— Вламываться к приличным людям после заката через окно — это очень в твоем стиле. Если бы еще срамные песни перед этим исполнил, я бы решил, что ты с весьма определенными намерениями.
— Как-то не припас подходящей. Да и ты не тянешь на прекрасную юную деву, чтобы мне изображать героя-любовника. Власть тебя не украсила — подувял ты с годами.
Цзинь Гуанъяо продолжает вежливо улыбаться, но его взгляд невольно смещается в сторону здоровенного зеркала в углу комнаты, чтобы убедиться в беспочвенности нападок. Со своего места у него разглядеть ничего не получается, но положение не позволяет кинуться изучать себя на предмет увядания. Вранье, конечно! С последней встречи даже пяти лет не минуло, и за это время Яо стал разве что еще лощеней. Интересно, он эту дурищу за собой таскает или хозяева поставили специально для дорогого гостя? В прошлый раз этой блестящей железки тут не было.
— А ты, к сожалению, до сих пор не научился манерам, хотя пора бы уже, не ребенок, — наконец вздыхает он, чуть морщась. И приглашающе указывает рукой на низкий столик с небольшой расшитой подушкой перед ним, мол, садись уж, раз пришел.
— Оставь свой воспитательный пыл тому, кого заводят такие штучки, — хмыкает Сюэ Ян, незамедлительно воспользовавшись предложением. — Как я погляжу, мое послание тебе передали. Ты возместил убытки тому мальчишке? — любопытствует он, без зазрения совести запуская пальцы в миску с засахаренными фруктами, за что удостаивается еще одного взгляда, полного брезгливости.
— Да, возместил. Его родителям. Вместе с письмом, где выражаю искренние соболезнования по поводу гибели их сына на ночной охоте, — кисло отвечает Цзинь Гуанъяо. — Ты мне всегда слишком дорого обходишься: из парня мог бы выйти толк для Ордена, а из-за твоих выходок в расход пришлось пустить.
Сюэ Ян только присвистывает. А господин Верховный Заклинатель не церемонится.
— Если бы я не стоил каждого слитка, что ты за меня выложил, тебя бы здесь не было, — Сюэ Ян широко улыбается и облизывается, собирая с губ густой сироп.
— Если бы я не был уверен, что ты сбежишь по пути, перебив половину моих людей, я бы отдал приказ доставить тебя под конвоем.
— Ах, неужели только половину? Ты меня совсем перестал ценить!
— В любом случае я рад, что ты пребываешь в добром здравии, — следует весьма сдержанный ответ.
— Не твоими стараниями.
— Ох, — закатывает глаза Цзинь Гуанъяо, почти становясь тем самым прежним Яо, которому необязательно постоянно держать эту приторную вежливую мину при своем приспешнике. — Только не говори, что обижен на меня за то, что мое честное имя мне оказалось важнее твоей персоны. Тебе должно быть достаточно того, что никому не пришло в голову просить меня предоставить доказательства твоей кончины публично, — усмехается он.
— А толку на тебя обижаться, — пожимает плечами Сюэ Ян, принюхиваясь к кувшину с вином. Пахнет дурманяще и сладко, будто специально для него заказывали. Возможно, так и есть, но благодарить он за это не собирается. — У меня и без тебя есть на кого точить зуб, причем гораздо продуктивнее, — честно говорит он. В прошлом Сюэ Ян много размышлял о том, как относиться к нынешнему главе Ланьлин Цзинь. По итогу он пришел к выводу, что в большей степени Яо заслуживает благодарности, нежели ненависти. В конце концов, Сюэ Ян все еще жив и при этом больше не находится в списке разыскиваемых преступников заклинательского мира (из-за своей якобы заслуженной смерти), и это самое главное. Возможно, у него в скором времени появятся причины поменять свое мнение, но пока что их нет.
— Ах точно, твои детские травмы и деликатные проблемы с даосами, — Яо театрально прикладывает руки к груди. — Что, до сих пор не отомстил?
Поганец, еще и издевается. Никогда не умел проявлять должного уважения к чужим обидам, хотя и сам отличается злопамятностью, стоит только вспомнить его папашку. Знатная вышла месть, даже завидно чуток.
— Я в процессе, — почувствовав себя уязвленным, отвечает Сюэ Ян. И оставляет при себе рвущийся наружу комментарий о том, что его даосская проблема приобрела совсем уж деликатный — если не интимный, — характер. Об этом он никому, кроме Цзянцзая и свежеприобретенной лошади, рассказывать не станет.
— Мои поздравления, — решает не углубляться в расспросы собеседник. — Лучше поведай мне: о чем же ты так хотел со мной поговорить? Ты мне что-то хочешь предложить или, наоборот, попросить?
А в проницательности ему не откажешь, не зря свою шапку носит. Сюэ Ян наливает себе вино в пустую чашу и задумчиво покачивает ею в ладони, прежде чем отпить. С непривычки напиток кажется очень крепким, давно уже не пил: даочжану предлагать бесполезно, а в одиночку пить немногим лучше, чем с сиволапыми жителями города И.
— Окажи мне одну услугу.
Цзинь Гуанъяо вопросительно изгибает бровь.
— Я сейчас работаю над одним исследованием и зашел в тупик, — продолжает Сюэ Ян. — Пусти меня в свою библиотеку, может, я там что-нибудь раскопаю. А еще мне понадобятся подопытные.
Молчание тянется довольно долго.
— Мне от твоих изысканий будет польза или это что-то… личное? — наконец спрашивает Цзинь Гуанъяо.
Да какого ж хрена он такой умный! Сюэ Ян качает головой. Польза будет, только если Яо вдруг обзаведется кем-то, кому понадобится пересадить глаза против воли, но у главы Цзинь несколько иные душевные фетиши.
— Поставлю вопрос иначе: есть ли мне вообще какой-то резон забирать тебя с собой? — деловито интересуется тот.
— Мое приятное общество? — мрачно предполагает Сюэ Ян. Предложить взамен ему совершенно нечего. Даже шантажировать нечем. Точнее, есть чем, но нет никакой возможности: попытаться поставить Верховного Заклинателя в неудобное положение — это вам не бродячих даосов третировать. Совсем другой уровень.
— А ты не хочешь обратно в Орден? — спрашивает Цзинь Гуанъяо. — Ты бы мог вернуться к старым исследованиям, а в свободное время ставить собственные опыты. В таком случае я даже материал готов предоставить. Конечно, тебе придется взять другое имя и меч, а также хорошенько замаскироваться, чтобы никто не узнал… — начинает он размышлять вслух.
Это очень и очень заманчивое предложение. Сюэ Ян не без теплоты вспоминает бытие в Ланьлине, комфортное и практически без ограничений в свободе действий. Честное слово, еще год назад он бы почти без раздумий согласился! И плевать на Сяо Синчэня. Или нет. Сюэ Ян начинает чувствовать, как у него ломит в висках. Проклятое вино.
— Сначала я должен закончить свои дела, — после недолгой борьбы с собой отказывается он. Слишком жалко взять и все бросить на полпути. Он обязан вернуться в город И и разобраться с даочжаном, как обещал. И себе и ему. — А после я всерьез подумаю.
Цзинь Гуанъяо понимающе кивает.
— Только из сентиментальных чувств я могу рассмотреть вариант с библиотекой, но подопытных ищи себе сам. И не на территории моего клана, — после еще более длительного молчания говорит Яо. Судя по его улыбочке, это еще не конец. И правда, он тут же добавляет: — Конечно, не просто так.
— Что я должен сделать? — прямо спрашивает Сюэ Ян. Он и не рассчитывал, что это будет безвозмездная помощь.
— Ты меня разочаровал своим отказом, мой дорогой, — Цзинь Гуанъяо копирует недавний жест собеседника, начиная медленно покачивать в ладони свою чашу с вином. — Я думал, мы вернемся к нашему сотрудничеству на постоянной основе, когда ехал сюда, наплевав на свои обязанности. Тем не менее, ты можешь оказать разовую ответную услугу: записи Старейшины Илин все еще не до конца расшифрованы, а у меня нет на это времени. Я не настаиваю на полном восстановлении Стигийской Тигриной Печати… Пока что, — заканчивает он.
Он ни капли не сомневается в том, что по итогу Сюэ Ян останется с ним. Или хотя бы вернется после того, как закончит развлекаться со своими никчемными (для Верховного Заклинателя, разумеется) проблемами. Наверное, можно ощутить некоторую гордость — все так хотят видеть его рядом с собой! По разным причинам, конечно, но все же лестно.
— Хорошо, постараюсь успеть, — не спорит Сюэ Ян. — Смею надеяться, ты не попытаешься нарушить условия договора, и я не окажусь прикованным за ногу в подвале до тех пор, пока не сделаю тебе десяток новых Печатей. У меня, знаешь ли, от цепей вдохновение пропадает.
— Разве я тебе когда-то врал? — растягивает губы в сладчайшей улыбке Яо.
— Мне — нет, — в тон отзывается Сюэ Ян. — Другим — не счесть.
— Как и ты, мой милый друг, — господин Верховный Заклинатель салютует чашей с вином и выпивает ее залпом. — А теперь, если ты не против, пора спать. Время позднее, выезжаем в Башню Кои на рассвете.
Сюэ Ян кидает взгляд на огромную кровать в конце покоев, укрытую вышитым покрывалом.
— Хорошая мысль, — соглашается он, не стараясь подавить зевок. Целый день в седле дает о себе знать.
— Даже не смотри туда, я тебя к себе в постель не пущу, — мигом прерывает его Цзинь Гуанъяо, перехватывая заинтересованный взор. — Когда ты в последний раз мылся — неделю назад? — он выразительно кривит нос, оглядывая не самые чистые одеяния Сюэ Яна. И как только раньше на этот счет не прошелся!
— Что, даже по старой памяти? — на самом деле ни капли не обижен Сюэ Ян. — А я уж было понадеялся, что мне перепадет ночка с самим Верховным Заклинателем!
— В твоих мечтах, — с нескрываемым презрением фыркает тот. — Что было, то прошло, и босяки меня больше не интересуют даже от скуки.
— Что, нашел новую грелку в койку? — скалится Сюэ Ян в ответ, не в силах себя остановить. — Дай догадаюсь, высоченную такую и с саблей? Или, может, ты наконец-то ответил взаимностью своему придурочному братцу? Если второй вариант, то я ужасно оскорблен.
Беседа затеяна исключительно смеха ради. Он сейчас смотрит на старого друга и понимает, что если тому вдруг приспичит предаться воспоминаниям о буйной юности, Сюэ Ян не будет в восторге от этой идеи. И это с учетом того, что вот кто-кто, а Яо знает толк в плотских утехах! И теперь от этой мысли становится почему-то не смешно, а обдумывать это решительно не хочется.
— Пошел вон отсюда, и чтобы до утра я тебя не видел, — холодом, исходящим от Цзинь Гуанъяо, можно заморозить половину Поднебесной на веки вечные.
— Куда? На улицу?
— Для тебя подготовлены соседние покои, — цедит он. — Будь добр, вымойся и переоденься, я с грязным бродягой не поеду.
***
— Задерживаешься, — Яо с утра пребывает в не слишком хорошем расположении духа. Или до сих пор дуется за вчерашнюю шпильку в свой адрес. Да и демоны с ним, в первый раз, что ли?
Сюэ Ян садится напротив на обитую скамью и закладывает руки за голову.
— Передавал твоим слугам лошадь, — говорит он. Отобранную у мальчишки кобылу он по праву считает своей и расставаться с ней пока не намерен. Выбор у него небольшой — отбивать зад в седле или лететь на мече, от которого все еще можно ожидать неожиданностей, и Сюэ Ян выбирает первое. Еще предстоит каким-то образом возвращаться, и вряд ли ему пожалуют почетный выезд.
— Какая трогательная привязанность, — усмехается Цзинь Гуанъяо. — Может, ты ей и имя дал?
— Ага. Ее зовут «Укушу-в-Самый-Неожиданный-Момент-а-Потом-Буду-Клянчить-Еду», — мрачно отвечает Сюэ Ян, вспоминая первые дни общения с животным, которое поначалу выглядело весьма безобидным, а потом начало ни с того ни с сего демонстрировать характер. Да тому дохлому адептишке была оказана великая услуга, когда у него отобрали эту скотину!
— У вас удивительно много общего.
Карета тем временем трогается с места, за окном слышны разговоры прислуги и охраны. Всех этих людей Сюэ Ян видел впервые, да и они не показывали вида, будто им что-то известно о спутнике господина Цзиня. И что-то подсказывает: они под страхом смертной казни не станут молоть языком.
Дорога проходит под неспешную беседу, в ходе которой Яо постепенно оттаивает. Разговоры касаются в основном общих воспоминаний и будущей работы Сюэ Яна, что, в общем-то, того целиком устраивает. Цзинь Гуанъяо не пытается залезть в душу, не старается вызнать, чем тот занимался эти несколько лет, как выжил, в конце концов. Хотя тому, несомненно, любопытно. Но это уже не его дело.
После недолгой остановки на обед в одном из поселений он внезапно заявляет:
— Сейчас тебе золото больше к лицу, чем раньше.
— Не лучшая попытка оставить меня себе в личное пользование, но спасибо за комплимент, — ухмыляется в ответ Сюэ Ян. На нем красуются орденские одеяния с вышитым пионом на груди, кажущиеся отчего-то жутко неудобными, словно портной там забыл десяток игл, и теперь они впиваются в тело при каждом неосторожном движении. Единственное, что хорошо — глухие перчатки полностью скрывают от чужих глаз покалеченную руку.
— Если бы не твое неожиданное увлечение дешевыми крестьянскими украшениями, так вообще за приличного человека принять можно, — проигнорировав замечание, продолжает Цзинь Гуанъяо, задумчиво изучая сидящего напротив Сюэ Яна.
— Ты про что? — тот сначала не понимает, о чем речь. Проследив за взглядом собеседника, он трогает пальцами виднеющуюся в вороте одежд красную деревянную бусину, украшающую его шею. Ту самую, которую перед уходом подарил даочжан. Совсем про нее забыл как-то, мыться она не мешала, даже и не снимал ни разу. — Ах, это… Это так, — невпопад отвечает он, не зная, как еще прокомментировать излишнее внимание Яо к его внешнему виду.
— Памятный презент? — предполагает друг с ехидной ухмылкой.
— М-м-м, нет, — врет Сюэ Ян. — Это просто обычная безделица, ничего такого.
— А отдай ее мне, — вдруг говорит Яо, протягивая руку с явным намерением сорвать шнурок с чужой шеи.
— Не трогай! — едва не клацает на него зубами Сюэ Ян, уворачиваясь. — В смысле… На кой тебе эта дешевка?
Вместо ответа паскудный господин Цзинь улыбается и не говорит ни слова, погружаясь в известные одному ему размышления. Сюэ Ян в течение всего этого времени борется с собой, чтобы не зарядить ему ногой по почкам. Хотя тот эту скользкую тему больше не поднимает, и повода огрызаться как бы нет, но настроение испорчено.
В следующий раз Цзинь Гуанъяо выкидывает мерзкий фокус уже под вечер в очередном трактире, из которого изгнаны все постояльцы ради самого почтенного Ляньфан-цзуня и его свиты. Он с чинным видом тянет вино из чаши, закусывая орехами, и как будто между делом будничным тоном предлагает:
— Знаешь, я передумал. Раз уж тебе так хочется, в память о нашей дружбе можешь сегодня разделить со мной ложе. Заодно утолю свое любопытство: ты все еще такой же неловкий агрессивный чурбан или хоть чему-то успел научиться.
— Да что ты понимаешь!.. — начинает Сюэ Ян и замолкает. А что ему сказать-то? Что даочжан ему за все время ни разу не пожаловался, даже наоборот, так что претензии Яо на пустом месте? Глубоко вдохнув и навесив на лицо самую приторную и тошнотворную улыбку, он тянет: — Ах, ну что вы, господин Верховный Заклинатель, разве это не слишком большая честь для такого босяка, как я? И я себя два раза не предлагаю, так что воздержусь, — уже обычным тоном заканчивает он. Неплохо выкрутился, сойдет.
— Ох, ну наконец все встало на свои места, — облегченно выдыхает Цзинь Гуанъяо. — Хотя, конечно, я не думал, что доживу когда-нибудь до этого момента…
— Яо, — неуважительно обращается к нему Сюэ Ян, — демоны тебя сожри, ты о чем вообще толкуешь?
— О том, почему ты не можешь остаться в Ланьлине, что для тебя было бы самым правильным решением из возможных. Тебе есть к кому возвращаться, — победно припечатывает он и тоненько хихикает, прикрывая нижнюю часть лица рукавом, чтобы никто не заметил его за таким совершенно неподобающим занятием. У Верховного Заклинателя просто нет морального права хихикать.
— Даже если и есть, то что? — хмурится Сюэ Ян и еще сильнее раздражается от глумливой улыбочки собеседника, которая словно приросла к его лицу. Так широко улыбается, аж ямочки на щеках появились. Гадость какая! — И совсем не в том смысле, что ты себе выдумал, к твоему сведению! Если я отказался обслуживать тебя в койке, это значит только то, что меня тоже давно не волнуют твои прелести. Приношу свои извинения, — с сарказмом добавляет он, изображая поклон.
— А я и не уточнял, в каком смысле. Ты сам сейчас за меня все сказал, — возражает Цзинь Гуанъяо, все еще посмеиваясь. Он берет в руки кувшин и подливает (неслыханная честь!) Сюэ Яну вина. — Вот, выпей, а то сейчас загоришься.
Тот, скрипя зубами, принимает подношение, награждая Яо убийственным взглядом. Сладость вина его совсем не радует. А еще меньше радуют следующие слова:
— Впрочем, были и другие признаки…
— Какие еще «признаки»? — едва ли не стонет Сюэ Ян. — Что ты там усмотрел, выдумщик?
— Ох, ты бы только видел, насколько глупое у тебя было выражение лица во время нашей поездки, — Цзинь Гуанъяо с умилением глядит в ответ. — Ты в курсе, что почти не отцепляешь свою культю от этой безвкусицы у тебя на шее? Я бы и не спросил, не привлекай это столько внимания.
Сюэ Ян отнимает от шеи левую руку и разглядывает ее так, словно впервые видит. Какое предательство.
— А еще… — Яо в предвкушении глубоко вдыхает и выдает: — Ты накручивал волосы на палец и так мечтательно взирал в пустоту, что у меня аж слезы на глаза наворачивались при взгляде на это.
— Я могу тебе воткнуть в них что-нибудь, и слезы будут наворачиваться по другой причине.
— Ох, как же мне жаль эту девицу, к которой ты так торопишься. Или не девицу?.. — прозорливо предполагает тот.
— Хватит с меня этого пьяного бреда, господин Цзинь.
С этими словами Сюэ Ян поднимается из-за стола и уходит в свои покои.