Желтые гипнотизирующие глаза заглядывали, казалось, прямо в самую мою душу. Я не могла пошевелиться, поэтому оставалось только смотреть на животное в ответ. За окном завывала суровая вьюга, напоминая странную завораживающую колыбельную. На шкафу висело зеркало и я видела, как слегка покачивалась из стороны в сторону словно в такт этой зимней мелодии.
Краем сознания я понимала, что все это сон. Странный, но все же сон. Ощущения были такими реальными и в то же время слишком фантастическими. В моей комнате не может быть кошки, я спрашивала Линду, а вой вьюги не может звучать, как колыбельная.
Я попыталась встать, но ноги были словно из ваты, поэтому я упала обратно, и кровать скрипнула под моим весом. Кошка мяукнула, залезла на кровать, свернувшись в клубок у подушки, и замурчала. Я осторожно провела рукой по гладкой черной шерсти, а затем легла, продолжая гладить свою ночную гостью до тех пор, пока мои глаза не сомкнулись и я не уснула.
Утром я проснулась одна. Конечно, то, что было за окном, сложно назвать утром. Часы показывали почти шесть, а на улице было даже темнее, чем ночью. Я заставила себя встать с кровати и, еле перебирая ногами, дошла до ванной. Бодрой я себя не чувствовала, хотя спала ровно столько, сколько и в Москве. Возможно, я еще не до конца привыкла к новому часовому поясу.
Неделя пролетела быстро. На второй день нашего пребывания в городе Дмитрий стал требовать начать поисковую операцию в лесу, но в полиции её отклонили. Тогда он попытался организовывать её среди горожан, однако и тут парень потерпел неудачу. Люди наотрез отказывались идти в лес. Я помогала ему, как могла, параллельно занимаясь написанием своего расследования по этому делу и мелких ежедневных статей. Вчера Дмитрий, уставший от бездействия полиции, решил сам пойти в лес, но мы отговорили его, потому что было поздно, а в лесу водятся дикие звери. Сомневаюсь, что Дмитрий оставил эту идею поэтому ради его же блага, мне придется таскать с собой этого придурка.
Позавтракав несладким чаем и ломтиком хлеба с кусочком колбасы, я оделась, вышла на лестничную клетку и вдруг поняла, что времени до открытия библиотеки оставалось еще много. Вздохнув, я стянула шарф, шапку, расстегнула куртку и постучала в дверь Дмитрия. Он открыл не сразу, и вид у него был сонный.
— Прости, если разбудила, — я прошла в квартиру.
— Да все в порядке, — отмахнулся он, закрывая дверь за мной. — Что-то случилось?
— Нет, просто проснулась слишком рано. Ты же помнишь, что мы идем сегодня в библиотеку?
Дмитрий несколько секунд смотрел на меня, видимо, пытаясь понять смысл сказанных мною слов. Я, тем временем, сбросила сапоги и повесила куртку в шкаф. Занимаясь пропажей его невесты, я почти каждый день находилась в квартире соседа, исключение составляли те моменты, когда мы сидели у меня. За эту неделю я успела привыкнуть к нему и парень перестал раздражать меня, а некоторые его шутки оказывались очень даже забавными.
— Библиотеку? — спросил Дмитрий, нахмурившись.
— Архив. Мы собирались поискать в полицейском архиве похожие дела, помнишь?
— А, да… Я думал, мы пойдем в отделение.
Я покачала головой.
— Все городские архивы находятся в библиотеке. Правда, мне нужно позвонить еще и договориться о пропуске.
— Угу, — Дмитрий прошел на кухню, потягиваясь, — завтракать будешь? Хочу сделать тосты, — он указал на тостер.
Я махнула рукой, падая на стул и пытаясь найти номер Василисы в контактах, парень кивнул. Он занимался завтраком, пока я набирала девушку. Она ответила довольно быстро.
— Иванна Федоровна, что-то случилось? — голос Василисы был бодрым и четким.
— Я хотела попросить у вас кое-что, — проговорила я, подбирая слова. — Вы говорили, что я могу позвонить вам, если что-нибудь понадобится.
— Да, конечно, я помню.
— Вы можете сделать мне допуск к полицейскому архиву?
— Конечно, — она на секунду замолчала, видимо записывая мою просьбу куда-то. — А с какой целью вам понадобился допуск?
— Я сейчас занимаюсь одним расследованием. Линда сказала, что должна получиться отличная статья.
— Что за расследование? — деловито поинтересовалась она. — Иванна Федоровна, надеюсь, вы понимаете, что я это не просто так спрашиваю. Есть темы, на которые… На которые лучше не писать, даже если они кажутся вам интересными.
— Да, конечно, я все понимаю. В квартире напротив меня жила девушка. Она пропала неделю назад и это… Это выглядит странно, понимаете?
Дмитрий замер, прислушиваясь к моему разговору. Конечно, он не мог слышать девушку на том конце провода: она говорила тихо, хоть и довольно четко. Василиса угукнула.
— Я организую вам допуск. Приходите к одиннадцати, хорошо?
Я бросила взгляд на время. Еще три часа ждать. Ну ладно, главное, что я получу пропуск.
— Хорошо, — ответила я и Василиса сбросила вызов. — Допуск будет только к одиннадцати, — сказала я, обращаясь к Дмитрию.
Парень кивнул, но я видела, что он хочет сказать что-то еще. Мой выжидающий вопросительный взгляд заставил его вздохнуть, покачав головой, и ответить:
— Как это может помочь? Бумажки в архиве вряд ли вернут её.
— Нет, не вернут, — я не хотела говорить ему об этом, но головой я прекрасно понимала, что найти Дарью живой с каждым днем все сложнее. Если сложить все факты, которые мы имели, то, скорее всего, она уже была мертва. Без теплых вещей выжить зимой в тайге нереально. Возможно, Дмитрий и сам это понимал. — По крайней мере, не сразу. Но это поможет нам узнать были ли похожие случаи.
Дмитрий вздохнул. Мы видели, как он медленно теряет надежду и, несмотря на то, что мы были знакомы не так долго, видеть это было тяжело. Я несколько минут наблюдала за тем, как он готовит сэндвичи и чай, а потом спросила:
— Расскажи мне про нее. Какая она? — я чуть не оговорилась, решив спросить о Дарье в прошедшем времени, но мой сосед этого не заметил.
— Она такая… — Дмитрий улыбнулся. — Она смеется с моих шуток, когда многие их не понимают, и она всегда знает, что делать. Удивительно, но у нее всегда был план на любую жизненную ситуацию. Она никогда бы не оборвала связь, не предупредив об этом.
Я подперла щеку рукой, слушая его. Парень любил говорить о своей невесте, счастливые воспоминания о ней успокаивали его. Это было мило, заставляло меня невольно улыбаться. Я ни в кого так не влюблялась, но всегда с радостью слушала своих подруг или сестру, когда они рассказывали о ком-то с таким же блеском в глазах.
Говоря обо мне, отсутствие любовных драм никогда не разочаровывало меня. Хотя все вокруг, особенно старшие родственники, когда я говорила, что у меня никого нет, начинали смотреть на меня с жалостью, будто я была неизлечимо больна.
Помню, когда мне было пятнадцать, моя мать была так обеспокоена тем фактом, что у меня нет никакого мальчика. Она приглашала к нам свою подругу и её сына. До сих пор в кошмарах вспоминаю его тонкие черные усы, сальные волосы и ужасный запах изо рта, который мне приходилось терпеть в течение нескольких часов. Когда мне хотелось почитать в тишине, он начинал приставать с раздражающими вопросами. Конечно, были парни, которые выглядели красивее, но хороших собеседников из них также не выходило. В общем, все попытки общаться с парнями были мной заброшены.
Мы позавтракали, но свободного времени по-прежнему было много. Небо за окном медленно светлело. Дмитрий переоделся, и некоторое время мы сидели в гостиной молча, уткнувшись в экраны телефонов.
— Почему ты называешь меня полным именем? — спросил вдруг парень.
Я пожала плечами.
— Ты представился мне так. Да и я не очень-то люблю сокращения или какие-то уменьшительно-ласкательные формы имени.
— А как у тебя имя сокращается?
— Если ты хочешь называть меня как-то иначе, то знай, что тогда я брошу тебя разбираться с этим делом самостоятельно.
Дмитрий рассмеялся и покачал головой.
— Нет, мне просто интересно. Ну, с моим именем все понятно. Оно распространенное. А вот твое… Впервые слышу о таком имени.
— Моя самая младшая сестра называет меня Ив, старшая младшая называет Ваней, а старшая Иванкой или все варианты сразу, — я улыбнулась, вспомнив о них. Несмотря на сложные отношения с родителями, сестер я любила больше всего на свете. Конечно, как и у всех сестер, в детстве у нас были разногласия, но теперь мы вспоминаем их смеясь.
— Не жалеешь, что приехала сюда? — поинтересовался Дмитрий, чуть склонив голову вбок.
— Я… Я уже скучаю по ним, но не жалею, — я повела плечом. — Не скажу, что я в большом восторге от этого места, но эта работа — неплохой опыт, который мне необходим.
В мои обязанности входило написание небольших статей с местными новостями, коих было не так уж и много, общими новостями и прогнозом погоды. Также я занималась блогом города. Перед тем, как приступить к работе, я пролистала его почти до самого конца и отметила, что записи там были самые разные и некоторые из них были по-настоящему странными. Например, просьбы перед входом в лес не забывать приносить подношения местным духам. Или ежедневный гороскоп. Насколько я знала, я вела этот блог не в одиночку, но имя второго администратора мне было неизвестно. Скорее всего он и занимался гороскопами, потому что я в этом совершенно не разбиралась.
— Я даже не знаю… — выдохнул Дмитрий. — Даша хотела уехать, вещи собрала, даже билет на поезд купила, а потом… Я поэтому сюда и сорвался. Она перестала выходить на связь, и я понял… Понял, что на поезд она так и не села.
Он уже говорил мне об этом, когда я записывала его историю на диктофон. Парень снова начал волноваться. Я видела это по тому, как он крутил в руке мобильник, дергал ногой и кусал губы. Несмотря на всю внешнюю веселость, Дмитрий был живым комком тревожности. Нужно было как-то отвлечь его, пока у него не началась паническая атака.
— Дмитрий?
— М? — сосед поднял на меня взгляд.
— У тебя есть фотографии Даши? — первое, что пришло мне в голову.
— Да, конечно, — он разблокировал телефон и стал искать, после чего протянул его мне.
На фотографии темноволосая девушка, Даша, обнимала его, прижимаясь щекой к груди парня. Её глаза скрывали солнцезащитные очки, а на тонких губах играла улыбка. На фоне безграничное темно-синее море и лазурное небо. В углу фотографии дата: июль этого года. Я пролистала фотографии дальше, пока они не закончились, после чего отдала Дмитрию телефон.
— Красивая, — улыбнулась я.
Он тоже улыбнулся и кивнул.
— Да, она такая.
Удивительно как все меняется. Теперь я пыталась разговорить Дмитрия, стараясь отвлечь его от тревожных мыслей. Мы проговорили обо всем подряд до тех пор, пока не пришло время выходить из дома. За окном, к тому времени, уже окончательно рассвело.
С рассветом на улицы высыпались горожане. Одним из первых наблюдений, которые я сделала, прожив в Святовещенске одну неделю, было то, что люди здесь никуда не торопятся. Они живут в своем расслабленном ритме, неспешно прогуливаясь по улицам и останавливаясь, чтобы поговорить со знакомыми. Также здесь почти нет машин, кроме служебных: полицейские патрульные и кареты скорой помощи. Это было непривычно после шумного города, где машины были на каждом шагу, а пешеходы все время куда-то торопились и бежали.
Библиотека занимала весь первый этаж другого жилого дома. Внутри не было ничего особенного: стойка регистрации, несколько стеллажей с книгами и три зала. Библиотекарь — пожилой мужчина — проводил нас в архив, находившийся в подвале, постоянно бубня что-то себе под нос, и оставил там, ничего не объясняя.
— Потрясающе, — выдохнула я, глядя на множество одинаковых металлических ящиков, расставленных у стен.
— Ладно, это же тот же интернет, — Дмитрий хлопнул меня по плечу и ободряюще улыбнулся, — только в бумажном виде.
Я посмотрела на него и вскинула бровь. Парень закатил глаза. Мы сняли куртки, закатили рукава свитеров и приступили к работе. К нашему счастью, шкафы были подписаны, разделяя городской архив и полицейский. Я начала с нижних ящиков, а Дмитрий — с верхних.
— А что именно мы ищем? — нахмурился парень, отрываясь от просматривания папок.
— Любые странные исчезновения, незакрытые дела, убийства. Не знаю, — я провела руками по волосам. — Все, что кажется странным.
— Да уж, в фильмах это веселее, — скривив губы, проговорил Дмитрий.
Я фыркнула. Мы продолжили поиски. Временами по тяжелым молчаливым вздохам парня я понимала, что для него это весьма утомительное занятие, однако он не жаловался. Для меня все было намного легче, потому что в университетские годы я подрабатывала в библиотеке.
Звонок телефона отвлек меня от ящика, который я просматривала. Бросив взгляд на Дмитрия, я подхватила телефон со стола и вышла из архива. На экране высветилось имя Есении и её фотография с собакой. Я провела пальцем по экрану и приложила телефон к уху.
— Приве-е-ет, — весело протянула Сеня. — Не отвлекаю?
— Что-то случилось?
— Нет, будни беременных. Муж на работе, а поговорить с кем-то хочется.
Я представила, как она ходит по своей квартире и, разговаривая со мной, открывает всякие ящики, рассматривая содержимое словно не сама их наполняла. На ней наша футболка, принадлежавшая раньше какому-то её парню, и которую мы потом носили по очереди до тех пор, пока принт не побледнел и не потрескался. В голове всплыли воспоминания о том времени, когда мы жили вместе, и в груди разлилось тепло.
— И о чем ты хочешь поговорить? — улыбнувшись, я прислонилась к стене.
— О чем угодно. Как твоя работа?
— Нормально.
— Фу, — она, наверное, сейчас сморщила нос и улыбнулась, показывая, что на самом деле не осуждает, — какой шаблонный ответ.
— Я, правда, не знаю, что еще сказать. Здесь не так много новостей, но, все же, это лучше, чем разносить заказы. Ничего плохого со мной не происходит, но и хорошего тоже нет.
Есения фыркнула.
— Может быть, познакомилась с кем-нибудь? Мальчики симпатичные есть?
— Ужас… Ты говоришь, как мама, — я усмехнулась. — Я познакомилась с соседями и с одной коллегой. Ну, она и есть моя соседка.
— Я рада, что ты не забилась там в темный угол, шипя на всех, кто подходит ближе, чем на метр.
Я улыбнулась, а затем бросила взгляд на дверь архива. Нужно было уже заканчивать с разговором, чтобы успеть посмотреть как можно больше ящиков.
— Как у вас дела? Расскажи вкратце, мне уже нужно бежать.
— А говоришь ничего не происходит, — Сеня снова фыркнула. — У нас все без изменений. Ты пост сдала, а Кира его приняла. Начала огрызаться на мать и активно отстаивать свою точку зрения, — она вздохнула, — и, знаешь, она так сильно напоминает тебя.
— Господи, ты так говоришь, как будто я умерла.
Сестра рассмеялась.
— Ужасные у тебя ассоциации, Ив.
— Какие есть. Ладно, мне пора. Я перезвоню.
— Хорошо, люблю тебя.
— И я тебя.
Она сбросила вызов. Я постояла в коридоре еще несколько секунд, после чего вернулась в архив. Дмитрий поднял на меня взгляд, а затем продолжил рассматривать папки в ящике.
За работой время летело незаметно. Мы по-прежнему не знали, что ищем. В какой-то момент мне начало казаться, что все это глупая и бесполезная затея, на которую мы потратили драгоценное время. Я чувствовала, что Дмитрий думает о том же, и мне стало так стыдно, будто я его обманула. Возможно, это так и было. Ведь я дала ему ложную надежду на то, что это поможет. Потом я заставила себя собраться и напомнила себе, что это моя работа. Да, все это немного сблизило меня с Дмитрием, а его рассказы заставили сопереживать ему, но я все еще работаю. Мне нужно найти информацию и подать её читателю, а не раскрыть дело — это задача полиции. Если полиция не раскроет это дело, если там проигнорируют исчезновение Дарьи, я обязательно об этом напишу разоблачительную статью.
— Иванна! — Дмитрий вдруг позвал меня.
Мы уже несколько часов сидели в пыльном архиве и успели порядком устать. Я чувствовала, что моя голова стала тяжелой, а веки слипались. Однако стоило парню позвать меня впервые за несколько часов, усталость тут же пропала. Я обогнула стол и подошла к нему.
— Все дела пронумерованы, видишь? — он указал на написанные черной ручкой цифры в углу каждой папки. Я кивнула. — Вот идет двадцать третье дело, материалы по нему. Обычная кража, ничего сверхъестественного. А тут бац! Тридцать второе! — парень бодро улыбнулся. — Достаточно странно?
— Думаешь, папки с другими делами могли забрать? — я нахмурилась.
— Уверен на сто процентов. Даже на двести.
— Кто-то пытается скрыть исчезновения? Зачем? Скрывают тайные правительственные эксперименты над людьми?
Дмитрий вскинул брови. Я вздохнула.
— Я пошутила насчет экспериментов.
— Но мы не будем совсем отбрасывать эту версию.
Я закатила глаза.
— Нужно проверить другие ящики. Может быть… Я не знаю. Какой год указан у двадцать третьего дела?
— Девяносто первый, — ответил Дмитрий, пролистав дело. — Старое, — а затем взял папку с тридцать вторым делом, предугадывая мой вопрос. — Девяносто восьмой.
— Семь лет… Что могло происходить в течение семи лет? — я провела руками по волосам, размышляя. — Девять дел. Скорее всего исчезновения.
— Ставлю что угодно на то, что они тоже не раскрыты. В полиции здесь работают последние идиоты.
— Не будем отрицать, что они могут прикрывать кого-то.
— Военных?
Я бросила на него скептический взгляд, а затем отмахнулась возвращаясь к своим рассуждениям. Допустим, что дела действительно не раскрыли. Значит, виновный так и не был найден. Зачем забирать дела? Могли ли там быть указаны подозреваемые? В таком случае это имеет смысл.
— Кому ты звонила с утра? — вдруг спросил Дмитрий, выдергивая меня из размышлений.
— По работе, просила дать допуск сюда.
— Кому?
— Не знаю, — я взмахнула рукой в неопределенном жесте. — Я только имя её знаю. Она сказала звонить, когда появятся вопросы или проблемы. Приближенная босса, может быть, правая рука. А что?
— Ты предупредила её зачем мы сюда идем?
— Да, я сказала… Черт… — я снова провела руками по волосам.
— Что еще она сказала? — Дмитрий сложил руки на груди.
— Что есть темы, на которые лучше не писать… — я усмехнулась. — Очевидно, это одна из них.
— Зачем ей это? Я слышал, Линда говорила, что это хорошая тема.
— Да, это просто потрясающее дело для начинающего журналиста. Без обид, — я примирительно подняла руки, подумав, что это звучало довольно неприятно для того, кто потерял любимую невесту.
— Так зачем ей это?
Я опустила взгляд, вновь погрузившись в размышления.
— Святовещенск — тихий маленький поселок. Ты ведь слышал, что единственная опасность для них, по их мнению, — дикие животные. Может быть, они заминают дела, чтобы не тревожить людей. Мол, да пусть живут в счастливом неведении. Тут половина дел это мелкие кражи, оставшиеся — это пьяные драки и дела по домашнему насилию.
— Фантастика, — Дмитрий невесело усмехнулся. — Действительно, подумаешь, исчезновения, возможно, убийства. Главное ведь, чтобы все было тихо.
Он снова был на грани истерики. Подхватив со стола ящик, парень вернул его на место, схватил куртку и покинул архив. Я поспешила за ним, чтобы он не натворил глупостей. Дмитрий был почти в два раза выше, соответственно, и шаг у него был шире, поэтому я едва поспевала за ним.
— Куда ты?
— Я не знаю!
Несмотря на то, что он был явно в гневе, парень придержал для меня тяжелую дверь. Мороз обжег мои уши, поэтому я поспешила натянуть на голову шапку. Дмитрий снова побежал куда-то.
— Никто в этом городе не собирается искать её! Понимаешь? Никто! Да всем плевать на то, что она исчезла. Это дело так же замнут, а меня вышвырнут, чтобы не путался под ногами. Я не собираюсь ждать этого сложа руки!
— И что ты собираешься делать? Пойдешь выкрикивать теории заговора, чтобы тебя поскорее выкинули отсюда? Отличная идея! Это ведь так поможет найти её!
Я не люблю, когда люди поступают безрассудно и делают что-то просто для того, чтобы сделать. Да, Дмитрий в отчаянии, но его необдуманные действия могут навредить не только ему. Я схватила его за руку, чтобы остановить.
Мы засиделись в архиве и не заметили как на улице стемнело. На черном небе висела бледная белая луна. Было уже около десяти часов вечера. Я помнила о предупреждении Линды, поэтому хотела поскорее вернуться домой. Однако не знаю почему, но я чувствовала также некоторую ответственность за Дмитрия. Это ведь я сначала запустила его сюда, а затем помогла остаться. Поэтому если бы этому идиоту сейчас приспичило на горячую голову побежать в лес, чтобы лично искать Дарью, если бы какой-нибудь волк сожрал бы его в этом чертовом лесу, это было бы моей виной. Я не могла ему позволить убежать, я должна вернуть его домой.
— Мы идем домой. Подумаем обо всем там и вместе решим, что делать, — мой голос, четкий и твердый, заставил его немного усмирить свой пыл.
Дмитрий глубоко вздохнул, опустив взгляд на мою руку, вцепившуюся в рукав его куртки. Я отпустила его и убрала руки в карманы.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, слышишь? Но мы не можем сделать больше, чем уже делаем…
Парень поднял взгляд на меня, и его глаза расширились. Услышав рычание, я хотела обернуться, он безуспешно попытался схватить меня за руку, чтобы остановить. Прямо в нашу сторону направлялись большие волки. Нет, не просто большие, огромные. Они скалились и рычали, подходя все ближе и ближе, а я не могла пошевелиться. Страх сковал все мое тело, дыхание сбилось, а сердце колотилось так, словно хотело пробить мою грудную клетку и вырваться наружу. Первой мыслью было бежать и как можно быстрее, но ноги стали ватными. Я нервно сглотнула, осторожно покосившись на Дмитрия.
— Нужно бежать… — прошептала я, дрогнувшим голосом.
— Нет, ни в коем случае! — прошипел в ответ парень. — Медленно отступай назад. Медленно, не поворачиваясь, — он потянул меня за руку на себя, вынуждая сделать шаг назад.
Мы попятились назад, пока волки стремительно наступали. Они могли бы настигнуть нас в пару прыжков, но вместо этого предпочитали приближаться постепенно. Один из них, черный, угрожающе зарычал. Он был ближе всего к нам. Ком подкатил к горлу. Я хотела расплакаться от страха, но сейчас смогла только всхлипнуть. Я ужасно боялась собак, даже самых маленьких. В этом мире нет ничего, чего бы я боялась больше собак. А тут были огромные жуткие волки, которым ничего не стоит перекусить мою шею.
— Дмитрий… — проскулила я.
— Не бойся, они чувствуют это.
— Да пошел ты.
Он вдруг резко начал выкрикивать слова из песни “Катюша!”, хлопая в ладоши. Не знаю почему, но я начала повторять за ним. Мы пятились назад, выкрикивая все, что приходило на ум. Волки замерли, наблюдая за нами. Кажется, это работало. В какой-то момент все тот же черный волк снова зарычал и начал приближаться. Дмитрий дернул меня за руку, и мы побежали.
Никогда в своей жизни я не бегала так быстро. Пуховик сковывал движения, холод обжигал горло, а легкие горели огнем. Я все еще хотела заплакать от страха, но не позволяла себе даже думать об этом, потому что больше всего я сейчас хотела добежать до дома целой.
В какой-то момент волк схватил Дмитрия, повалив его на снег и заставив меня остановиться. Я снова замерла, не зная, что делать. Остальные волки кружили вокруг нас. Первое, что пришло в голову, это снова кричать, поэтому я громко закричала и замахала руками, привлекая внимание, пока Дмитрий пытался отбиться от зверя.
— Эй, ты! Лохматая морда! Посмотри на меня! — вопила я.
Мой взгляд упал на глыбу льда, которую я тут же подхватила и швырнула в зверя. Это заставило его отвлечься, посмотреть на меня и оскалиться. Волк слез с Дмитрия и собирался прыгнуть в мою сторону, когда раздался выстрел. Я съежилась, закрыв голову рукой. Волк зарычал, но остановился. Я открыла глаза и осмотрелась.
Позади меня стоял человек, направив пистолет на зверя. Только спустя несколько секунд я смогла узнать Влада. Его широкие черные брови были сведены к переносице, а суровый взгляд направлен вперед. Где-то раздался вой. Волк еще раз прорычал и убежал от нас прочь. Я рвано выдохнула и бросила взгляд на Дмитрия.
Парень все еще лежал на снегу, схватившись за плечо и зажмурившись. Мы с Владом переглянулись и молча бросились к нему, чтобы помочь. Подхватив его с двух сторон, мы побрели домой. Сердце все еще бешено колотилось в груди.
Поднявшись по лестнице на наш этаж, я увидела Линду. Соседка расхаживала по лестничной клетке, но, заметив нас, замерла на месте. Она переглянулась с Владом и побежала наверх, в их квартиру.
— Дим, ты как? — чуть встряхнув парня, спросил Влад.
Дмитрий промямлил что-то нечленораздельное. Сейчас, в свете желтых ламп, я видела каким бледным он стал. На лбу выступила испарина. С каждой секундой держать его становилось все труднее, однако Влад кивнул мне наверх, и мы потащили парня в их квартиру.
Линда оставила для нас дверь открытой. Мы занесли Дмитрия в зал и посадили его на диван. Влад сбросил куртку и сапоги, закатал рукава, а Линда принесла в зал миску с водой и чистую ткань. Все их действия были такими слаженными, такими четкими. Они явно знали, что нужно делать, в то время, как я застыла на месте. Моя голова была пуста от мыслей.
Казалось, мне снова семь лет. Когда бабушка умерла, все были слишком заняты, чтобы объяснить мне хоть что-то. Помню, как также стояла посреди коридора, пока взрослые пробегали мимо меня. Тогда я не знала, что происходит, но, наверное, подсознательно понимала, что ничего хорошего. Вот и сейчас я стояла, вцепившись пальцами в спинку кресла и шмыгала носом.
Они сняли с Дмитрия порванную куртку и водолазку, и теперь я могла видеть ярко-красную рваную рану на его плече. Тошнота подкатила к горлу, губы плотно сжались в тонкую полоску, пальцы сильнее цеплялись за кресло. Лицо Дмитрия было болезненно бледным, под глазами залегли тени, светлые волосы приклеились к мокрому лбу.
— Дим, нужно обработать рану, — четко проговорил Влад. Он сидел на кофейном столике, где стояла миска с водой. — Будет больно.
— Просто делай это, — едва слышно сказал Дмитрий.
Влад взял из миски тряпку и выжал её над раной парня. Тот истошно закричал, а его рана зашипела и запузырилась. Передо мной возникла Линда. Её обеспокоенный взгляд скользнул по моему лицу, а руки сжали плечи.
— Пойдем, Ив, тебе нужно переодеться.
Я позволила ей вывести себя из зала в коридор и снять с меня куртку. Подруга что-то говорила, но я почти не слышала её из-за криков Дмитрия. Она посадила меня на кухне и закрыла дверь.
— Почему он так кричит? — спросила я, когда почувствовала, что снова могу говорить. — Что в миске?
— Лекарство. Нужно предотвратить заражение, а это лучшее средство.
— Заражение чем? Бешенством? Почему мы не можем вызвать врача? — у меня было так много вопросов, которые требовали ответа.
— Сейчас никто не приедет. Только если с утра, — спокойно отвечала Линда. — Я же предупреждала вас. Почему вы были на улице?
— Мы засиделись в архиве.
Она села напротив меня. От каждого крика Дмитрия я вздрагивала и съеживалась, словно это мне приходилось терпеть адскую боль.
— Нашли что-нибудь интересное? — спросила Линда, собираясь отвлечь меня.
— Нет, ничего.
Несмотря на произошедшее, я подумала и решила не говорить Линде о том, что дела исчезли из архива. Почему-то мне казалось это единственно верным решением. Соседка кивнула, а затем поднялась с места и стала что-то делать. Спустя несколько минут она поставила передо мной чашку ароматного горячего чая.
— Выпей, чтобы успокоиться.
Я сделала осторожный глоток, а затем в груди разлилось приятное тепло. Какое-то время мы сидели молча, потом Линда снова попыталась меня разговорить. Теплый чай и разговоры ни о чем успокоили меня. Крики за стеной стихли, и вскоре на кухне появился Влад. Я поднялась с места, решив оставить их наедине, и вернулась в зал.
Дмитрий лежал на диване. Его глаза были закрыты, от дыхания грудь медленно вздымалась. Я осторожно опустилась на кресло, чтобы оно не скрипнуло, однако оно все равно издало звук, разбудив парня. Он резко распахнул глаза и посмотрел на меня.
— Как ты? — я придвинула кресло поближе.
— Влад сказал, жить буду, — тихо ответил Дмитрий, а затем усмехнулся. — Думаю, до свадьбы должно зажить.
— Откуда ты знал, что нужно делать?
Он вздохнул и поерзал, укладываясь поудобнее.
— Вдруг вспомнил все уроки ОБЖ, которые у меня были. Но немного ступил, когда побежал. Это было плохой идеей. Нужно было продолжать орать, а не поворачиваться и бежать.
Улыбнувшись, я фыркнула.
— Без тебя я бы уже стала обедом для Тузиков, поэтому все равно спасибо.
— Обращайся, — он снова усмехнулся. Некоторое время мы сидели в тишине. — Иванна?
— Да?
— Пожалуйста, зови меня, как все, Димой. Я чувствую себя неловко, когда ты обращаешься ко мне так официально.
— Хорошо, как скажешь, — я усмехнулась.
Мы продолжили говорить о всяких пустяках, пока Дмитрий не уснул. Дима… Теперь Дима. Значило ли это, что мы теперь официально друзья? Что, будем носить парные подвески и обмениваться тайным рукопожатием? Я невольно улыбнулась этим мыслям.
Мою лучшую подругу я знала с яслей. Не помню, как мы познакомились, но это, наверное, не так важно, когда знаешь человека почти всю свою сознательную жизнь. Мы с моей Сашей через многое прошли вместе. Вместе сидели за одной партой все то время, что учились в школе, вместе поступали в колледж, а затем и в универ. “Мы с Тамарой ходим парой” — вот как о нас говорили все вокруг. И это действительно было так. Мы вместе учились целоваться на помидорах по урокам из интернета, вместе обсуждали окружающих нас парней и вместе воротили от них нос. Конечно, парни мало меня интересовали, но я всегда была готова выслушать историю очередного неудачного свидания Саши. Она единственный человек, помимо моих сестер, кого я люблю больше всего на свете.
— Когда станем старше, может быть, после школы? В общем, когда станем старше, обязательно уедем отсюда далеко-далеко, — сказала она однажды.
Я рассмеялась. Наши ноги на стене, на которую из окна падает золотой закатный свет. У нее яркие носки с большими красными цветами, а мои обычные белые. Одним ухом мы слушали друг друга, а другим — музыку в наушнике. Саша толкнула меня в бок локтем.
— А что ты смеешься?
— Обязательно уедем, если ты не начнешь встречаться с очередным придурком, ради которого захочешь остаться.
Она фыркнула, а я, перевернувшись на бок и приподнявшись на локте, улыбнулась.
— Хорошо, куда поедем?
— В Испанию, — не задумываясь, ответила Саша. - Viviremos en la playa, solo comeremos paella y cubos bebiendo sangría!
Я снова прыснула со смеху. Подруга в отместку начала щекотать меня, заставляя откинуться на спину и смеяться громче. Спустя несколько секунд она, конечно, оставила меня в покое.
— Хорошо, как скажешь, — выдохнув, ответила я. — Неплохой план, — добавила я, помолчав несколько секунд.
— У меня других не бывает.
Погрузившись в воспоминания, я не заметила, как провалилась в сон. День был таким долгим, поэтому вся усталость навалилась на меня, стоило только свернуться в мягком кресле.
Я резко распахнула глаза, почувствовав на себе чужой взгляд. Кошка сидела в противоположном углу, глядя прямо на меня. За окном все еще было темно, снег валил крупными хлопьями. В тишине квартиры я могла слышать жужжание холодильника на кухне. Кошка встала с места и, стуча когтями по полу, пошла, но не ко мне, а в коридор. Я поднялась с кресла и последовала за ней. Это что-то новое.
Дверь спальни Линды и Влада была плотно закрыта. Кошка остановилась у входной двери и начала царапать её. Я нахмурилась, но открыла, выпустив кошку из квартиры. Она пробежала до лестницы и остановилась, глядя на меня. Ожидая, что я последую за ней. Не обуваясь и не захлопывая дверь, я сделала шаг за порог.
Моя ночная гостья сорвалась с места и побежала к соседней квартире, а я, осторожно ступая по холодной плитке, следовала за ней. Кошка остановилась и снова принялась царапать дверь. Не знаю почему, но я была уверена, что раз это мой сон, то дверь окажется открытой. Поэтому я дернула за ручку и дверь ожидаемо поддалась. Кошка забежала внутрь вперед меня.
В той квартире было холоднее, как если бы кто-то оставил открытое окно на несколько дней. Осматриваться времени, да и возможности, у меня не было. Пушистая спутница снова скреблась в дверь, желая показать мне что-то. Я снова толкнула дверь и оказалась в комнате, заполненной стеллажами. Кошка остановилась у одного из стеллажей и села на пол.
— Чего ты хочешь? — шепотом спросила я.
Она лишь мяукнула в ответ. В комнате было темно поэтому, нащупав в кармане мобильник, я включила фонарик и принялась осматривать стеллаж. Он был сверху донизу заполнен коробками, подписанными четырехзначными числами. Спустя несколько секунд до меня дошло, что, возможно, числа это годы. Я протянула руку к ближайшей коробке и чуть выдвинула её. Внутри в прозрачном пакете было белое украшенное кружевом старомодное платье. Надпись на коробке гласила: “1899”. В следующей коробке были книги корешками вверх. Добравшись до коробки тысяча девятьсот десятого года, я наткнулась на множество фотокарточек.
Я всегда любила старые фотографии. В них есть что-то такое завораживающее, заставляющее задуматься. Почему люди решили запечатлеть именно этот момент? Кто они? Как они жили? О чем думали? Чего боялись? Так много вопросов, над которыми можно бесконечно рассуждать.
Фотографии, которые были в коробке, принадлежали семье. Скорее всего тут был не один год. Я достала случайную фотографию, на которой был изображен семейный пикник. Статная взрослая женщина сидит на белой простыне, парень лежит, приподнявшись на локте, рядом с ней. Напротив них, спрятав руки за спину, стоит девушка. Подпись сзади гласит: “Маменька, Владимир и Людмила. Лето 1911”. Я просмотрела еще несколько фотографий, пока не наткнулась на портрет.
“Людмила, 1912”. На предыдущих фотографиях лицо этой девушки было сложно разглядеть. Здесь все было достаточно четко, чтобы по моей спине пробежал холодок. У Людмилы были волнистые светлые волосы, убранные в высокую прическу, тонкие брови, маленькие пухлые губы, по форме напоминающие сердце, жемчужная кожа и светлые глаза. На ней было то самое белое кружевное платье. А еще она была удивительно похожа на Линду. Нет, слово “похожа” не подходит, потому что она была не просто похожа, она, казалось, и была Линдой. Но ведь так не могло быть, да? Так не бывает. Или бывает?
Я взглянула на кошку и подняла фотографию. Она изучающе смотрела на меня своим по-человечески умным желтым взглядом.
— Ты хотела показать мне это?
Моя спутница мяукнула. Я фыркнула. Да уж, веду беседы с кошкой о том, что моя соседка удивительно похожа на девушку с фотографии начала двадцатого века, которую я нашла в чужой квартире какого-то барахольщика. Пожалуй, самый бредовый сон из всех, что у меня были.
Положив фотографию обратно и поставив коробку, я потянулась за следующей. Полы позади меня скрипнули, но я не обратила на это внимание. Прожив тут неделю, я уже привыкла к звукам, которые издавал старый дом.
— Иванна?
Голос Влада заставил меня вздрогнуть и резко развернуться, чуть не выронив коробку. В его руках был пистолет, который спас нам жизнь несколько часов назад. Только сейчас я поняла, что это было несколько странно, что у простого историка есть огнестрельное оружие.
— Что ты здесь делаешь?
— К… Кошка привела меня сюда, — запнувшись, ответила я. — А ты что здесь делаешь?
Он опустил пистолет.
— Кошка?
— Да, вот она, рядом со мной, — я посмотрела вниз, но никого не обнаружила. — Ну да, конечно, — хмыкнула я, — это же сон.
— Сон? Иванна, что ты тут делаешь?
Я нахмурилась, глядя на него, затем поставила коробку, которую все это время держала в руках, и ущипнула себя за предплечье. Боль была не сильной, но достаточно неприятной, чтобы я поняла, что не сплю. Ладно, вот это действительно странно.
— А ты что тут делаешь? — я вздернула подбородок, сложив руки на груди.
— Это моя квартира, Иванна.
Выдохнув, я обвела комнату взглядом. Да, конечно, пару дней назад Влад говорил, что его дед оставил ему не только библиотеку, но и целую кучу других старых вещей. Должно быть, это они. Я снова вернулась к Владу, пока он выжидающе смотрел на меня.
— Кто такая Людмила? — поинтересовалась я, кивнув назад.
— Ага, я прощаю тебе то, что ты вломилась в мою квартиру, — устало вздохнув, ответил парень.
— Прости. Тут было не заперто… Ну так что?
— Людмила — это моя далекая прабабушка, — проговорил Влад, убрав пистолет, и подошел ближе.
— Она очень похожа на Линду.
— Совсем нет, — он достал из коробки тот же портрет и показал его мне.
Девушка на портрете действительно была другой. На ней было то же платье, сидела она в той же позе, но её волосы, брови и глаза были черными. Вместо прямого носа был аккуратный нос с горбинкой, а губы-сердце на самом деле были прямыми и тонкими. Я нахмурилась.
— Как такое может быть? Я же только что видела, что она была копией Линды.
— В плохом свете и спросонья многое может показаться, — Влад убрал фотографию обратно.
— Но я уверена в том, что видела.
— Угу, Иванна, мне стоит напомнить, что несколько минут назад, ты утверждала, что тебя сюда привела кошка? — он склонил голову чуть вбок.
— Debes estar bromeando, — прошипела я себе под нос.
— Нет, я совершенно серьезен.
— Здесь была кошка, — упрямо повторила я, и только спустя несколько секунд до меня дошло, что он меня понял. — Entiendes español?
— Casi como lengua materna, — Влад криво улыбнулся. — Что насчет кошки?
— Она была здесь, но, наверное, ты спугнул её. Может быть, она спряталась где-то?
— Иванна…
— Что? — я нахмурилась, подняв на него взгляд и перестав выглядывать кошку. Мне не могло показаться. Я действительно видела её.
— Четыре часа утра. Я думаю, тебе стоит вернуться к себе и лечь в постель.
Я вздохнула и кивнула. Он вынес мне из квартиры Линды мои вещи, в том числе и обувь, после чего мы распрощались на лестничной клетке, и я ушла на свой этаж. Моя квартира встретила меня холодом, темнотой, пустотой и тишиной, в которой я теперь могла слышать отзвуки крика Димы. Я обняла себя руками, прислонилась спиной к закрытой двери и тяжело вздохнула. Какой же длинный был этот день. Еще и кошка эта.
Не знаю, сколько я так простояла, привалившись к двери, глядя в пустоту, пытаясь переварить все, что случилось, пытаясь анализировать это, когда с обратной стороны двери раздался стук. Я открыла дверь и увидела Диму. Он все еще был бледным, но выглядел уже лучше. Несколько секунд мы смотрели друг на друга: я — выжидающе, а он — пытаясь выразить свои мысли в слова.
— Как ты относишься к Тарантино?
Я пожала плечами, парень улыбнулся.
— Не мог уснуть, поэтому решил уйти от Линды к себе. Посмотрим “Криминальное чтиво”?
— Да, давай, — я устало улыбнулась в ответ. — Дай мне несколько минут, чтобы переодеться и умыться.
— Конечно. Заходи, когда будешь готова.
Спустя минут двадцать уже я стояла перед его дверью. Мы включили фильм, но посмотрели только половину, после чего уснули. В этот раз мне не снилось ничего.
Утром Дима проснулся раньше. Я нашла его на кухне, когда он готовил нам скромный завтрак, состоящий из бутербродов с горячим сыром и черного чая. Завтракали в тишине, пока парень не спросил, что мы будем делать дальше. Я честно сказала, что не знаю. Мы снова погрузились в молчание, я ушла в свои размышления, снова перебирая всю имеющуюся информацию. Правда заключалась в том, что у нас не было почти никакой информации. Мы были в тупике.
— Иванна, — почему-то шепотом позвал меня Дима. Я подняла на него взгляд. — Слышишь?
Я нахмурилась и начала прислушиваться. Спустя несколько секунд слух смог уловить едва слышимый скрежет. Дима поднялся с места и выскочил в коридор, я последовала за ним. В коридоре скрежет слышался отчетливее. Парень подошел к двери, а я осталась стоять у двери в кухню. Он распахнул дверь и рвано вздохнул.
На пороге стояла девушка с его фотографий — Дарья. Она была в одном нижнем белье, бледная как смерть, и вся перепачкана грязью и кровью. В её длинных черных мокрых волосах были комья грязи и мелкий лесной мусор. Она едва стояла на ногах, опасно покачиваясь и грозясь вот-вот упасть.
— Дима… Могу я войти? — почти не слышно прохрипела девушка.
— Даша! Да, да, конечно, — он отошел в сторону, пропуская её в квартиру. — Господи, что с тобой?
— Дима… — хрипло прошептала Дарья и в следующий момент упала в обморок. Парень поймал её и встревоженно посмотрел на меня.