— А куда мы едем? — в который раз вопрошает А-Цин.
— Вообще-то, здесь едешь только ты, Врушка, — недовольно отзывается Сюэ Ян, порядком уставший от этого нудения. До последнего момента он это игнорировал, но уже нет никаких сил терпеть.
В подтверждение своих слов он дергает поводья серой кобылы, на которой сидит незатыкающаяся девчонка. Лошадь укоризненно на него смотрит, мол, чего прицепился? Совсем расслабилась животина, проведя в лени и неге на попечении травницы прорву времени. Нужно было ее продать, на самом деле, да рука не поднялась — эта лошадь знает слишком много, чтобы отдавать абы кому. Ну и вдруг на что сгодится, как сейчас, например. Хотя не то чтобы Сюэ Ян в своей жизни хоть когда-то планировал что-то подобное — он предпочитает путешествовать в одиночку, а не с шумными довесками.
— Так куда?
— Далеко.
— А заче-е-ем? — кажется, ей доставляет великое удовольствие растягивать слова. В основном потому, что у собеседника от этого скоро нервный тик начнется.
— Тебя продавать. Обменяю на мешок соли, чтоб хоть какая-то польза была.
— Глупости, — фыркает А-Цин. — Зачем тебе соль?
— Значит, на мешок сахара, — пожимает плечами Сюэ Ян.
— Все равно не продашь.
— Твоя правда, ты и даром никому не нужна, — соглашается он. — Даже замуж не выдать, бесприданницу.
— Так куда мы едем? — пропуская явное оскорбление мимо ушей, снова спрашивает А-Цин. Ее заело, что ли?!
На самом деле, это было неожиданно: несколько дней назад Сяо Синчэнь предложил сорваться с места и куда-нибудь отчалить, да подальше. Не навсегда, правда, а на лето, потому что шляться под дождем и снегом даже для него сомнительное удовольствие. И неизвестно: то ли ему самому уже тошно от похоронного города стало, то ли он прозорливо заметил, что у его дорогого спутника на пути самосовершенствования скоро ум за разум начнет заходить от сидения на месте и спокойной жизни.
Возможно, такая проницательность как-то связана с тем, что жители города И при любом удобном случае взяли за привычку бегать к своему даосскому защитнику с жалобами и просьбами возместить ущерб, который успел нанести его сожитель. Ну подумаешь, стол в харчевне перевернул, да нож под нос сунул излишне медлительному торгашу, ведь не убил же! А мог бы. Но даочжан не Цзинь Гуанъяо — денег у него не водится, чтобы с милой улыбкой всем обиженным раздавать, разве что бесконечно извиняться.
Еще немного, и Сюэ Ян и правда кого-нибудь от грызущей его скуки порешил бы, а потом сбежал, только теперь без всяких предупреждений, и вряд ли это может закончиться чем-то претендующим на успех. Духовные силы, конечно, частично восстановились за год с лишним, но стали еще более нестабильными, чем раньше, — не получится бегать достаточно долго. На одной темной энергии против Шуанхуа далеко не уедешь, быстро догонят. Сплошная несправедливость!
Так что решение хоть как-то развеяться вполне неплохое. Разумеется, Сюэ Ян предпочел бы это делать в гордом одиночестве, на месяц-другой без неусыпного надзора. В Ланьлин бы заглянул, или Чан Пина наконец отыскать можно! Глядишь, успокоился бы еще на ближайшие пару лет, продолжив придумывать план будущей мести... С этим все еще не клеится, но Сюэ Ян не теряет надежды, ведь торопиться некуда. Но такой роскоши, как возможность отдохнуть от общества домочадцев, предлагать никто не собирается. Да еще и оказывается, негоже бросать юную деву А-Цин в одиночестве на столь долгий срок! То, что она отлично себе бродяжничала в одиночку и без заботливого даочжана, почему-то в расчет не берется. Девчонка, само собой, отказываться не стала, хотя явно тоже не слишком в восторге от идеи идти бок о бок с «может не таким уж и подлецом, но все равно гадким развратником, чтоб он провалился».
И вот сейчас она донимает Сюэ Яна в свое удовольствие, пока Сяо Синчэня в поле зрения нет. Тот отправился в путь раньше, чтобы осенить все окрестности своей благодатью — развесить по округе защитные талисманы в надежде, что это сдержит поток темных тварей на время его отсутствия. Совесть ему не позволяет просто так кинуть этот городишко без догляду, но угроза того, что милый спутник сорвется и утворит что-нибудь очень кровавое, гораздо серьезнее монстров. Если что, мертвяков можно и вилами отогнать по старинке — как-то же местные раньше справлялись без личного заклинателя?!
— Тебе что, даочжан не сказал? — вздыхает Сюэ Ян, искренне жалея, что не может просто потерять А-Цин по пути. Желательно мертвую и в какой-нибудь канаве, можно даже в той же самой, в которой его самого когда-то подобрали. Но со зрячим Сяо Синчэнем такой номер не пройдет, увы и ах! Даже заставить поганку идти пешком нельзя — мигом нажалуется, а слушать нудные нотации ему не хочется. Да и шаг взрослого человека явно шире, чем у малолетки, у которой наверняка потом «ножки устанут», или еще что выдумает, лишь бы подокучать. Разбаловал ее даочжан своей добротой знатно, нечего сказать!
— Сказал, что в большой город. Фестиваль какой-нибудь посмотрим, — она беззаботно мотает ногами, раскачиваясь в седле. И заливисто смеется, поймав на себе разъяренный взгляд единственного налитого кровью глаза.
— Тогда какого демона ты ко мне пристала?! — почти рычит Сюэ Ян. Совсем берегов не видит, мелочь нахальная!
— Мне скучно, — нехотя признается А-Цин. — А еще… — она замолкает, критично глядя в ответ, словно размышляя, стоит ли продолжать. — Даочжан мне сказал, что больше нельзя притворяться слепой. Говорит, нехорошо обманывать людей.
Сюэ Ян долго молчит, утрамбовывая в голове услышанное, прежде чем спрашивает:
— Ты сейчас что, мне пожаловаться пытаешься? Ты меня ни с кем не путаешь?
Ну надо же, не одному ему доставляет неудобства излишняя праведность Сяо Синчэня! Бывшая Слепышка обиженно поджимает губы и наконец замолкает.
***
— Я уже просто мечтаю добраться до города, где я выложу любые деньги, чтобы в проклятой гостинице у каждого было свое отдельное место! — во всеуслышанье сообщает Сюэ Ян. Он начисто игнорирует укоризненный вздох Сяо Синчэня, потому что занят тем, что сверлит взглядом насупившуюся А-Цин.
Нет, путешествие все же оказалось отвратительной идеей! Если в унылом похоронном городе И с этим славным «семейством» хоть как-то можно разойтись по углам, то в дороге от них просто некуда деться. Только если подстроить кому-нибудь из них несчастный случай с летальным исходом, но на деле — вероятнее, самому себе...
— Успокойся. Ничего же не случилось. — Сяо Синчэнь в своем репертуаре! Как всегда не теряет надежды решить конфликт мирным путем. Конфеты у него давно кончились, так что кроме речей ему предложить нечего.
— Если малолетка в нашей койке для тебя «ничего» — мои поздравления. Не перебивай, — предупреждает Сюэ Ян, заметив, что его уже собираются прервать. Ну нет, он выговорится и никто ему не помешает! — Так вот, даочжан, если ты всегда мечтал так разнообразить свою жизнь — вперед, я же не запрещаю! Уверен, мелочь тебе за это только спасибо скажет, я всегда за ней это подозревал. Только меня к этому не приплетайте, ладно? Потому что я от этого точно никакого удовольствия не получу. — Он выразительно потирает бок, где уже определенно наливается сочный синяк: локти у девчонки что колья деревянные, а уж вбить их в ребра она может так, что только кости ломать.
Непонятно, какая моча ударила поганке в голову, но если в начале пути ее лежак демонстративно находился по другую сторону костра, то с каждой ночью он загадочным образом перемещался все ближе к соседским, пока не оказался придвинутым вплотную. И нет никакого разумного объяснения тому, что сегодня с утра Сюэ Ян обнаружил рядом с собой вместо привычного теплого да статного даосского тела тощую костлявую тушку А-Цин. Которая, разумеется, на сонное ощупывание своих сомнительных прелестей среагировала весьма агрессивно, а сейчас еще сидит и дуется, голодранка несчастная... И даже пальцем не пошевелила, чтобы помочь собрать поклажу!
Даочжан предсказуемо впадает в состояние крайней задумчивости напополам с шоком: он, видимо, до этого не рассматривал ситуацию под таким углом. И правильно, пускай лучше не встревает, а хорошенько все обдумает своим праведным разумом. В таких случаях он всегда не слишком быстро соображает, ему нужно время.
— Мне было холодно! — в свое оправдание заявляет А-Цин, вздергивая подбородок.
— Свежо предание! — рявкает на нее Сюэ Ян. Холодно, как же, среди лета! Пускай в костер прыгнет, если мерзнет. — То есть, тебе тоже нормально лезть между двух мужиков? Что ж ты сразу не сказала, да с такими пристрастиями тебя в любом веселом доме с руками оторвут! Вернемся — сдам к Шуйсянь, теперь она тебя как родную примет.
— А чего ненормального, — передергивает плечами А-Цин. — Что вы мне сделаете, вы же оба рукава обре…
— Он прав, — не дает ей закончить наконец оживший Сяо Синчэнь. Очень вовремя — потому что Сюэ Ян уже встает с места, чтобы наглядно показать, что он может сделать (что с рукавом, что без него). Ох, договорится мелкая сучка, узнает, что и как бывает, если слишком много молоть языком!
— Что? — она хлопает глазами от удивления.
— Даже если тебе ничего не грозит, твое поведение недостойно юной девы, — Сяо Синчэнь позволяет себе с сомнением окинуть взглядом фигуру зло пыхтящей девицы. Сколько ей лет уже? Тринадцать, четырнадцать? Больше? Впрочем, такие вопросы при любом раскладе женщинам задавать чревато, потому он разумно не продолжает.
— Ох, посмотрите-ка, мой дорогой спутник на пути самосовершенствования встал на мою сторону! — ядовито выплевывает Сюэ Ян. — А я уже думал, что этот статус мне дарит только обязанность воспитывать чужих детей. Так вот, даочжан, эта девчонка — исключительно твое добро, не мое. Эту радость я делить с тобой не хочу, поищи другого дурака. Может, еще какой-нибудь даос к тебе с радостью присоединится в этом благочестивом деле, — заканчивает он. И сам на себя злится: ну зачем сказал? Теперь до конца дня не избавится от образа неприлично довольного жизнью Сун Ланя. И судя по тому, что Сяо Синчэнь тоже замер как мешком пришибленный — ему уготована та же участь.
— Мне кажется, нам следует пройтись, — довольно быстро снова приходит в себя он, оказываясь рядом с Сюэ Яном и хватая его под локоть, чтобы увлечь за собой прочь с поляны, где разбит лагерь. — А-Цин, никуда не уходи и жди нас.
***
— Собираешься меня отчитывать? Если да, то ты знаешь, что это бесполезно.
— На самом деле… — Сяо Синчэнь замолкает и не сразу продолжает: — Ты действительно прав — это уже начинает выходить за рамки приличий. А мне не хватает духу ей возражать, так что… Спасибо.
— Ого, — вздергивает бровь Сюэ Ян. Серьезно, благодарности, а не скучные проповеди о взаимоуважении?
— Но ты бы мог быть с ней и мягче.
Ну да, совсем без этого не обойтись.
— А мы долго собираемся за ручку по лесу гулять? — вместо ответа спрашивает Сюэ Ян. — Это, конечно, очень умиротворяет и воодушевляет…
— Но? — призывает Сяо Синчэнь к продолжению, сжимая руку на запястье спутника.
— Но у меня все равно скоро крыша поедет, — совершенно честно признается тот. — И, похоже, под пение птичек еще быстрее.
Ему нет смысла жаловаться даочжану, потому что… А что ему сказать? Что изображать хорошего мальчика перед зрячим гораздо сложнее, потому что на самом деле приходится постоянно держать себя в руках? Что он уже готов нарываться на любой конфликт, лишь бы сбросить напряжение? Что он уже сам не знает, что происходит и как выбираться из ловушки, в которую себя загнал?
— Я заметил, — печально улыбается Сяо Синчэнь. — Я могу тебе помочь?
— Не знаю.
Честнее было бы сказать: «Давай снова завяжем тебе глаза и пойдем вырежем пару деревень, как в старые добрые времена. Не уверен, что это мне хоть как-то поможет, но ничего в голову больше не приходит». Однако это точно не то, что стоит озвучивать.
Неловкое молчание затягивается. Пресловутые птички надрываются, накаляя атмосферу.
— Я собирался пролететь вперед, чтобы посмотреть, далеко ли до города, — говорит Сяо Синчэнь, прерывая паузу. — Но оставлять вас с А-Цин наедине — плохая идея.
— Задница у девки будет синей, — соглашается Сюэ Ян.
— Может, ты хочешь со мной?
— Полетать? — нервно смеется он. — Даочжан, с твоей стороны очень жестоко предлагать мне такое. Меня Цзянцзай слушается через раз, хочешь от меня избавиться? — он подозрительно прищуривается. Меч за спиной даже не вздрагивает при упоминании своего имени, словно обиделся.
— Я думал, мы можем полететь вместе. На Шуанхуа, — чуть смущенно поясняет Сяо Синчэнь, закусывая губу.
— Очень романтично. И унизительно.
— Я не думал, что это тебя может задеть, — извиняющимся тоном тянет он. — Тогда, пожалуй, мое предложение потренироваться вместе тоже бесполезное.
— Еще лучше, — фыркает Сюэ Ян. — Что в твоем представлении мне полагалось делать? Бегать от тебя кругами, когда духовные силы через два взмаха мечом закончатся?
Даочжан выглядит настолько несчастным и виноватым, что впору его погладить по голове и пообещать, что все будет хорошо. Не дождется.
— Ты все еще можешь, — запинаясь, тихо начинает он, — использовать темную энергию?
— А куда она от меня денется? — не видит смысла отпираться Сюэ Ян, при этом не очень понимая, к чему ведет собеседник.
— Пока я был слеп, ты ведь ее использовал?
— Может быть, да, а может быть, и нет, — обтекаемо отвечает он, озираясь по сторонам в поисках кратчайшего пути к отступлению. Ох, как невовремя у дорогого спутника взыграла его даосская натура! Бесславная будет кончина... Интересно, Врушка сильно удивится, когда поймет, что ее «семейство» бессовестно задерживается, и найдет в пролеске два трупа? Разве только если даочжан не соврал, что вскроется вслед за Сюэ Яном.
— Если тебе хочется, то… используй ее, — едва ли не скороговоркой произносит тот последние слова. — Может, тебе станет легче, если ты будешь чувствовать себя со мной на равных...
— Что?! — переспрашивает Сюэ Ян, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Он сейчас не ослышался?! — А как же страшные сказки о безумии, которое неизменно настигает последователей Темного Пути? — недоверчиво хмыкает он, беря себя в руки. А то стоял как дурачок с раскрытым от изумления ртом.
— Ты считаешь, что оно тебя до сих пор не настигло? — Такой вопрос, заданный в лоб, обескураживает.
— Это очень щедрое предложение, — только и может сказать Сюэ Ян в ответ. Разумеется, ему до безумия хочется перестать себя одергивать на каждом шагу хотя бы так. Очень неприятно чувствовать себя бессильным придатком, немногим полезнее вредной девчонки. И даочжан это понимает.
Сяо Синчэнь нервно сминает пальцами рукава своих одеяний, словно эта идея принадлежит куску ткани, а не ему.
— Я долго над этим думал, — торопливо начинает он. — Ты мне сам говорил, что ты никогда не изменишься, и единственное, что мне остается — только сдерживать тебя. Так что… Если следить за тем, как ты… это делаешь... — через силу продолжает Сяо Синчэнь, подобное ему произносить очень нелегко. — Я смогу это контролировать, и ничего дурного не случится.
— А если случится — то Шуанхуа мне промеж ребер. Точнее, он сам мне туда влетит.
Даочжан кивает.
— Можно мне пошутить о том, что безумие передается через член в заднице? Ты его явно подцепил, — смеется Сюэ Ян. — Или оно тебе с моим глазом перешло? Не могу решить, какой вариант лучше.
— Мне оба не по нраву, — сдержанно отзывается Сяо Синчэнь. — Так ты согласен?
— Я буду полным дураком, если откажусь. Только сможешь ли ты заодно держать в узде свой излишне праведный меч?
— Постараюсь.
У Сяо Синчэня на лице бескрайнее чувство вины за то, что поступается своими принципами ради убийцы и преступника, но он явно не собирается отказываться от своих слов. Положение спутника на пути самосовершенствования и не на такое обязать может!
— И когда ты хочешь… Потренироваться? Прямо сейчас, что ли?
— Сначала я должен слетать на разведку, — качает головой он, доставая из-за спины меч.
— И морально подготовиться? — иронично уточняет Сюэ Ян, не без зависти наблюдая за тем, как Шуанхуа безукоризненно слушается хозяина.
— Не без этого. Все-таки это очень тяжелое решение, — Сяо Синчэнь нервно дергает уголком губ, силясь улыбнуться, но у него не выходит. Меч под его ногами неспешно начинает набирать высоту. — Только пообещай, что пока меня нет, ты не будешь трогать А-Цин.
— Конечно, порка ей не повредит, но если ты настаиваешь… — театрально вздыхает Сюэ Ян, еле сдерживая свое ликование. Он уже хочет развернуться и отправиться обратно в лагерь, где Врушка, конечно же, не останется без пары ласковых в свой адрес, но останавливается. — Погоди, даочжан.
Меч податливо замирает в воздухе. Сяо Синчэнь с любопытством смотрит на него.
— Наклонись ко мне, — манит пальцем Сюэ Ян и хватает за волосы доверчиво подавшегося навстречу даочжана, чтобы притянуть ближе и прижаться к его губам своими.
Шуанхуа от неожиданности виляет под его ногами, едва ли не скидывая наездника, но все обходится — какое все-таки образцовое оружие, не в пример Цзянцзаю! А Сюэ Ян тем временем честно старается. Ощутить что-то, кроме равнодушия и отсутствия отвращения к поцелую. Даочжан тоже старается в этом помочь, пускай в его положении сие довольно сложно.
— Я тебе уже говорил, что ты не обязан себя мучить, если тебе это не нравится, — выпрямляясь, говорит он, неосознанно облизывая все еще влажные и чуть потемневшие от чужого усердия губы.
— Я знаю, — пожимает плечами Сюэ Ян и разворачивается, чтобы уйти. Определенно, если он когда-нибудь еще встретит дорогого друга Яо, ему будет что тому сказать.