Жрец обустроился на вершине башни в небольшой комнате под самой крышей, куда вела обычная вертикальная лестница, которую он, в случае чего, мог поднять к себе и не беспокоиться, что его потревожат. Или попытаются убить, что более вероятно. У него было всё необходимое. Простая, но добротная кровать, явно с подачи Йозефки, как и удобный письменный стол, под крышкой которого нашелся запас свечей, чернил и пергамента. Его немногочисленные вещи уместились в старенький сундук.

Если всё сработает, то, возможно, только возможно, это странное проклятье перекинется на высокомерного Кодуэлла, а он сам, наконец, обретет долгожданный покой. Это, конечно, были только пустые надежды, но он перепробовал всё. Другой альтернативой было изучение Пробужденных. Его занятость интригами и борьбой Домов отвлекала от тщательного изучения прошедших Очищение. Он надеялся найти ответ у них. У тех, кто за пазухой у Чернобога. Кто слышит его яснее, чем он сам. Если и эта идея провалится, то он сколотит плот и уплывет на большую землю. И грести будет руками, если потребуется.

Послышался шум снизу. Из своего оконца он увидел прелестную женщину. Пшеничные волосы колыхались от прибрежного ветра, как и подол её темного платья. Он спустился, подтягивая штаны. Из-за непривычной одежды он чувствовал себя неправильно и неуместно. Голову не отягощала митра, а руки были свободны от длинных рукавов рясы. 

Матриарх Кеньи думала так же, смотря на него удивленным взглядом выброшенной на сушу рыбины.

– Ваше… кхм, – запнулась она.

– Лекарь, Матриарх Кеньи, – любезно напомнил он ей. 

– Как я смею, – растеряно отозвалась она. – Вы – это Вы, как ни посмотри…

– Что привело тебя? – прервал её Жрец.

Она протянула корзину с овощами, фруктами и хлебом. Отдельно передала связку сушеной рыбы.

– Ты очень щедра, Кеньи.

– Рада услужить, – по привычке отозвалась она, кротко улыбаясь, но быстро осеклась, закусывая губу.

Жрец отставил продукты в сторону, стараясь не вестись на маскарад Кеньи. Её ласковая улыбка всегда согревала ему сердце, пока он не прозрел после всех предательств. Кеньи и Эфферсон делили первое место. Эфферсон, некогда близкий ему, был жесток и показателен в своей казни, а вот Матриарх… Она не была жестока. Её руки и травы подарили ему спокойную смерть, погрузили в долгий сон, после которого он, конечно же, проснулся за своим столом. За её доброй улыбкой скрывалась весьма жестокая душа. Не зря она – одна из немногих, кто спокойно противостоял Судье.

– Я скучаю по Вас, – призналась она. – Не знаю, как Дом Кеньи справится без Вас. Как я… справлюсь с этим испытанием. Чернобог послал Вас, чтобы мы не сбились с пути.

Жрец отвел взгляд от её нежного лица.

Происходило нечто странное. Когда он жил спокойно и вел паству, он никогда не сомневался в своих последователях. Да, они были грешны. Да, они были слабы. Но Жрец верил в них и в свой путь, что был уготован Чернобогом. А потом началась вереница пятилетий, за которые он узнал много нового о приближенных. Конечно, и в других версиях этого неугасаемого пятилетия его ценили и уважали. Но не все. И не всегда. Хаотично и нестабильно, обижаясь и гневаясь на его решения. Всегда вечные весы выбора кого-то одного. Соблюдать баланс всегда было непросто, а его пошатнувшаяся вера только усугубила дело. Решив оставить их наедине с Чернобогом, Жрец надеялся на островок покоя и отчуждения от общины. Он покинул их, уходя в уединение и борьбу с неминуемой Хворью, и что он слышит? 

Они его ценят. 

Они следуют только за ним. 

Они скучают. Чернобог, они скучают! Какое-то безумие.

– Матриарх, – ласково позвал он её, как бывало раньше, – я лишь очередные уста Его, коих было множество на этом острове.

– Но Вы – официальный приемник, Ваше…

– На то не моя Воля, – перебил он её. – Спасибо, Матриарх.

Она поклонилась, даже не пытаясь себя остановить, и покинула его.

Новый Лекарь надеялся, что доходчиво объяснил Домам, что он более не их Верховный Жрец. Грядущее должно укрепить их веру в это. Было бы здорово, если бы и сам Чернобог понял, что он более не любимый слуга, а обычный, презренный раб.

Накануне жертвоприношения его скромное убежище посетил неожиданный гость. Хриплые вздохи грузного, черноволосого, уже не молодого мужчины он услышал до того, как увидел его самого. Сам Лорд Кодуэлл приполз к нему из последних сил.

– Далеко вы забрели, Лорд Кодуэлл, – поприветствовал Жрец.

– Ваше, – глотая воздух, выдавил Кодуэлл, – Высокопреосвященство.

– Полно тебе, – усмехнулся Жрец, – это уже не так. Не с твоей ли подачи?

Кодуэлл выпрямился, вздыхая полной грудью, и заговорил ясно и четко: 

– Я как раз прибыл к вам, чтобы устранить все недоразумения. Дом Кодуэлл не имеет к этой диверсии никакого отношения.

– Даже твой кузен?

– Я не знаю, чем он думал, Ваше Высокопреосвященство…

– Вероятно, ему нашептал Чернобог, – насмешливо проронил Жрец.

На Кодуэлла было жалко смотреть. Пусть и весьма обеспеченный, а временами ужасно напыщенный, Кодуэлл был не то чтобы робким, скорее боязливым. Даже бунт его Дома был ему под стать. Он подкупил часть других семей, чтобы те сделали грязную работу. Милость у Жреца всё же была, в отличие от Чернобога, поэтому Жрец не стал накалять обстановку.

– Я не сержусь, Кодуэлл. Чернобог, Властитель наш, дал мне новую миссию. Гордись, что Он выбрал твоего кузена, – спокойно сказал он и чуть погодя добавил: – И не злоупотребляй Его выбором, чтобы Он не пожалел о своей милости.

Кодуэлл покинул его, щедро раскланиваясь и благодаря за неведомо что.

Наблюдая за огнями факелов, Жрец с неясной тревогой смотрел в сторону алтарного плато, куда стекались жители острова. Сегодня день жертвоприношения, и он впервые на своей памяти не занесёт кинжала, не пустит кровь, не даст подношения Чернобогу. В душе боролись уязвленная гордость и отчаянное упрямство. С одной стороны, то было его законное место. Чернобог лично выбрал его, даруя ему свой глас, среди остальных кандидатов. Это его место! С другой стороны… Он исполнил долг. Он очистил паству, застал пришествие Чернобога. Он уничтожил весь приход. Он ставил над ними эксперименты. Он приносил в жертву себя. Но он всё ещё не обрел обещанного Основателями спасения. То была ложь, и он больше не собирался идти на поводу у древних сказок. Он собирался выбраться из бесконечности, даже если это означало бросить вызов Чернобогу.

Ложился он с тяжелым сердцем, но проснулся необычайно одухотворенным и счастливым. Чернобог не шептал ему ночью свои пожелания и требования, и, теперь точно, Жрец чувствовал себя свободнее. 

Дни проходили спокойно, пока он готовился к неминуемому, и ближе к Осени это случилось. Инквизитор и его стражники привели двоих: брата и сестру Кеньи.

– Господин Лекарь, – прошелестел Блэкборн, но на языке у него явно был другой титул.

Он был рад видеть его, пусть тех воспоминаний, что грели сердце Жреца, Инквизитор не разделял. Жрец с улыбкой кивнул, пропуская Инквизитора и указывая на лестницу, ведущую вниз.

Башня вообще была занятным сооружением. Со стороны селения она казалась округлой и невероятно высокой, но внутри были обычные квадратные комнаты, а сама башня имела всего четыре наземных этажа. Самый верхний этаж он уже обжил. Комната под его спальней пустовала из-за арочных окон без ставней. Ему нравилось по вечерам стоять там и смотреть на затихающий остров и его жителей. Это напоминало о бессонных ночах, которые он проводил на колокольне Собора. На втором этаже он обустроил нечто, похожее на кухню, потому что там имелась небольшая каменная печь, в которую едва помещался горшок. На первом была проходная, где у входной двери стояла небольшая лавка для посетителей, которые, к слову, к нему не заходили. Отсюда же вниз вела узкая, длинная лестница к пещере с клетками над водой.

Люди Блэкборна заперли больных и, поклонившись своему главе, вышли, оставляя непривычно растерянного Инквизитора и бывшего Жреца, что изучал запуганных пленников.

– Документы, – кратко оповестил Блэкборн, передавая пару пергаментов с личной информацией.

– Благодарю, Инквизитор, – задумчиво пробормотал Жрец, бегло читая донесения.

Игнорируя замершего, как статуя, Блэкборна, Жрец осмотрел дрожащую девушку, у которой, по его мнению, была истерия, и её брата, который находился в настолько глубокой меланхолии, что не обращал внимания на своё положение и неудобство клетки. Глава культа опустил клетки в воду, вызвав тем самым девичий визг.

Жрец призывно махнул рукой, зовя Инквизитора с собой наверх. Тот покладисто, отставая на шаг, последовал за ним. Взгляд Инквизитора нервировал, на ум весьма не вовремя пришли воспоминания об откровениях Блэкборна, которые Жрец узнал от него в предыдущих пятилетиях. Эти самые откровения вызывали стайку непривычных мурашек. Поднявшись на второй этаж, Жрец начал растирать травы в ступке, стараясь не выдавать нервозности.

– Как Матриарх отреагировала? – полюбопытствовал Жрец, всё-таки скучая по общественной жизни. В своём отшельничестве он не получал вестей из общины.

К его удивлению Инквизитор не ответил, а бухнулся на колено, как при присяге.

«Доходчиво объяснил, а, Верховный Жрец?» – саркастично спросил он у самого себя, отставляя ступку. С другой стороны, он совсем позабыл об одной ужасной черте Инквизитора – поклонению его скромной персоне.

– Ваше Высокопреосвященство! – твердо и четко произнес Блэкборн, низко склонив голову.

– Инквизитор… – простонал Жрец, садясь на деревянный табурет.

– Простите за дерзость, – продолжил Блэкборн, не поднимая головы, – но выслушайте!

Он махнул рукой, дозволяя. Но Блэкборн не видел его, уперев взгляд в каменную кладку. Инквизитор смиренно ожидал. 

– Говори, – распорядился Жрец и усмехнулся. – И можешь быть дерзким.

Блэкборн сглотнул, медля.

– Я не слышу Его голоса, но я верен Ему, – осторожно начал Инквизитор. – И я верен Вам, несмотря на смену Верховного Жреца. Хворь пришла, как Вы и говорили, Ваше Высокопреосвященство. Я понимаю, что это всё фасад. Что бы Вам ни понадобилось в этой башне среди больных… Зачем бы Вам не потребовалось оставить пост… Я останусь верен Вам до конца. Что бы ни случилось.

Жрец прищурился. Блэкборн не подводил его ранее, не считая случаев бездействия, но что Инквизитор мог поделать с другими Домами и их расправами. И всё же было кое-что, что нещадно смущало Жреца и будило в нём расчетливое любопытство. 

– Поднимитесь, Инквизитор Блэкборн.

Тот послушно встал, выпрямляясь во весь свой рост. Его лицо ужасно побледнело, но глаза горели стальным упрямством.

– Если бы твоя семья пала в немилость Верховного Жреца, что бы ты сделал? – поинтересовался Глава культа, игриво улыбаясь.

– Я бы принял наказание со смирением, – сглотнув, ответил Инквизитор.

– Нет, я имел в виду… Эх, – разочарованно вздохнув, пробормотал Жрец. – Что если бы Верховный Жрец злоупотреблял своей властью, и ваш Дом попал бы под несправедливый гнёт. Что бы ты предпринял? Честно.

– Я бы разочаровался, – осторожно сказал Инквизитор. – И ушел бы.

– Ушел бы? – зацепился за слова Жрец. – С острова? Как интересно.

– Из жизни, – едва слышно сказал Инквизитор, но Жрец его услышал, заинтересованно подняв брови.

Тема смерти явно волновала Инквизитора, как помнил Жрец по их давнему разговору (или их было несколько?). Было ли у Блэкборна своего рода влечение к смерти? Этакий зов Танатоса? Был ли Инквизитор мазохистом, горящим изнутри от ужасных пристрастий? Или всё же нашел выход для них, превращаясь в садиста? Обе черты, конечно, великие добродетели в их вере, но Жреца больше волновало, как именно Инквизитор справлялся со всем этим. Как только Жрец понял и эту мысль, и свои чувства, его больше стало волновать то, почему он переживает за Инквизитора и его странные наклонности. Но он мигом успокоил себя размышлениями о том, что пристрастие к смерти коверкало личность. Он по себе это знал после такого количества смертей. Но Блэкборн не умирал, как он. Поэтому мотивы поступков Инквизитора могут быть непредсказуемыми. Но всё же… Жрецу нужен был союзник.

– Я надеялся, что у тебя припрятан корабль, – протянул Жрец, дивясь своему предположению о корабле. – Не думаю, что стоит накладывать на себя руки. Как показывает практика, это не решает проблем.

– Ваше Высокопреосвященство?

Жрец решил проигнорировать невысказанный, явный вопрос. У него бывали срывы во временных петлях, когда он не выдерживал и кончал со всем раньше положенного.

– Садись, – предложил Жрец, указывая на ещё более неустойчивый табурет. – Хочешь травяного сбора? 

Инквизитор неловко сел, смущенный разговором, принявшим неожиданный оборот. Получив странно пахнущий настой, он покраснел. Жрец только хмыкнул, понимая замешательство Блэкборна. Жрец никогда не был близок к людям в бытовом смысле. Некоторые считали, что он ничего не ест, раз он Глас Чернобога. Да и относились к нему весьма презабавно. Для Инквизитора с его иррациональным преклонением такая обстановка была сродни святотатству, но Жрец помнил, стоило шокировать Блэкборна, как тот становился похож на обычного человека. 

– Зачем Вам корабль? – спросил Инквизитор, но о другом.

– А зачем нужен корабль жителю острова? – ответил вопросом на вопрос Жрец.

– Чтобы уплыть? – предположил Блэкборн, но не мог представить, чтобы их Верховный Жрец желал сбежать с острова.

Жрец добродушно улыбнулся, кивая.

– Хотя бы попытаться, – поправил его Жрец. – Не думаю, что у меня что-то выйдет.

Инквизитор недоуменно уставился на него, но лишних вопросов себе не позволял, довольствуясь теми крохами, что есть.

– Если я могу чем-то помочь Вам…

Стук снизу прервал их.

– Вы кого-то ждете? – удивился Инквизитор, кладя руку на рукоять небольшого клинка.

– Оставьте, – отмахнулся Жрец, идя вниз к двери.

Инквизитор шёл за ним, напряженно дыша в затылок: – Вы здесь совершенно беззащитны, Ваше Высокопреосвященство.

Жрец цокнул, но поправлять не стал. Беспокойство Блэкборна его только позабавило. Он столько раз умирал, что страх смерти постепенно, круг за кругом, атрофировался.

Стук повторился.

– Позвольте мне, – предложил Инквизитор, закрывая Жреца своей спиной.

– О, Чернобог, – простонал Жрец, прикладывая руку к лицу.

За дверью ожидал Викарий, который невозмутимо поклонился Инквизитору: – Здравствуйте, Ваше Высокопреосвященство.

– Вы ошиблись, Викарий, – хмыкнул Блэкборн, складывая руки на груди.

Эфферсон замер, прислушиваясь к голосу, которого в этой башне быть не должно.

– Блэкборн? Что вы здесь забыли? – настороженно спросил Викарий. – Где господин Лекарь? Что вы с Ним сделали?

– Со мной всё в порядке, – отозвался Жрец, чувствуя неуютную атмосферу и задаваясь логичным вопрос: «Что же такого, по мнению Викария, мог с ним сделать Инквизитор?»

«Да ещё и с живым. Другое дело - будь я мёртв, – пошутил про себя Жрец. – Ведь тогда бы я знал, что он сделал бы со мной».

Он как-то не ожидал, что у него будет много гостей, да ещё и за раз. Он так надеялся на уединение, а не прошло и полугода, как представители семей начали наведываться к нему. Завтра точно придёт Матриарх, чтобы проверить родных. Что за морока!

– Я здесь по поручению, – отозвался Инквизитор с явным превосходством. – А вот что вы здесь забыли?

Эфферсон проигнорировал выпад Блэкборна и повернулся на голос Жреца.

– Господин Лекарь, я пришёл, чтобы обсудить курс лечения Кеньи, – спокойно отозвался Викарий, странно качая головой в сторону Инквизитора. – Наедине.

– Тебе придется подождать, Эфферсон, – грубо ответил Инквизитор.

Жрец нахмурился. В последний раз, когда они виделись, Дома Эфферсон и Блэкборн ладили, а сейчас между ними явно чувствовалось нехорошее напряжение. Даже хуже, чем у Судьи и Матриарха. К тому же Инквизитор всегда был учтив и вежлив, даже излишне скромен на взгляд Жреца. Блэкборн даже допросы проводил холодно, без эмоций. А Эфферсон всегда был эталоном сдержанности, несмотря на сферу деятельности. 

– Или тебе уйти, – прошипел Викарий тоже весьма невежливо.

Какая кошка между ними пробежала?

И что самое важное – чью сторону принять?

Жрец сглотнул внезапный ком, чувствуя удушение. Потер шею, желая избавить себя от невидимой веревки. Он так хотел уйти от этого. Сбежать от выбора стороны в их странных конфликтах, неуместных махинациях или попросту странных просьбах. Он не хотел больше принимать решений, которые неминуемо приведут его к смерти, а значит, к столу в Соборе. К новому пятилетию бессмысленного загнивания острова. Это явно его судьба, раз они приходят разбираться аж в башню. 

Стараясь абстрагироваться от их взаимной неприязни и ругани, Жрец поднялся на второй этаж, чтобы допить ароматный сбор и найти маломальскую гармонию на этом проклятом острове.

– Ваше Высокопреосвященство? – позвал Инквизитор, видя, что тот уходит наверх.

– Что с ним? – мгновенно переключился Викарий.

– Если вам хочется собачиться у меня на пороге – пожалуйста, – отозвался Жрец. – Но я не буду участвовать. Решайте свои разногласия у официального Верховного Жреца.

– Простите, Ваше Высокопреосвященство, – покорно склонился Блэкборн.

– Прошу прощения за несдержанность, Ваше Высокопреосвященство, – синхронно с Инквизитором поклонился Эфферсон.

– Лекарь, – простонав, поправил их Жрец, но, не видя отклика, махнул рукой. – В любом случае, что вы хотели, Викарий?

– Я бы хотел обсудить это наедине, – попросил Эфферсон, в уголках губ которого мелькнула ухмылка. – Как в былые времена.

Зубы Блэкборна слышно скрипнули.

– Есть ли ещё что-то, что нам нужно обсудить? – обратился Жрец к Инквизитору.

– Ничего срочного, господин Лекарь, – учтиво отозвался тот, но Жрец заметил искры злорадства в обычно безмятежных глазах. – Мои полномочия позволяют приходить куда и когда угодно, так что наш разговор мы продолжим позднее, раз Викарию так нужна аудиенция…

Теперь скривился Эфферсон.

– Спасибо Вам за чай, – улыбнувшись, добавил Инквизитор, – и за познавательную беседу. Я посмотрю, чем смогу помочь.

Входная дверь хлопнула, оставляя Викария и Жреца наедине. Жрец нахмурился, морщась от мигрени. Это напомнило ему о чём-то из прошлого. Очень далекого прошлого. Словно был у этих двоих похожий конфликт, но Жрец точно знал, что Эфферсон и Блэкборн не конфликтовали друг с другом… До недавнего времени. Может, что-то из периода до временной петли? Он плохо помнил.

– Он ушел? – поинтересовался Эфферсон, держась за стену.

– Да, Викарий, – ответил Жрец, любезно беря Викария под локоть. – Я доведу. Всё-таки ты здесь впервые.

– Спасибо за Вашу милость, Ваше Высокопреосвященство. Путь сюда был непростым.

– Ты один? – удивился Жрец, отсчитывая ступеньки. – Без сопровождения?

– Да. Не хотел, чтобы кто-то прознал, что я навещаю Вас.

Жрец усадил Викария на то же место, где сидел Инквизитор.

– Отчего же такая секретность?

– Всех всё устраивает, – зло высказался Викарий. – Их ничего не смущает.

– Поэтому ты в ссоре с Инквизитором? – полюбопытствовал Жрец. – Я думал, вы будете поддерживать друг друга из-за неприязни к Кодуэллу.

– Инквизитор – трус, – выплюнул Эфферсон. – Он попросту смирился с положением дел. Если бы он остался тогда, мы бы смогли убедить Вас…

– Хватит, – попросил Жрец, видя, как распалялся Викарий. – Инквизитор бы ничем не помог. Я следую воле Чернобога. Что бы ты или Инквизитор ни сказали мне тогда, ничего бы не помогло. Он покинул меня. Я больше не слышу Его. Я более не Верховный Жрец, Эфферсон.

– Не верю! – вскочил Викарий. – Ложь есть грех, и сейчас Вы…

– Вы забываетесь, Викарий, – строго осадил его Жрец. – Чернобог предсказал Хворь, и что я обязан её излечить.

Если он повторит это еще пару раз, то сам поверит в это.

– Но обязательно было уходить с поста?

– Ты думаешь, что у меня было бы время на изучение Хвори с вашими ссорами меж Домами?

Викарий сел обратно, явно пристыженный.

– Каждый день, Эфферсон, – сдерживая ярость, прошептал Жрец, – каждый день ко мне приходят с неимоверными глупостями. Морковь мешает истуканам! Кодуэлл съел пирожное! Детям понравилась какая-то картина! На берег выбросило какую-то морскую животину! Каждый раз идут ко мне, словно Чернобога волнует эта чушь. 

Он выдохнул, прерывая себя, пока не начал нести ересь. Ни к чему остальным знать о мрачном характере и не менее мрачных желаниях Чернобога. 

– В любом случае, – кашлянул Жрец, беря себя в руки, – я следую Его пути. Каким бы он ни был.

– Простите, – прошептал Викарий, прикусывая губу. – Хотел бы я помочь Вам.

– Еще один, – пробормотал Жрец себе под нос.

– Кто-то ещё предлагает Вам помощь? – ухватившись за фразу, вскрикнул Эфферсон и зло выдавил: – Неужели Блэкборн? Вы же не станете полагаться на него? Я сделаю всё, что Вам нужно. Мы всегда были близки, Ваше Высокопреосвященство. Я никогда не предам Вас.

Скептического взгляда Викарий, конечно же, не увидел. Жрецу доподлинно известно, что Викарий предавал его в угоду интересов семьи, в отличие от Инквизитора. 

Но и выбор был не настолько очевиден, как могло показаться. 

Если расположить Эфферсона к себе, то тот был незаменимым союзником. К тому же ужасно знакомым и близким. Привычным. Некогда другом. Они знали друг друга слишком хорошо, а Жрец даже лучше, видя неприглядные стороны Викария в других версиях пятилетия. Инквизитор таким похвастаться не мог. Жрец, конечно, знал о нём достаточно, но что-то блестело в глубине его тёмных глаз, что-то пугающее нутро Верховного Жреца, что-то неизведанное. Чрезмерное преклонение выглядело напускным, и некоторые реплики Блэкборна не добавляли достоверности его образу. Да, Инквизитор не предаст, но он что-то скрывал, и это не пагубные мысли о смерти. Он скрывал что-то, от чего у Жреца жужжали мурашки по коже. 

Проводив Эфферсона, Жрец позволил себе выдохнуть. Завтра ещё пережить приход Кеньи и можно погрузиться в исследования. Главное – не убить бы никого, иначе на него спустят карающий огонь неистовой веры.

Пару недель наблюдений ничего не дали. Жрец и сам знал, что для трансформации потребуется от трех месяцев до года. И не факт, что он продержится очень долго. Его мог настигнуть новый Верховный Жрец, почувствовав угрозу. Жители острова могли свихнуться из-за неверного управления, а оно ужасное, как он понял из вечного бухтения Эфферсона и Блэкборна, которые повадились к нему в гости.

Не прошло и года, как город вспыхнул. Жрец меланхолично наблюдал за заревом, охватившим дома крестьян и особняки главных семей острова. Что-то было в этом буйстве. Впервые он не был в эпицентре, а смотрел со стороны. Он не горел, не умирал, не тонул. Он стоял в одном из лучших обзорных мест на острове, наблюдая, как кричали от ужаса и поразившего их город хаоса жители. Он слышал рваные мольбы о спасении Чернобогу, но сам Чернобог молчал. Жрец более не слышал его, да и не хотел. И это было самое прекрасное. Вполне вероятно, что он не переживет этот погром и уснёт вечным сном где-то на глубине океана. Его останки съедят рыбы, а его душа, некогда горящая верой, затухнет под солёным сводом.

Смакуя приятное будущее, Жрец мурлыкал про себя незатейливую мелодию.

– Ваше Высокопреосвященство!

Жрец глянул на человека у подножья башни. Светлые растрепанные от бега волосы красили Инквизитора, который обычно укладывал кудри.

Жрец махнул рукой в приветствии.

– Нам нужно бежать, Ваше Высокопреосвященство! – кричал Блэкборн. – Они идут за Вами.