— Ты мне сейчас предлагаешь… убить этих юных дев? — после томительного молчания, длящегося, кажется, вечность, спрашивает Сяо Синчэнь дрожащим голосом.
— Вообще-то, тебе я ничего не предлагаю, а просто ставлю в известность, — поправляет его Сюэ Ян. — Разумеется, это самое простое решение — тайны лучше всего хранятся в могиле, но увы… — он невесело усмехается, понимая, что тут покривил душой. Как ему доходчиво объяснил Яо на примере погибшего Чан Пина: мертвые нынче самые удобные свидетели, если они жаждут посодействовать.
— И что бы это значило? — волнение собеседника приправлено толикой настороженности.
— Ну ясное дело, даочжан, я не могу их прикончить, — не без сожаления вздыхает Сюэ Ян. — Ты всерьез думаешь, что я могу у тебя под носом такое провернуть? А потом что прикажешь делать: дожидаться, когда ты мне Шуанхуа промеж ребер воткнешь?
— Я для тебя препятствие? — поджав губы, уточняет Сяо Синчэнь. Но он заметно успокаивается, осознавая, что его не пытаются склонить к соучастию в убийстве, и выступать в качестве восторженного зрителя ему также не придется.
— Еще какое! — фыркает Сюэ Ян. — Ты — мое одно сплошное препятствие, спутник на пути самосовершенствования называется. Не делай такое лицо, я же не жалуюсь!
По крайней мере, вслух — он был бы безмерно счастлив, закрывай даочжан хоть иногда глаза на… То есть глаз… Не самое подходящее время для веселья, но смех над неустаревающей шуткой уже рефлекторный.
— Еще бы тебе жаловаться, ты же сам мне это предложил… — бормочет Сяо Синчэнь, примиряясь со своей участью. Он встряхивает головой, отгоняя лишние мысли, и серьезным тоном интересуется: — Ты хочешь их забрать с собой?
Последние слова звучат почти испуганно. Он совсем не рад такой перспективе — общество юных прелестниц его откровенно напрягает, хотя возражать он не решится. И Сюэ Ян не отказывает себе в удовольствии выдержать драматическую паузу, наслаждаясь чужим замешательством. Издеваться над даочжаном уже далеко не так весело, как раньше, но все еще забавно.
— Конечно, мне бы не хотелось оставлять хоть кого-либо в этом ужасном месте, но это же, по сути, их дом, и им тут ничего не грозит… — бормочет Сяо Синчэнь, словно пытаясь оправдаться перед самим собой, почему его не вдохновляет возможная компания бесноватых сестричек. Можно подумать, ему одного человека, способного вогнать в крайнее смятение парой слов, не хватает! Эти неумелые попытки оставаться воплощением благородства умиляют. Наконец он находит достойный аргумент: — Но у дев Мин, в отличие от тебя, энергетический след на месте, и разыскать их не составит труда.
— Я горжусь твоим острым умом, даочжан.
Дом жалобно трещит, выстреливая в воздух горячими искрами. Но не занялся огнем даже наполовину, нужно будет подсобить.
— Ты же велел своим ученицам после того, как мы сбежим, вернуться в Башню и публично оплакивать твой… уход, — Сяо Синчэнь морщится. Он даже не в состоянии произнести слово «смерть» в отношении своего спутника.
— Они и будут это делать, — хмыкает Сюэ Ян. — Только немного иначе.
— Не мог бы ты доносить свои идеи более… внятно?
Ну не дает даже подраматизировать и понагнетать, честное слово! Но в целом он прав: хватит ходить вокруг да около.
— По возвращении Яо их будет ждать допрос с пристрастием, потому что в эту идиотскую сказку про мою якобы смерть поверит только круглый дурак, — прямо говорит Сюэ Ян. — А я по себе знаю, как работают дознаватели клана Цзинь. — Он кривит губы, вспоминая ни с чем не сравнимые ощущения, когда в разуме словно колючим багром шарят, пытаясь нащупать правду; на редкость мерзкая, но эффективная техника. Хотя лично Сюэ Ян еще легко отделался: он и не собирался отрицать свою вину, не испытывая за все свои проступки даже подобия сожалений и раскаяния. Допрос был больше показательным представлением для широкой публики из других кланов, которые жаждали приобщиться к правосудию над опасным преступником.
— И ты считаешь, что девы Мин не выстоят, — заключает Сяо Синчэнь, мрачнея.
— У них нет ни единого шанса. Правда, они с этим не согласны.
Сюэ Ян провожает взглядом сестер, упорхнувших за угол поместья, чтобы активировать печати, расположенные с другой стороны.
— То есть, ты их об этом предупреждал?
И с чего такой удивленный тон?
— Предупреждал, но не то чтобы это сильно их напугало. Не держи меня за последнего ублюдка, это же все-таки мои ученицы! Ох, даочжан, прекрати так улыбаться, у меня от твоих улыбочек мысли идут совершенно не туда, — горестно стонет Сюэ Ян.
— Так что ты в итоге решил с ними делать? — уголок губ Сяо Синчэня все еще иронично приподнят.
— Я… Кхм… Размою их память, если так можно выразиться. Последняя неделя станет настолько туманной, что из них будет просто нечего вытянуть. Они не вспомнят и того, что имели честь быть тебе представленными. И это отлично можно будет списать на побочный эффект разрыва Барьера и сильного всплеска темной энергии.
— Вообще ничего не вспомнят? — даочжан искренне поражен этим.
— Со временем должны вспомнить, когда от них уже ничего не будут ждать… — тянет Сюэ Ян, задумчиво потирая подбородок. — А так, скорее всего, их разум подсунет наиболее удобную версию событий, в которую они поверят и выдадут на допросе. Люди, знаешь ли, склонны верить в то, что им хочется.
И он не уверен, что эти слова относятся к судьбе, уготованной для учениц. Даочжан, кажется, тоже, потому что его лицо снова становится безрадостным.
— И это очередная непроверенная техника из дневников Старейшины Илин, — предполагает он.
— Нет, Старейшина тут не при чем, — почти оскорбленно отвечает Сюэ Ян. — Это мое личное изобретение: я это придумал на основе тех самых Цзиньских допросов, благо в библиотеке подробно написано, как кому-нибудь залезть в голову. Развернуть эту дрянь в обратную сторону и заточить под темную энергию — та еще задачка, но я справился.
Только вот даочжан что-то трепетной гордости за своего спутника на пути самосовершенствования совсем не испытывает. А вместо этого спрашивает:
— Как ты только дошел до этих мыслей?
Сюэ Ян предпочитает промолчать. Что ему сказать? Что впервые задумался об изменении памяти еще тогда, когда несколько лет назад провел полгода, пользуясь гостеприимством Цзинь Гуанъяо? И применять собирался совсем не на девицах, а на самом Сяо Синчэне, если вдруг его реакция на возвращение себе зрения окажется неудовлетворительной? Ну или реакция еще на что-нибудь не особо приглядное, вроде трупного яда… Правда, тогда эта идея умерла, толком не родившись. Так, очередная фантазия, пригодившаяся спустя столько времени.
— Ты уверен в том, что это сработает так, как ты планируешь? — холодно интересуется Сяо Синчэнь, поняв, что ответа не дождется.
— Конечно же, я уверен! — почти не врет Сюэ Ян. У него есть еще один вариант развития событий: мозги дев Мин превратятся в склизкую кашу, вроде той, что когда-то готовила покойная Чуйшэнь. Но это тоже принесет нужный результат… В любом случае не поломает сестричкам судьбу — они всегда смогут выйти замуж, там много ума не нужно!
— Тогда что же мне должно было в этом не понравиться? — даочжан все равно полон подозрений.
— Я очень смутно представляю, насколько это будет болезненно, потому все же решил предупредить, чтобы ты мне руки не заламывал, когда я на девок кинусь, — признается Сюэ Ян. Он невольно усмехается от того, как двусмысленно это прозвучало. И в таком случае точно бы никто целым не ушел, учитывая замашки Сяо Синчэня по охране своих сомнительных владений.
— Что ж… Наверное, это единственный вариант, — сокрушенно вздыхает тот, признавая безвыходность ситуации. Он сам себе кивает, а потом резко интересуется: — А что насчет Ань Цяна? Он ведь все знает — что будет, если подвергнут допросу его? Он же еще вместе с А-Цин…
— Так, даочжан, остановись! — вклинивается Сюэ Ян, потому что того сейчас унесет на волнах сомнений и беспокойства в неизведанные дали. — Неужели ты думаешь, что я упустил это?
Хотя вопросы абсолютно правильные. Но не для того здесь все столько мучились, чтобы прокалываться на мелочах, несмотря на то, что весь план побега строится исключительно на глупых надеждах. У Сюэ Яна ни разу не выходило обыграть Верховного Заклинателя, но когда-то же должно ему повезти? Однако, судя по откровениям Яо, кто-то ему весьма успешно ставит палки в колеса, огромное спасибо этому неизвестному!
— К мальчишке в голову лезть себе дороже — он через себя столько темной энергии пропустить за раз может, что при малейшей попытке к нему подступиться половину Башни Кои придется заново строить. И мой дражайший бывший друг об этом прекрасно в курсе и не станет так рисковать.
— Ты об этом говорил с Ань Цяном, когда его провожал? — догадывается Сяо Синчэнь.
— А еще настоятельно рекомендовал не рассказывать своим подружкам о том, что происходило, пока техника не развеется сама по себе. Кто знает, что с ними может из-за этого случиться… — пожимает плечами Сюэ Ян. Что ж, если мозги дев Мин и правда станут кашей, можно будет все свалить на нерадивого ученика!
— У меня нет иного выбора, кроме как просто взять и поверить тебе, — окончательно сдается даочжан, разводя руками.
— Именно. А теперь… — Сюэ Ян смотрит на поместье и осуждающе качает головой: — Да сгорит эта дыра когда-нибудь или нет?! Как считаешь, не пора ли и нам помочь?
Действительно, а то что это все веселье только ученицам достается? А он, между прочим, намеревался самолично разрушить основание дома, куда заложены усовершенствованные Мин Шу талисманы. С них можно и начать, чтобы ускорить этот процесс. Сюэ Ян увлекает за собой Сяо Синчэня, чтобы встать на безопасном расстоянии от стены, где никого не заденет, — только булыжника в голову сейчас не хватало! Остается надеяться, что девы за стеной тоже не дурочки и в огонь не сиганут.
Сюэ Ян потирает ладони в предвкушении, прежде чем протянуть руку в сторону отмеченного очередной золотистой лентой места расположения талисмана. Щелчок пальцами, и… Ничего не происходит. Если не считать острой боли, заставившей согнуться пополам.