще очень мягким, пусть и подрагивающим, голосом. Не может скрыть обиду. Да, наверняка не так он себе представлял первое утро со своим спутником на пути самосовершенствования! Небось, хотел томных объятий и поцелуев, а получает удары по самым больным местам.
Сюэ Ян смеется, придвигаясь ближе.
— Я больше так не буду! — заверяет он, проводя пальцами по волосам Сяо Синчэня, снова поражаясь их мягкости. Надо будет все же выспросить, в чем секрет! — Я же понимаю, что тебе просто сложно поверить, что все на самом деле.
Сяо Синчэнь выдавливает из себя улыбку, соглашаясь с этим утверждением. Ладно, пора прекращать над ним сейчас издеваться, а то еще разлюбит ненароком. Возможно, он заслужил поощрительный поцелуй. Но это тоже не сейчас. Пора наконец одеться и приступать к невероятно скучным обязанностям приличного человека.
***
— Даочжан, тебе не стоит сегодня со мной идти. И вообще появляться в городе ближайшие пару дней, — твердо говорит Сюэ Ян. Он оттягивал этот разговор, как мог, но больше медлить нельзя.
— Почему? — спрашивает Сяо Синчэнь, стараясь скрыть свое тут же возникшее беспокойство, однако его пальцы, сжимающие чашу с чаем, белеют от напряжения. Подозревает, что ответ ему не понравится, до сих пор отходит от не самого романтичного пробуждения в своей жизни.
— Тут такое дело... — Сюэ Ян опускается на скамью рядом и задумчиво стучит пальцами по столу, пытаясь подобрать правильные слова. — Я немного… перестарался вчера, и у тебя не самый лучший вид для прогулок. Нужно подождать, пока все следы заживут, я попрошу у Чуйшэнь что-нибудь от синяков. — Скорее, одолжит без ее ведома, но это мелочи.
— Если честно, я не слишком понимаю, о чем речь.
Сюэ Ян смотрит на даочжана совершенно трезвым взглядом, без томной утренней дымки своих желаний, и еще раз убеждается в собственной правоте. Та часть груди, что видна в вороте одеяний, шея и даже линия челюсти покрыты темными следами укусов и засосов. То ли он повстречал на редкость настойчивого спрута, то ли очень весело провел ночь. И так как в реке не наблюдается в последнее время подобных порождений тьмы — ответ очевиден.
— Я не хочу, чтобы все местные начали радостно обсасывать, с кем же спит их любимый даос. Потому что вариантов немного, и рано или поздно они придут к правильным выводам, — прямо говорит Сюэ Ян — иначе свою мысль он не донесет.
Сяо Синчэнь отставляет свой недопитый чай и долго молчит, переваривая услышанное. Наконец, он совершенно спокойным тоном интересуется:
— Ты меня стыдишься?
— Что? — опешивает Сюэ Ян, который даже не думал об этом и клонил в совершенно другую сторону. Он со стоном хлопает себя по лбу: как можно было забыть, что у даочжана крыша не на месте по этой части! Сяо Синчэнь и так постоянно думает, что почему-то недостаточно хорош, а теперь еще и это… — Ну что за чушь ты успел выдумать — да мне все завидовать должны! — И это не говоря о том, что слово «стыд» ему знакомо очень смутно.
В голове Сяо Синчэня это явно не складывается в логическую цепочку, настолько у него озадаченный и несчастный вид.
— Даочжан, — проникновенно говорит Сюэ Ян, разворачивая его к себе за плечи, — мне просто не хочется, чтобы в тебя швырнули навозом за то, что кому-то не понравился твой выбор.
О себе он даже не собирается говорить, потому что слишком велик соблазн продолжить, как красиво будут смотреться кишки жителей города, развешанные по всем заборам, если косо посмотрят в его сторону. А смотреть будут и комментировать тоже. К сожалению, в этом городе и так уже маловато людей, чтобы от всех подряд избавляться. Присутствие даочжана в этом паршивом месте попросту связывает руки.
— Но мы же защищаем горожан? За что им нас осуждать? — до Сяо Синчэня наконец доходит суть разговора.
Какой же он наивный! Просто слов нет насколько. Заклинатели или нет, а коровья лепешка обрезанному рукаву в лицо у простого люда всегда наготове. Если не что похуже. Да и везде, в общем-то, так. В Ланьлине с этим, конечно, было попроще — все прекрасно знают, кто и чем занимается за закрытыми дверями, но в открытую о своих забавах никто не кричит. Потому что это прекрасный повод заклеймить кого-нибудь особо неугодного и неудобного позором и изгнать из Ордена, к примеру. Сюэ Ян явно не самый сдержанный человек на этом свете (скорее, даже наоборот), но жизнь его научила, что хоть изредка нужно затыкать самому себе рот и не провоцировать окружающих. Искать новое пристанище у него нет ни малейшего желания.
— Ты хочешь проверить местных на терпимость? Тогда хоть обожди, пока Слепышка не вылечится, а то выкинут твою дорогую девчонку голым задом на мороз за компанию. Так и подохнет.
Напоминание об ответственности за мелкую поганку срабатывает. Даочжан понимающе кивает и тяжко вздыхает. Словно ему как раз таки хотелось с гордостью всем вокруг заявить, что у него есть спутник на пути самосовершенствования, да еще и такой замечательный. И плевать, что лишь для него самого.
— Перед А-Цин я скрываться не собираюсь. Когда она вернется домой, я ей скажу. Она поймет, — с твердой уверенностью заявляет он.
Сюэ Ян давится смехом и долго кашляет, воочию представив лицо Слепышки, когда ее огорошат сей замечательной вестью. Вот уж кто точно дерьмом не постесняется швырнуть, да только не в даочжана. С трудом восстановив дыхание, он говорит:
— О да, конечно. Не забудь меня позвать на это представление, хочу быть в первом ряду! Только от ее плевков ядом я, чур, за тебя спрячусь.
— На самом деле ты ей нравишься, просто она не очень хорошо умеет выражать свои чувства, — возражает Сяо Синчэнь. В его голосе непоколебимая вера в собственные слова.
— Ну-ну, — хмыкает Сюэ Ян, но не видит смысла продолжать спор. Он действительно не против посмотреть на реакцию девчонки, да и тут даочжан прав: таиться в собственном доме — верх глупости.
— Ладно, если ты настаиваешь, я останусь, — сдается Сяо Синчэнь. Он пытается накрыть ладонью левую руку Сюэ Яна, которую тот все еще держит на его плече, и разочарованно вздыхает, успев лишь мазнуть по ней пальцами.
Сюэ Ян никогда не подозревал, что отношения сродни хождению по тонкому льду, только успевай лавировать, чтобы не ухнуть в полынью. Отвлекающий от очередной пустой обиды поцелуй длится дольше, чем ему бы хотелось. Он все еще не вызывает отвращения, несмотря на то, что теперь даочжан с огромным рвением принимает в нем участие и даже пробует перехватить инициативу. Но и радость приносит только от того, что по завершению ему достается несколько конфет, которыми не удалось вчера полакомиться.
— Я уж подумал, даочжан решил, что я недостаточно постарался ночью, чтобы заслужить награду, — с игривым хихиканьем говорит Сюэ Ян, подхватывая с пола приготовленную корзину для кореньев. Он уже готов уйти, но когда его окликают, останавливается на пороге и смотрит на Сяо Синчэня, протягивающего ему свой скудно позвякивающий кошель с деньгами. — Это еще зачем?
— Будь добр, купи на обратном пути какое-нибудь масло, ведь наше закончилось, — без всякой доли смущения отвечает тот.
Закрыв за собой дверь, Сюэ Ян заходится в приступе нервного хохота, едва ли не сползая вдоль стены на заснеженную землю. Умеет иногда даочжан повеселить!
***
В лесу Сюэ Ян ощущает некоторую скуку. Все же под глупые беседы и попытки рассмешить Сяо Синчэня копаться в земле гораздо занятней. И он точно не отказался бы сейчас от того, чтобы ему погрели руки. По крайней мере, правую. Да и пень посреди поляны, занесенный за два дня снегом, кажется сиротливо пустым, постоянно притягивая к себе взгляд. Может, стоило позволить даочжану пойти с собой в лес? Кто там поутру всматриваться будет, в самом деле… Ага, а потом до темноты здесь шляться, чтобы избежать любопытных взглядов, что ли? Сюэ Ян трясет головой, отгоняя эти мысли. Вот что за чушь в башку лезет?
Обратно в город он возвращается закономерно раздраженный и замерзший. Последняя конфета кажется почти безвкусной. Нужно еще по пути придумать сказочку для Слепышки, почему ее обожаемый даочжан сегодня решил ее не навещать. Сказать ей, что ли, что тому на нее плевать? Хотя бы для того, чтобы послушать ее возмущенную брань.
— Ну наконец-то, — с укором говорит Чуйшэнь, забирая у Сюэ Яна корзину. — Я уж решила, что ты там помер в пути, ищи-свищи тогда мои запасы!
— Ого, сколько радости, — ядовито отзывается он, отряхивая волосы от снега и не трудясь вытереть ноги. На кухню за ним тянется вереница мокрых следов.
Старуха игнорирует разведенную грязь и с неожиданным азартным любопытством разглядывает сидящего за столом Сюэ Яна, посмеиваясь.
— Что?! — не выдерживает тот. Эта бабка собирается его кормить или будет только пялиться и щербато хихикать?
— Вижу, ты все же последовал моему совету и нашел себе девицу, — почему-то находя это невероятно смешным, говорит Чуйшэнь, накладывает в миску еды и подвигает ее по столу.
— С чего ты взяла? — осторожно интересуется Сюэ Ян, стараясь понять, откуда у старухи взялись такие мысли.
Вместо ответа она копошится в складках юбки и выуживает оттуда маленькое и изрядно гнутое медное зеркало. Она протягивает его Сюэ Яну и указывает тому на шею:
— А ты полюбуйся на себя! Девка-то хоть красивая была? Не к этим же страхолюдинам, которых у себя эта старая павлиниха Шуйсянь держит, ходил? — продолжает она сыпать вопросами.
Сюэ Ян смотрится в полированную поверхность, пытаясь разглядеть получше темное пятно у себя под челюстью. Вот он молодец: на даочжана посмотрел, а про себя и думать забыл! И когда тот только присосаться успел?! До губ не добрался, а сюда вцепиться смог.
— Уж покрасивей, — соглашается Сюэ Ян. Ну не так заметно, да и его похождения ни у кого досужих разговоров не вызовут, если быть честным. Взволновать они могут разве что Чуйшэнь, которая, видимо, возомнила себя его подружкой, раз считает, что может разводить похабные беседы.
— Ну и кто же эта дуреха, которая купилась на твою рожу? — без всякого стеснения интересуется она.
— Не твое собачье дело, — с сахарной улыбкой отвечает Сюэ Ян, не горя желанием делиться подробностями своей личной жизни с приставучей старухой, и возвращает ей зеркало. Еда его волнует гораздо больше, чем сплетни.
— Скучный ты, — разочарованно вздыхает та. — Ну зато теперь понятно, почему ты сегодня отдельно от своего докучливого «братца». Он, небось, не оценил, что ты с кем-то развлекаешься.
Сюэ Ян только загадочно улыбается. Вот уж кто-кто, а даочжан точно оценил.