— Значит так — ты сейчас отсюда уходишь…
Сяо Синчэнь даже не дает договорить.
— Ты серьезно?
— Даочжан, ты меня сначала дослушай! Я не могу просто взять и пойти с тобой под ручку к своим покоям — уже на утро все будут обсуждать, что господин Цзинь Ю таскает к себе всякий сброд, — Сюэ Ян поднимает перед собой руку, призывая к молчанию. — Не говоря уже о том, что по странному совпадению у нас одинаковые лица, — он игнорирует скептически приподнятый уголок губ собеседника и продолжает: — Так что глазки в пол… То есть глаз… И выходишь с печальным видом человека, которому отказали в просьбе о помощи, — здесь все такие, — прямо до южных ворот. Я приду туда за тобой после полуночи.
— А чем ты будешь заниматься все это время?
— Прости, но я никак не могу пропустить ежевечернюю оргию! А то глава в отъезде, должен же кто-то быть в центре и руководить процессом? — сокрушенно вопрошает Сюэ Ян, подхватывая с пола свой меч, лежащий рядом с перекошенным столом.
— Очень смешно, — с каменным лицом говорит Сяо Синчэнь. Судя по тому, как у него нервно дернулась щека и сжались пальцы на темном рукаве одеяний — воображение у него работает хорошо и быстро. Что, впрочем, неудивительно. Чтобы отвлечься, он переводит взгляд на позолоченную рукоять и удивленно спрашивает: — Это… Цзянцзай?
— Он, родимый. С ним я не расстанусь, даже если мне кишки на него же наматывать будут, — Сюэ Ян любовно гладит свое оружие. Может, меч после перекраски стал еще капризнее, чем раньше, это все еще часть него, как рука или нога. — Но пришлось его замаскировать, а то, знаешь ли, слишком приметный…
— Так что ты будешь делать? — Сяо Синчэнь вновь возвращается к своему вопросу, не позволяя перейти на более предпочтительную и безопасную тему.
— Нужно закончить кое-какие дела, — обтекаемо отвечает Сюэ Ян, не особо желая вдаваться в подробности. Сломанный веер после недолгих раздумий отправляется к нему за пояс.
За списком отвергнутых просителей (и заодно, чтобы убрать неизменно остающийся после господина Цзинь Ю ворох конфетных оберток) позднее придут слуги, а у него есть гораздо более важное дело. Уйти развлекаться на несколько суток он не может, привести даочжана в личные покои в Башне Кои — тем более. Будь это какая куртизанка — запросто, но вряд ли Сяо Синчэнь придет в восторг от мелькнувшей на мгновение идеи изменить его облик на более подходящий случаю. Это вам не Цзянцзай в золото окунать!
Так что остается единственный возможный вариант: пригласить спутника в поместье, в котором Сюэ Ян последние полгода проводит почти все время. Из посторонних там появляются только слуги по расписанию, и от их взглядов можно скрыть что и кого угодно. Но есть небольшая загвоздка: неуемные детишки и куча трупов в подвале — и от тех и от других необходимо в срочном порядке избавиться, и именно этому будет посвящено ближайшее время.
Сяо Синчэнь стоит перед дверью и, прежде чем решается ее открыть, спрашивает:
— А если ты не придешь?
— В таком случае можешь вернуться и разнести всю Башню Кои до основания.
***
— А где же ваш…
— Заткнитесь, — заранее предупреждает Сюэ Ян ринувшихся к нему с видом голодных самок шакала сестер Мин.
Они издают парный разочарованный стон, но все равно смотрят с кровожадным интересом, будто желают погадать на его внутренностях, как рыночные шарлатаны, лишь бы вытянуть подробности. Обойдутся — пускай радуются, что у него сейчас нет времени пропесочить их за недавние выходки! Но это значит лишь то, что наказание откладывается на неопределенный срок.
— И вам хорошего вечера, учитель. — Ань Цян на появление наставника реагирует только поднятием головы и будто бы облегченным вздохом (видимо, потому что агрессия направлена не на него), будучи занятым полировкой своего меча. Все еще не теряет надежды вернуться к использованию духовной энергии вместо темной, наивный дурак.
Судя по всему, девицы ему не рассказали о произошедшем в кабинете, поэтому никакого видимого любопытства он не проявляет. Хотя наверняка сестры пытались донимать Ань Цяна намеками, что им известен секрет, который, если хорошо попросить, они обязательно раскроют. Но за довольно долгое время общения с сими прекрасными созданиями у него выработался не только невероятная стойкость к любым провокациям, но и полное отсутствие всякого интереса к делам, не касающимся лично его.
— Все за мной в подвал, быстро, — велит Сюэ Ян, щелкая пальцами. — Сейчас будет самый короткий в вашей жизни урок.
Подопечные если и насторожены этим приказом, то виду не подают, послушно следуя вслед за ним — резкие перепады настроения наставника для них не в новинку, а подвалом уже никого не напугать. Да и что там такого страшного: покойники, что ли? Разве что сидеть там скучно, если запрут…
Сюэ Ян останавливается перед одной из дверей в темном коридоре и медлит, чувствуя напряжение за своей спиной. Или это его личное напряжение, но ему приятнее думать, что это детишки разволновались, а не он сам не может понять, какого демона творит. А ученикам есть о чем беспокоиться, ведь в эту комнату им заходить запрещено, потому что здесь, на узком столе в окружении множества исписанных талисманов, хранится изувеченный труп Чан Пина. И то, что Сюэ Ян сам их сюда привел — достойный повод для волнения. Девицы аж перешептываться между собой перестали.
Дверь поддается легкому толчку.
— Я вам обещал печать Быстрого разложения, — говорит он, переступая порог и жестом веля всем остальным зайти. Он подходит к столу и хватает лежащий нож с чуть изогнутым лезвием, которым очень удобно отделять кожу от мышц. Эффектным движением прокрутив его в пальцах, Сюэ Ян поворачивается к восторженно пискнувшим сестрам и оставшемуся равнодушным к театральщине Ань Цяну. — Иногда требуется быстро уничтожить следы своего пребывания, но при этом нельзя просто нахер все вокруг сжечь, что, конечно, гораздо удобнее… А теперь внимательно смотрим, что нужно делать в таких случаях.
Рука слегка подрагивает, когда он дотрагивается лезвием до посеревшей кожи на груди покоящегося рядом тела. Но с каждым прорезанным штрихом его движения все увереннее, попутно он отстраненным тоном поясняет значения символов и принцип их расположения. Кто-то задает уточняющие вопросы, кто-то тычет пальцем в труп, а кто-то, совсем обнаглев, виснет у Сюэ Яна на плече, и даже не разобрать, кому именно там руки мешают.
— Запомнили? — спрашивает он, делая шаг назад и позволяя любопытным ученикам облепить покойника со всех сторон, чтобы подробнее его разглядеть и зарисовать на бумаге печать. А заодно шепотом обсудить, почему же наставник их к нему не допускал и впадал в буйство, стоило слишком близко подойти к дверям. — А теперь отойдите, если не хотите, чтобы вас за компанию распылило.
Печати на трупе вспыхивают пурпурным, быстро угасая, а вокруг них по контуру, медленно расползаясь во все стороны, начинают появляться темные пятна, словно тело обугливается изнутри.
— На самом деле, это разложение не такое уж и быстрое, — задумчиво тянет Сюэ Ян, потирая подбородок. — Но процесс идет гораздо скорее, чем естественное гниение! К полуночи от него останется только кучка пепла, — добавляет он, глядя на тело Чан Пина, которому осталось совсем недолго.
Его так и не получилось поднять. Наверное, он должен испытывать разочарование и сожаления, что его месть вышла такой жалкой и невнятной.
— А на живых людях это работает? — любопытствует Мин Шу. Ее старшая сестра тут же переводит взгляд на Ань Цяна, который, заметив к себе повышенный интерес, перемещается по другую сторону от наставника — а вдруг решат испробовать на нем прямо сейчас? А так хоть какая-то преграда...
— Прекрасный вопрос, мои сладкие, — оценивает Сюэ Ян, осознавая, что не чувствует ровным счетом ничего — ни печали, не облегчения. — Как-нибудь мы обязательно это проверим. А теперь ваша задача — избавиться от всех покойников в подвале в кратчайшие сроки.
— А что делать с восставшими?
— Упокоить и уничтожить. Ну что вы как маленькие, в самом деле? — он взмахивает рукой со все еще зажатым в ней ножом. — А теперь мне нужно уйти на некоторое время; и чтобы к моему возвращению здесь не было ни трупов, ни вас. Как все сделаете — свободны. Не приведи демоны кому-то до полудня притащиться.
— А что будет, если мы не успеем?
— Вот тогда мы и выясним, как эта печать работает на живых людях. Лично каждому на лбу вырежу, — Сюэ Ян изображает жестом, как именно будет это делать в случае, если его приказ не будет выполнен.
— Вы не хотите, чтобы ваш спутник знал, чем вы занимаетесь, — на сей раз излишней проницательностью отличается Мин Лицинь. — Он ведь сюда придет, верно?
И ей, конечно же, вторит сестра:
— А нас вы гоните, потому что хотите побыть с ним наедине?
Кажется, угрозы их ни капли не впечатлили, раз они начали нести такую чушь! Пускай и совершенно правдивую.
— Так он действительно здесь? Даочжан Сяо Синчэнь прибыл в Башню Кои? Один? — изумленно встревает Ань Цян. Он скребет обкусанным ногтем по краю стола, задевая медленно тлеющее тело на нем, и темный пепел оседает на золотом рукаве.
— А ваше какое дело? — огрызается Сюэ Ян, отвечая сразу обоим. Девица пусть идет трупы разделывать, а мальчишка… Значит, сестры Мин с ним все же поделились, но он им попросту не поверил. Но чего это его так резко взволновало? Думает, что за компанию ему девчонка обломится? Так даже если бы даочжан притащил с собой Врушку, то ничего этого юного извращенца, кроме как удар коленом под яйца, не ждет!
— Все ваши дела — наши дела, — торжественно возвещает Мин Шу, прижимая руки к груди.
— Да ладно? — кривится Сюэ Ян. Почему-то все вокруг жаждут разделить с ним горести с радостями, но при этом не хотят спросить его мнения на этот счет! Кажется, это какая-то неизбежная постоянная в его жизни.
— Мы сделаем все, что вы просите!
— Хорошо, — обреченно вздыхает Сюэ Ян, чувствуя себя слегка неуютно от такой щенячьей преданности на пустом месте. Эти недоросли не должны с таким энтузиазмом к нему липнуть всего лишь из-за того, что он с ними принудительно делится знаниями о темных искусствах, но по какой-то причине все равно это делают. Вот Врушке бы у них поучиться послушанию! Сказали убрать и отчалить — сделают как велено и без лишних вопросов. — Да, мой спутник и в самом деле пришел меня… навестить на несколько дней, — он не знает, как правильно это охарактеризовать. — И ему вовсе необязательно знать подробности наших исследований. Так что не сболтните чего лишнего. Усекли?
— Мы будем вести себя как обычные скучные никчемные адепты, — не без презрения к этим самым обычным адептам отзываются сестры Мин. Ань Цян тоже кивает, соглашаясь на такие условия, хоть и без должного воодушевления.
Сюэ Ян с радостью бы вообще избавился от этих детишек на весь срок пребывания даочжана в стенах поместья, но отлично понимает, что придется их хотя бы раз показать, чтобы отсутствие обещанных подопечных не вызывало подозрений. Ну и заодно Сяо Синчэнь убедится, что если девы Мин и жаждут запрыгнуть в койку к своему учителю, то только из-за их нездорового интереса к его похождениям, а не к сомнительным прелестям. Правда, придется с ними провести еще одну разъяснительную беседу — до того, как их можно будет подпустить к даочжану, но сейчас на это нет времени.
Ну и последнее, прежде чем оставить детей на растерзание трупам. То есть с точностью до наоборот.
— Вы же понимаете, что все это должно остаться в тайне? Иначе…
— Учитель Ян-Ян, у вас скоро угрозы начнут повторяться, приберегите на потом. Идите уже, а то мы ничего не успеем!
***
— Даочжан, я искренне надеюсь, что в следующий раз ты меня будешь прижимать к чему-то более удобному, — усмехается Сюэ Ян, ведя плечами. Между лопаток неприятно ощущается ствол дерева, в который его только что с размаху впечатали. Гораздо мягче, чем могло бы быть, но тем не менее. — Сначала стена, теперь дерево — до кровати дотерпишь-то?
Честно сказать, образ Сяо Синчэня в белых одеждах, которые хорошо видны даже ночью, настолько отложился в подсознании, что очень сложно вовремя среагировать на возникшую из ниоткуда темную фигуру. Повезло еще, что без Шуанхуа в руках! Однако, разумеется, нельзя оправдывать этим свою беспечность. Возможно, ему следует признать, что нечто подобное было ожидаемо, и он все равно позволил себя поймать.
— Прости, я немного… волнуюсь, — Сяо Синчэнь отпускает Сюэ Яна, но не отодвигается. В свете луны, пробивающемуся сквозь облака, различимы беспокойный блеск в глазу и подрагивающие искусанные губы.
— Я заметил, — понимающе усмехается Сюэ Ян. — Как скоро на Башню Кои обрушился бы даосский гнев?
— Ты пришел вовремя.
Ловкий уход от ответа, нечего сказать!
— Признаться, мне бы хотелось посмотреть на то, что бы ты сделал, не явись я на встречу. Ну что, ты готов идти за мной и не задавать ни единого вопроса, пока мы не будем на месте?
Лишний шум ни к чему, особенно во время небольшой игры в беглых преступников — охрану на территории Башни никто не отменял, и попадаться на глаза кому-либо не хочется. А в одиночку это сделать гораздо проще.
Пальцы Сюэ Яна крепко обхватывают чужую ладонь, вложенную в его.