— Это сделал не я, — после затянувшегося молчания возражает Сун Лань, глядя на место, где только что стоял Сюэ Ян. Он выглядит разве что слегка озадаченным, словно ожидал, что подобное обязательно произойдет, разве что чуть позднее, а не прямо сейчас.
— Да ладно отпираться! Будто испепелил, раз — и нету! — А-Цин театрально звонко хлопает в ладоши, покидая свое убежище за дверью. — Вон, даже гарь осталась, — она указывает на темное пятно.
— Но я действительно ничего не делал.
— А-Цин, пожалуйста, хватит, — мученически кривится Сяо Синчэнь. — Я знаю, Цзычень, что это не твоя вина, что бы здесь ни произошло.
Разве что косвенная, ведь если бы он не появился, то Сюэ Ян не стал бы… Продолжать не хочется даже в собственной голове.
— А у тебя есть какие-то сомнения? Этот подлец сбежал, испугавшись правосудия. Не знаю как, но именно это он и сделал.
Но зачем, ведь ему же ничего не угрожало! Он должен был понимать, что Сяо Синчэнь костьми ляжет, но не позволит вернувшемуся другу отдать его под суд или свершить его самому. Разве все его слова и поступки были недостаточно убедительны?
— У него не было ни единой причины этого делать, — озвучивает он свои сомнения. И, пользуясь случаем говорит то, что следовало сказать с самого начала: — Верховный Заклинатель передал Сюэ Яна под мою ответственность, и поэтому я вынужден предупредить: любому, кому придет в голову причинить ему вред, придется иметь дело со мной. Даже тебе, Цзычень.
Правда, Сяо Синчэнь не уточняет, что господин Цзинь сделал сей щедрый жест исключительно от своего имени, но никак не от глав остальных Орденов, но сейчас это не играет никакой роли. Это ведь не считается за ложь?
Сун Лань смотрит в ответ так, будто ему плюнули в лицо, и от этого становится очень неприятно — вызывает чувство вины и желание извиниться.
— Значит, он давно искал повод сбежать из-под твоего надзора и мое появление сыграло ему на руку, — жестко говорит Цзычень.
А теперь эфемерный плевок ощущает Сяо Синчэнь.
— Я думаю, он применил какую-то свою очередную мерзкую технику, — тем временем продолжает рассуждать Сун Лань. Он подходит к пятну на полу и наклоняется, чтобы лучше его рассмотреть. — Это не пепел, больше похоже на... железную пыль? Не думаю, что это имеет какое-то значение. Но очень странно, что Шуанхуа не среагировал на темную энергию.
Для Сяо Синчэня в этом нет ничего странного.
— Значит, это была не темная энергия, — приходится собрать все силы, чтобы голос звучал спокойно. Срываться сейчас точно ни к чему. Глубокий вдох и попытки сохранить спокойствие по всем даосским заветам.
Сообщать другу о том, что меч уже почти полгода как приучен не дергаться на каждый всплеск, который исходит от Сюэ Яна, Сяо Синчэню не хочется. Равно как и то, что он уже сам не хуже Шуанхуа наловчился различать принадлежность темной энергии ради всеобщей безопасности — и с уверенностью может сказать, что никакими запретными искусствами тут не пахло. От этого знания никому легче не станет, так и ни к чему им делиться.
— В любом случае нужно его поймать как можно скорее — далеко уйти он не мог. Ведь нельзя же просто так взять и оказаться на другом конце света.
Слова друга звучат логично, и пускай он преследует совсем иные цели, к ним следует прислушаться.
— Небось сидит где-нибудь в ближайшей канаве — он это дело любит… Голым в город он не сунется, хотя… Вполне может! — замечает А-Цин.
Ох, и правда! В том виде, в каком Сюэ Ян скрылся… Хоть на улице давно весна, но это не значит, что по ночам тепло, а однослойные верхние одежды определенно не лучшая защита от ветра. Так что действительно нужно прекратить себя накручивать и поскорее выдвинуться на поиски, пока не появился еще какой-нибудь повод для беспокойства, за которым обязательно придет новый десяток…
— Понятно, — говорит Сун Лань таким тоном, что становится совершенно ясно, что ничего на самом деле он не понял. — Довольно терять время. Одевайся и догоняй, если не хочешь, чтобы я нашел твоего… спутника первым.
С этими словами он покидает дом. Что-то подсказывает, что Цзычень очень постарается выиграть в этой гонке и лучше бы не дать ему этого сделать! Ведь нет никакой гарантии, что он воспринял предупреждения друга всерьез.
Вернувшись в комнату, Сяо Синчэнь поднимает с пола разбросанную одежду, старательно не глядя в сторону смятой постели. Слишком велико искушение вернуться туда обратно, зажмуриться и надеяться на то, что происходящее просто дурной сон. А по пробуждении его ждут такие родные и привычные объятия. И конечно же, протяжное «Даочжан, ты чего подорвался? Сам не спишь и другим не даешь… У тебя не так уж много времени, чтобы придумать, как искупить свою вину!». Он готов взять на себя любую вину и искупать ее до конца жизни, лишь бы всего этого не было.
— Эй, даочжан, иди сюда! — зовет А-Цин, безжалостно вытряхивая его из мечтаний. — Я тут кое-что нашла!
Она заглядывает в комнату и только качает головой, глядя на темное ханьфу, которое Сяо Синчэнь держит в руках. Но ничего не говорит, когда тот после недолгих раздумий накидывает поверх нижних одеяний грубую ткань и спешно завязывает пояс.
— Что там у тебя? — стараясь выглядеть безмятежным, чтобы лишний раз не беспокоить А-Цин, спрашивает Сяо Синчэнь.
Она указывает на стол, на котором недавно сидел Сюэ Ян.
— Не знаю, что это, но похоже на его закорючки… Может, он с помощью этого… Ну сам понимаешь, — она нервно дергает плечами. Может, они с Сюэ Яном постоянно вздорят, но заметно, что его исчезновение ее совсем не радует. Хотя бы по причине того, что оно так сильно печалит Сяо Синчэня.
— С помощью этого нельзя исчезнуть, — тот подходит ближе и, окинув взглядом незаконченную печать, выцарапанную на дереве, качает головой.
— А что тогда можно?
— Пока что не уверен, — тянет он, проводя пальцами по незаконченному узору. — А-Цин, дай мне свою шпильку, пожалуйста.
Она послушно вытаскивает из волос простое украшение и протягивает на ладони. Начало печати вполне сформировано, и нужно не так уж много базовых знаний, чтобы понять, что с ее помощью невозможно исказить пространство или что-то вроде того. Зато можно хотя бы примерно закончить рисунок и разгадать чужой замысел.
У Сяо Синчэня никогда не было желания связываться с запретными практиками, но если нужно контролировать их использование в непосредственной близости от себя, то неплохо бы узнать их получше. Это мера предосторожности, не более того. Сюэ Ян был очень удивлен просьбой рассказать о применении темной энергии, но спорить не стал, а даже со свойственным ему нездоровым энтузиазмом принялся вбивать в излишне святую, на его взгляд, голову новую науку. И сейчас полученные знания как никогда кстати.
— И что это теперь? — интересуется А-Цин, глядя на вязь царапин, которая вышла из-под руки Сяо Синчэня.
— Похоже на концентрированный поток энергии ветра… — не слишком уверенно отвечает тот, закусывая в сомнении нижнюю губу, и воровато косится на дверь.
Есть один способ точно выяснить, только вот Цзычень, если узнает, совсем не оценит. В процессе обучения Сюэ Ян таки смог один раз уговорить «просто попробовать» активировать одну из печатей. Растопить снег на месте ночлега — что может быть невиннее? — ведь каждый день такое разрешает делать и знает, что все без подвоха… Сяо Синчэнь до сих пор не уверен, что именно ощущал в тот момент, когда талая вода без затрат и капли энергии начала испаряться, обнажая черную землю. А вот восторгу Сюэ Яна не было предела: ему словно тележку с конфетами презентовали, настолько он был доволен и ласков. Правда, когда вернулась А-Цин и поинтересовалась, по какому это поводу он тут веселится, мигом помрачнел и принялся с ней ругаться, но… Чужая незамутненная радость точно того стоила.
— Зайди мне за спину, — наконец просит он, принимая решение. Он проверяет, насколько надежно Шуанхуа спрятан в ножнах, и глубоко вдыхает, прежде чем начать. Ему нужно узнать, что хотел сделать Сюэ Ян.
Это не должно быть сложнее, чем со снегом. Ничем не отличается, кроме как тем, что руки не накрывают чужие горячие ладони, направляя, и не слышно горячечного игривого шепота на ухо, который больше отвлекает, чем дает сконцентрироваться.
Громкий треск, смешанный с завыванием ворвавшегося в дом ветра, заглушает тонкий пронзительный вскрик. Шуанхуа со стуком скатывается со стола, добавляя шума. На мгновение сердце охватывает паника, но стоит открыть глаз, оно успокаивается — с А-Цин все в порядке. Чего нельзя сказать о пробитой крыше и трещине в полу — словно кто-то с небес метнул невидимое копье, которое пронзило дом насквозь. Ровно в том месте, где во время ссоры все время стоял Сун Лань.
— Если твой друг спросит, откуда это, я что-нибудь придумаю, — заверяет А-Цин, кладя руку Сяо Синчэню на плечо. Она разглядывает глубокую трещину в полу и добавляет: — Если Ян собирался этим защищаться, то и не думал сбегать. Так что никаких поводов он не искал.
— Тогда почему он ушел? — поднимая меч с пола, спрашивает Сяо Синчэнь. Он испытывает очень странное чувство: наверное, ему должно быть хоть немного совестно за то, что он, поддавшись любопытству, запятнал себя применением неизвестной темной техники, которая и рядом не стоит с баловством со снегом, но… Ничего подобного он не ощущает, и от этого странно вдвойне.
— Даочжан, ты и правда не понимаешь? — фыркает она. — Ты, конечно, нашел время с него признания выбивать… Вот если меня при всех кто начал такое спрашивать, ни словечка бы не сказала! И тоже сделала бы ноги! — этими словами она выдает себя с головой, что подслушала как минимум конец разговора и ни капли этого не стыдится. Возможно, Сюэ Ян отчасти прав, когда говорит, что стоило ее воспитанием заниматься гораздо раньше и кому-то другому, не такому сердобольному.
Сяо Синчэнь отчаянно избегал этой мысли, но вот теперь, когда А-Цин произнесла это вслух, никуда от нее не деться. Это ранит еще больнее всех других предположений, оседая на душе таким же темным налетом, который остался на полу. Отчаянно хочется забыть откровенный испуг и мольбу во взгляде Сюэ Яна в момент исчезновения.
— Это значит, что все эти несколько лет были ложью?..
— Ты дурак? — совсем неучтиво напрямую спрашивает А-Цин. — Что тогда ему мешало соврать еще раз? Делов-то! А уж брехать он мастер…
Радоваться или огорчаться этому открытию? Ведь это значит, что уже без всяких сомнений виной побега Сюэ Яна действительно является его несдержанность. И полученная информация все еще не дает ответа на вопрос, как тому удалось просто раствориться в воздухе. Можно ли было это предотвратить? Сяо Синчэнь понимает, что будь у него возможность вернуться в прошлое, он все равно бы не смог не спросить, но при этом схватил бы крепко-крепко, не давая вырваться. Неужели так сложно ответить всего лишь на один вопрос?..
— Оставайся здесь и никуда не уходи, пока мы не вернемся, ладно? — вздыхает Сяо Синчэнь, отгоняя назойливые мысли, жалящие, словно рой пчел.
— Ты обязательно его найдешь, — говорит на прощание А-Цин, закрывая за ним дверь.
Несмотря на подаренную этими словами уверенность в успехе, поиски не приносят никаких результатов.