Ученики, кажется, совершенно не понимают, что никто хвалить их за заслуги не собирается — иначе бы уже прятались друг за друга, пытаясь вытолкнуть кого-нибудь вперед, чтобы принял первый удар. Правда, это и ударом-то назвать нельзя, что с ними сделать можно — наорать и отвесить затрещину? Страдает обычно мальчишка, к слову, но нынче разговор не о нем.
— К сожалению, убить или хотя бы изувечить я вас не могу, — вздыхает Сюэ Ян, с не меньшими сожалениями отлипая от поддерживающей его двери. — Но, несомненно, вы этого заслуживаете.
Девы Мин скептически смотрят в ответ, синхронно склонив головы друг к другу. Даже моргают одновременно.
— Это за что же? — с непониманием спрашивают они.
— За то дерьмо, что вы устроили! — кривится Сюэ Ян, взмахивая рукой. Резкое движение отзывается тянущей болью в плече. — Цветочки эти ваши, благовония мерзкие… Юбки свои зачем-то понавешали! Как вы до Башни обратно шли, голыми задницами светили?
— Мы пытались создать нужную атмосферу! Неужели вашему спутнику это не понравилось? И нам приятно ваше беспокойство, но не стоит — у нас есть запасная одежда.
Сюэ Ян останавливается на месте, задумываясь. Даочжан сказал почти то же самое вчера, и вообще, он даже особого внимания на всю эту ерунду не обратил — его волновали совсем иные вещи. Но неужели девки думают, что наказывать их не за что?
— Ну а ко мне в комнату вас кто просил вламываться? Совсем страх потеряли?
Сестры переглядываются между собой и хихикают. Точно — потеряли! Однако если припомнить юность, то Сюэ Ян сам никогда к старшим особого уважения не испытывал… Да и даочжан всего лишь отделался легким испугом и заодно уяснил, что девы никоим образом не претендуют на его владения. Почти польза! До того полыхающее желание устроить смертный бой этим обнаглевшим детям гаснет с каждым мгновением.
— А ты чего стоишь как вкопанный? — он смотрит на притихшего Ань Цяна, который за все это время даже не вздохнул, чтобы не привлекать к себе внимания. Единственный из всех, кто хотя бы пытается выглядеть виноватым! На нем и можно отыграться. — Думаешь, прикинулся ветошью и тебе ничего не грозит?
— Ох, учитель Ян-Ян, а давайте вы нас попозже накажете! Неужели вы хотите, чтобы это увидел ваш спутник? — заискивающим тоном предлагает Мин Шу. — А вот как он уйдет, тогда хоть поубивайте!
Эта девчонка излишне умная — всегда знает, что сказать. Хотя ее сестра тоже не отстает, таким же сахарным голоском тянет:
— А мы вам тут воду горячую принесли, и еда скоро остынет… Вам бы присесть!
— Не уверен, что я смогу присесть… — бормочет Сюэ Ян. У него сводит зубы от одной мысли о соприкосновении своей задницы с любой твердой поверхностью. Взгляд падает на кем-то заботливо разложенные подушки возле стола. Мерзкие прозорливые дети! — Ладно, погани языкастые, уговорили. Но после я на вас места живого не оставлю!
Девы Мин горячо кивают, делая вид, что страшатся таких угроз. Тянут за руки, подвигают таз с водой, помогают сесть, щебечут что-то успокаивающее, накладывая еду в миску. Только что с палочек накормить не порываются!
— Ваша задача сейчас — изобразить из себя самых пристойных в мире адептов, а потом убраться куда подальше, — с жадностью глотая еду и почти не чувствуя ее вкуса, говорит Сюэ Ян. Хотя после утренней… то есть дневной выходки девиц, неизвестно, как тут можно вообще стоять рядом с правилами приличий. — Мой дражайший спутник должен поверить в то, что мы не занимаемся ничем предосудительным, и не воспылал желанием скрутить меня и утащить куда подальше.
Конечно, он в любом случае будет пылать таким желанием, но ему нельзя давать повода его озвучивать.
— Почему вы от него скрываетесь? — удивляется Мин Лицинь.
— А то ты не понимаешь? — фыркает ее сестра, не давая Сюэ Яну даже рта раскрыть. — Вспомни, что говорит наша мать: меньше знаешь — крепче спишь!
— Она это говорит, когда тратит деньги отца без его ведома, потому что, видите ли, не хочет его расстраивать.
— И вот поэтому они все еще счастливы в браке! — поучительно поднимает палец вверх Мин Шу. — Неведение — залог крепких отношений. Если учитель считает, что его спутнику не нужно чего-то знать, значит он тоже просто не хочет его расстраивать. Я права? — она переводит взгляд на Сюэ Яна.
— Ну если не вдаваться в детали… — нервно усмехается тот, хотя сравнение с неизвестными старшими Минами ему откровенно не нравится. В частности, прямое сопоставление его персоны с мамашей семейства, судя по всему той еще стервой (с такими-то дочурками!). — Хотя ни о каком браке речи идти не может, но общая мысль верна.
— Как это — «не может»? Вы же собирались поклоны бить! — возмущаются сестры.
— Не собирались! — шипит Сюэ Ян, яростно потрясая в воздухе палочками. — Я тогда просто пошутил, а вы, дурехи наивные, поверили! И если кто-то из вас скажет при нем слово, хотя бы отдаленно похожее на «поклоны», «храм» или «свадьба», шкуру спущу сразу же без всяких отсрочек! — и вот сейчас он совсем не шутит.
— Вы боитесь отказа? — щурится Мин Лицинь.
— Что?.. — едва ли не давится Сюэ Ян. — Ничего я не боюсь. Просто я… не из этих!
— Не из обрезанных рукавов, что ли? — лицо Мин Шу является воплощением скепсиса и недоверия. — Вообще-то…
— Не из тех, кто связывает себя по рукам и ногам! И я не обрезанный рукав: я сплю со всеми, с кем захочу, а не только с мужиками!
Сюэ Ян не очень понимает, зачем оправдывается перед этими демонами в юбках, но считает, что ему необходимо хоть как-то вернуть свой авторитет в их глазах.
— И многих ли вы захотели с тех пор, как стали спутниками на пути самосовершенствования?
Вопрос, заданный доселе молчавшим Ань Цяном, звучит как гром среди ясного неба. О существовании в комнате мальчишки уже все позабыли, а вот надо же — голос прорезался!
— А тебя вообще никто не спрашивал!
Возможное продолжение спора на столь животрепещущую тему прерывается шорохом отворяющейся двери.
***
Сяо Синчэнь чувствует себя крайне неловко под чужими направленными на него взорами. И подтверждает это вслух:
— Мне неуютно в этих одеждах, — он морщится, трогая пальцами золотистый подол.
Сюэ Ян согласно кивает: на даочжане одеяния клана Цзинь смотрятся чужеродно и неестественно. И это даже несмотря на то, что подобную картину он всегда видит в зеркале, когда примеряет на себя Мнимую личину. Вроде бы не должно быть никаких различий, но… Достаточно один раз взглянуть, чтобы понять, насколько Сяо Синчэнь не соответствует этим расшитым тряпкам.
— Возле источника должна была остаться моя старая одежда, и…
— Ты хотел сказать «моя старая одежда»? — щурится Сюэ Ян. — Забудь про это рванье. Я что-нибудь придумаю, потерпи.
Сяо Синчэнь в ответ награждает его долгим взглядом, суть которого уловить не удается. Словно ему есть что сказать по этому поводу, но он сдерживается. Вместо этого он протягивает на ладони стеклянный шарик. Нашел-таки!
— Может, вы хотите воды? Или еще чего-нибудь?.. — на помощь приходят девы Мин, вскочившие со своих мест.
Возможное сопротивление подавляется очень быстро, и Сяо Синчэнь позволяет начать хлопотать вокруг себя, покорно принимая чужую услужливость. Хотя даочжан, конечно же, с большой опаской косится на деятельных девиц, вполне справедливо ожидая еще каких-нибудь сомнительных выходок. Но те придерживаются договора и пока что на рожон не лезут: неужто и впрямь боятся будущего гнева наставника?
— Может, мы друг другу представимся?.. — Сяо Синчэнь, как всегда, единственный, кто помнит о вежливости. Он сидит за столом, проигнорировав предложенную подушку — неужели еще и помедитировать успел, что у него ничего не болит?! — и взором мечется между присутствующими.
— Ах, точно! — спохватывается Сюэ Ян. Можно приступить к последнему этапу этого балагана: познакомить даочжана с учениками и отправить их восвояси. — Это мой спутник на пути самосовершенствования, даочжан Сяо Синчэнь.
У того на лице появляется чуть застенчивая улыбка, а на щеках проступает легкий румянец. Очевидно, что ему приятно слышать такие слова в свой адрес, и он вежливо кивает в знак приветствия.
— А эти юные создания?.. — даочжан заинтересованно склоняет голову набок, его распущенные волосы дотрагиваются кончиками до пола.
Сюэ Ян сначала показывает на сестер, занявших стратегическую позицию поближе к объекту своего нездорового интереса.
— Эти две прелестницы, которых ты несказанно очаровал своим изящным станом — Мин Лицинь и Мин Шу. Я бы мог сказать, что они моя гордость, — начинает он, не без удовольствия отмечая, как девицы расправили плечи и польщенно заулыбались, и мстительно цедит: — но не скажу, потому что они сплошное разочарование. А с моим третьим разочарованием ты уже знаком, — он кивает на Ань Цяна, который все еще не спешит присоединиться к общему сборищу, предпочитая держаться в стороне, будто прячась. — Хотя с ним и его языком ближе всех успела познакомиться Врушка.
Мальчишка мигом заливается краской и что-то бормочет в ответ.
— Значит, мне не зря показалось ваше лицо знакомым, юный господин, — продолжает растягивать губы в почтительной улыбке даочжан. И, словно успокаивая, добавляет: — Я считаю, что у вас с девой А-Цин просто произошло недопонимание, но, будь у вас больше времени, вы бы пришли к компромиссу, — при этом он кидает выразительный взгляд на Сюэ Яна.
Тот предпочитает оставить это без внимания и жестом зовет ученика присоединиться. Нечего ему тут бедного родственника изображать! Детишки хорошо придерживаются оговоренной роли. Отвечают на вопросы очень слаженно, но при этом настолько неопределенно, что даже и не подловить! Не зря их Цзинь Гуанъяо выбрал из всех — интриганы выйдут отменные, особенно из девиц. Ань Цян по большей части молчит, стараясь не влезать, все еще погруженный в свои думы. Только кивает в знак солидарности.
Да, наставник из Сюэ Яна весьма специфический, зато какой специалист! Кто ж еще, кроме него, даст несчастным адептам, не справляющимися с духовными силами, хоть какой-то шанс на то, чтобы себя реализовать? А что темная энергия, то ничего дурного в ней нет, ведь главное — как ее использовать… Неужели сам почтенный даочжан этого еще не понял, столько времени проведя вместе с Сюэ Яном?
А вот когда любопытные ученики начинают сыпать вопросами в ответ, приходит время закругляться. Переживут как-нибудь, пора и честь знать. Пускай бы лучше о печатях так думали, как о чужих делах!
— В ближайшие несколько дней можете сюда не приходить, я вас сам найду, если понадобитесь, — со сладчайшей улыбкой останавливает их Сюэ Ян и, будто в качестве великого одолжения, говорит: — На это время наше обучение отменяется.
— Господин Сяо, можно вам задать один вопрос?
Ань Цян снова умудряется встрять в самый неожиданный момент. Ну чего ему еще нужно, в дверях же уже все стоят?! Что-то про Врушку решил напоследок выспросить? Так Сюэ Ян ему может сам ответить: даром ей этот сопляк не сдался, небось не вспоминает даже!
— Конечно, можно, — разрешает даочжан, не замечая, как хмурится рядом его спутник.
— Наедине.
Теперь озадачен и Сяо Синчэнь. Однако он все же неуверенно, хотя и настороженно, кивает и поднимается с места, будучи готовым выйти вслед за адептом.
— Нет уж, обойдешься. Спрашивай так, — велит Сюэ Ян. Ему эти секреты ни к чему, особенно между его учениками и спутником на пути самосовершенствования.
Ань Цян долго молчит, мнется, рассматривает стены, чем вызывает недовольство не только своего наставника, но и сестер Мин. Старшей приходится со всей силы ткнуть его локтем под ребра, прежде чем тот наконец выдавливает из себя:
— А с вами все в порядке? Вы нормально себя чувствуете?
Даочжан удивленно приподнимает брови. Он тоже ждал вопроса про А-Цин, но никак не про себя.
— Да, спасибо за беспокойство, — после недолгого молчания отвечает он. — Я в полном порядке.
— А ваш друг, даочжан Сун?
— Когда я его в последний раз видел, он тоже прекрасно себя чувствовал, — следует сдержанный ответ, пусть и не совсем правдивый. Ведь явно не полюбовно разошлись, а в ссоре. Хотя вопрос был не про его душевное состояние.
— Спасибо! — выпаливает Ань Цян с таким облегчением, словно услышал самую радостную весть в своей жизни. Переведя дыхание, он уже переступает порог поместья, говоря на прощание: — Ну тогда я пойду, а вам хорошего отдыха…
— Никуда ты не пойдешь, пока не ответишь, откуда тебе вообще известно про этого ублюдка.
Цзянцзай оказывается в руке Сюэ Яна, повинуясь его первому зову. Сдается, что мальчишке на этот раз несдобровать.