В дверь спальни несколько раз ударил тяжёлый, увесистый кулак. Санса с удивлением и беспокойством оторвалась от книги, не успев перелистнуть очередную страницу.
– Войдите.
На пороге возникла внушительная фигура Сандора Клигана.
– Здравствуй, Пташка. Тебя желает видеть наш король.
У неё внутри всё перевернулось. Она вспомнила, как во время свадебного торжества к ней подошёл Джоффри.
– Ты всё равно моя игрушка. И окажешься в моей постели, стоит мне только пожелать. Не хочешь? Ничего страшного. Сир Меррин и Пёс будут тебя держать, – заявил он ей тогда.
– Что… что он хочет от меня? – с трудом спросила она, отложив книгу на столик.
– Хозяин перед собакой редко отчитывается. – Мужчина уставился куда-то вглубь комнаты, не глядя на неё. – Король в плохом настроении. Не заставляй его ждать. Он приказал сопроводить тебя к нему немедленно.
Она поднялась из кресла, беспокойно вглядываясь в грубое обожжённое лицо. Зачем её мог позвать бывший мучитель?
В коридор она вышла не чуя ног. Проходя мимо рабочего кабинета десницы, Санса замедлила шаг. Интересно, её муж сейчас там?
– Если ты будешь медлить, то никто не поверит, что я пытался остановить тебя. Беги, Пташка, – шепнул сзади хрипловатый голос.
Санса сорвалась со своего места, подхватив юбки, и почти буквально влетела в кабинет своего мужа.
Тихо поскрипывало перо на желтоватом пергаменте, оставляя за собой витиеватые буквы, складывающиеся в аккуратный, образцовый почерк.
– Что-то случилось? – не отрываясь от работы, спросил Тайвин.
Остро заточенный кончик нырнул в чернильницу, два раза тихонько ударился о её краешек, размеренным и чётким движением явно выработанной годами привычки, и снова заскользил по письму.
– Милорд, ваш внук приказал мне явиться к нему. – Слова казались неуклюжими даже ей самой.
– И в чём проблема?
Он сидел прямо, с безупречно ровной осанкой, чуть склонив голову. Перо, длинное и коричневое – орлиное, сжимали пальцы, обтянутые чёрной перчаткой. Санса знала, какие они сильные. Они могли сжать её руку до неосторожных синяков. Как тогда, когда она пыталась сбежать после урока со стражником и служанкой.
– Ты ещё здесь?
– Да, милорд.
– Почему?
Санса вспомнила, как он изредка звал её к себе в спальню. Она уже два раза засыпала на его плече и тщательно штудировала книги, что приносили ей служанки по совету мужа. Словно два разных человека – жёсткий при свете дня и, изредка, почти никогда – чуть более человечный, не такой злой и с тёплой грудью, за которой бьётся сердце.
– В день нашей свадьбы Джоффри подошёл и сказал, что я – его игрушка. И что когда он захочет, то воспользуется мной, а слуги будут держать меня при этом.
Перо остановилось.
– Что ты несёшь? – несколько грубовато спросил он. Глаза смотрели ровно и холодно. Между его бровей залегла никому не заметная морщинка, по которой она уже научилась улавливать его недовольство.
– Старки никогда не лгут.
– Ты – Ланнистер.
– Им вы доверяете меньше?
Перо вывело ещё несколько слов и поставило размашистую роспись.
– Иди переоденься, – сухо велел он, присыпая ещё не высохшие чернила песком. – Надень то, бордовое… с открытыми плечами.
Санса не могла оторвать взгляда от его рук, обтянутых чёрной тонко выделанной кожей, которые скрупулёзно выполняли свою работу.
– Кажется, мой внук недавно изъявил желание узнать, что мы обсуждаем на Малом совете. Думаю, мне тоже стоит заглянуть к нему, чтобы обсудить этот животрепещущий вопрос.
Он взял с витой подставки, под которой ярко горела толстая свеча, небольшой горшочек. И наклонил его над письмом, роняя расплавленный сургуч. Печатка вдавилась в багряную вязкую кляксу, оставляя после себя круглый след с изображением длани – знак десницы.
– Мы пойдём к нему вместе, – пояснил он, стягивая перчатки и поднимаясь из-за стола. – Если я узнаю, что ты мне солгала, то ты об этом пожалеешь.
Отсветы огня тускло освещали тронный зал, столь тёмный в пасмурный день. Пламя, сдерживаемое коваными решётками вокруг массивных колонн, зловеще покачивалось. Языки его лизали равнодушный красный мрамор, шипя и потрескивая. Стук каблуков о камень прервал это подобие тишины.
– Ваша Милость, – коротко кивнул Тайвин, остановившись в нескольких шагах от подножия трона. По правую руку от него замерла жена.
– Дедушка? – Джоффри выглядел немного озадаченным.
– Вы хотели меня видеть?
Баратеон перевёл нервный взгляд с невозмутимого мужчины на девушку и обратно.
– Да… я… мне нужен отчёт о заседаниях Малого совета.
– Мы были бы рады видеть вас на любом из заседаний, Ваша Милость. Хоть на всех.
– Я был очень занят, – неубедительно заявил Баратеон. – Очень много важных дел требуют внимание короля.
– Безусловно.
– Вы проводили заседание в башне десницы, а не в зале Малого совета.
– Именно так.
– Можно узнать, почему?
Тайвин заложил руки за спину, не сводя холодного взора с внука, и терпеливо пояснил:
– Башня десницы – моё рабочее место. Путь оттуда сюда отнимает время, которое я могу провести с пользой.
– Значит, – протянул недовольно молодой король, нагло рассматривая молочно-белые плечи девушки, – если я приду на заседание, мне придётся карабкаться по ступенькам башни десницы?
Выражение лица Тайвина как будто не изменилось. Лишь взгляд стал таким тяжёлым, что его внук, развалившийся на троне, слегка заёрзал. Нарочито медленно мужчина двинулся вперёд. С каждым ударом каблуков о ступеньки, ведущих к трону, король становился всё более похожим на оторопевшего мальчишку.
Наконец, Тайвин Ланнистер остановился, возвышаясь над ним. Всем своим видом он излучал силу и могущество.
– Вас могут туда принести, – ледяным тоном ответил он внуку.
Тот стушевался, опустив голову и неуверенно потирая вспотевшей ладонью рукоять одного из мечей, вплавленного в трон.
– Расскажите мне о девчонке Таргариенов… на востоке. И о её драконах, – тихо буркнул он лоснящимся сапогам десницы.
– Где вы услышали об этом?
– Это правда? – Джоффри исподлобья посмотрел на деда. Недовольно, но боязливо.
– Видимо, да.
– Но… Разве нам не стоит что-то предпринять?
– Когда я был десницей у предшественника вашего отца, черепа всех драконов дома Таргариенов находились в этом зале. Череп последнего из них стоял прямо здесь. – Палец десницы красноречиво указал на подножие трона. – Он был размером с яблоко.
Это не успокоило Баратеона.
– Но самый большой был размером с карету.
– Да, но тварь, которой он принадлежал, издохла триста лет назад. Диковинки по ту сторону света нам не угроза.
– Но откуда мы знаем, что эти драконы всего лишь диковинки, а не чудовища, которые снова смогут поставить на колени весь мир?
– Потому что так говорит множество сведущих людей, которые служат стране, совету и королю в вопросах, в которых он не смыслит, – с едва заметной долей раздражения заявил десница. – Если у вас больше нет никаких вопросов ко мне или моей жене, позвольте нам удалиться.
Джоффри забарабанил пальцами по металлу, переведя взгляд на Сансу.
– Я хотел предложить вашей жене... – мальчишка сделал едва уловимую паузу, спешно что-то соображая, – ...место в свите моей невесты.
– Если леди Маргери испытывает недостаток в девушках, то вам следует прислушаться к советам и отправить к ней юную Вестерлинг.
– Но мне ничего такого не советовали, – возмущённо запротестовал Джоффри.
– Вам советуют в данный момент, – в голосе мужчины, ровном и вроде бы безупречно вежливом, прозвучала угроза и предостережение.
Тайвин сдвинулся вбок, словно случайно закрывая собой девушку, развернулся на каблуках и собрался было уходить. Занеся ногу над первой ступенькой, он всё же полуобернулся и холодно кивнул королю, дабы соблюсти этикет:
– Ваша Милость.
Так же медленно и с достоинством, не обращая внимания на взгляд мальчика, буравящего его выпрямленную спину и гордый разворот плеч, он спустился вниз и направился к выходу. Глаза короля с завистью и обидой вцепились в удаляющуюся пару. И руку мужчины, по-хозяйски расположившуюся на тонкой талии.
– Он уже не видит, – прошептала девушка, когда они уже шли по коридору. – Можете убрать руку.
Пальцы сильнее сжались на её боку.
– Я уберу её тогда, когда я посчитаю нужным.
– Вы делаете мне больно. – Она остановилась, вынуждая его поступить так же. – Я ни в чём не виновата.
Он отпустил её талию и с силой сжал запястье.
– О, если бы ты была в чём-то виновата, я с тобой говорил бы не так. – В его глазах плескалось бешенство, а зелень радужки по краю была холодной, почти голубой. – Запомни, девочка. Ты принадлежишь мне. Душой и телом. И ты не захочешь узнать, что я с тобой сделаю, если ты посмеешь изменить мне. Никто не имеет права порочить честь Ланнистеров.
Санса попыталась отшатнуться, и он тут же выпустил её руку.
– Иди в свои покои.
– А вы, милорд? – Она почти не узнала свой одеревеневший голос.
– Мне нужно поговорить с дочерью о методах воспитания.
– Зачем же вы прижимали меня к себе перед сном? Вчера и… тогда? – неуклюже задала она вопрос.
– Я – мужчина. Почему я должен отказывать себе в удовольствии трогать вполне привлекательное юное тело, если оно безраздельно принадлежит мне?
Щёки заалели, обожжёные словами. Резко развернувшись, она поспешила в свои покои, едва сдерживая слёзы. Выставив служанку за дверь, она прилегла на кровать, свернувшись калачиком и стараясь ни о чём не думать. Ни о грубом муже, что словно нарочно пытался её иногда задеть. Ни о короле-мальчишке, явно разозлённом – не факт, что он смирится с таким положением дел. Ни о том, что под подушкой лежит непонятно как оказавшаяся там записка...