Первое, что хочется сделать Сюэ Яну — это заскочить обратно в комнату и запереться на несколько засовов. А второе — наоборот, без промедления рвануть навстречу судьбе, желательно Цзянцзаем вперед. Но оба варианта неосуществимы хотя бы по причине отсутствия ключевых деталей: комната не запирается, а меч лежит в углу, и призвать его без вмешательства Сяо Синчэня не выйдет. Так что приходится выбирать третий: Сюэ Ян быстро закрывает за собой дверь и глубоко вдыхает, прежде чем предпринимать какие-то действия. Даочжан с ним как-то делился мудростью: если не знаешь, что делать в сложной ситуации, нужно полностью расслабить разум, и решение придет само собой. Правда, в бою лучше с этим не увлекаться, потому что могут откусить что-нибудь особо ценное.
— Врушка, — сладким тоном начинает Сюэ Ян, принимая нарочито небрежную позу и начисто игнорируя застывшего с нечитаемым выражением лица Сун Ланя, — мы с тобой говорим на одном языке или на разных?
— На одном? — осторожно отвечает она, прикрывая ладонью глаза. Свободные верхние одеяния даочжана ничего не скрывают, лишая всякого простора для фантазии, и это определенно не то, что ей хочется созерцать сегодня вечером. Да и вообще когда-либо!
— Тогда скажи мне на милость, какую часть из «не разговаривать с незнакомыми мужиками на улице и не таскать в дом мусор» ты не поняла?!
— Ничего я не таскала, он сам за мной увязался, — мотает головой А-Цин, подвигаясь к краю лавки, на случай если придется бежать. От того, что с кем-то беседы разводила, она не отпирается — нет смысла, но признавать вину не собирается. — Он сказал, что друг даочжана. Как я должна была поступить?
Второе правило появилось еще в городе И, когда девчонка зачем-то решила подобрать бродячего кота. Будто без грязного животного жизнь сладкая! Даочжан, конечно, пытался что-то мямлить насчет жалости к несчастным созданиям, но Сюэ Ян был непоколебим: либо комок шерсти отправляется обратно на улицу, либо вместе с ним улетает и Врушка. Сейчас он согласен на десяток блохастых тварей вместо одного Сун Ланя.
Благодаря предупреждению покойной Чуйшэнь он знал, что эта встреча может произойти, но совсем не стремился ускорить это событие, лишь иногда возвращаясь к размышлениям о том, что делать, если это все-таки случится. Надо было лучше думать, а то никакого плана, кроме как импровизировать, в запасе не имеется!
— Ну что ты как маленькая? Ты должна была отправить его в пешее распутное путешествие, конечно же!
— Это какое? — не очень уверенно спрашивает девчонка.
Сюэ Ян доступно объясняет. И именно в тот момент, когда он уже рассуждает, найдет ли так называемый друг даочжана верную дорогу, или ему, как и прочим даосам, нужно ее показать, тот приходит в себя.
Сун Лань глаза прикрыть ничем не успел, поэтому временно оказался недееспособен, будучи глубоко пораженным не самым вдохновляющим для него зрелищем. Остается только гадать, что именно у него происходило в голове, пока он ошарашенно пялился на Сюэ Яна, возникшего на пороге в даосских одеяниях, и слушал его оскорбительные речи. Не исключено, что искренне жалел, что Сяо Синчэнь принес ему такую жертву!
Первым делом он вскакивает на ноги и обнажает меч, а только потом начинает говорить. Сюэ Ян уже давно не слышал в свой адрес столько нелестных и одновременно откровенно унылых эпитетов, вроде «недостойной твари» и «не знающего чести выродка». Мог бы и поинтереснее что придумать да и лицо попроще сделать! А то как был на полудохлого ящера похож, так и остался.
— Что ты сотворил с Сяо Синчэнем?
А вот это уже вопрос по существу, которому добавляет весомости Фусюэ, направленный в лицо. Оружие слегка подрагивает в чужой руке — видно, что Сун Ланю удается сдерживать себя невероятными усилиями. То ли его останавливает, что противник безоружен, то ли ему жизненно необходимы ответы на вопросы.
Сюэ Ян задумчиво почесывает бок, а потом спрашивает:
— Тебя волнует сегодняшний вечер или в целом? Потому что если первое, уместнее будет сказать, что он со мной сделал, а не я с ним… Да и не уверен, что тебе после этого кто-то преподнесет новые уши, потому что старые сгорят со стыда. Хотя можешь уточнить это прямо сейчас, — добавляет он, слыша скрип двери за спиной.
— Что происходит?
Разговор на повышенных тонах не мог не привлечь внимание даочжана. Тот стоит на пороге спальни, облаченный в штаны (ну если бы и он решил всех своими прелестями обрадовать, кое-кто точно получил бы разрыв сердца, что, на самом деле, чудное решение всех проблем!), в руках сжимает Шуанхуа. Не слишком своевременно он выполз! В планах было разозлить соперника до потери контроля, а потом попробовать завладеть ситуацией, а наличие Сяо Синчэня это существенно затрудняет.
— Да вот, даочжан, смотри, кто к нам пожаловал! — взмахивает руками Сюэ Ян, поворачиваясь к нему под облегченный вздох Сун Ланя, которому на спину оппонента глядеть не в пример приятнее. — Говорит, друг он твой душевный, и жуть как третьим быть хочет, а то нам огонька, знаешь ли, не хватает! Я ему пытался объяснить, что у нас все и так хорошо: справляемся, его молитвами, а он мне за это мечом в рожу тычет.
— Ничего подобного и близко не было.
Сун Лань даже возмущается как-то… без задора. А вот Врушка закрывает себе рот обеими руками, чтобы не рассмеяться и тем самым не привлечь к себе лишнего внимания. Ведь если ее оставили в покое, это совсем не значит, что не прицепятся снова! Сяо Синчэнь кидает быстрый взгляд за спину Сюэ Яну и говорит:
— Здравствуй, Цзычень.
Его голос совершенно спокоен и умиротворен, но потерявшее все краски лицо выдает нервозность. Понимает, что ничего хорошего можно не ждать — уж точно никто мириться и обниматься, клянясь друг другу в вечной признательности, не станет. Поэтому неуловимым текучим движением он оказывается между Сюэ Яном и направленным на него лезвием. А вот это даочжан хорошо придумал: теперь достаточно протянуть руку и без помех призвать Цзянцзай. В этот раз меч решает не кобениться и исполняет приказ с первого раза, предвкушая веселье.
— Синчэнь.
— Со мной все в порядке.
— Хорошо.
Их беседы всегда такие многословные и увлекательные? Как они со скуки оба не подохли?!
— А-Цин, пожалуйста, иди в комнату.
Девчонка на такой посыл кривится и тянет:
— Не хочу! Там кровать после вас грязная небось, гадость!
— Тогда на улицу.
— Там дождь!
— Врушка, просто свали в туман, если жизнь дорога, — почти дружески советует ей Сюэ Ян, ухмыляясь.
— Ладно, на краешек сяду, — недовольно буркает нахальная мелочь, поднимаясь с лавки, и с обиженным видом шествует в комнату, разумно обходя всех по большой дуге (насколько позволяет крохотная кухня), чтобы не получить по пути подзатыльник.
— А теперь, пока никто не сделал ничего, о чем, несомненно, в будущем пожалеет, предлагаю поговорить.
— Я не собираюсь ни о чем жалеть.
Сяо Синчэнь озадаченно хмурится, явно не ожидая такого единодушия на свое предложение — прямо вот хором заговорили! А затем, по своей же мудрости, глубоко вдыхает в надежде на озарение и сообщает:
— Тогда я настаиваю. И предупреждаю: если кто-то из вас решит пустить в ход меч, сначала придется иметь дело со мной.
Ну Сюэ Ян не особо-то и рассчитывает на Цзянцзай, он его призвал исключительно ради самоуспокоения. Все с оружием, а он как дурак руками махать будет? А вот на темную энергию можно положиться! Шуанхуа среагировать не успеет, пока хозяин сам его не направит, но нужно что-то быстрое, не требующее подготовки и при этом эффективное. Ведь никто ждать не станет, пока он тут будет корячиться и вытанцовывать, малюя печати для концентрации потока нужной силы, чтобы, например, вскипятить кровь в теле этого ублюдка. Пока даочжан будет с ним беседы вести, есть время придумать что-нибудь стоящее. Правда, что потом делать с Сяо Синчэнем, тоже очень большой вопрос… Ну зачем его нелегкая принесла? Лежал бы себе на кровати да дожидался, когда его дальше обслужат!
— Ну давай, — излишне веселым тоном говорит Сюэ Ян. — Только тебе речь держать, а то твой дружок тоже не слишком любит, когда я говорю. Того и гляди удар хватит! Мы же не хотим, чтобы он издох, не дослушав историю до конца?
Он опускает меч и подходит к кривоногому столу возле окна, вызывающе покачивая бедрами, чем зарабатывает полный уничижения взгляд Сун Ланя. Нет, ну если так не нравится, пускай вежливо попросит прикрыться, а не морду кривит, будто дерьма нюхнул, в самом деле!
— Советую начать где-то с момента, как почтенный даочжан Сун тебя кинул, оставив калекой, — пользуясь случаем, что никто до сих пор не издал ни звука, продолжает Сюэ Ян, выискивая в миске, полной пустых оберток, хоть одну конфету. Наконец отыскав, он разворачивает сладость и закидывает в рот. Жажду не слишком уймет, но хоть настроение поднимет. — Потом плавно переходи к тому, как нашел себе утешение в виде меня, открыв для себя дивный новый мир плотских и не только утех. И заканчивай тем, что кое-кто спустя пять с лишним лет спохватился и приперся, когда никому уже не сдался.
После этих слов он с широкой улыбкой поворачивается к присутствующим, демонстрируя полный набор зубов и призывая начать.