Адепт славного Ордена Ланьлин Цзинь, юный Ань Цян не может поверить, что из всех его товарищей удача улыбнулась именно ему. А впрочем, пора бы уже — после черной полосы непременно должна идти белая. Теперь друзья будут знать, как над ним издеваться при любом удобном случае за то, что его побила девчонка (а что было делать, не бить же ее в ответ?), ведь он исполнил задание самого Верховного Заклинателя! Ну пока что еще нет, но он не ударит в грязь лицом. Почти два долгих месяца скитаний по Поднебесной принесли свои результаты.
Он смотрит на стоящего перед ним высокого мужчину в черных одеяниях и медленно тянет:
— Знаете, кажется, я как-то встречал того, кого вы ищете на одном из северных трактов… Но это было давно, больше года назад, так что не думаю, что ваш друг до сих пор там..
Ань Цян ждет ответа от заклинателя, изо всех сил стараясь выглядеть участливым и сочувствующим.
— Хм, друг… — едва слышно бормочет себе под нос мужчина, не меняясь в лице. Разве что в глазах проскальзывает искра разочарования. — Что ж, спасибо, юный господин. Прошу прощения за беспокойство, — он разворачивается и собирается уйти прочь.
— Постойте! — говорит Ань Цян. — Я знаю, как вам помочь, почтенный.
Тот оборачивается и вопросительно приподнимает бровь.
— Знаете, мой отец мне всегда говорил, что нет ничего страшнее потери, — начинает тараторить юноша заранее придуманную речь, которой в душе очень гордится. Господин Цзинь не давал точных указаний, как именно вести разговор в случае встречи с искомым заклинателем, потому пришлось как следует раскинуть мозгами и подготовиться. — А я вижу, что вы очень обеспокоены и наверняка потратили уже много времени на поиски. Я не могу просто так оставить вас в беде и непременно обязан оказать помощь!
— Если это попытки присоединиться ко мне в качестве спутника, боюсь, буду вынужден отказать, — холодно отзывается почтенный господин Сун Лань (именно такое имя назвал глава Цзинь). — Вы ничего не знаете о моих потерях, юноша, а я не намерен с вами делиться. Всего хорошего.
— Вы меня неправильно поняли! — качает головой Ань Цян. — Просто… Я из небольшого клана заклинателей, но нам известна одна техника, предназначенная как раз для поиска пропавших людей.
Заклинатель с сомнением оглядывает юношу, скользя быстрым взглядом по его серо-синим небогатым одеяниям, на которые пришлось сменить уже такое привычное и милое сердцу золотое ханьфу. Господин Верховный Заклинатель ясно дал понять, что, возможно, представители Ордена Ланьлин Цзинь не будут вызывать должного доверия у Сун Ланя, так что на время поисков потребуется скрываться. Даже меч пришлось замотать, чтобы не было видно позолоты на рукояти, что особенно жаль. Все вокруг смотрят на Ань Цяна, чуть ли не как на побирушку, заставляя вспоминать, что он действительно не принадлежит клану Цзинь, а родом из пускай многочисленной, но небогатой семьи заклинателей, которым чудом удалось отправить его в качестве приглашенного ученика в Ланьлин.
Однако недоверие Сун Ланя направлено на совершенно другой аспект.
— С чего бы вам делиться с незнакомцами своими семейными техниками?
— Я же сказал, что не могу просто так оставить кого-то в беде — это очень бесчестный и неблагородный поступок! — с жаром говорит Ань Цян. — Мне будет стыдно смотреть в глаза родителям, если я буду знать, что оставил без внимания чью-то утрату. А вы не выглядите как человек, который воспользуется полученными знаниями в корыстных целях.
Разумеется, в его клане нет никаких секретных поисковых техник. А вот в библиотеке Башни Кои таковая имеется. И задача юного адепта — донести эту информацию до крайне несговорчивого собеседника. Конечно, глава Цзинь предупреждал, что даочжан Сун Лань может оказаться непростым человеком, но чтобы настолько… У того на лице все то же непроницаемое выражение, но взгляд хотя бы уже чуть помягче.
— Похвальное рвение для юного ума.
— Вы хотите принять мою помощь?! — не веря своим ушам, выпаливает Ань Цян и тут же смущенно опускает взор. Нужно поменьше показывать эмоции, а то это действительно может выглядеть подозрительно. Собеседник прав, не доверяя первому встречному, так настойчиво предлагающему свои услуги.
— Давайте пройдем в более тихое место. — Сун Лань с легким пренебрежением оглядывает людную улицу, на которой повстречал юного заклинателя из неизвестного ему клана. Он совсем не подозревает, что юноше пришлось изрядно потрудиться, чтобы удачно попасться в его поле зрения.
***
Подходящим местом для беседы становится небольшая чайная. Ань Цян старательно выводит на принесенной разносчицей бумаге символы, попутно объясняя все хитрости техники:
— Проводить этот ритуал эффективнее всего в первую ночь новолуния. Это как раз через несколько дней — сможете испробовать! Все, что вам потребуется, почтенный, — это карта и «маяк».
— «Маяк»? — уточняет Сун Лань, покачивая в ладонях чашу с травяным чаем.
— Что-нибудь, на чем есть энергетический след того, кого вы ищете. Какая-то принадлежащая ему памятная вещь или… прядь волос, например, — с некоторой опаской начинает переводить разговор в нужное русло Ань Цян. Нужно быть очень осторожным в своих намеках и не дать понять собеседнику, что ему известно больше, чем следует случайному знакомому. — Знаете, многие матери хранят волосы своих детей как талисманы. По ним очень удобно искать беглецов, ведь чем сильнее след на «маяке», тем точнее будет результат.
— Я похож на того, кто будет хранить у себя волосы другого мужчины?
Наконец на лице Сун Ланя появляются хоть какие-то яркие эмоции: недовольство и даже некоторая доля отвращения. Ну что ж, звучит это и правда немного нездорово и явно попахивает обрезанными рукавами. Интересно, а он знает, что его потерянный друг из этой братии? После памятного приема гостей накануне Облавы весь клан гудел об этом! Хотя чего в этом такого удивительного, неясно. Да почти каждый второй адепт в Ланьлине, хоть разок, да баловался с напарником со скуки или чтобы сбросить напряжение! Но наверное, у даосов так не принято, потому и обсуждали.
Правда, Ань Цяна на тот момент все эти глупости волновали мало; его единственной проблемой было то, что прекрасная юная дева отвергла его ухаживания самым ужасным и оскорбительным образом. Впрочем, ничего удивительного в этом нет — с такими-то воспитателями; от одного воспоминания об этом брызжущем ядом во все стороны одноглазом мужике в черном оторопь берет… Но менее обидно от этого не становится. И дня не проходит без воспоминаний о разгневанном лице А-Цин, быстром ударе кулаком в челюсть и тут же последовавшем за ним коленом между ног. А уж такой отборной брани он в жизни не слышал!
— Я просто спросил, не подумайте ничего дурного, — возражает Ань Цян. — Может, у вас есть что-нибудь подходящее?
Сун Лань долго молчит, рассматривая свое трепещущее отражение в пиале с чаем. Наконец он спрашивает:
— А этот «маяк» как должен быть задействован в ритуале?
— Да никак, в общем-то. Просто нужно быть с ним в контакте, чтобы настроиться на энергетический отпечаток, — Ань Цян говорит это как можно более простодушным тоном, скрывая свое ликование. Кажется, у него получилось навести этого хмурого заклинателя на нужную мысль! Господин Цзинь рассказал, что даочжан Сяо Синчэнь потерял свои глаза, отдав их своему другу. Лучше «маяка» и не придумаешь, но, ясное дело, Сун Лань посчитал нужным уточнить, не придется ли с ними расстаться, чтобы поисковая техника сработала.
— Если ритуал будет проведен верно, то вы сможете определить по карте, где в этот момент находится тот, кого вы ищете, — потратив изрядное количество времени на рисование всех нужных символов (на заучивание которых ушла неделя, не меньше!), продолжает объяснять Ань Цян. — Но, конечно, если вы будете далеко друг от друга, нельзя быть уверенным, что этот человек будет там же, когда вы туда придете… Но хотя бы какая-то зацепка, верно?
Сун Лань едва приподнимает уголок губ, видимо, соглашаясь с этим утверждением.
— А в следующее новолуние можно будет повторить поиск?
— Именно так! — кивает Ань Цян.
— И какова цена за это?
— Вы можете оплатить мой чай, если хотите, — улыбается юноша, кивая в сторону своей пустой чаши.
— За свой чай вы можете не беспокоиться, юный господин, — позволяет себе вымученную улыбку Сун Лань. Кажется, это ему дается невероятными усилиями, словно он уже давным-давно ничему не улыбался. Даже становится немного его жаль.
— Но я должен вас предупредить: плата есть и у самой техники. Каждый раз, когда я ее использую… — начинает Ань Цян, и делает драматичную паузу. — Мне очень больно. В первый раз я даже потерял сознание на несколько дней и ничего не успел узнать. В моей семье старшие заклинатели с опытом научились справляться с этим, но у меня пока что никак не выходит, — он виновато улыбается и, словно испытывая величайший стыд, заканчивает: — Надеюсь, вы не станете думать обо мне хуже, что я предпочел вам рассказать, как проводить ритуал, а не сделал все сам.
Он ни в коем случае не стал бы использовать подобную технику, зная о таком откате. И если честно, с болью никто не научился справляться, бывали даже случаи, когда при недостатке духовных сил заклинатели умирали от болевого шока, и именно поэтому этот ритуал практически канул в небытие. Мало кому захочется добровольно себя истязать, по крайней мере, Цзиням точно подобное не по нраву. Но другие, вроде этого Сун Ланя, вполне могут себе позволить, если сильно нужно. Поэтому о последствиях стоит предупредить, чтобы собеседник не бросил свои поиски после первой же попытки, решив, что ритуал прошел неправильно.
— Боль как плата? Что ж, иногда это оправданно, — тихо хмыкает Сун Лань, не осуждая юного заклинателя за малодушие.
Он рассматривает бумагу, испещренную вязью иероглифов и символов. Его взгляд прикован к подсыхающим чернилам, теперь в его глазах явственно плещется надежда.
— Я надеюсь, ваши начинания увенчаются успехом и вы вновь обретете своего друга, — говорит на прощание Ань Цян, кланяясь в почтительном жесте.
И, глядя вслед фигуре в черных одеяниях, он чувствует легкий укол совести из-за того, что намеренно не упомянул еще об одной детали забытой техники. Боль будет испытывать не только тот, кто проводит ритуал, но и тот, кто является целью поисков. Ведь эта техника использовалась исключительно для поимки беглых преступников, на чьи телесные страдания всем глубоко плевать. Но, наверное, это не так уж и важно? Даосы привычные.