— Ешь.
— А-Ян, я не хочу.
— Я тоже много чего не хочу, но делаю, — Сюэ Ян настойчиво подвигает по столу уже слегка зачерствевший маньтоу, оставшийся с ужина. — Даосы, конечно, долго могут на святом духе протянуть, но хрен знает, когда мы в следующий раз вообще до еды доберемся.
— Но тебе же нужнее… — пытается предпринять последнюю попытку Сяо Синчэнь. В его понятия трапеза среди ночи никак не вписывается, да и как так — объедать голодного спутника? Он же так страдает: к весьма скудно уставленному столу чуть ли не на полусогнутых ринулся!
— Мне нужнее, чтобы ты прекратил меня донимать своим неуместным благородством.
Под тяжелым взглядом даочжан сдается и даже забирает себе последнее яблоко. Сюэ Ян удовлетворенно кивает, перекатывает на языке чудом найденную конфету и смотрит на дверь, ведущую в подвал. Где там застряли ученицы, неужели что-то пошло не по плану? Он прикрывает глаз, прислушиваясь к собственным ощущениям. Если так, то наверняка это бы не прошло незамеченным…
Когда он почти готов встать и самолично отправиться на поиски сестер, дверь с шорохом открывается. Девы, появившиеся на пороге, бледны и измотаны, но на лицах красуются торжествующие улыбки.
— Учитель Ян-Ян, у вас получилось! Ну… — они переводят взор на озадаченного столь эффектным появлением Сяо Синчэня и поспешно добавляют: — То есть у вас.
— Вы точно сделали все верно? — с подозрением щурится Сюэ Ян. — Я не обнаружу потом неприятный сюрприз в лице толпы Цзиней на хвосте?
— Мы проверили и на вашем глазе, и на Цзянцзае, — ретиво начинают отчитываться ученицы. — Все, как описано в случае отсутствия энергетического следа: по карте прошло легкое нестабильное мерцание, но никакой вспышки-указателя не появилось.
— Молодцы, — со всей серьезностью отвешивает им похвалу Сюэ Ян. И чисто из научного интереса спрашивает: — А откат был?
— Чистая ерунда, совсем не то, что было с господином Син-Сином, — отмахивается Мин Лицинь. — Так, пошатало слегка…— она беззаботно взмахивает рукой.
Мин Шу утвердительно кивает, полностью подтверждая слова сестры.
— Вот и славно, вам еще оставшиеся талисманы крепить, — безразлично бросает Сюэ Ян, делая вид, что не замечает, как старшая Мин рефлекторно трет кожу над верхней губой, где остался размазанный алый след, и что по подолу рваной юбки младшей идет узор из кровавых брызг. Ну раз стоят на ногах, и криков не было — значит, это не заслуживает никакого внимания.
— Речь идет про ритуал Поиска? — внимательно рассматривая обкусанное яблоко, словно оценивая, с какой стороны к нему еще можно приложиться, интересуется Сяо Синчэнь. И уточняет: — Который вы сейчас провели. Дважды, если не ошибаюсь.
— Да. С виду он казался сложнее, чем на самом деле, поэтому все прошло как по маслу, — с явной гордостью возвещают девы Мин. — Правда, мы никак не могли решить, кому выпадет честь его проводить с «маяком» Цзянцзаем…
— Ох, и кто же выиграл в споре? — голос даочжана звучит так, будто его не на шутку волнует этот вопрос.
— Я, — не без воинственности отзывается Мин Лицинь. Возможно, следы крови являются не только последствиями отката.
— Мои поздравления. Но, уверен, в следующий раз вы разрешите ситуацию более мирным путем, — кивает Сяо Синчэнь и будничным тоном произносит: — А-Ян, а теперь, пожалуйста, объясни мне, какого…
У Сюэ Яна отвисает челюсть. Он в жизни не думал, что у его пристойного во всех смыслах (пока дело не касается тех вещей, где приличия не требуются) спутника на пути самосовершенствования такой богатый запас бранных слов. И где только понабрался, неужели все слушал да запоминал? Хотя, конечно, ругаться он не умеет, ему бы голос повысить! Но и так очень… впечатляет. Девиц так и вовсе пробрало: от них исходят почти осязаемые волны изумленного восторга.
— А в чем, собственно, проблема? — только и может спросить Сюэ Ян.
— Ты надо мной издеваешься, что ли? — выдыхает Сяо Синчэнь. Кажется, он сам ошарашен своей тирадой, но ни капли о ней не жалеет. — Ты заставил…
Ах, вот в чем дело! Даочжан может даже не продолжать.
— Сладкие мои, я вас что-нибудь заставлял делать? — Сюэ Ян обрывает его и испытующе смотрит на дев Мин.
— Нас нельзя принудить к чему-либо, — мнительно кривясь, отвечает Мин Шу. — Если мы чего-то не хотим, то мы найдем способ этого избежать.
Вот уж кто может позволить себе такую роскошь!
— И все же. Я вас заставлял проводить ритуал Поиска?
— Вы нам предложили — мы согласились, — отвечает за обоих Мин Лицинь.
Все так, как она и сказала. Найти в библиотеке Цзиней нужный свиток, особенно, если знать, что именно является целью поисков, было нетрудно. Равно как и убедить сестричек, что они несказанно помогут, если примут участие в этом благородном деле.
— Вот мы и решили нашу проблему, — заключает Сюэ Ян. — Мне нужно было убедиться, что моего энергетического следа действительно больше нет, и я не зря… — он на мгновение замолкает, стараясь как-нибудь половчее обойти тему собственной кончины, потому что у Сяо Синчэня на лице уже вся мировая скорбь. — Что все усилия не прошли впустую. Это самый очевидный способ проверки.
— И ты, как всегда, решил от меня это скрыть и провернуть за моей спиной.
А у даочжана всегда найдется, к чему придраться! Сюэ Ян переводит взгляд на заинтересованно прислушивающихся сестер и с натянутой улыбкой велит им:
— Дражайшие, у вас что, никаких дел больше нет? Неужто все талисманы на своих местах?
Девы Мин разочарованно вздыхают, когда их в очередной раз лишают возможности поприсутствовать при сваре наставника со своим спутником, но покорно семенят на улицу. И нет, могут даже не делать такие жалобные лица! Они хорошо потрудились, но награда за старания им положена иная. Когда дверь закрывается, Сюэ Ян снова обращается к Сяо Синчэню:
— Будь у меня намерение от тебя что-то скрыть, то я не допустил бы этого разговора, не находишь?
— Я про другое, — поджимает губы тот.
— Да что еще?! — стонет Сюэ Ян.
— Ты не должен был подвергать риску и юных дев, и себя. Тебе следовало попросить об этом меня, и я бы… Провел этот ритуал по-своему, — после короткой заминки завершает даочжан, опуская взор.
Сюэ Ян чувствует, что он готов с точностью воспроизвести весь бранный монолог, только с большей страстью. Вот уж кто здесь издевается! Известно, как у него «по-своему»: у даочжана просто нездоровая тяга себя угробить во имя неизвестно чего! И не сказать, что у Сюэ Яна на задворках мыслей не мелькали подобные предположения, когда он размышлял, кому бы доверить сию ответственную задачу.
— Пожелай я получить вместо тебя твой труп, я бы это сделал более элегантным способом и гораздо раньше. Так что ничего даже слышать об этом не желаю! Доедай, — отрезает он, вставая из-за стола.
Чем спорить, лучше заняться чем-нибудь полезным. К примеру, проверить сумки и убедиться, что ничего не забыто впопыхах. Все дневники Старейшины Илин (точнее то, что от них осталось) сложены в стопку и перевязаны шнуром; чтобы они занимали как можно меньше места, пришлось избавиться от обложек и прописных истин о Темном пути. В этом Сюэ Яну руководство не требуется — при желании сам написать сможет, и гораздо понятнее… Так что даже даочжану с первого раза все ясно станет.
А тот, хвала кому бы то ни было, решил все же последовать совету: искоса наблюдает за Сюэ Яном, неохотно отщипывая кусочки от маньтоу, однако помалкивает, хоть и с осуждением. Не слишком уютно, но не настолько, чтобы на это реагировать — очередной бессмысленный спор сейчас никому не нужен.
Так, что тут еще есть… Деньги — соскребли все общие запасы, даже Ань Цян на прощание оставил половину своих накоплений! — и кое-какие полезные мелочи, а также… Сюэ Ян вытягивает из сумки небольшой кусок ткани с наспех пришитым тесемками — повязка на глаз. Он бы предпочел что-то потемнее, а не уже набившее оскомину золото Цзиней, но придется довольствоваться тем, что есть. Судя по всему, пострадало чье-то платье; все же девы Мин на редкость предусмотрительны: услышали жалобы наставника и озаботились.
— Иди ко мне, я завяжу, — в голосе Сяо Синчэня звучит обреченное спокойствие.
***
Поместье будто издает страдальческий стон, когда активируются первые талисманы, спрятанные где-то за стенами. Сюэ Ян стоит чуть поодаль, ощущая особое удовольствие от этого звука. Нет, это место не вызывает у него всепоглощающей ненависти, но сам процесс постепенного разрушения имеет эффект весьма… умиротворяющий.
А вот девы Мин радостно скачут вокруг, оглашая окрестности заразительным смехом. Хотя вот им последний год, проведенный в поместье, явно принес исключительно положительные эмоции. Ну не считая пары инцидентов… Сюэ Ян невольно вздрагивает, когда велением шаловливых женских ручек ближайшее окно буквально лопается, выпуская наружу накопившийся жар.
Он еще несколько мгновений наблюдает за тонкими фигурами в потерявших всякий блеск золотых одеяниях, прежде чем поворачивается к стоящему рядом с ним Сяо Синчэнем. Тот молчаливо наблюдает за происходящим, никак не комментируя и даже не меняясь в лице. Словно рядом с ним каждый день разгораются пожары, и в этом нет ничего удивительного или завораживающего.
— Даочжан, — тихо говорит Сюэ Ян, — я должен тебе кое-что сказать.
— И что же? — кисло спрашивает Сяо Синчэнь. Подозревает, что и на этот раз ничего хорошего он не услышит, но стойко готов к очередной дозе разочарования.
Сюэ Ян напряженно раздумывает над выбором нужных слов и после осторожно начинает:
— У тебя какой-то пунктик, что я что-то делаю без твоего ведома… И, несмотря на то, что меня очень заводят твои возмущенные крики, в этот раз я хочу их избежать.
Если честно, то не особо заводят, однако это должно смягчить собеседника. Так и есть: даочжан смотрит в ответ с вежливой заинтересованностью, вместо того, чтобы обдать потоком мнительности и упреков.
— Продолжай.
— Мне нужно будет сделать одну вещь, которая тебе очень не понравится, но, поверь, без этого нельзя обойтись, — говорит Сюэ Ян. Он еще недолго хранит молчание, прежде чем выразительно посмотреть в сторону своих учениц, продолжающих крушить дом: — Ты же понимаешь, что нам нельзя оставлять свидетелей?